Читать книгу: «Шмары шпики и лимоны зелени», страница 21
102. Кабысток
Дверь была не заперта, девушка вошла практически бесшумно. Брюнетка с копной шире плеч была в кожанке с блестящими заклепками, кожаной мини-юбке и ботфортах до самого края юбки. Увидев его над опустошенной бутылкой, улыбнулась:
– А мне ни хрена не оставил?
– Разве можно на работе?
– Иногда даже нужно! – бросила сумку на диван, а сама присела рядом на стул. – Давай заказывай!
Он набрал обслугу:
– Будьте добры, бутылку водки в пятнадцатый!
– Спроси две!
– Две бутылки! – положил трубку. – Неужели я такой старый?
– Если честно, – она улыбнулась зачерненными губами, – то и я не школьница!
Он устало усмехнулся:
– Но выглядишь ты весьма молодо!
– Спасибо за комплимент! Я уж и забыла, как на них отвечать!
В дверь стукнули. Матвей Егорович тяжело поднялся и подошел к приоткрывшейся двери. Совсем молодой парнишка в спортивном костюме протянул пакет:
– С вас тыща!
Расплатившись, он поставил бутылки на стол. Девушка достала из прикроватной тумбочки бокалы, протерла их салфеткой:
– С закуской у тебя туговато…
Он опять поднял трубку, сначала спросив:
– Может, обед закажем?
Она даже засияла:
– У меня эти сраные пиццы уже вот тут стоят! – и после обоюдного не совсем ловкого молчания. – Давай тяпнем, что ли? – стала наливать в бокалы. – Ты воще надолго меня заказал?
– В смысле? – не понял он, поднимая почти полную посудину.
– Ну, на ночь или так?..
– Как?
– Ну, на час! Или сколько там у тебя это займет?
– А, вон ты о чем! Если уж совсем честно, то я тебя для другого позвал! – он тяжело вздохнул и одним глотком опустошил бокал. – Вот вдруг выяснилось… – затряс головой, занюхивая водку. – Выяснилось, что ни друзей у меня, ни родных! Выпить не с кем!..
– Но цена от этого…
– Да я прекрасно понимаю! – он достал из внутреннего кармана бумажник. – Так сколько?
– Вот и я спрашиваю – на сколько?
– Ну, насколько?! Чтоб до потери пульса!
– На ночь пятера. – Она тоже выпила.
Подполковник вынул пять тысяч, подумал и прибавил еще пять:
– Ночи будет мало! Пока что ты мне нравишься. Как мне тебя называть? Я – Матвей. Матвей Егорович.
– Ну а я Надя. Надежда Васильевна, если тебе так нравится. Что, за знакомство? – она взяла одну купюру, ласково оттолкнув вторую и снова взявшись за бутылку.
– Погоди, не гони коней! – спрятал деньги назад в бумажник. – Ты мне все больше нравишься!
– По твоему прикиду видно, что не олигарх. Кроме того, тебе нужна не баба, а собутыльник, верно я понимаю?
Он печально рассмеялся:
– Абсолютно! А у нас в России пока еще такой услуги не заведено!
– Мне тоже иногда поплакаться хочется, но не…
– Я для этого не подхожу?
– Когда ты доставал лопатник, я видела ксиву, явно ментовскую. Если ты насчет сдачи кого-то, то…
– Нет, я по другому поводу. Правда по-другому! К тому же удостоверение давно просрочено! – он достал корочку и протянул ей.
– Ни фига себе! Подполковник! С подполковником у меня еще не было!.. Ха-ха!
– И вряд ли будет! – он придвинул бокал. – Давай повторим, Надежда!
Девушка наполнила оба и подняла свой:
– Ну, теперь признавайся, с чего у тебя этот вираж?
Он выпил и начал, низко опустив голову:
– Ты слышала о бологовском маньяке?
– Нет. – Она тоже выпила.
– Долгое время, а конкретно с пятнадцатого года, начали происходить убийства с определенными признаками: жертву привязывали к кровати или к косому андреевскому кресту из досок, долго пытали коротким лезвием, а потом вырезали член с мошонкой и вставляли назад другим концом, предварительно выпотрошив мошонку.
– Убивали мужиков?
– Да. Только молодых. Десятого прикончили в этом году в Бологое. Но я тогда уже был в отставке – убрали как несправившегося. Хотя и с почестями.
– Это могла быть несчастная какая-нибудь! Может даже изнасилованная!
– Я тоже так подумал. Тем более, что ее уже и взяли. Если честно, то прямо на мне!
Девушка рассмеялась:
– А ты, оказывается еще ого-го!.. Как же так получилось? Ты ж сказал, что в отставке и что она западала только на молодых!
– Меня позвали как эксперта. Я дольше всех занимался этим делом. А как уж ей подвернулся, и сам не знаю!
– Ну так и в чем суть твоего несчастья? Ты должен быть доволен, что все же поймал маньячку!
– Когда я вернулся из Бологое, оказалось, что в моей квартире уже живут. Моя бывшая, заочно похоронив меня, квартиру уже продала.
– А сама где живет?
– В Солнечном, я ей с сынком там при разводе дом отвалил.
– А теперь ты, выходит, бомж, подполковник? – она снова рассмеялась.
– Выходит, так!
103. Ева
Когда принесли покупку, она расплатилась картой и развернула этот дурацкий халат. Разумеется, она не очень любила свое тело и очень не хотела, чтоб ОН его увидел вот так сразу, без каких-либо подготовок. А он сидел на своей раскладушке и с ухмылкой пялился, замышляя что-то свое. Все в той же резине, разве что не подключённой. И потел.
Она вздохнула:
– Дорогой Дон Гуан!.. Нам обоим надо как-то переодеться… – она мяла в руках эту цветастую тряпку, лихорадочно ища выход из положения. – Твой костюм ведь там, на вешалке…
Он вздохнул:
– Ладно, принеси мне костюм!
Она торопливо засеменила в условно отгороженную печкой прихожую, бросила на полку под вешалкой свою дурацкую ношу и очень осторожно сняла и понесла прямо на пластиковых плечиках пиджак с рубашкой и брюками.
– Вот, пожалуйста, мой господин!
– Я передумал! – он взял шлем и включил устройство. – Повесь костюм на место, а сама… Короче, как хочешь! – нацепил шлем, отгораживаясь.
Но в любой момент он мог и снять его, черт побери! Поэтому раздеваться ей пришлось там же у входной двери.
Витюнчик
Включив устройство, он почувствовал во рту алкоголь, хотел уж переключиться, но заинтересовался разговором. Перед ним в гостиничном номере сидела раскрашенная "металлистка", явно шлюха.
Носитель говорил низко опустив голову, так, что ничего и видно не было, кроме куска паласа:
– Ты слышала о бологовском маньяке?
– Нет. – Она тоже выпила.
– Долгое время, а конкретно с пятнадцатого года, начали происходить убийства с определенными признаками: жертву привязывали к кровати или андреевскому кресту из досок, долго пытали коротким лезвием, а потом вырезали член с мошонкой и вставляли назад другим концом, предварительно выпотрошив мошонку.
– Убивали мужиков?
– Да. Только молодых. Десятого прикончили в этом году в Бологое. Но я тогда уже был в отставке – убрали как несправившегося. Хотя и с почестями.
– Это могла быть несчастная какая-нибудь! Может даже изнасилованная!
– Я тоже так подумал. Тем более, что ее уже и взяли. Если честно, то прямо на мне!
Девушка рассмеялась:
– А ты, оказывается еще ого-го!.. Как же так получилось? Ты ж сказал, что давно в отставке и что она западала только на молодых!
– Меня позвали как эксперта. Я дольше всех занимался этим делом. А как уж ей подвернулся, и сам не знаю!
Он сорвал с себя шлем, бледный и потный. Даже простонал от ярости. Совершенно не обращая внимания на ползающую по полу полуголую девицу.
Она же, заметив его состояние и быстро вымыв руки, присела рядом с раскладушкой:
– Тебе нехорошо, мой господин?
– У нас появился еще один враг… – свистящим шепотом выдохнул он. Но вдруг понял, что говорит совсем не с ТОЙ ЖЕНЩИНОЙ. Хотя и эта была недурна в некоторых отношениях. Однако нельзя было показывать это ей. – Принеси мне кофе! – уже совсем другим тоном, через губу, словно бы сплюнул он.
Включая в следующий раз устройство, он сразу попал в постель.
По нему, голому, ползала лохматая, тоже уже голая, брюнетка, трогая гибкими пальчиками и длинным языком разные участки тела и поглядывая черными чуть раскосыми глазами ему в глаза:
– Миленький, ты слишком напряжен!.. Расслабься!.. Выбрось дела из головы!..
Он вдруг возбудился в отличие от того персонажа, который был явно пьян. Ему захотелось досмотреть сцену.
Краем глаза он заметил, что девица взяла с тумбочки явно приготовленный заранее презик в упаковке и сунула его за щеку. Мягкие и горячие пальчики другой руки все так же нежно тискали его член. Пробежавшись упругими губами от груди до самого низа живота, она втянула головку члена в рот.
Виктор знал, что семя надо беречь, более того, его надо копить! Поэтому он сдернул шлем, продолжая ощущать передаваемые костюмом ласки-прикосновения по сути уже на грани оргазма.
– Черт!.. – не обращая внимания на ползающую по полу девицу в купленном халате, он стал судорожно раздирать трещащие липучки костюма. Эти сосредоточенные действия подействовали, как ни странно, успокаивающе – эрекция почти пропала. Но на треск липучек и его несдержанное восклицание обернулась эта дура.
– Что такое, мой господин?
Только теперь он заметил, что она без трусов. Между ягодиц мелькнули волосы промежности. И он был уже почти гол – из расстегнутого костюма возвышался напряженный пенис.
Он сполз с раскладушки на пол и на четвереньках подобрался к ней. Она, похоже, поняла суть происходящего, поэтому замерла на месте…
105. Серый
Задумчиво допивая вторую чашку, он смотрел мимо экрана. Экрана, на котором кто-то кому-то что-то доказывал. Зина же наоборот увлеченно следила за беседой, время от времени горько усмехаясь или удивленно тряся головой. Когда он поставил пустую посудину, она встрепенулась:
– Может еще?
– Хватит.
– Ты слышал? Лес, оказывается, вырубают для поднятия экономики края!
– Ну да, только поднимаются от этого единицы. – Серый медленно поднялся и отряхнул брюки, будто что-то делал перед этим. – Придется ехать, черт побери!
– Куда ехать? Зачем?
– Ева очень помогла мне, теперь я должен ей помочь.
– А о каком приборе ты говорил? Которым якобы завладел маньяк.
Он демонстративно внимательно вгляделся в ее зеленые глаза:
– С какой целью интересуешься?
– Помочь хочу!
– Тогда вызови такси!
– Уже вечер! Давай отложим до утра!
– Нет. Теперь каждая минута дорога! Впрочем, ты можешь остаться, я сгоняю один.
Но когда приехала машина, она тоже быстро собралась, умывшись и причесав рыжие лохмы. Хотя прической они так и не стали.
В машине на заднем сиденье они смотрели в разные стороны. Зина вроде как даже психанула, услышав адрес назначения – Медведево.
– Мы опять к этому уголовнику? – гневно фыркнула она, на что он мрачно кивнул.
– Еще не поздно остаться.
Но она просто отвернулась.
Из-за кустов за поломанной изгородью, когда он расплачивался, вышла темная фигура. Постояв перед машиной, тень двинулась к крыльцу. Выбравшиеся из салона посетители пошли следом.
В окнах света не было.
На крыльце стояли двое.
– Сема, ты ждал гостей? – фальшиво весело воскликнул один из них.
– Не! Я думал они к тебе, Гера! – не менее фальшиво ответил ему второй.
– К Зюйд-Весту! – огрызнулся Серый.
– А хто энто? – на грудь Сереги легла татуированная ладонь.
Тотчас дверь распахнулась, из проема высунулась знакомая покрытая шрамами физиономия:
– Входите!
Старый вор, один в помещении, перед пылающим жерлом русской печи. На плечах его было ватное одеяло, в руке большая чайная чашка. Головы он не повернул:
– Что надо? – голос был сиплый, усталый.
– Я насчет Евы. Она в опасности. В свое время она мне сильно помогла, теперь мой черед! – переминаясь с ноги на ногу, пробубнил Серый.
Зюйд-Вест медленно обернулся:
– С чего ты решил, будто она в опасности?
– Этот парень, у которого она находится, псих! Он очень много людей порезал! Заманивал под видом девчонки и резал!
– Но менты взяли по этому делу какую-то шлюху! И она вроде как даже и созналась!
– Он мне звонил. С телефона Евы.
– А почему именно тебе? Кто ты в этом деле?
– Однажды я помешал ему довести дело до конца. С помощью твоего прибора.
Старик вздохнул:
– Евушка – сильная. Вряд ли ей требуется твоя или моя помощь. Все, вопрос закрыт! – он достал пачку папирос с зажигалкой и закурил. – Ты знаешь, парень, на меня тридцать семь раз покушались. Тридцать восьмой, пожалуй, будет последний. Присядь! – он кивнул на стулья у стола. – И ты тоже.
Серега придвинул стулья и, дождавшись пока устроится Зина, тоже присел, повернув голову к нему:
– Ты что-то хотел сказать?
– Да. Вот ты уже не молод, скажи, ты прожил правильную жизнь?
Серега вздохнул:
– Не уверен.
Вор усмехнулся, выпустив табачный дым широкой струей в жерло печи.
– Никто не может знать этого точно. Я всю жизнь старался жить по понятиям: не работать, не сотрудничать с властью и не воевать за власть придержащих, не состоять ни в каких партиях и госструктурах, не иметь документов и семьи, а также никакой собственности ни на что и жить только за счет своего промысла.
Голос подала Зина:
– Разве это возможно?
– Теперь уже все думают, что нет. Пришло время всеобщей корысти, теперь и в воры идут не ради Идеи, а ради выгоды. Даже покупают корону! – он помолчал и вздохнул. – Мне нет места в этом продажном мире. Как, впрочем, и тебе. Или я не прав?
Серега пожал плечами. Зина опять встрепенулась:
– Что это за Идея?
Старик повернулся к Сереге:
– Кто эта барышня?
– Так, бомжиха с улицы. Зина зовут. Ее дружка замели из-за меня, когда я ему втюхал свое шмотье после небольшого заключения у ментов. Они мне, видать, жучков напихали.
Вор усмехнулся:
– Это когда дружка замели?
– Вчера утром.
– Ясно. Есть вещи, которые нельзя произносить в вашем присутствии. – Зюйд-Вест на мгновение задумался. – Выйдите на время! Но оставьте устройство для записи голоса! – они повиновались.
В сенях на лавке дремал сухонький мужичек лет сорока в черной х-б рабочей спецовке, начищенных кирзухах и кепке, надвинутой на глаза. Он даже не шевельнулся, когда они появились. Серега указал женщине на лавку, та отрицательно качнула головой.
– И что это все значит?
– Понятия не имею!
Мужичек ухмыльнулся и указательным пальцем приподнял козырек:
– Вот именно! По понятиям вор не должен балаболить с кем попало! Тем более – в юбке! Хоть ты и в штанах, ха-ха! – и снова будто бы заснул.
Рыжая Зина достала сигарету и закурила.
Мужичок снова открыл синий глаз:
– Пепел в карман! Уборщицы тут нет!
Она зашарила зелеными глазами по затемненному помещению. Серега взял с лавки рядом с якобы дремлющим консервную банку с окурками и протянул ей.
– И долго нам ждать? – словно бы равнодушно поинтересовалась она.
И словно бы в ответ в стену изнутри стукнули.
– Можете войти. – Теперь уже не глядя разрешил мужичок.
Серега толкнул дверь. Зюйд-Вест, по-прежнему кутаясь в одеяло, кивнул на стол:
– Берите и валите отсюда.
– Погодите! – Серега выхватил из кармана смартфон и включил воспроизведение, повернув к старику.
Перед ними возникло гипертрофированно огромное, во весь экран, лицо, прикрытое медицинской маской и очками. Камера отдалилась, вернее, от нее отстранился некто в забрызганном кровью дождевике и хирургических перчатках, окровавленных перчатках с орудием истязания, перебрасываемым из руки в руку. Бледно голубые глаза за линзами очков просто лезли из орбит. И этот некто неистово дергался со скальпелем в руке, дико хохотал. Или рыдал.
– Жила такая девочка в Японии – Яо-химэ!.. – визжал ненормальный в кадре, дергаясь всем телом и перекрывая вопли истязаемого. – Она случайно съела мясо русалки нинге! И навсегда осталась пятнадцатилетней! Шумерский Утнапишти, человек-скорпион, подсказал Гильгамешу о цветах и ягодах на дне моря! Тоже дарующих бессмертие! Ты понимаешь?! У китайцев обезьян Сунь-Укун случайно сожрал персик в саду Нефритового Императора!.. – и после приплясываний. – Граф Жиль де Ре, маршал Франции, из гениталий нескольких сотен парней делал эликсир бессмертия! – продолжал некто сумасшедший. – И состав сыворотки Мечникова так и остался неизвестен! Ха-ха!..
– Вот у него в гостях сейчас ваша Евушка. Поэтому я и приехал.
106. Катя
– Миленький, я хочу, чтоб ты одно дело для меня сделал!
Совершенно обессиленный Григорий откинулся на спину и вытер пот со лба:
– Что еще? У тебя есть что попить?
Она рассмеялась:
– Есть, конечно! И не только попить! Так ты сделаешь это для меня?
Уже без малейшего неудобства он, совершенно голый, встал, озираясь.
– Я уже не то, что не хочу, уже не могу физически играть в твои дурацкие игры!
Девушка отбросила простыню и вытянулась в мятой постели.
– Сначала они тебе нравились!
– То было в начале! – он заметил маленький холодильник под окном и устало прошел к нему.
– Там нет воды! – рассмеялась снова она. – Вода тут! – и достала из-под кушетки литровую бутылку.
Он обернулся и шагнул к ней.
– Я больше не слоник, не всадник, не Путин и не Чикатило! Я истощенный жаждой и верблюдицей верблюд посреди Сахары! – вытаращив глаза, протянул руки к ней – Дай! Просто дай глоток!
– Иди, возьми! – согнула ножки в коленях и раскинула их, открывая его взору райские кущи.
Но он смотрел только на бутылку.
– Ты что, издеваешься?!
– Над всеми бы так издевались! Народ бы не вымирал! Где твой телефон?
Он широко развел рукой поверх разбросанной по полу одежды:
– Где-то тут.
– Найди его!
С тяжелым вздохом обреченного на смерть он наклонился и достал смартфон из кармана куртки.
– Ну и чо?
– Набери Калтыка!
– Ты что, с ума сошла?! Я маленький человек, с чего мне соваться?!
– Ты не маленький, ты миленький! Набирай! Будешь вознагражден не только моим влагалищем!
Он застонал:
– Господи, за что мне все это?! – но набрал. – Что мне говорить?
– Скажи, что знаешь о Боре-Трутне и о Метле! И станешь богат!
В трубке раздалось устало-презрительное:
– Ну что тебе?
– Я знаю о Боре-Трутне и о Метле.
– Черт!.. – яростный шорох в трубке. – Это кто говорит? – почти крик в микрофон.
Но Катя уже забрала у него телефон и сбросила вызов.
107. Кабысток
Проснулся он совершенно голый. К тому же с маленькой смуглой и лохматой девицей в обнимку. Телевизор был включен, шло обычное ночное ток-шоу, восхваляющее Кремль и обвиняющее во всех наших бедах Белый дом. Во рту была утренняя помойка. До него дошло, что он в гостиничном номере и что где-то рядом есть писсуар. Он встал и, слегка пошатываясь, отправился искать.
Когда вернулся, приняв к тому душ, девушка уже разливала по рюмкам.
– Привет, полковник!
– Я подполковник! К тому же в отставке. А ты кто?
– Обычная шлюха. Ты мне вчера пять косых отвалил! – она подняла свой бокал. – Надя я, Надежда Васильевна, ты так меня вчера называл. За второе знакомство, Матвей Егорович!
– Нет, водки мне что-то не хочется… – пошарил глазами по полу.
Она выпила и, закусывая давно остывшей пиццей, усмехнулась:
– Не переживай, бумажник в кармане куртки, а куртку я повесила в шкаф.
– Спасибо. Но я ищу попить.
– Вот с этим у нас большие проблемы. В три часа ночи!..
– Я все ж попробую. – Матвей Егорович присел рядом на кушетку и снял трубку с телефона на тумбочке.
Как ни странно, ответили сразу:
– Обслуга! Что угодно? – молодой юношеский голос.
– Что у вас есть из безалкогольных напитков?
– Пепси, кока, сок?
– Сок! Желательно лимонный! Или уж что есть! – в этот момент зазвонил его мобильник на столе в углу, подполковник подошел и ответил. – Да? Кто это? Я вас слушаю!
Ответил почти такой же ломающийся голос, как только что:
– Слушай-слушай! Внимательно слушай, сволочуга! Я найду тебя! И как всем другим вырежу яйца! Ты будешь скулить у меня, как щенок! Будешь молить о пощаде! Но я тебя не пощажу! Я буду пытать тебя всю ночь! Буду наслаждаться твоими рыданиями! Я о тебе все знаю, ты у меня под колпаком – Устройство у меня! Хорошо тебе с лохматой телкой было? Я все видел! И приду к тебе!
Голос почему-то казался знакомым.
– Кто ты?
– Кто я? Я – твоя смерть, твоя мучительная смерть, очень-очень мучительная! Ха-ха! Меня зовут Дон Гуан! Гуан пятый! Бойся меня! Трясись от ужаса!
Звонок был с телефона эстонки Евы. Подполковник с остановившимся взглядом показал на бокал. Молча. Девица с округлившимися от страха черными глазами быстро наполнила посудину почти до краев. И подала ему.
Он умудрился выпить одним глотком. Женщина протянула кусок холодной пиццы, но он и не заметил его.
– Маньяк на свободе.
– Я все слышала. Это какой-то сумасшедший!
108. Ева
Он яростно вошел в нее сзади. Прямо на только что вымытом полу. В общем-то она к этому и стремилась. Но наслаждения не было. Не было даже и должного возбуждения – только повиновение. Она закусила губу и терпела.
109. Витюнчик
С некоторым трудом втиснувшись в нее, он шлепнул по объемной заднице:
– Давай-давай!
Она повернула голову:
– Что надо? – причем спросила с ноткой страдания, совсем даже не страсти.
Он замер на некоторое время, затем со вздохом отстранился, медленно поднялся на ноги и пошел к умывальнику за русской печью.
Ева села на полу, со слезами на глазах наблюдая за его подмыванием. А он был очень тщателен, время от времени хмыкая своим мыслям. Обтерся салфеткой, выбросил ее в мусорное ведро и по новой полностью застегнулся. После чего с некоторой ухмылкой достал из чемодана другой костюм со шлемом и бросил все это на кушетку:
– Одевай!
– На фига?
– Одевай, я сказал! – повысил он голос.
Девушка встала с опущенной головой и, отвернувшись, сбросила халат. Принялась торопливо натягивать этот резиновый комбез с проводами. Но спешка только замедляла процесс, за которым он наблюдал, усевшись на свою раскладушку. Наконец, сцепив на груди последние липучки, она обернулась:
– И что? – спросила уже почти плача.
– Сейчас!.. – он включил устройство. – Запускай свое!..
Она тоже нажала пару кнопок у себя и одела шлем.
Черноглазая девица с беспорядочно взбитыми черными кудрями и бокалом в руке улыбнулась ей прямо в лицо:
– Может, повторим?
– Да я просто физически не смогу! – голос носителя был мужской. И весьма встревоженный. И – тьма, полная тишины.
Она сняла шлем, глядя на его возню с прибором:
– И что?
Записей было пока только две, он наконец включил воспроизведение. Сначала следовала сцена на берегу, но он быстро нашел искомое, взглянув в свой шлем:
– Одевай, чего ждешь?!
Высокого слегка растерянного блондина она втянула из коридора за руку. Из слепящего электрического света в полумрак с задернутыми шторами. Прижимаясь к нему, ощутила упругость мышц и прошептала прямо в ухо:
– Как я тебе, лейтенант? – правой ладонью почувствовала под джинсами мощно напряженный орган.
Парень хмыкнул куда-то в сторону:
– Неожиданно!.. Я даже как-то…
Она опустилась на колени, расстегивая замок и оттягивая резинку трусов – выпуская могучего зверя.
Вся свекольно-красная, она сбросила шлем и заплакала, приговаривая:
– Ну что делать, если я так не смог?..
Виктор криво усмехнулся:
– Слишком быстро отключилась! Но хорошо-то тебе было? Или совсем-совсем ничего?
Она опустила глаза и тихо вздохнула:
– Было… но…
– Никаких "но"! Теперь надо чтоб и мне стало хорошо.
– Я готова!.. – Ева принялась расстегивать свой скафандр.
– Погоди! – он остановил ее жестом. – Так за что ты отбывала наказание? Какого-то мудака порезала?
– Да…
– И что ты тогда ощутила? Когда чикала его ножом!
– Не помню. Я тогда совсем голову терял!.. Совсем без ума был!..
– А повторить не хочется?
– Что повторить?
– Ну и дура же ты!
Она опять опустила глаза:
– Надо резать?
Он рассмеялся:
– Ты – Си Ван Му, великая жрица. Мы с тобой проведем ритуал Фэн Шань, ритуал обретения вечной жизни. Ты хочешь жить вечно? Никогда не умирать?
Женщина кивнула:
– Хосю…
– Снимай пока это! – и пока она, отвернувшись, стягивала с себя резинопластик, продолжил. – Слушай сюда. Я уже говорил тебе, кто я. Ты помнишь?
– Хуан.
– Верно, Гуан У-ди. Повтори!
Она уже сняла с себя все и теперь, совершенно голая и вспотевшая, накинула и запахнулась в халат, после чего обернулась:
– Гуан У-ди! Я твоя Си Ван Му! Можно мне обтереться хотя бы? Не очень приятно, знаешь ли!..
– Конечно! Вон там возьми полотенце, а вода в ведре!
Она уже почти и не стесняясь, взяла ведро и опустила в него кипятильник и присела на табурет у стола:
– Надо греть чуть-чуть!..
– Конечно! Вот ты знаешь, что в Бологое есть пять священных холма?
– Нет, я не из Бологое, я из Тарту приехала.
– Понятно. Так вот, у нас тут есть Красная горка за Больничным городком, горка на Тайване, и за Березовой рощей. Это три. Дальше – холм в Огрызково и горка, на которой мы сейчас находимся, то есть, мы не на самой горе, а под ней – Шень! На самой горе когда-то стояла церковь, вернее уж собор, собор Покрова Пресвятой Богородицы. И с двумя пределами: Пантелеймона и преподобного Василия и Параскевы Пятницы. Его взорвал мой дед.
Ева резко обернулась, прикрыв рот ладошкой:
– Засем?
– Ты хочешь знать зачем? Ха! Затем, что все это христианство – сплошное жульничество! Ты видела наших попов? Нет? Ну я тебе скажу – это сплошное жирное жулье, не желающее нормально работать и сказочно богатеющее на порочных с их точки зрения влечениях народа. Нищего народа, с которого они тянут последнее! Последнюю копейку! А сами, сволочи, жируют! Поэтому мой прадед и взорвал их храм! А до того за двадцать один год подговорил своего младшего братца, дебила от рождения, на этом самом месте, где мы сейчас находимся, запалить целлулоидную пленку в складе, переоборудованном в кинотеатр. Спалил Сто одного, молодец!
Женщина вдруг встала:
– Гуан У-ди, у тебя выпить есть?
– Нет. Ты же знаешь, я вообще ни-ни! И тебе не советую! Так вот, на чем я остановился? Ах да, ритуал!..
