Читать книгу: «Ситуация», страница 3

– Загнул, однако, – хмыкнул Петрович.

– Ладно, засиделся я тут с тобой. Бывай, Ваня, спасибо за рыбку, медведь, поднялся, грациозно отряхнул зад, и поплёлся в лес.

– Будь здоров! – кинул Петрович ему вдогонку.

Ловить больше не хотелось, накатила дурацкая тоска. Чего Петрович не понимал никогда и не любил, так это поэзии – пустозвонство какое-то. Но, вот вспомнил прочитанные когда-то случайно и запавшие в душу строчки:

… Над садом

Шел смутный шорох тысячи смертей.

Природа, обернувшаяся адом,

Свои дела вершила без затей.

Жук ел траву, жука клевала птица,

Хорек пил мозг из птичьей головы,

И страхом перекошенные лица

Ночных существ смотрели из травы.

Природы вековечная давильня

Соединяла смерть и бытие

В один клубок, но мысль была бессильна

Соединить два таинства ее.

______________________

Н. Заболоцкий «Лодейников»

Собрание

Опять собрание. Опять нудные два часа бестолковой нагрузки на бедную жо… попу. Одно радует – собрание на природе. Чистый лесной воздух, пахнущий хвоей лёгкий ветерок. Красота!

– Кто за то, чтобы считать собрание открытым? – Задал удивительный своей новизной и логичностью вопрос председательствующий.

– Единогласно! – Провозгласил он через мгновение.

Ну слава Матери, уже легче.

– На повестке дня у нас один, но очень важный вопрос: – Как быть? – Продолжал председательствующий. – Если других предложений по повестке нет, то голосуем. Кто за?

– Единогласно. Итак, слово для доклада предоставляется…

В животе у Серого заурчало звонко и агрессивно, тихонько захихикали соседи по галёрке.

– Чего ржёте! – Возмутился Серый.

– Кууууууусять хося, – толкнул его в бок Заика (не путать с заЙкой).

Галёрка снова захихикала.

– Молодёжи не интересно? – громогласно прервал председательствующий докладчика, устремив гневный взор на галёрку.

Молодёжь притихла, втянув головы в плечи.

Сорок минут интереснейших выкладок и статистических данных пролетели быстро для тех, кто обладал удивительным даром – спать сидя с открытыми глазами.

– Перехожу к выводам, – наконец прозвучало с трибуны, разбудив спящих и воодушевив бодрствующих.

– Зима близко, – вещал докладчик, – и она обещает быть снежной и холодной. Дефицит питания мы в полной мере ощущаем уже сейчас. Зимой же нас ждёт катастрофа.

Собрание заволновалось. Не то, чтобы сказанное стало новостью, но озвученное официально как-то всегда будоражит толпу, и та сразу начинает проявлять признаки цивилизованного негодования. Недолго, минут пять.

Докладчик покинул трибуну, а председательствующий провозгласил: -

– Слово предоставляется главе…

В животе у Серого снова заурчало, а галёрка снова прыснула, но совсем тихо и коротко. Того, кто поднялся на трибуну, уважали. Попробуй не уважь – может плохо кончиться.

– Вариантов выхода из сложившейся ситуации у нас не много – всего один, – вещал выступающий. – То людское поселение, что вниз по реке. Оно небольшое, но пережить зиму мы сможем. У меня всё.

Публика притихла, председательствующий приподнялся со своего места:

– Обсуждаем, товарищи, активнее. У кого какие вопросы, предложения. Да, вот, товарищ Хромой, прошу, вам слово.

– Что тут говорить, – сиплым дребезжащим голосом изрёк старейший и мудрейший, – Мать не простит нам этого.

Собрание возбудилось, зашевелилось, зашепталось.

– Ну выбор то у нас простой, – поднялся снова последний выступающий, – либо прогневить Мать, либо сдохнуть с голоду.

Уже совсем скоро прения сбросили с себя нафталиновую оболочку и обрели натуральность, живость и напор, вследствие чего собрание разделилось на две неравные части. Передние ряды, которые занимали товарищи старше, опытнее и мудрее, оставались верными Матери Природе, и были готовы на лишения. Более многочисленная, молодая и энергичная аудитория задних рядов голодать ради каких-то призрачных и бесполезных убеждений была не готова.

– Прошу слова, – раздалось зычно над общим шумом, и на трибуну поднялся франтоватый молодец.

– О-о, Пижон вернулся! Ну сейчас выдаст нам сенсацию какую-нибудь. Он по сенсациям мастак, – зашепталась галёрка.

Пижон не разочаровал и сенсацию выдал.

– А известно ли вам, уважаемое собрание, что люди уже полгода как мяса не едят?

– Врёшь, фантазёр, дурак – послышались выкрики из толпы.

– Это факт, – невозмутимо ответил Пижон. – Вы тут совсем от жизни отстали в лесу дремучем. А я вот только из Европы, и в курсе всех последних событий.

Действительно, Пижон пару дней как вернулся из соседнего леса, который километрах в пятидесяти западнее. Не поспоришь – Европа.

– Так вот, – продолжал информированный источник, – зверьё всё, вдруг, на людском языке заговорило. Вот люди с перепугу их жрать и перестали.

– А мы чего же? – недоверчиво вопрошало собрание.

– Так и мы тоже, – отвечал всезнайка, – с людьми просто пока не сталкивались, вот особенность эта и не проявилась.

– Так что же, действительно они теперь мяса не едят?

– Зуб даю! Вот этот, – раскрыл пасть Пижон и ткнул когтем в выщербленный зуб (ну который не так жалко).

Собрание притихло, новость оказалась на столько шокирующей, что слов не нашлось даже у председательствующего. Никто не знал, как реагировать на такую новость и что, вообще, делать.

– Так что вы конкретно предлагаете? – взял, наконец, себя в руки председательствующий (хотя, может с руками я и напутал чего).

– А вот что, – с готовностью ответил Пижон. – Мы не станем нарушать закон и гневить Мать Природу, мы не станем харчеваться человечиной. Мы попросим их отдать нам тех, кого они теперь не едят. Это их причуды, а как по мне, так полиглот даже приятнее на вкус должен быть.