Читать книгу: «Литературный альманах. Перцепция 2», страница 4

– Отдыхать.

– Понятно…

«Она может позвонить этому Денису, – думал Эвалин, и тогда не ясно чем все закончится, хорошо бы ее отвлечь.»

– А ты чем занимаешься?

– Я работаю в соседнем поселке, там лаборатория, мы тестируем продукты на качество.

70

– Ты однатут?

– Да… – осторожно ответила девушка.

– Скучно наверно?

– В целом да, но я читаю, фильмы смотрю.

– Если хочешь – к нам заходи, пообщаемся.

«Конечно, если она к нам придет, то по голове его никто не погладит, – думал Эвалин, – но это лучше чем если нас начнет выгонять из дома толпа крестьян.»

– А что у вас будет? Шашлыки? Кальян?

– Не, этого нет, – ответил Эвалин, хотя и понятия не имел о чем она говорит.

– Школота вы все-таки, – засмеялась Аня.

– Да не… – начал оправдываться Эвалин.

– Можете ко мне прийти, что-нибудь приготовим, как насчет?

–Я–за.

– Тогда иди за своими, все равно потом в магазин поедем, а после рассчитаем-

ся.

– Хорошо.

«Сходил за конфетами, – подумал Эвалин.»

*

Эвалин вернулся в бункер.

– О, давай конфеты! – Шэра встретилаего.

– Ребята, хотите в гости сходить?

– Какие гости? – возмутился Стеллар.

– Ну… тут такое дело, нас едва не спалили. Да спокойно, просто я встретил девушку, которая знала кого-то из этого дома.

– Девушку? – переспросила Шэра.

71

– Да. Этого человека зовут Денис, теоретически, раз мы тут живем, то все должны его знать. В общем, я намекнул, что Денис про нас знает, но самого его здесь нет. Главное, чтобы она не связалась с ним.

– Мда… и вы, значит, договорились собраться у нее? – уточнил Стеллар.

– Да.

– План – так себе, – высказаласвое мнение Шэра.

– Лучше я ничего не придумал.

– Может Алесу позвоним? – предложила Тия.

– Алес просил звонить ему в самом крайнем случае, – напомнил Эвалин, –

вот если нас выселять будут, тогда позвоним.

– Что ж, придется идти, – нехотя согласился Стеллар.

Ребята начали собираться.

**

Компания подошла к дому Ани, когда сама она уже стояла на улице.

– ЭтоАня, – Эвалин презентовал ее ребятам.

– Это Стас, Саша, Таня.

– Очень приятно… какие вы все высокие…

Следует отметить, что рост Стеллара был около двух метров, Эвалина –

195см, Шэры – примерно 180, Тии – 175. На фоне двух высоких девушек, Аня,

с ее 165 сантиметрами роста, смотреласьне так эффектно как привыкла.

– Не так чтобы очень, – начал оправдываться Эвалин.

– Проходите. Снаружи хорошо, но если станет холодно – зайдите в дом, – пригласила гостей Аня.

Во дворе стояли стол, кресла, скамьи, какая-то бутылка с воткнутой в нее железной трубкой, а вот мангал ребята опознали. Все-таки изучать этот новый старый мир тоже нужно, в конце-концов Алес сам дал задание научиться не выделяться из толпы.

72

– Эвалин, ты поедешь со мной, – в такой форме Аня позвала его за покупка-

ми.

– Поехали. Мы скоро, съездим за продуктами, – Эвалин обратился к ребятам.

Мимоходом Аня посмотрела как на ее фразу отреагировали девушки.

Затем они сели в машину и уехали.

«Я чувствую в ней присутствие Темного – раздалось в голове Стеллара».

Информация об авторе

73

Элина Касимова

Золотые дни с голубым небом

Золотые дни с голубым небом

Звенящий воздух

Еда на улице особенно вкусная

Очень хочется прогуливать то, что можно прогуливать, сидя на скамейках во дворах с золотистым пивом в стеклянной бутылке. Можно накупить еды в магазине – пирожки с картошкой, сочащиеся соком сливы – чтобы закапать белую блузку.

Из открытых форточек вытекает и уплывает за город в золотые поля дух темно-зелёного фаршированного перца. Сентябрь.

Осень моя песчаная, на берегу Казанки, вдоль арматур и гуляющих свадеб. Университет, который невмоготу и любим.

Мы прогуливаем пары. Собирались пойти, и уроки выучили, но вот садимся в пустой автобус с остановки Халева и едем до Кремля. Окунуть ноги, закатав штаны по колено – обряд. Залить воды за шиворот друг другу – любовь.

Целоваться не обязательно. Нас и так крепко в губы целует осень горячим солнцем, холодным ветром.

Иду в университет. По дороге у меня есть счастливый билет – кот на подоконнике коммуналки на Ипподромной. Если я его увижу, значит все будет хорошо.

В окне кот – и второй. Наверное, это совсем к счастливом случаю. Прихожу – курим поблизости, задеваем рукавами друг друга (случайно?) на семинаре, преподаватель сломал руку. Ещё нет и полудня.

74

Лучшее место для пропуска занятий – Газовая улица. Раньше здесь был завод, дававший свет фонарям города, много бараков и пруд, неизвестно каким образом появившийся.

Теперь пруд уменьшился в размерах. Он стал похожим на лужу – не беда.

Обряд соблюдён, и оказался очень приятным.

Солнце печет голову. Спасибо ему за это.

Я жду подругу из гостей, из маленькой гостинки с одним матрасом по середине, чтобы пойти куда-нибудь.

До чего же желтые листья, а!

Не совестно ли нам поехать покататься на речном трамвае заместо пары по неигровому кино? Нет, не совестно!

Бабушкины самодельные прилавки из коробок в сентябре – белое полотенце, расстеленное в лесу. То, что на них лежит – хочется купить и потушить в одной большой сковородке. У нас нет ни денег, ни большой сковородки. Покупаем хвостик мелиссы, растираем в руках, крошим по карманам. Новые обряды заполняют нашу жизнь и делают ее душистее.

Екатеринбург – город-мечта.

Гуляем по Вторчермету. Все прохожие смотрят на нас и удивляются! Мы очень красивые, завили волосы и поменялись одеждой. Чибоны аккуратно тушим о поребрики, бежим за уходящим автобусом.

Покупаем юбку в цвет осеннего леса – будем носить по очереди. Не едим совсем, легчаем и носимся на ветру. Цепляемся за памятник Рыжему и немного плачем. Подсказываем незнакомцам номера местных такси. Ты читаешь стихи – это смертельно.

75

Заходим во двор с бутылкой Бархатного.

Жизнь течёт медленно и гладко. Листья вторчермета тихо сыплются прямо на сердце.

Я бы очень много путешествовала осенью, если бы была сильной духом. А так только потеряла зонтик в Уфе и развалила ботинки от больших дождей в районе Челябинска. Долго шли по трассе вечером под солнцем, мёрзли, но не заболели. На прощанье не поцеловались. Нет, нет.

У меня в жизни есть одно большое страдание – страдание по Казани, которую я не застала.

Я не могу спокойно жить, когда вижу в интернете фотографии

Суконки начала нулевых. Я рыдаю, когда вижу Московский рынок девяностых. Покажите мне послевоенные фотографии центра – и посмотрите как я тихо тут же исчезну.

Недавно я нашла на блошином рынке в сквере Тинчурина книгу Рустема Кутуя – и со слезами ее перечитываю. Она ложится на прикроватную тумбочку рядом с книгой первого казанского и моего писателя – и будет лежать там, даже если тумбочка переедет в другое место.

Идём вдоль Кабана с подругой вечером. Из кирпичного красного дома льётся аккордеон. Я хочу научиться играть на аккордеоне и снять про этот дом – фильм.

Аккордеон – черный, меха аккордеона – красные. Футляр от аккордеона внутри обит синей тканью в белый цветочек. Во дворе дома колышутся мальвы под вечерним солнцем.

В мае мы идём гулять. Сначала от университета до филармонии, потом спускаемся по Хади Такташ до моста и сворачиваем к

76

Нижнему Кабану.

Солнце лупит.

Я предчувствую скорое лето. Люди, голые и белые – уже ныряют в него с головой. Дети и лягушки орут. Ты пытаешься столкнуть меня в зелёную воду – ну спасибо.

Солнце слишком коричневое, слишком растаявшее, чтобы спокойно дышать.

Я снимаю туфли, чтобы в них не попадал песок. Ты говоришь, что тут водятся змеи. Ну спасибо.

Деревянные хибарки вдоль берега с подступами прямиком в зелень воды – как будто мы в Одессе. Я вспоминаю Белеет парус одинокий. Мне нежно и хорошо.

Так бы и дернула тебя за твои белые красивые волосы.

Я купила полосатые тапочки. Они сшиты из ткани и обняты бечёвкой. Как будто я на берегу испанского моря. На мне выцветшие джинсовые шорты. И рубашка в розовый цветок. Это слишком

приятная одежда для лета в Казани – для лета, чтобы невозможно было поехать домой и впервые почувствовать себя дома.

Информация об авторе

77

Игорь Скребнев

Лето, плёнка и педикюр

‒ Осторожно, Региночка, не пролей! Проявителя мало осталось, он сейчасна вес золота.

‒ А можно вместо него закрепитель использовать? Его же много у нас, и он такой солёненький.

Она однажды попробовала эти реактивы на язык и сочла, что закрепитель вкуснее, не такой горький. Любопытный ребёнок – что тут скажешь.

– Нет, нельзя. Проявитель проявляет, закрепитель закрепляет – всё

на своих местах должно быть, иначе ерунда у нас с тобой будет полу-чаться, – неторопливо проговорил пожилой человек, склонившийся над ванночками с фотографиями.

В руках он держал пинцет, которым перекладывал фотокарточки, и девочка-подросток помогала ему, наблюдая в лучах красной лампы за таинством, которому в скором времени суждено будет сойти на нет под ударами технологического прогресса, оптимизации и упрощения.

Вот в руках деда оказалась фотография с её младшим братиком, который сладко спал в вязаной шапочке под лучами зимнего морозно-го солнца в коляске на балконе. Пинцет привычным ловким движени-ем почти перекинул карточку из проявителя в закрепитель, но она вдруг попросила не делать этого, пожелав понаблюдать за тем, что будет, если нарушить строгий алгоритм, и как при этом изменится изображение на фотобумаге.

‒ Ну, испортим мы с тобой фотографию, только и всего! – ответил дед. – Ну да ладно! Не бог весть что, бумага стерпит, ещё напечатаем!

Хорошо, давай отложим её сохнуть без закрепителя, посмотрим, что из этого получится; и с этими словами неокуклившаяся фотография легла между ванночками на столе, ожидая участи забракованного объекта экспериментов и любопытства.

Но, вглядевшись в постепенно тускнеющее миловидное изображе-

78

ние, у девочки вдруг проснулась жалость и желание, пока не поздно спасти фотографию. Пока дед возился с плёнкой в прожекторе и собирался проявлять следующий кадр, она схватила высыхающую, обречённую на уничтожение карточку и бросила её в спасительный бачок с закрепителем.

– Так, мы же договорились не трогать её и посмотреть, что будет, – со строгим добродушием пробормотал дед, косясь на ванночку, в которой, как рыба, бултыхалась спасённая фотография.

‒ Мне… мне вдруг, почему-то жалко стало…, она совсем, как живая, стыдливо пролепетала она, наматывая на кулачок край клеёнчатого фартучка.

‒ Эхх, ладно,

‒

вздохнул дедушка,

‒

тяжело тебе в жизни будет с этой твоей сентиментальностью. Ладно, вот смотри, ‒ продолжил он,

поморщившись, ‒ совсем скоро это всё никому не нужно будет. ‒ дед обвёл жестом тесное тусклое помещение. – Я хоть и старый, но кое-что слышал о цифровом формате. Да, за этим будущее, но плёнка.., плёнка будет всегда. Когда я отправлюсь в лучший мир, можешь смело выкинуть всё, что я накопил, но побереги вот это!

С этими словами дед, кряхтя, согнулся в три погибели и извлёк из-под ванной коробку с чернилами для перьевых ручек, какими-то разноцветными лампочками и ещё, бог знает, с каким старьём: от опасных бритв до разнокалиберных линз из какого-то, давно разоб-ранного старинного оптического прибора.

‒ Вот!

‒

морщинистая рука сжала чёрную жестяную катушку. – Эта плёнка была произведена на оборонном заводе, мне её старинный друг подарил, а я до неё так и не добрался пока. Если вдруг, паче чаянья,

будешь продолжать заниматься фотографированием – сбереги её, но используй в самом крайнем случае – кто знает, что на ней проявиться может – я так и не рискнул пустить её в дело…

‒ А что тебе друг сказал, когда дарил эту плёнку, – вдруг, просто и не задумываясь, спросила Регина, зачарованно глядя то на загадочную катушку, то на фотографию с маленьким братиком, всё ещё лежавшей

79

крайней сверху в тазике с закрепителем.

‒Эта плёнка проявляет будущее, ‒ чуть помолчав, сказал дед. – Вот, сняла ты на неё кого‒то – а на карточке проявится то, что может случиться с этим человеком в будущем. Не дай бог никому, конечно… Ох, может, выкинуть надо было эту плёнку, уничтожить… А может, и негодная она вовсе, кто знает. Засветить её – раз плюнуть, да хоть сейчас… Ну, да ладно, ты, Региночка, толковая девочка – разберёшься, что к чему, уж я-то верю, – и он ласково потрепал её по голове…

***

Прошло время. Регина выросла и стала много фотографировать. Отучившись в ВУЗе на специальность по информатике, она в качестве хобби и небольшого заработка занималась фотографированием на разных мероприятиях, выставках и делала фотосессии на заказ, которые стали очень популярными в это время. У неё была подруга Марина, которая занималась видеосъёмкой, и они часто работали в паре. Как-то раз Марина позвонила Регине и предложила очередную подработку.

– Регин, послушай! Мне тут знакомый предложил свадьбу посни-

мать! Фотограф тоже нужен, вот только заказчик выкатил требование, чтоб плёнка была, прикинь! Давно с таким не сталкивалась! Вроде бы люди прогрессивные, не замороченные – чего их цифра нормальная не устраивает? ‒ Нет, говорит, молодожёны хотят плёнку…Ну, там только в ЗАГCе просили пощёлкать; на торжестве в ресторане я одна поработаю – там только видео нужно, как я поняла. Ты же вроде делаешь иногда такие вещи, и фотик крутой плёночный у тебя есть!

‒ Да-да, конечно, – ответила Регина, – фотик-то есть, отличный! Я,

правда, давно его не использовала, не знаю, как он… Сейчас редко плёнку заказывают, да и я сама не больно-то люблю с ней связываться – мороки много.

‒ Понятно! Но, вот видишь, эстеты попадаются иногда! В общем, я

80

тебе удочку закинула, подумай пока. Через недельку это будет, в субботу. – Подумай, прикинь. На связи будем…

Они ещё немного поболтали о всяком-разном и распрощались. Регина слегка смутилась и призадумалась после разговора с

Мариной.

– Плёнка…? И с чего вдруг в кои-то веки, кому-то понадобилась

аналоговая съёмка. Сейчас это так редко бывает нужно. Да, фотогра-фии, конечно, интересные получаются, что-то в них есть такое неуловимое, настоящее. Но, цифра ведь почти ни в чём не уступает…

Так рассуждала Регина, прикидывая, как ей быть, и вспоминая, что где-то в городе, вроде бы, оставался ещё фотосалон, в котором прояв-ляли и печатали фотографии, и продавалась фотоплёнка,

Всю неделю девочки занимались своими делами. Обе были молоды

и красивы, им было по двадцать пять лет, у них не было недостатка в поклонниках. На дворе начиналось лета, город утопал в зелени и был окутан запахом свежей листвы, цветов и молодости. Светлыми ночами можно было гулять до утра, а в увеселительных заведениях кипела жизнь круглые сутки. Наши героини жадно впитывали это чудесное

время, совмещая отдых, работу и учёбу (Марина получала дополни-тельное образование); и день Х наступил незаметно для Регины, которая была более романтичной и менее собранной, чем её подруга. Выяснилось, что в лаборатории, которая занимается аналоговой фотографией, не оказалось плёнки подходящего формата, и найти такую Регина не знала где. До намеченной фотосессии оставалось всего ничего, и она судорожно пыталась найти выход из положения, безрезультатно обзванивая знакомых, в поисках подходящей плёнки.

И вдруг она вспомнила, что где-то в кладовке должны были оставаться фотографические принадлежности, оставшиеся от деда и давно

забытые. Регина смутно догадывалась, что там могла быть плёнка, подходящая под её фотоаппарат…

81

Девушки встретились заранее перед центральным городским ЗАГСом. День выдался жарким, на подругах были шортики, маечки и лёгкие босоножки.

‒ Какой у тебя классный педикюр! – зачарованно воскликнула

Регина. – В каком салоне делала, сколько вышло? Дорого, наверное?

‒ Да не дороже денег! – весело улыбаясь, ответила Марина. – Тут

рядышком сделала. – Она махнула рукой в сторону окутанного зыбким летним маревом проспекта. – Слушай! А давай сейчас сфоткаемся на твой фотоаппарат! Сфоткай мой новый педикюр!.. Постой-ка! Поставь свою ногу рядом с моей – прикольно будет!

‒ Но у меня же нет такого педикюра! – рассмеялась Регина.

‒ Ничего страшного. Зато у тебя ножка красивая и босоножки классные!

Они поставили ноги вплотную, Регина взяла фотоаппарат, поста-вила выдержку навскидку, навела резкость и сделала кадр.

Привет, девчонки, хорош дурачиться! Работать надо! – на крыльце ЗАГСа появился вальяжный мужчина в дорогом костюме и галстуке. Регина догадалась, что это посредник между Мариной и молодожёна-ми.

‒ Привет, Антон! Не переживай. Ещё не подъехали даже, – ответила

Марина.

‒ Ну, так подъедут с минуты на минуту! И сразу снимать нужно!

Снимать! Цигель-цигель! – Антон забористо расхохотался. – Клас-сный педикюр, кстати!

‒ Спасибо. А почему именно у ЗАГСа нужно начинать съёмку? А до этого что, там у них ничего интересного не происходит? Выкуп там, и всё такое?

‒ А кто их знает! – развёл руками Антон. – Может интересного

ничего не происходит, может сами снимают. Там же толпа народу, у всех гаджеты с неплохими камерами. Так уж, на торжественную часть вас заказали. Ну и потом курултай в ресторане. Вы, конечно, красави-цы, разоделись! Почти голые, как будто не на свадьбу пришли, как

82

будто вы… даже не знаю… Сколько стоят, кстати, ваши услуги?! – Антон лукаво улыбнулся.

‒ Смотря какие.

‒ Я про съёмку. Меня супруга донимает – фотосессию хочет

качественную.

‒ А… ну, окей! – улыбнулась Марина. – Договоришься с моей напарницей. Она больше по фотосессиям.

Тут до них стали доноситься гудки приближающегося свадебного кортежа, и девушки взяли на изготовку свои камеры.

Дальше всё происходило в рабочем формате. Регина отщёлка-ла почти всю плёнку и отправилась домой. Марина, в свою очередь, после ЗАГСа поехала с кортежем на торжество в ресторан продолжать работу.

На следующий день подруги решили встретиться, обсудить свадьбу и просто погулять, развеяться. Регина, на всякий случай, прихватила фотоаппарат, в котором оставалось ещё несколько неотснятых кадров. Было не так жарко, как днём накануне. Они встретились на набережной слегка за полдень, долго гуляли и болтали; потом, ближе к вечеру, решили пройтись до небольшого уютного бара, в котором бывали нередкими гостьями. Они шли тенистой аллеей в парке, где некоторые горожане неспешно коротали вечера. На одной из лавочек восседали двое парней рабочей наружности и пили пиво.

‒ Смотри, Димон, какие…! И ведь спит же кто

‒

то с ними! – протяж-

но пробормотал один из них вслед, проходящим мимо девушкам.

‒ Да такие же балбесы, как и вы! – спокойно бросила им Марина,

чуть обернувшись.

Ребята посмеялись, подруги пошли дальше.

‒ Ладно хоть про «услуги» ничего не спросили, – хихикая, сказала

Регина, легонько толкнув Марину локтём.

‒ Ага! И про педикюр.

В лёгких сумерках набегающего летнего вечера они подходили к бару под названием «Свободный художник».

83

Потягивая пару некрепких коктейлей, Регина и Марина болтали обо всём подряд, изредка поглядывая по сторонам. Посетителей было немного, зато было много разных картин, тут и там висевших на стенах. В приглушённом свете многие из них приобретали весьма загадочный вид, и в каждой чувствовалась рука мастера.

‒ Смотри

‒

ка! – Марина тронула Регину за руку. – Этой картины я

раньше не видела.

В углу помещения висел двойной портрет

‒

очень красивые молодой человек и девушка: он обнимал её за талию и нежно целовал в шею.

‒ Регин, дай-ка мне свой аппарат, я попробую сфоткать это!

‒ Держи. Знаешь, как пользоваться? Выдержка, там, экспозиция,

резкость? Это же не простая мыльница, типа, щёлкнул – и готово. Да и темно здесь слишком. Не получится ничего, скорее всего..

‒ Давай сюда! Не переживай, разберусь!

Марина нетерпеливо взяла камеру, подошла к картине, покрутила объектив и сделала кадр. Некоторое время она ещё постояла в сумрач-ном углу, внимательно разглядывая картину. Девушка – бармен с любопытством за всем этим наблюдала.

‒ Классная, правда? Это я со своим парнем. Нас местный художник

нарисовал.

‒

Что, действительно? – заинтересовалась Регина, привставая

из‒за барной стойки.

Она подошла к Марине, и вот они уже вдвоём уставились на холст.

‒ Да, точно! Это она!

Несколько минут подруги ещё рассматривали портрет, потом вернулись за барную стойку, высказав немало приятностей в адрес художника, девушки-бармена и её парня.

Прошло несколько дней. Регина отдала плёнку на проявление и заказала распечатку всех фотографий по одному экземпляру. Заказчи-кам, как оказалось, результаты фотосессии были не к спеху. А вот у

84

Марины эта история имела бурное продолжение: выяснилось, что у новоявленной супружеской пары было намечено романтическое путешествие на теплоходе по морю, и её пригласили провести там видеосъёмку. После того дня, который закончился визитом в бар «Свободный художник», подруги не виделись, только переписыва-лись, да созванивались пару раз. Регина, тем временем, решила поехать со своим бойфрендом на дачу, немного отдохнуть и сменить обстанов-ку. Перед тем, как выехать на трассу, они притормозили около того самого единственного фотосалона в городе, в котором пока ещё работали с плёнкой.

‒ Фотографии должны быть уже готовы! – сказала Регина. – Я их сейчас заберу, а на даче мы посмотрим, что у меня там получилось!

‒ Ну, на даче мы найдём, чем заняться, помимо фотографий! Ладно,

давай, Региш! – рассмеялся Макс (так звали её друга)

Фотографии, действительно, оказались готовыми, но небольшой осадок после общения с сотрудницей лаборатории у Регины остался.

‒ Что это вы такое нафотографировали? Не моё дело, конечно…

Вот, недавно только проявили…

‒ А что случилось? – Регина недоумлённо подняла брови и распах-

нула ресницы. У неё и раньше ютилось какое-то смутное предчувствие

– уж очень старой была плёнка, но эта мысль надолго в голове не

задерживалась.

‒ Да, в принципе, ничего особенного. Я сначала, подумала, что плёнка засвечена, но нет – всё нормально… Кадры странные какие-то.

Я просто под впечатлением, хотя не первый день всем этим занимаюсь.

Ну да ладно, сейчас кто только что не фотографирует – у всех свои причуды. Вот, держите! С этими словами девушка за стойкой протяну-ла Регине два пакета: один с фотографиями и второй – с плёнкой, аккуратно разрезанной на несколько кусков и проложенной бумагой для лучшей сохранности. Регина расплатилась, поблагодарила девушку и немного озадаченная, вышла из салона к машине.

‒ Ну что, всё нормально? – спросил Макс, резво стартуя от тротуа-

85

ра.

‒ Да, всё готово. Забрала, – коротко ответила Регина.

‒ Что-то случилось? Ты как-то изменилась в лице.

Макс вырулил на проспект, ведущий к выезду из города, и погляды-вал то по зеркалам заднего вида, то на свою внезапно побледневшую подругу.

Да там с плёнкой лажа получилась какая‒то. Даже боюсь смотреть. Похоже, запороли все фотографии…

Ну, ладно, не волнуйся! Вернёшь им деньги, извинишься, да и всё! – он ласково погладил свою подругу по волосам.

‒ Да да, конечно.., – рассеянно пробормотала Регина, нервно теребя в руках пакет с фотографиями.

Макс включил музыку погромче, поддал газу и мощный «Лексус», вдавив в сиденья молодых людей, набирал скорость и нёсся в даль.

На дачу они прибыли ещё до наступления вечера. Это был неболь-шой, но уютный домик, расположенный в живописном месте на берегу реки. С балкона и с лавочки на террасе была видна старая пристань, к которой когда‒то причаливали теплоходы. Огромные кряжистые дубы, берёзы и липы, разросшиеся вокруг, создавали приятную тень.

На некоторое время смена обстановки и умиротворяющая природа отогнали от Регины тревожные мысли. Всё как‒то отошло на второй план. Они с Максом пошли искупаться на речку, а потом долго броди-ли по окрестностям. Вечер выдался очень тёплым. Только ближе к ночи они оказались в домике, разожгли камин и достали из погреба бутылку домашнего вина. Регина взяла наполненный фужер, подняла перед глазами и сквозь него стала разглядывать огненные всполохи на рдеющих углях в камине.

Тут она вспомнила про фотографии.

‒ Макс! Я в машине оставила фотки. Надо сходить за ними. Давай уж посмотрим, что там всё-таки получилось! Я чуть не забыла про всё это.

86

‒ А где они?..

‒ Да прямо на сидении, наверно, оставила. В крайнем случае, в бардачок убрала.

Макс энергично встал с дивана и вышел во двор. Вернулся он через минуту, благо, машину удалось в этот раз подогнать прямо к дому. В руках он держал два пакета.

Регина взяла тот, который был побольше и медленно стала извле-кать содержимое.

‒ Да не волнуйся ты! Сейчас посмотрим, поугараем! Что там может быть такого? Ну, свадебная фотосессия, подумаешь! Не расстраивайся особо, даже если плохо получилось…

‒ Макс, включи свет, пожалуйста. Слишком темно.

Пару минут оба сидели над снимками почти беззвучно, разве что Макс слегка присвистывал от недоумения. Кадры, действительно, были весьма странные. Даже в чём‒то ‒ жуткие: все изображения ‒ почти одинаковые. По краям ‒ что-то похожее на серую водную рябь, а посередине, на каждом снимке ‒ пустое чёрное пятно с размытыми границами. Чем пристальнее Регина вглядывалась в эти пятна, тем тревожнее ей становилось. Подобное чувство у неё уже было, когда однажды в галерее она долго всматривалась в знаменитый «Квадрат Малевича».

‒ Ясно! Плёнка засвечена, – произнес Макс, пытаясь в очередной

раз успокоить подругу.

‒ Да подожди ты! Заладил – засвечена, засвечена… А это, тогда, что

ещё такое? – Регина сунула ему под нос две последние карточки из стопки.

Увиденное повергло молодых людей в изумление. Это были кадры, не имеющие отношения к свадьбе. Вот фотография, на которой Регина с Мариной дурачились и сфоткали свои ноги: ступня Марины, на которой раньше красовался изысканный педикюр, была изуродована, окровавлена и из неё торчало чёрное шершавое остриё. Другой снимок был сделан в баре, где была запечатлена влюблённая пара на картине:

87

молодой человек теперь представлял подобие оскалившегося графа Дракулы, хищно вцепившегося клыками в горло девушки. Её лицо было бледно и безжизненно, печальные глаза выражали тоску и боль.

Макс тихонько выругался, Регина, тоже чертыхаясь, полезла в конверт за плёнкой. Она внимательно просмотрела кадры на свет. Негативы были в порядке и вполне соответствовали изображениям на карточках.

‒ Бред какой

‒

то…

‒ Не то слово…

Они подбросили дров в угасающий камин и продолжили пить вино с бутербродами. Говорили мало и вполголоса. Стояла глубокая ночь. Макс, обладавший сдержанным и устойчивым темпераментом, вырубился довольно быстро, рассудив, что назавтра будет яснее, что к чему, а Регина ворочалась долго, уснула только на рассвете и видела странный сон.

Ей снилось, что они с Максом здесь, на даче, стоят на балконе и смотрят на реку. Было пасмурное утро. «Лексус» стоял на привычном месте во дворе, но был почему–то разбит и со спущенными колёсами.

‒ Послушай! – сказал Макс. – Машина моя сейчас не на ходу.

Поехали в город на теплоходе! Вон, смотри, он скоро подойдёт к пристани. Мы успеем, если поторопимся!

Она посмотрела в направлении, указанном Максом, но не увидела теплохода. Вместо него по свинцовой ряби тяжело двигалось громад-ное чёрное пятно. Оно медленно приближалось к пристани, и каза-лось, вот‒вот поглотит всё…

Девушка в ужасе проснулась.

На дворе было совсем светло, вовсю щебетали птицы, Макс безмятежно посапывал, уткнувшись лицом в подушку. Регина тихонько вылезла из‒под одеяла и, наполненная смешанными мысля-ми, направилась к умывальнику. Тут она вспомнила про Марину, тревога накатила новой волной, рука сама потянулась к телефону и

88

стала набирать номер. Дозвониться удалось сразу, и на том конце раздался звонкий жизнерадостный голос подруги.

‒ Привет, Региш! Как дела? Как ты удачно позвонила! Я сейчас, как

раз на пляже загораю. Сегодня мы на теплоходе отправляемся в круиз! Продолжение банкета, ха‒ха, буду там снимать это веселье! Ох, и размахнулись же они со своей свадьбой! Не… ну, молодцы, конечно, ничего не говорю…

‒ Марина, погоди! Слушай, не садись на этот теплоход… у меня предчувствие нехорошее…

‒ А что случилось? Нормально же всё. Вечно ты со своими предчу-

вствиями. Нельзя уж быть такой мнительной, солнышко!

‒ Марина, послушай! С фотографиями лажа какая-то получилась.

Запорола я, короче, всё. То ли плёнка негодная оказалась, то ли ещё что… Не пойму, что делать теперь.

‒ Ой, ну и ладно, бывает! Не так уж и нужны им эти фотографии,

как я поняла. Так, невесте вдруг блажь ударила – аналоговые фотки ей подавай! Мы говорили вскользь на эту тему. Хочешь, ещё раз погово-рю, при случае, улажу всё, чтобы ты не переживала?

‒ Да-да, поговори… – задумчиво произнесла Регина. – Только не

садись, пожалуйста на этот теплоход, прошу тебя.

‒ Да перестань ты! Не обламывай мне кайф! Всё нормально будет –

при встрече расскажу! Пойду, искупаюсь пока, жара такая стоит – очуметь можно! Всё, давай не скучай, Максу передавай привет! Обнимаю, целую, пока‒пока!

Регина, тяжело вздохнув, отложила телефон. Несмотря на то, что ей не удалось повлиять на подругу, на душе после разговора немного отлегло. Неуёмный позитив, излучаемый Мариной, подействовал благотворно, отогнал в сторону гнетущие чувства и мысли. Вскоре проснулся Макс, подхватил Регину под бёдра, многократно поцеловал куда ни попадя и повалил на кровать, доведя до истерического смеха. Повозившись некоторое время и насмеявшись вдоволь, они позавтра-кали и стали собираться в обратный путь. «Лексус» стоял во дворе, как

89

новенький, вопреки недоброму сновидению, и в город парочка добралась благополучно.

Прошло несколько дней. Регина работала модератором в неболь-шой торговой компании, и рабочие будни тянулись своим чередом. Макс отправился в командировку в другой город, а от Марины не было ни весточки. Регина несколько раз хотела позвонить ей, но откладыва-ла, успокаивая себя тем, что в месенджерах та периодически появля-лась, стало быть – жива и, скорее всего, здорова. В итоге, Марина позвонила сама и пригласила подругу в гости – мол, есть о чём погово-рить с глазу на глаз.

‒ У тебя всё хорошо, Марин? Как на теплоходе покатались?

‒ Знаешь, жива, и слава Богу! Приходи сегодня вечером. Всё расскажу.

Регина провела несколько часов в нетерпеливом ожидании и сразу после работы на такси поехала к подруге.

Дверь открыла мама Марины – Татьяна Сергеевна, проводила Регину в спальню, суетясь и предлагая чай с разными вкусностями. Марина лежала на кровати в пижаме с распущенными волосами и была бледнее, чем обычно. Левая нога её была плотно перевязана белым бинтом от пальцев до щиколотки. При виде подруги, она радостно улыбнулась и протянула навстречу руки. Девушки обнялись, поцеловались и слегка расплакались.

‒ Региночка, ты экстрасенс, что ли? Как ты поняла, что мне не надо

было на этот чёртов теплоход?

‒ Фотографии… потом мне приснился сон… словом, странная

история, я сама ничего не понимаю. Что у тебя с ногой? Перелом?