Читать книгу: «Пока не пройдёт дождь», страница 4
Ко мне с той стороны, откуда я пришёл, приближалась человеческая фигура. Морщинистое лицо и длинная седая борода выдавали в нём старика. Он был одет во что-то похожее на длинный плащ. На голове была остроконечная и широкополая шляпа, за спиной болталась тощая котомка, а в руке незнакомец держал посох. Я с замешательством глядел на него, не понимая, откуда вдруг взялся этот причудливый персонаж. Ведь только что кругом не было ни души! Хотя к тому времени я уже начал привыкать к неожиданным фокусам, которые периодически выкидывает здешняя реальность, встреча эта произвела на меня сильное впечатление. Впервые за всё время погружений я встретил кого-то, похожего на человека!
Именно «похожего», потому что какая-то инстанция во мне знала: это всё же не человек. По крайней мере, не совсем человек, хоть и выглядел как мужчина весьма преклонных лет.
Старик подошёл, остановился в трёх шагах от меня. Его тёмные глаза под набрякшими веками смотрели внимательно и цепко. Мне стало не по себе от этого взгляда, который, кажется, пронизывал меня насквозь. Несколько секунд мы молча разглядывали друг друга, потом он произнёс скрипучим голосом:
– Добро пожаловать на территорию Соединения!
Каким-то образом он сразу распознал во мне пришлого чужака. А он сам – я был уверен в этом – был органической частью этой реальности. Но что он имел в виду, было непонятно.
– Кто вы, уважаемый? – спросил я. – Что это за территория?
– Я тот, кто не остаётся подолгу на одном месте, – степенно ответил незнакомец. – Я путешествую по просторам этого необъятного мира. Вот как ты сейчас, только я делаю это всё время. Зови меня Странник.
Я оторопел. Похоже, он знал обо мне гораздо больше, чем я мог предположить.
– Вы… живёте здесь? – я слегка растерялся, и вопрос от этого получился неуклюжим и глупым.
Загорелое лицо старика расплылось в улыбке. Он снял свой диковинный головной убор и стал обмахиваться им, как веером. Его длинные волосы оказались почти полностью седыми, как и борода. На лбу блестели бисеринки пота, но выглядел он бодро и даже, можно сказать, весело.
– Ф-фух, ну и жара… – выдохнул он. – Можно сказать, что живу. Но вообще-то моя главная задача – направлять заблудившихся путников.
– По-вашему, я заблудился, уважаемый? – я тоже попытался улыбнуться ему в ответ.
– Нет, ты идёшь верной дорогой. – Странник нахлобучил шляпу обратно на голову. Лицо его посерьёзнело. – Ты ведь стремишься попасть туда, так? – он махнул рукой в направлении огромной башни.
Я кивнул:
– Да. Откуда вам известно?
– Мне много чего известно, – загадочно ухмыльнулся старик. – Я должен тебя предостеречь от преждевременных шагов. Послушай меня: тебе рано туда, где соединяются Земля и Небо. Это, кстати, к твоему вопросу о территории. Ты ещё не готов.
Я молча глядел на Странника, не в силах вымолвить ни слова. Сказанное им меня сильно обескуражило.
– Ты колеблешься, – произнёс Странник, – но послушай меня. Возвращайся назад, иначе погибнешь. Твоё время придёт. Ты там окажешься, и сделаешь то, что нужно. Но не сейчас.
Я знал интуитивно, без всяких объяснений, что ему можно доверять, и что он прав.
– Но когда? Когда я смогу попасть туда? – спросил я.
– Терпение, друг мой. Попадёшь, когда у тебя не будет ни страха, ни сомнений. Мы ещё увидимся. До встречи.
На этом наш странный диалог закончился. Странник повернулся и размеренно зашагал известным только ему маршрутом, постукивая посохом и поднимая позёмку пыли. Я несколько секунд смотрел ему вслед. Потом перевёл взгляд на громадное мрачное строение, высившееся где-то у горизонта. Да, я действительно шёл туда, и возможно, достиг бы цели, если бы не встреча с этим… разумным существом. Я снова посмотрел в направлении, куда пошёл Странник, но его и след простыл. Он исчез так же внезапно, как и появился.
Я посидел ещё немного, потом поднялся и пошёл назад. Через некоторое время реальность вокруг стала размываться, терять очертания и краски. Вокруг меня образовался знакомый уже тёмный тоннель, затем вновь бешено закрутилось цветное марево, и я стал выныривать из погружения.
Следующий опыт я предпринял не скоро. Требовалось время для осмысления этого странного двадцать седьмого погружения, которое стало для меня началом головокружительной одиссеи. Она ещё не закончена, и я не уверен, закончится ли для меня когда-нибудь. Ибо то, во что я оказался вовлечённым, важно не только для меня лично, и даже не только, скажем так, для развития знания о человеческой природе. Это важно для развития жизни на Земле как таковой, если вообще может остаться понятие о чём-то важном, когда проникаешь туда.
Интерпретация всего, что я пережил, напрашивалась такая. Это был первый за всё время погружений контакт с архетипической сущностью. Её можно рассматривать как некий сгусток психической энергии, универсальный или, скажем так, стереотипный для человеческого восприятия. Она предстала передо мной в образе вечного бродяги, повидавшего много на своём веку и умудрённого огромным жизненным опытом. Тут вроде понятно.
Но что это была за башня? Почему меня тянуло туда? Почему это было, по словам Странника, преждевременно и опасно? Что за миссия там мне предстояла?
Я не находил тому сколько-нибудь правдоподобных объяснений. Ясно было только то, что узнать это можно единственным способом. Продолжать эксперименты с депривацией.
Последний эксперимент так захватил моё воображение, что я решил посвятить некоторое время попыткам понять, что же я видел. Я не поленился проштудировать несколько классических трудов по мировой мифологии, а также перечитать кое-что по психоанализу и трансперсональной психологии (к этому направлению можно отнести мои изыскания). Материалов по интересующей меня теме в этих источниках нашёл более чем достаточно. Но всё прочитанное было неоднозначно, противоречиво, и никак не позволяло рационально осмыслить полученный опыт. Можно было трактовать его так и этак, где-то уловить как бы отмеченные другими закономерности, притянуть за уши чьи-то смутные догадки и умственные спекуляции. Но всё равно целостной картины у меня не получалось. Это как если бы я взялся толковать собственное сновидение, используя какой-нибудь «сонник» позапрошлого века. Моё последнее переживание не укладывалось в чужие интеллектуальные схемы. Оно было в чём-то иным, существенно иным.
Может показаться нескромным, но меня не покидало чувство, что поиски завели меня на путь, которым мало кто хаживал. Или даже никто. Во всяком случае, описаний чего-то подобного я ни у кого не нашёл.
Забегая немного вперёд: смысл моих дальнейших опытов оказался глубоко связанным не столько с мифологией или традиционной западной психологией, сколько с даосизмом. Каким бы странным это ни показалось. Последующие эксперименты всё более подтверждали эту связь. Образы и понятия, которые использовались в древнекитайской натурфилософии, – куда больше, чем плод произвольной игры ума. Они по-своему выражают фундаментальные законы развития всего сущего, в том числе и жизни как явления в целом.
Что меня направляло в этих путешествиях – до сих пор не знаю. Наверное, не узнаю никогда. Но я же не случайно вышел на ту дорогу. Скорее всего, сыграло свою роль то, что я бывал в Северном Китае. Древняя культура этой страны всегда была мне интересна. Я знаком с несколькими мастерами народной медицины, и в своё время кое-что перенял у них для собственной практики. Но, изучая все эти премудрости, заново узнал для себя и усвоил принципы даосской философии. Общеизвестно: ею пронизана и материальная, и духовная стороны китайской цивилизации. Влияние этого своеобразного мировоззрения можно обнаружить во всём: в укладе жизни, в образе мышления, в искусстве, ремёслах и т. д.
Позже я непосредственно убедился, что закономерности, открытые и сформулированные китайскими мудрецами более двух с половиной тысяч лет назад, поистине универсальны. Продолжая исследования, я обнаружил: внутренний космос живёт по тем же всеобщим законам. И чем глубже погружаешься, тем ярче и сильнее они проявляются.
«Пожалуй, на этой загадочной ноте мы и прервёмся», – сказал я себе, захлопнул тетрадь и убрал её в стол. Всё это было необычно и чертовски занимательно. Хотя ни на йоту не приблизило меня к пониманию, что же случилось с Е.Г. во время его последнего эксперимента.
Да, помнится, он рассказывал о своих поездках в Китай, – по обмену опытом, так сказать. Это было давно, «В сердце мира» тогда ещё не построили. Вроде бы Е.Г. говорил, что бывал там трижды, благо жил недалеко от границы. Третий раз он пробыл там достаточно долго – полгода. Конечно, за такой срок не изучить столь затейливо-мудрёную штуку, как китайская традиционная медицина. На это вся жизнь может уйти. И все тонкости китайской натурфилософии тоже вряд ли усвоишь, будь хоть семи пядей во лбу. Тем более человеку посторонней культуры и без знания языка. Впрочем, Е.Г. как-то сказал (а зря он хвалиться не стал бы), что специально для поездок закончил годичные курсы китайского. Неутомимая натура, на всё-то ему хватало времени и сил. Возможно, потому что без семьи. Но всё равно: далеко не каждый заставит себя зубрить иероглифы в зрелом возрасте.
Голова была чугунной. Хотелось сменить обстановку. За окнами уже вечерело. Чтение настолько захватило меня, что я и не заметил, как пропустил время обеда. Да чёрт с ним, с обедом. Вот на ужин успею, и ладно.
Я вышел, закрыл дверь на замок. Тамара Сергеевна любезно разрешила мне оставить ключ у себя, чтобы я мог посещать кабинет, когда мне вздумается. Побродив ещё немного, я пошёл в столовую. Механически поел, потом снова пошёл гулять по территории. Второй день моего пребывания в центре заканчивался, но мне казалось, что я тут уже месяц. То, что я прочитал в дневнике Е.Г., не шло из мыслей, но при этом скомкалось и спуталось в дикий клубок.
Я вернулся в свой номер, посмотрел по телевизору какую-то дребедень и улёгся спать. Долго ворочался, прежде чем заснул. Но на сей раз никакие кошмары меня не беспокоили.
*
На следующий день я сразу после завтрака отправился в кабинет моего друга. По дороге размышлял: необходимо дальше изучать его записи, это единственное, что я пока могу делать. Где-то там спрятан ключ к пониманию того, что случилось с ним. Пусть так, но читал ли его откровения ещё кто-нибудь? Вряд ли кого-то мог всерьёз заинтересовать этот дневник, попадись он на глаза коллегам. А скорее всего, его никто ещё и не видел. Сомневаюсь, чтобы сам Е.Г. его кому-то показывал. Похоже, я, сам того не желая, оказался единственным, кому могла открыться истинная причина беды, в которую попал Е.Г.
Стоит ли сейчас посвящать в содержание записей кого-либо из персонала? Думаю, не стоит. По крайней мере, пока не прочитаю всё до конца. А то, чего доброго, у меня их просто конфискуют, и я их больше никогда не увижу. Сам понимаю, как это выглядело бы со стороны – влезать в то, что не предназначалось для чужих взоров. Это всё равно что читать чужие письма. Но сейчас тот случай, когда приличиями можно пренебречь.
Я достал тетрадь с надписью ИНТРОСПЕКТУМ на обложке, поудобнее расположился в кресле. Так, на чём мы вчера остановились? Да, на даосской философии, как ни странно…
Немного позже я вспомнил слова того, кто представился Странником: «…туда, где соединяются Земля и Небо». «Земля» и «Небо» – это аллегории, используемые в даосизме, которые можно трактовать следующим образом. «Земля» – это плотный, «вещный» мир, вся материальная природа. Всё то, с чем мы имеем дело как с объективной реальностью и частью чего сами являемся в качестве тела, организма. «Небо» – духовная реальность, управляющая всеми изменениями на «Земле». Источник идей и образов, воплощённых в мире объектов, а также всех законов мироздания. «Небо» в нас представлено всем тем, что относится к сфере психики и разума, инстинктов и ощущений.
Да, и ещё одно важное звено, связующее эти два понятия и образующее триаду: человек. По даосским канонам, из всех существ у него особая миссия на Земле. Человек призван объединить, или, по крайней мере, соединить в себе Землю и Небо, которые пребывают в разобщении.
Тогда мне стал яснее смысл того, что сказал Странник. В погружениях мне предстоит стать связующим звеном. И если этому суждено случиться, то это произойдёт в башне. Поэтому меня тянет к ней. Но я пока не готов к такому испытанию. Хотя в каком смысле не готов, что это значит – быть готовым – не имею представления. Узнать это можно одним способом: идти дальше в своих экспериментах.
Так я думал перед тем, как предпринять следующее погружение. Однако очередной опыт оказался рядовым, ничем не примечательным. И следующий после него тоже. Я прошёл через двенадцать погружений, прежде чем снова встретился со Странником. Теперь я понимаю, что эти опыты готовили меня (или лучше сказать, я сам неосознанно готовил себя) к цели моих путешествий. Можно сказать, что я копил силы до поры до времени.
До сих пор не могу сказать определённо: что-то во мне самом определяет, куда я попаду, или меня заносит в разные места случайно – подобно тому, как ветра в степи гоняют перекати-поле. Наверно, истина находится где-то посередине. Но в любой ситуации «психического пространства-времени» я сохраняю возможность выбирать свои действия, как и в «реальной» действительности. То есть свобода, которую я имел в обычном мире, сохраняется, пусть и не абсолютная. По совокупности ощущений я бы даже сказал, что во внутренней вселенной я становлюсь более свободным, более мобильным. Усилий на перемещение в пространстве тратится заметно меньше, а решения, что делать, принимаются легко и спонтанно, без всякого внутреннего сопротивления.
Я снова оказался на «территории Соединения» во время сорокового опыта. На сей раз неведомая сила, управляющая мною в путешествиях, выбросила меня гораздо ближе к тому строению, которое я при первом знакомстве окрестил «башней». Вокруг меня была знакомая уже пустынно-каменистая местность, которая простиралась во всех направлениях, насколько хватало глаз. Небо было не таким чистым, как в прошлый раз. Его заволокло пеленой неподвижных сизых облаков, и солнце освещало землю сквозь редкие просветы. А передо мной где-то на расстоянии полукилометра возвышалась эта громада.
Сейчас я мог рассмотреть её лучше. Она была похожа по очертаниям на металлургическую домну, увеличенную в десятки раз. Немного сужаясь к вершине, её стены вздымались к облакам и выше, пронзая эту пелену. Где заканчивается башня, не было видно. И никаких окон или дверей – отсюда она выглядела глухим монолитом.
Опять я ощутил знакомый трепет при виде этого исполинского сооружения. Оно поражало воображение даже здесь. Я сделал над собой усилие и двинулся вперёд. Подойдя поближе, я заметил, что башня сложена из массивных блоков, похожих на гигантские кирпичи из какой-то тёмной породы. Каждый такой блок весил бы в нашем мире, вероятно, несколько тонн. Эти глыбы были грубо обтёсаны, но в целом имели выраженную геометрическую форму, и, насколько я мог судить, хорошо подогнаны друг к другу.
Странник возник неожиданно, как и в прошлый раз. Наверное, так он появлялся всегда. Возможно, его перемещение в этом мире было подобно квантовым скачкам.
В этот раз я услышал, как знакомый скрипучий голос где-то сзади окликнул меня по имени. Я вздрогнул и обернулся. Странник стоял в нескольких шагах от меня, опираясь на посох.
– Рад видеть тебя снова! – сказал он. – Похоже, теперь ты готов.
– Готов… к чему? – спросил я в замешательстве.
Я до сих пор не знал, что мне нужно делать. Но почему-то был уверен, что он знает.
Старик добродушно усмехнулся. Так обычно реагируют взрослые на какие-нибудь наивные детские вопросы.
– К тому, зачем ты явился на территорию Соединения. К чему же ещё? Теперь тебе надо попасть туда, – он указал посохом на башню.
– Ну да… – пробормотал я нерешительно. – Но как? Тут нет никакого входа.
– Для тебя вход не здесь, – изрёк он внушительно. – Твой вход гораздо выше. Тебе надо подняться по наружной лестнице. Под облаками найдёшь дверь.
– Но я не вижу и лестницы. И… почему для меня – там? Что это за башня вообще, можешь ты мне сказать, уважаемый? Кто её построил? И для чего?
Странник глубоко вздохнул, покачал головой.
– Я думал, ты и сам догадался. Эта башня возведена самой Жизнью в ходе своего развития на собственных же наружных границах. Это как бы цитадель, в которой сущность Жизни скрывается от губительных воздействий окружающей среды. Защитная оболочка, вроде раковины или кокона, понимаешь? Вот как пример: растёт черепаха, растёт вместе с ней и окружающий её панцирь. Так что можно сказать, башня существует почти столько же времени, сколько и сама Жизнь на Земле.
Несколько секунд я не мог вымолвить ни слова – настолько поразило меня то, что сказал мне Странник. Это произвело на меня не меньшее впечатление, чем вид этой башни. И ни капли не прибавило мне смелости при мысли о том, чтобы взбираться на неё.
– Не пугайся, – добавил старик после паузы, и в его голосе послышалось желание приободрить меня. – Ты человек, а значит, за твоими плечами миллиарды лет усилий Жизни. Поэтому от тебя не требуется преодолевать все трудности этого пути с самого начала. Но всё же тебе предстоит достичь своего уровня обходным маршрутом.
– А дальше что? – спросил я с дрожью в голосе, хотя ответ уже вырисовывался в моём сознании.
– Как что? – опять усмехнулся Странник. – Восхождение к вершине! Неужели сам не понимаешь?
– Да, но… для чего? Что мне делать там, на вершине?
– Там поймёшь, – отрезал старик. – Я за тебя этого не решаю. Иди, – он снова ткнул посохом в направлении башни, – там вокруг стены будет винтовая лестница наверх. Когда войдёшь в башню, встретишься со Стражем Неба. Он решит, достоин ли ты идти выше.
– А как же… – начал было я.
– Иди, – оборвал меня Странник, – или возвращайся. Я и так сказал тебе больше, чем надо.
– Я понял, – кивнул я. – Благодарю, уважаемый.
– Да не за что, – ответил он. – Будь внимателен. И главное – ничего не бойся. Удачи тебе!
Я не успел ничего ему ответить – он вдруг просто растворился в воздухе.
Я снова остался в этом странном мире один на один с циклопическим строением, которое своим видом заставляло замирать сердце.
Да, подумал я, дальше становится всё интереснее. Все эти видения Е.Г. были устойчивыми и воспроизводимыми. Неужели пресловутое «коллективное бессознательное» – и вправду некая самостоятельная реальность? Этакий неисчерпаемый кладезь образов и представлений, независимый от отдельной человеческой единицы? Я всегда был склонен думать, что это всего лишь удобный термин, принятый психологами для обозначения неких фрагментов памяти и представлений, общих для всех людей. По описанию Е.Г. это было чем-то куда более глубоким, более существенным. Оно являлось огромной сценой, на которой разворачивалось непостижимое для меня действо с участием самого Е.Г.
Стать звеном, соединяющим Небо и Землю… Не многовато ли, по меркам Земли и Неба, для такой букашки по сравнению с ними, как человек?
И всё-таки… Не были ли эти путешествия в иную реальность всего лишь галлюцинациями, просто результатом нарушений в работе мозга Е.Г.? Не выдавал ли он желаемое или кажущееся за действительное? Может, Тамара Сергеевна была права в своих опасениях – насчёт того, что у этих погружений есть некая черта, за которую переходить опасно любому?
А Е.Г. не осознавал этого или не хотел принимать, и перешёл.
Как бы то ни было, сказал я себе, надо идти дальше. Пока – по этим страницам.
По мере приближения башня всё более заслоняла обзор местности, а я всё сильнее робел. Я не мог подавить свой страх перед этой громадой и тем, какое испытание мне уготовано там, внутри неё. Каждый шаг давался всё труднее. Когда я подошёл к самому подножию, сердце колотилось как бешеное. А ведь я ещё не начал подниматься!
Я задрал голову, и у меня захватило дух. Стены круто уходили ввысь и вонзались в облака, висевшие над головой плотным, почти непроницаемым покровом. Странник сказал про лестницу, но где она? Прямо передо мной ничего подобного я не наблюдал. Обшарив глазами необъятную поверхность башни, я разглядел где-то на высоте сотни метров тонкую, почти незаметную отсюда выемку или борозду. Она наискось опоясывала часть стены, обращённую ко мне. Высоко над ней параллельно шла такая же линия, а ещё выше были другие, терявшиеся из виду. Я понял: это и есть та лестница, о которой говорил Странник. Она спиралью обвивала всю башню по наружному периметру, поднимаясь вверх. А начало её было, вероятно, где-то на уровне земли, но его нужно было найти.
Меня ужасала сама мысль о том, чтобы подниматься неизвестно куда, описывая круги по поверхности этого каменного колосса. Я понимал, что это будет долго, но страх был в другом: что ждало меня там, в конце подъёма?
Но желание повернуть назад было не лучше. Я не за тем явился сюда! Странник сказал: главное – не бояться. Если бы эта задача была мне не по силам, он послал бы меня туда, откуда я пришёл. Но он велел мне подниматься. Вернее, не то чтобы велел, а направил… Я ведь и там принимал решения сам, и волен был в любой момент отказаться от своей авантюры. Но что-то во мне, что было сильнее страха, толкало меня вперёд.
Я стал обходить вокруг башни, чтобы найти, где начинается подъём. Описывая этот круг, я прикинул, что диаметр башни у основания составляет не меньше километра. И всюду стена её была такой же глухой и однообразной. Несколько раз я дотрагивался до неё рукой – холодный камень. Этот минерал был мне незнаком: тёмно-серого, почти чёрного цвета, похожий на графит, но гораздо более твёрдый. Наконец я обнаружил начало лестницы. В стене была проделана ниша со ступенчатым дном, глубиной около метра и высотой в человеческий рост. Я собрался с духом и стал подниматься.
Даже один круг описать оказалось непросто, хотя я не потерял ещё физической формы. Впрочем, о какой физической форме там можно говорить? Преодолев только первый виток спирали, я очутился на высоте небоскрёба. Здесь воздух чувствовался уже не таким тёплым, как внизу. Идти приходилось осторожно, как можно ближе к стене: не было никакого ограждения с другой стороны.
По мере продвижения открывалась панорама местности, столь же монотонная, как и этот подъём. Во все стороны света тянулась каменистая, выжженная солнцем земля. Казалось, весь здешний мир представлял собой пустыню, а башня была единственным исключением на фоне унылого пейзажа.
Стараясь не смотреть вниз, я шагал и шагал по ступеням. Не могу точно сказать, сколько витков вокруг башни я сделал – семь или восемь. На каждый такой виток у меня уходило около часа по земным меркам, потом я садился и отдыхал. Это восхождение меня просто вымотало. К концу я двигался с трудом, к тому же на такой высоте было уже весьма холодно, и воздух становился более разрежённый – дышать было всё труднее. Как и в обычной реальности, когда поднимаешься на гору, даже относительно невысокую.
Я уже давно не смотрел даже по сторонам, чтобы не испытывать головокружения. Уже после первого круга спиральной лестницы я стал продвигаться, прижимаясь вплотную к стене и глядя только перед собой и вверх. Ведь на протяжении всего подъёма меня отделяли от падения с огромной высоты каких-нибудь пара шагов в сторону. Я и сейчас могу только гадать, что бы произошло со мной «в прежней реальности», если бы я упал и разбился «в этой». Может, просто вынырнул бы из погружения, как, бывает, внезапно просыпаешься от кошмарного сновидения.
А может, и нет…
Но всему есть конец, кончилась и эта проклятая лестница. Она просто обрывалась тупиком. Но рядом в стене была дверь. Да, дверь, сколоченная из грубых, необструганных досок, скреплённых несколькими поперечными металлическими полосами. К двери была прибита массивная скоба.
Я испытал настоящую эйфорию. Странник не обманул! Он сказал, что я найду дверь прямо под облаками. И действительно, гигантское облачное одеяло колыхалось в десятке метров над головой. Башня же уходила туда, в это мутное марево, и её очертания терялись там.
По-прежнему не было видно, где же макушка этого сооружения. Но, похоже, я преодолел большую часть его высоты. Если дверь обозначала человеческий уровень развития Жизни, то, вполне вероятно, что до вершины было уже недалеко. Хотя для меня она оставалась пока недосягаемой – ни визуально, ни физически.
Я потянул на себя скобу, но дверь не поддалась. Я рванул ещё несколько раз, затем пытался толкать дверь от себя, – она не сдвинулась. Похоже, она была закрыта изнутри на какие-то запоры. Я стал колотить в неё кулаками, кричать, в надежде, что кто-нибудь услышит и откроет – тщетно.
В отчаянии я сел на каменные ступени и прислонился к двери спиной. Получается, я зря проделал такой длинный и трудный путь?
На этом месте моё очередное путешествие закончилось. Пространство вокруг меня завибрировало мелкой разноцветной рябью, потом сменилось глухой клубящейся темнотой. Когда она развеялась, я осознал себя уже в обычном мире, лежащим в депривационной камере.
Погружение длилось три с половиной часа – рекордно долго. Это соответствовало целому дню «тамошнего» времени. Можно ли вообще судить, как соотносятся привычные единицы измерения времени здесь и там? Скорее всего, «тамошнее» время (если оно существует), в отличие от обычного, «земного», – течёт нелинейно.
Особенностью этих путешествий является то, что твои накопленные достижения аккумулируются некоторым загадочным образом и неизвестно где. Как будто этой реальностью управляет какой-то метафизический суперкомпьютер, в памяти которого записывается всё, что ты делаешь. Ты продолжаешь свою историю с того места, где остановился в прошлый раз. Когда я следующий раз попал в ту заветную местность, которую Странник называл «территорией Соединения», мне не пришлось заново взбираться на башню. А если бы я оказался у подножия, то вряд ли стал бы подниматься второй раз.
Сейчас мне понятно: дверь оказалась закрытой, потому что я не был готов к встрече с неведомым, что ожидало меня за ней. Восхождение отняло у меня слишком много сил. Скорее всего, дальнейшего испытания мой организм или психика (в данном случае всё равно) в том состоянии не выдержали бы.
Я даже не очень удивился, когда в одном из последующих погружений вдруг очутился прямо перед той самой дверью. Это случилось через одиннадцать «обычных» опытов, не связанных с башней. Было похоже на то, как периодически продолжается какое-нибудь сновидение, когда из подсознательных глубин вновь появляются те же образы, персонажи и элементы обстановки. Думаю, такое каждому знакомо.
Надо сказать, с определённого момента в ходе своих опытов я стал ощущать в себе раздвоенность. Как если бы независимо от твоего привычного существования в некоем параллельном мире развивалась другая, независимая сюжетная линия. Только эта, «альтернативная» линия жизни, была абсолютно непредсказуемой, и к тому же шла пунктиром, периодически пропадая из виду.
А последние погружения и вовсе поселили во мне сомнения насчёт того, какая из двух жизненных траекторий «истинная» или «правильная». Возможно, так ставить вопрос неправильно по сути: никакая из них не «более истинная», чем другая, они равноправны. Опять-таки, это напомнило мне знаменитую даосскую притчу-метафору. Ту самую – про мудреца, который видел себя во сне бабочкой, а проснувшись, не мог понять, кто же он на самом деле: бабочка, которой приснилось, что она человек, или наоборот.
При всём том я отдаю себе отчёт, что психически совершенно здоров. Я сохраняю целостность и непрерывность своего самосознания. Я сохраняю здравый смысл, самоконтроль и способность совершать разумные целенаправленные действия в «обычной» реальности. Повторю, что все странности, которые я описываю, ни в малейшей степени не относятся к моему взаимодействию с привычным внешним миром. Они относятся к моему восприятию в пространстве внутренней вселенной, куда я попадаю в ходе глубоких погружений.
Итак, в ходе пятьдесят второго погружения я оказался на том же месте, в конце лестницы, на головокружительной высоте. Всё было, как и в прошлый раз. В метре от меня был обрыв, над головой – глухая ватная облачность, скрывающая вершину башни, а перед носом – дощатая дверь, за которой скрывалось неизвестное.
Да, всё было так же, с той только разницей, что теперь у меня были силы, чтобы войти и…
Я потянул скобу на себя, и дверь, заскрипев ржавыми петлями, распахнулась. Я шагнул в сумрачный проём. На меня пахнуло сыростью и ещё чем-то, что ассоциируется с подземельем. Здесь было темно – не полная темнота, но света было куда меньше, чем снаружи. В первый момент мне показалось, что я нахожусь у входа в гигантскую пещеру. Я сделал ещё пару шагов вперёд. Дверь, вероятно, снабжённая пружиной, тут же захлопнулась за моей спиной.
Несколько секунд глаза привыкали к полумраку, а потом я лучше рассмотрел, куда попал.
Я находился в просторном зале, если так можно было назвать это место. И пол, и стены, и сводчатый потолок на уровне пятиэтажного дома – всё было из камня. Это придавало помещению сходство с внутренним пространством большого религиозного храма. Но здесь было ни намёка на какие-нибудь украшения или предметы культа. На стенах кое-где висели светильники – старинные, в виде металлических чаш, и в каждой из них с потрескиванием колебался коптящий язычок пламени.
В сотне метров от меня зал, похоже, заканчивался. Эта часть была освещена совсем слабо, но всё же я разглядел там нечто вроде трона, а на нём – огромную фигуру, в которой угадывались очертания человека. Обращённая лицом ко мне, она сидела величественно и неподвижно, немного не доставая головой до потолка. Сначала я не понял, была это скульптура или что-то другое, но меня тотчас же охватил с ног до головы страх перед ней. Такой сильный, что захотелось броситься назад, прочь из этого мрачного зала. Наверное, я б так и сделал, если бы ноги не отказались повиноваться – они словно приросли к полу.
Можно представить мой ужас, когда вдруг фигура зашевелилась. Это было не каменное изваяние. Это было существо, и оно заметило меня. Его опущенная массивная голова, отдалённо похожая на человеческую, медленно поднялась. Руки, лежавшие на подлокотниках, тоже пришли в движение. Кисти этих рук были размером с ковш экскаватора.
Я стоял как столб, не в силах пошевелиться и не сводя глаз с этого монстра. Он мог запросто прихлопнуть меня как муху. Краем рассудка я понимал, что сейчас вижу такую же архетипическую сущность, как и те, кого я повстречал во время предыдущих путешествий. Но ни одно из встреченных мною существ не выглядело столь пугающе. В голове пронеслось: Странник говорил, что в башне я встречусь с неким Стражем Неба, который решит, идти ли мне дальше.
