Читать книгу: «Тайга: андроиды», страница 10
Солнечный витамин
Ингрид слушала вой тревожной сирены. Она налила чай в кружку с географической картой Швеции двадцатилетней давности, когда море еще не отгрызало от ее страны кусок за куском, превращая ее родину в клочок пустой земли.
Она решила, что это очередное землетрясение, сняла туфли, поставила ноги на пол, но не почувствовала ни малейшего толчка.
– Что там случилось, босс? – один из лаборантов просунул голову в дверь.
– Не знаю… – Ингрид посмотрела на монитор внутренней связи. – Никаких сообщений. Значит, нас эта тревога не касается.
Лаборант закрыл за собой дверь.
Ингрид посмотрела в окно. Лаборатория находилась на минус третьем этаже, и ложный оконный проем показывал ей проекцию Стокгольма с такой детализацией, словно город и правда был за стеклом.
Ей захотелось чего-то новенького. Она задумчиво пощелкала пультом. Проекция Стокгольма сменилась на море, море на долину, долина – на красную стену московского Кремля. Она машинально листала каталог проекций.
«Что его не устраивает?» – Этот вопрос мучал Ингрид в последние несколько недель.
Океан, песчаный берег. В кабинете запахло водой и ветром.
«Он отторгает мозг макаки. Это еще можно понять…»
Синее небо над весенним Алтаем. Горы в розовом цвету маральника. Она на секунду остановилась: очень уж красиво и пахнет чем-то сладким, будто бы медом.
«Но почему он отторгает и человеческий мозг тоже?»
Она листала каталог дальше. Тропический закат. Столько зелени, ядовито-зеленой, листья крупные и плотные. Воздух стал влажным, душным.
Ингрид вздохнула.
«Если я не заставлю мозг прижиться, несколько лет работы пойдут прахом».
Она щелкнула пультом еще раз и зажмурилась. Яркое южное солнце над развалинами итальянского города.
«Сколько света!» – Ингрид улыбнулась. – «Не придется есть облако с витаминами».
Она открыла глаза и внимательно посмотрела на проекцию.
«Витамин Д? Солнечный свет помогает усваивать витамин Д. Ни один из подопытных не получал этот витамин. Обезьяны всю жизнь проводят в клетках в помещении. О заключенных и говорить нечего. Это единственный витамин, которого не хватало всем нашим подопытным!»
Ингрид заглянула в лабораторию.
– У кого после завтрака осталось облачко с витаминами? – громко спросила она и биологи посмотрели на нее с удивлением.
– У меня, – откликнулась одна из сотрудниц. Она взяла блюдце с облачком и подала его Ингрид.
Не говоря ни слова, Ингрид помчалась в свой кабинет. Она подошла к рабочему столу. В чаше лежал отросток биосинтетического мозга. Маленькое хилое щупальце, с которым она работала уже несколько дней. Желтое щупальце потемнело от экспериментов, и того и гляди должно было погибнуть.
Ингрид перевернула блюдце и белое облачко спустилось прямо в чашу. Щупальце лежало без движения. Ингрид навела на него тепловизор и в объективе щупальце окрасилось в бледно-красный цвет. Еще живое.
– Ну давай же, – взмолилась Ингрид.
Щупальце задвигалось, пожелтело, оно впитывало облачко витаминов, и белая воздушная субстанция втягивалась внутрь, как втягивается пар в кухонную вытяжку.
Ингрид подбежала к другому столу. Она открыла клетку и достала оттуда обезьяну. Макака злобно верещала, но вырваться из цепких рук Ингрид было не так-то просто. Берг вколола животному успокоительное, затем, выждав немного, ввела обессилевшей макаке снотворное.
– Принесите мне ампулы с витамином Д! – Она высунулась из двери своего кабинета.
– Сейчас сделаем, – один из лаборантов уже открывал забитый склянками шкаф.
– Как быстро он усвоится? – спросила Берг, нетерпеливо потирая руки.
– Часа два и витамин должен попасть во все системы организма, – лаборант взирал на суетящегося шефа с неподдельным любопытством.
– Отлично, – Ингрид кивнула. – Маша, готовьте операционную. Через два часа начнем.
Девушка в белом халате понятливо кивнула.
– Сдвинулись с мертвой точки, мисс Берг? – спросила она.
– Мне кажется, да! – Ингрид торжествовала.
На лабораторном столе безмятежно посапывала макака, над ней нависла нетерпеливая Ингрид.
– Ну что, дорогуша, – сказала она обезьяне. – Готовься, пришло твое время послужить науке.
Противостояние
Сибиряк стал постоянным участником совещаний у Титова. Теперь собравшиеся генералы смотрели на маршала с нескрываемым почтением. Его влияние стало почти безграничным, а звонки из Москвы становились все настойчивее. Парламент требовал прямого включения даже с оперативок. Стол раздвинули, чтобы уместить двадцать персон. На свободных местах сидели виртуальные проекции московских чиновников, а стены кабинета Титова становились отделанными позолотой роскошными стенами кремлевского кабинета.
– Он знал, что так будет, – прошептал Антон на ухо племяннику. – Кремль чувствует, что влияние Титова растет.
Сибиряк занял место на стуле возле стены.
– Могу я начать? – Титов взял слово.
Титов сидел так, что Сибиряк все время видел его ястребиный профиль на фоне стоявшего в углу российского флага.
– Да, Виктор, – проекция Председателя парламента внимательно смотрела на маршала.
– Я хотел бы обсудить один важный вопрос…
Все затихли. Сибиряк вдруг подумал: а знает ли Москва о том, что Титов владеет вакциной от старости? И тут Сибиряк понял, что не готов к участию в политических играх, потому что упускает ключевые детали, оставляет без внимания жизненно важные вопросы. В последнее время он все чаще задумывался о своих недостатках. Вокруг него были люди, которыми он восхищался, и на их фоне он казался себе желторотым птенцом, который только выбирается из гнезда в большой мир.
– В ближайшие годы мы увеличим количество андроидов, состоящих на вооружении нашей армии. Их нужно обслуживать. На это мы изыскали ресурсы.
– Так в чем ваш вопрос? – холодно спросил Председатель.
– А кто будет их контролировать? – ответил Титов вопросом на вопрос.
В кабинете наступила тишина. Генералы поняли, что у маршала есть план. С ничего не выражающим лицом он вел к чему-то важному, потому что ответ – штат программистов – лежащий на поверхности, явно его не устраивал.
– Что вы предлагаете? – виртуальная проекция Председателя равнодушно откинулась на спинку кресла и потерла глаза. Московская часть участников совещания, уловив его жест, тут же показательно потеряла интерес к происходящему. Члены парламента уткнулись в свои планшеты, но те, кто был здесь, в Якутске, еще внимательнее прислушались к маршалу. Это разделение было таким заметным, что Сибиряк лишний раз убедился, что противостояние Москвы и Якутска началось.
– Люди должны контролировать машины, это понятно. Но даже самый большой штат программистов не осилит всю боевую технику, которая поступит на службу в ближайшие три года. У нас есть мощности для содержания и обслуживания машин, но командовать ими человек не может.
– С чего вдруг? – раздражился Председатель.
– Товарищи, – Титов встал, прошелся вокруг стола. – Вы прекрасно знаете, как управляется часть армии, оснащенная искусственным интеллектом. В подчинении инженерных войск находится целый штат специалистов. Командующие формулируют задачи на ближайший месяц, все это собирают в один файл. Дальше задания нужно распределить между разными видами интеллектуальных машин с учетом их возможностей, занятости и нынешней локации. Потом организовать их переброску в нужную для работы точку. И только потом…
Председатель во главе стола громко и утомленно вздохнул. Сибиряк нахмурился: он достаточно хорошо знал маршала, чтобы понять, что тот не простит показного невнимания к своим словам. Титов снова обходил стол. Иногда он касался плеча своих верных генералов, и те кивали в ответ. В его команде чувствовались внимание и единение. Якутск был здесь, и даже Сибиряк чувствовал, как далеки они от Москвы и от попыток столицы показать свое влияние, которое Кремль утрачивал с каждым днем.
– В итоге данные передают программистам, и они высылают их андроидам. Это очень трудоемкий и долгий процесс. – Титов посмотрел на генерала Макарова. Тот кивнул.
– И я выношу на совет предложение, – он снова посмотрел на Макарова. – Нам нужен единый центр управления всей нейронной сетью нашей армии. Человек на это не способен. На это способна только машина, которая будет в состоянии выдерживать контакт со всеми серверами, хранить в себе огромное количество данных, распределять задания согласно решениям командующих. Чтобы она фактически стала генералом роботизированных войск.
Теперь даже Москва заинтересовалась происходящим.
– Звучит привлекательно, – мрачно согласился Председатель. – И что вы предлагаете? Единый сервер, который объединит все существующие?
– Мы думали об этом, но есть более простое решение. Уже готовый вариант, не требующий больших затрат. Это андроид.
– Какой андроид способен руководить остальными? Они все запрограммированы на то, чтобы как можно меньше отличаться друг от друга. Да они зашоренные, особенно шестая серия! Прекрасно выполняют приказы, но не в состоянии анализировать и генерировать их самостоятельно.
Титов положил руку на плечо Антона Лебедева.
– Генерал Лебедев во время своей поездки на острова Северной Земли нашел кое-что уникальное.
За секунду до того, как это произошло, Сибиряк уже понял, что будет дальше.
– Очеловеченный андроид способен выносить огромную информационную нагрузку, принимать решения и отдавать приказы самостоятельно. Очеловеченный андроид первой серии со снятыми ограничениями. Она станет настоящим командующим, который будет оперативно управлять несметным войском боевых машин. Ее можно прокачивать и модернизировать.
– Четверка! – восхищенно прошептал Сибиряк, но поскольку в комнате повисла тишина, его слова прозвучали отчетливо.
– Именно так она нам и представилась, – обернулся к нему Титов.
Председатель помолчал.
– Значит, маршал, вы только что расписались в своей неспособности управлять армией машин самостоятельно, без помощи искусственного интеллекта? Столько лет люди сами руководили подразделениями андроидов, а вы заявляете, что не можете этого делать?
Титов поморщился. Он не терпел унижений, тем более в присутствии подчиненных. Московская часть заседающих усмехнулась, якутская часть нахмурилась так же, как Титов.
– Я предлагаю оптимизировать процесс управления с расчетом на ближайшее будущее. Если мы не сделаем этого сегодня, через год нам не хватит мощностей для контроля над огромной частью армии. Вы же сами говорили, Председатель: «строя Новый мир, мы должны думать о завтрашнем дне так, будто он наступил уже сегодня».
Сибиряк невольно улыбнулся. Маршал в точности процитировал знаменитую своей помпезностью фразу Председателя, чем поставил того в тупик. Теперь ему будет трудно пререкаться с Титовым, ведь фактически тот выполнял его распоряжение. Хороший ход.
Председатель в задумчивости почесал подбородок.
– Пробуйте, Виктор, пробуйте. Но если что-то пойдет не так, вам придется отвечать за это.
– Вас понял.
Председатель нажал отбой и десять из двадцати кресел в комнате опустели.
Сибиряк бросился к дяде.
– Где она? Где? – С горящими глазами он схватил Лебедева за рукав.
– Я так и знал, что ты обрадуешься. Как мальчишка, ей-богу. Успокойся. Когда я видел ее, она была на одном из островов Северной Земли. Неделю назад она перевелась на проект в Арктику.
– Когда ее доставят? – не унимался Сибиряк. Вдруг он почувствовал руку маршала на своем плече.
– Я думаю, тебе нужно самому слетать за ней. В одиночку на своем истребителе, отработаешь навыки дальних вылетов. Тебе будет полезно.
Сибиряк готов был скакать на месте. Но к радости скорой встречи с Четверкой примешивался ужас от предстоящего одиночного полета.
Предназначение
В последнее время Туяра позволяла Сибиряку самому вести самолет и не вмешивалась в управление. В небе он чувствовал себя свободнее, но все же не слишком уверенно. На учениях он держался подальше от остальной группы, чтобы случайно не задеть кого-нибудь, и от этого ему было одиноко. Пилоты поддерживали Сибиряка, Туяра всегда была рядом, чтобы подбодрить его, но сам он понимал, что учится медленнее, чем ему бы хотелось. Сибиряк видел других пилотов, которые пришли в команду позже него, и уже достигли больших результатов. Туяра брала только самых лучших, а Сибиряка навязал ей дядя. Ему казалась, что об этом знают все, и он вечно будет плестись в хвосте клина, с потными ладонями и бешено колотящимся сердцем.
– Тебе нужна практика, – заявила Леда, когда Сибиряк рассказал ей о своих страхах. Они стояли перед жилым блоком, наслаждаясь ветром и солнцем.
– Практики у меня достаточно, но ничего не меняется, – пожал плечами Сибиряк.
– Значит, тебе надо тренироваться еще больше. – Леда строго посмотрела на него. Сибиряк улыбнулся. Девушке было только девятнадцать, и со свойственным ее возрасту максимализмом она считала, что знает ответы на все вопросы.
– Ладно, – согласился Сибиряк, чтобы сделать ей приятное.
Леда хлопнула в ладоши.
– Я так давно не видела маму, – она сменила тему.
– Ингрид что, совсем не поднимается на поверхность? – удивился Сибиряк.
– Уже неделю. Так и живет в подземном городе.
– Скучаешь по ней? – спросил Сибиряк.
Леда покачала головой.
– Все так, как и должно быть. Мама не остановится, пока не добьется результата. Я хочу быть похожей на нее, но вместо этого все время чувствую, что болтаюсь тут… Как вы это говорите по-русски? Что у вас в проруби болтается? – Она засмеялась. – Ну ты понял.
– Тебе нужно найти свое место, – посоветовал Сибиряк. У них с Ледой были схожие проблемы. Он и сам чувствовал свою бесполезность в быстро меняющемся мире, и это не давало ему покоя.
– Какое? – Леда посмотрела на небо. – Летчиком мне не быть. Биологом тоже – нет образования.
– Ты могла бы научиться. Ингрид даст тебе должность в лаборатории, и параллельно ты пройдешь дистанционное обучение. Есть с чего начать, – предположил Сибиряк.
Леда помотала головой.
– Это не мое, я знаю. Нельзя всю оставшуюся жизнь заниматься не своим делом. Нужно искать то, для чего ты создан. Искать до последнего. И когда найдешь, вот тогда все наконец пойдет правильно.
– Так дай себе время. Тебе всего девятнадцать, в старом мире ты бы еще учебу не закончила.
– А в Новом мире? Мои ровесники уже нашли свое предназначение, у них есть планы на будущее. А я просыпаюсь утром, чтобы посмотреть, что вкусного дадут на завтрак.
Сибиряк рассмеялся.
– Ты не думала, что тебе повезло больше всех? Знаешь, я прожил так восемьдесят лет, просыпался ради вкусного завтрака и ничуть об этом не жалею. Ты просто идешь из одного дня в другой, да, без цели, но все же наслаждаешься жизнью. Пользуйся моментом, пока можешь.
– А что ты чувствуешь в Новом мире? – спросила Леда.
– Да, сейчас все иначе, – с неохотой согласился Сибиряк. На секунду он представил себе, как летит один в своем истребителе, и его сердце неприятно ускорило бег.
– Вот и я о том же. Оглянись вокруг: здесь у каждого есть цель. И мне нужна своя, иначе я не буду чувствовать себя полноценным человеком.
Сибиряк хотел положить руку ей на плечо. В последнее время ему часто хотелось прикоснуться к девушке, но всякий раз он говорил себе «нет». И теперь не сделал исключения. Приподнявшись немного, его рука опустилась обратно. Леда посмотрела на него с грустью. Она все поняла, и ее голубые глаза стали еще больше и печальнее. Она отвернулась.
– Мне пора, – сказала она и, не оборачиваясь, зашагала в сторону блоков.
– Пока, – только и произнес Сибиряк, глядя вслед ее удаляющийся фигурке.
***
Сибиряк сидел в кабинете маршала. Свет был выключен, только желтые проблески от застывших в воздухе уличных фонарей гуляли по овальному столу для переговоров. Свет и тени, тени и свет, они никогда не смешивались. Титов смотрел на эту игру, порожденную то дроном, пролетевшим между окном и фонарем, то длинным кузовом проехавшего грузовика. Оба пока молчали, обдумывая что-то свое. Маршал, казалось, не замечал Сибиряка, скромно притулившегося на жестком стуле перед окном. Стакан виски в руках Титова то отражал свет, от поглощал его. Наконец, маршал вышел из задумчивости.
– Туяра мне доложила о твоем страхе перед небом, – сказал он сухо.
– Простите, товарищ маршал, я всех подвел.
Титов помолчал снова. Сибиряку его молчание было в тягость. Он понимал, что не оправдал ожиданий, подвел свою летную семью, и так гадко на душе у него не было давно.
– Позвольте объяснить, товарищ маршал…
– Ну попробуй, – Титов качнул головой, в этом движении были и разочарование, и безнадежность. Свет лег на стол желтым прямоугольником, да так и остался лежать, как длинный египетский папирус, готовый запечатлеть на своей шершавой поверхности жалкие оправдания Сибиряка.
– Мне не место в авиации, товарищ маршал. – Сибиряк сглотнул. Он чувствовал, что говорит то, чего не следует. Здесь было не принято изъявлять свою волю. Армия – не то место, где можно выбирать, но с Титовым он должен быть честен, потому что вокруг не было никого, кто помог бы ему справиться. – Я всегда боялся летать, даже гражданские самолеты меня пугали. А теперь вот это… Я понимаю дядю, понимаю, почему он принял это решение. Но…
– Генерал Лебедев не принимал никаких решений, Сибиряк, – невозмутимо прервал его Титов. – Он даже не вмешивался. Решение было моим.
– Но почему? – удивился Сибиряк. – Вы хотели, чтобы я был под присмотром дяди?
Маршал ухмыльнулся. Он повертел стакан в руке.
– О чем ты, какой присмотр. Ты же не ребенок. – Титов почесал щеку. – Я внимательно прочитал твое досье. Ты как-то обмолвился, что боишься летать, и я определил тебя в авиацию.
– Зачем? – Сибиряк знал, что ответ маршала будет правильным. Таким, до которого Сибиряк сам ни за что бы не додумался. И в ту же секунду, когда вопрос еще висел в воздухе, он уже понял, что останется в авиации навсегда. Перед его внутренним взором блеснуло крыло истребителя. Блеснуло и погасло, и в темноте кабинета стало так спокойно…
Что может быть лучше, чем принять свою судьбу из рук человека, который знает, что делает.
– Я читал твое личное дело. Василий Павлович, как глава службы разведки, очень щепетилен. Он мастер фактов и точных дат. Но также он записывает все, что услышал и узнал о человеке. Там была пометка – ты боишься летать. Это стало для меня решающим фактором.
– Я должен преодолеть страх? – догадался Сибиряк.
– Именно так. Я возлагаю на тебя большие надежды. Интуиция редко меня подводит. У таких людей, как мы, – при слове «мы» Сибиряк почувствовал прилив гордости, – не должно быть слабостей. Страх, неприязнь, обиды, даже любовь – все это слабости, которые однажды приведут нас к поражению. И сколько бы усилий ты не вложил, чтобы стать сильным, придет день и даже одна слабость сведет на «нет» старания всей твоей жизни.
– И любовь?
– Особенно она, Сибиряк. Это самая большая слабость, которую можно себе представить.
Маршал увидел отблески света на острых гранях своего стакана. Он почти различил лицо Ингрид, разбитое на десяток искр.
А Сибиряк подумал о Леде. Впервые за долгое время его первая мысль была не о Еве. Но что поделаешь? Жизнь катилась дальше, Ева в его памяти все больше уходила в прошлое, и он чувствовал себя виноватым, словно предавал ее.
– Такова жизнь, – вздохнул маршал, и казалось, что он ответил на движение души Сибиряка, хоть немного оправдав его.
– Что мне теперь делать? – Это был вопрос и о Еве, и о Леде, и об истребителе, который стоял в ангаре.
– Бороться со своими слабостями, – Титов дал один ответ сразу на все вопросы.
Сибиряк кивнул.
– Возьми самолет. Не надо никого вызывать и оповещать. Я распоряжусь. Диспетчер поможет тебе подняться в воздух. А дальше сам, как сможешь. Тебе нужно понять, что ты способен сблизиться с небом, срастись с ним. Однажды переборов свой страх, ты будешь делать это снова и снова, а потом и вовсе забудешь, каково это – бояться.
– У меня не будет слабостей? – улыбнулся Сибиряк.
Маршал задумался, заглянул внутрь себя.
– Будут. Но ты научишься с ними справляться.
– Прямо сейчас? Мне вылетать сейчас? Ночью? – испугался Сибиряк. – Кто поведет меня в небе? Без группы…
– Ты сам себя поведешь. Это твоя ночь. Иди. Диспетчер предупредит посты в радиусе тысячи километров, что над ними будет кружить молодой летчик.
«Молодой летчик»… Сибиряк выпрямил спину, плотная ткань формы захрустела на рукавах.
– Спасибо, товарищ маршал, – он отдал честь.
– Не подведи меня, – Титов поднял руку к голове, козырнув Сибиряку. Это было что-то невероятное.
Когда Сибиряк закрыл за собой дверь, маршал вгляделся в свой стакан. Лицо Ингрид еще было там. Слабости никуда не деваются, но такие люди, как маршал, не имеют права говорить об этом другим.
