Читать книгу: «Версенес. Начало», страница 3
Глава 4. Параллель
Нера
Открыв глаза, я обнаружила, что комната залита солнечным светом, льющимся через не зашторенное окно. Словно и не было ночи вовсе. Видимо, от этого все казалось каким-то нереальным.
Наскоро умывшись и одевшись, я вышла в надежде на готовый завтрак. В квартире было подозрительно тихо. Наверное, мой «домовладелец» еще спит, но, обойдя все, я узнала, что осталась одна. Что ж, хорошее начало дня. Взглянув на часы, я поняла, что мое утро пришлось на около обеденное время.
В гостиной не осталось и следа от наших вчерашних посиделок. Лишь в воздухе витал еле уловимый запах дорогого табака и… виски?! Нет, виски мы вчера не пили. Наверное, померещилось.
Желудок дал о себе знать, и я пошла на кухню. Там было столько всего: техника, какую только можно пожелать, и, конечно, большой холодильник. Из-за этого многообразия я не сразу заметила бумажный пакет на стойке и записку:
«Уже уехал. Не решился тебя будить.
В пакете завтрак.
Через несколько дней загляну к тебе.
Есть дела».
И все. Без подписи. Хотя чего я ожидала? Приписки в конце «люблю, целую»?!
В пакете были булочки, свежие и ароматные. Кофеварка стояла в режиме подогрева, поэтому кофе был теплым.
Завтракать на кухне совсем не хотелось. Все незнакомое и совсем не уютное. Мебель серая, поблескивает металлическими ручками, солнце просто ослепляет. Надо будет что-то придумать. Без штор на окнах здесь слишком светло, как в операционной.
Взяв завтрак, я пошла в гостиную и удобно расположилась на диване. Булочки оказались очень вкусными. Я поставила кофе на журнальный столик и увидела, что вазы с шариками там больше нет.
В груди свело от сожаления. Все же стоило вчера поддаться порыву.
Теперь уже поздно об этом думать, но при воспоминании о поцелуе по телу начало разливаться тепло.
Пора как следует осмотреться в моем новом жилище. Я оглядела гостиную и нашла дверь, которую вчера не заметила и которую Остин не показал. За ней оказалась еще одна ванная, не уступающая той, что в спальне. Не могут же гости ходить в туалет через спальню хозяина. Прекрасно понимая, что нехорошо рыться в чужих вещах, я открыла верхний ящик комода. Одежда. В верхнем ящике – нижнее белье, в остальных – брюки, футболки, свитера… На мой взгляд, маловато одежды, даже для мужчины. И почему она лежит в этой ванной комнате? В моей ванной тоже есть комод, но он пуст, как и шкаф спальни. Все же он был уверен в успехе предприятия. К тому же на полках обнаружились шампунь, гель для душа, бритвенные принадлежности, а полотенцем явно сегодня пользовались. Я понюхала гель для душа. Запах приятный. В рекламе про такой бы сказали, что это аромат силы и уверенности.
Надо было чем-то себя занять. Я пошла в кабинет, порылась немного в книгах. Нашла пару интересных, полистала, но настроения читать не появилось. Тогда села за компьютер. Тут все было родным и близким, интернет поглотил меня целиком. Когда желудок возмущенно напомнил о себе, был уже поздний вечер.
Никакими особыми кулинарными талантами я не обладала, поэтому на ужин решила разогреть найденную в морозилке пиццу. С ней я тоже просидела у компьютера. И, когда снова прервалась, уже наступила ночь.
Если так будет продолжаться дальше, то я рискую превратиться в овощ со стойкой интернет-зависимостью.
Следующие два дня повторили этот с точностью до мелочей. На третий день доставили продукты, и желание искать работу как-то улетучилось, в особенности после того, как в пакетах я обнаружила прокладки, женский гель для душа и прочие необходимые средства гигиены, в которых я остро нуждалась. Как пояснил мне разносчик, набор был немного изменен квартировладельцем. То есть Остином.
Почему на меня вдруг свалился такой большой мешок халявы? Я ведь о нем не просила. Даже мое мнение об Остине начало меняться в лучшую сторону.
Прошло еще несколько дней, в течение которых я все так же копалась в книгах и сидела в интернете. О том, что Остин должен приехать, забыла. Однажды утром я была разбужена хлопнувшей дверью.
Я не спеша умылась, оделась и вышла из комнаты. Остин сидел за стойкой на кухне и пил кофе. На плите стояла сковорода с омлетом. Остин поставил чашку, встал и предложил мне стул. Я села, он налил кофе из кофемашины, которую я так и не освоила, и положил на тарелку кусок омлета. Мы молча позавтракали. Признаться, было интересно, зачем он приехал, и, когда в моей чашке остался только глоток, я спросила:
– Зачем ты приехал?
– На день рождения сына.
– У тебя есть сын? – я была удивлена
Теперь удивился он:
– А что тут такого? Я в том возрасте, когда многие люди имеют детей, мое финансовое положение стабильно. Почему бы и нет?!
Он ухмыльнулся.
Любопытство пересилило во мне чувство такта:
– Ты был женат? О, или, может, ты все еще женат?
Он тепло улыбнулся:
– Ну… женат я был, но не на матери моего ребенка.
– Почему так?
– Почему я был женат или почему я не женат на матери моего ребенка?
– Второе, но первое тоже интересно.
Остин засмеялся, встал и налил еще по чашке кофе.
– Ну, сначала я отвечу на второй вопрос, так как это быстрее. Я никогда и не собирался жениться на этой женщине, а она никогда не желала меня в мужья. Мы просто друзья. Иногда у нас был секс. Так, по-дружески. В один прекрасный момент мы сошлись на том, что хотим ребенка. Не общего, а просто каждый из нас созрел, чтобы стать родителем. А через некоторое время выяснилось, что она беременна. От меня.
– Извини за нескромный вопрос, но как именно вы распределили обязанности?
– Когда мы приняли решение, я переехал к ней, чтобы помогать, пока она беременна и на первых порах. Когда малышу исполнилось полгода, мы поняли, что плохо уживаемся вместе. И я уехал, наняв ей няню и домработницу. Сейчас в основном ребенок у нее. Я часто забираю его со школы, иногда мы втроем проводим выходные. Ну и, конечно, я подменяю ее, когда нужно.
Мне была непонятна вся эта ситуация, так как ничего подобного у меня не было.
– Ответ на первый вопрос тебе все еще интересен?
– Да, – честно соврала я, так как первый вопрос уже забыла.
– Да, я был женат. И не один раз, а четыре. Не буду вдаваться в подробности, но все четыре брака были короткими и были построены исключительно на страсти. Было бурно, эмоционально, но, как выяснилось, бестолково.
– Значит, ты не веришь в брак?
Остин изумился.
– Почему? Верю. Я не верю в те браки, а в брак вообще верю. Просто не стоит столь скоропалительно скреплять себя узами.
Я совсем запуталась.
Остин похлопал меня по плечу.
– Ладно, не забивай голову. Все равно для каждого человека это значит что-то свое.
– Так какие планы на сегодня?
Остин забрал у меня пустую чашку и вместе со своей загрузил ее в посудомоечную машину.
– Для начала я поеду в одно очень уютное кафе и уточню, все ли готово для празднования, потом заберу подарок, потом встречу сына вместе с матерью, ну а потом поедем праздновать. Можешь присоединиться.
– Нет, я – пас.
Как вести себя на детских праздниках, я не имела понятия.
– Дело твое. Ладно, я поехал. Не скучай, – и уже в дверях добавил: – Кстати, завтра я весь день тут.
Он ушел, и мне стало грустно – тоже захотелось к родным. Я села за компьютер и начала писать письмо. Правда, никак не могла решить, кому именно оно адресовано. Конечным вариантом было что-то вроде этого:
«Дорогие родные!
Я по вам очень соскучилась. Правда, увидеться пока не получится, так как я временно без работы. Правда, с жильем пока порядок. Но финансов на поездку нет. Хотя можете приехать ко мне в гости. Я сейчас живу у одного знакомого. Тут вы все вполне сможете разместиться. Надо только спросить, не против ли хозяин квартиры. Если у вас есть возможность приехать, попробую с ним договориться.
Целую, ваша Н.»
Но, перечитав письмо, я поняла, что проще все это решить по телефону. А с Остином договориться завтра.
Я налила чашку чая и села перебирать старые фотографии. Через полчаса с твердым решением увидеться с близкими я уснула на диване в гостиной. Кто бы мог подумать, что, когда я открою глаза, будет уже вечер. Остин еще не вернулся. В квартире было темно и тихо. Я включила свет во всех комнатах, поставила любимый диск и отправилась на кухню за чаем. Снова захотелось оказаться в кругу семьи. За вечерним посиделками, когда все говорят о прошедшем дне, шумно устраиваются за столом, делят стулья, расставляют чашки, наполняют вазочки печеньем и конфетами. Ответом на эти мысли был звук открывающейся двери. Я побежала навстречу, хотя знала, что там нет никого. Было все равно, лишь бы не свихнуться от этого внезапного одиночества.
Лориан
Я решил увидеться с Лейлой еще один раз и окончательно забыть про все свои чувства к ней. Найти ее не составило труда: около ее дома открылось эзотерическое кафе. Она просто не могла упустить такой шанс расширить свое сознание.
Я осел в этом сомнительном месте на целый день с надеждой, что она появится именно сегодня и не придется навязываться к ней в гости или ждать случайной встречи неделями.
Удача была на моей стороне: к сумеркам она вошла в зал и заняла столик в углу. Я подошел, и ее глаза засветились от счастья. Я сел к ней и не мог оторвать взгляд, она без умолку болтала о новом направлении то ли в искусстве, то ли в религии, мне было все равно, лишь бы ее звонкий голосок не замолкал, а кудряшки так же щекотали шею и обнаженные плечи.
Мы послушали выступление весьма сомнительной группы, и я вызвался проводить Лейлу домой. Пройдя по темным улицам, она завела меня в большой красивый двор с арками, мы сели на скамью, я обнял ее, не желая отпускать больше никогда, не веря, что все же смогу сделать это… Но логика упорно твердила, что надо.
– Я купила мотоцикл.
Ее мечтательный взор устремился к звездам, а я представил, как круто она будет смотреться на байке в шлеме и косухе. Мигом пришла картина: разбитый мотоцикл и ее искалеченное тело лежит рядом. Нет. Она же так безрассудна.
– Нет.
Она удивленно посмотрела на меня.
– Чего нет? Ты же там никогда не был?
– Ты про что?
– Про Румынию.
– А что с Румынией?
– Я же тебе уже минут десять рассказываю, как будет клево съездить туда, посмотреть всякие шаманские штуки…
– Шаманские штуки… Продай мотоцикл.
– Зачем?
– Продай. Я буду волноваться, если буду знать, что ты на нем катаешься.
Она задумалась, ее курносый носик сморщился.
– Ты будешь волноваться?
– Да.
– Значит, я тебе не безразлична?
– Совсем не безразлична.
Она обняла меня и положила голову на плечо.
– Я так рада. Я так грустила, когда закончилась Индия…
– Ты скучала?
– Очень, но ты не оставил своего телефона, а я не дала своего…
Я понял, что не смогу оставить ее, по-детски наивную и доверчивую, в этом мире ей обязательно нужен тот, кто будет создавать для нее сказку.
Нера
Остин стоял в гостиной, уставший и счастливый, я кинулась к нему и сжала в объятьях, он удивился, но обнял меня и зарылся лицом в мои волосы. Я слышала, как учащенно забилось его сердце, как напряглись мускулы. Рядом со мной был человек, которому я по какой-то причине была небезразлична. Он был рядом, я сжимала его в объятьях с такой жадностью, словно провела пару лет в заточении. Мы долго стояли, пока руки не устали и не опустились. Остин поднес к губам мои пальцы, поцеловал их и спросил:
– Что с тобой?
– Я… – язык отказывался меня слушаться. Как уместить в слова ту невыносимую тягу к семье, которая далеко? Я опустила голову… Тогда он отвел меня к дивану, усадил и, обняв, положил мою голову к себе на грудь.
Понемногу мое дыхание выровнялось и сердце успокоилось, в то время как сердце Остина все еще отбивало рваный ритм, а встревоженный взгляд был устремлен на меня.
– Просто я соскучилась по семье. Они далеко, и я их давно не видела. А ты сегодня виделся со своими близкими. И это вызвало во мне кучу воспоминаний. И стало очень грустно. Потому что я не могу вот так просто с ними встретиться.
– В чем проблема?
– Банально. В деньгах.
– Если дело только в этом, то я могу сделать так, что послезавтра ты сядешь в самолет и полетишь к родным.
Я уже хотела возразить, но он закрыл мне рот рукой.
– И не возражай. Если это сделает тебя счастливой, то поезжай. Я все устрою.
– Но я не могу просто уехать…
– Можешь.
– А как же наш уговор? Я же смотрю за квартирой?
– Я переведу на время все дела сюда. Это вполне реально. Поезжай, не отказывай мне в удовольствии сделать доброе дело.
Неужели это происходит на самом деле?
Вот то предложение, от которого невозможно отказаться. Стоит только представить, что через несколько дней я могу оказаться ТАМ. Сердце взбесилось, все внутри завязалось в узел… И я согласилась.
– Тогда я сейчас сделаю пару звонков и все устрою. Объясни, куда конкретно тебе надо, – и к послезавтра у тебя будут на руках билеты.
Я объяснила. Это заняло больше времени, чем я ожидала: когда Остин узнал, что после девятичасового полета мне предстоит столько же ехать на автобусе, он не успокоился, пока не убедился в надежности дорог и доступности транспорта. Потом он отправил меня на кухню за кофе, а сам принялся куда-то судорожно названивать.
Когда я принесла кофе, он все еще очень эмоционально искал билеты на наиболее удобный по времени рейс. Я решила не мешать и вернулась на кухню.
Вышел Остин уже спокойным и довольным:
– Билеты есть. Туда и обратно. Обратно с открытой датой. К сожалению, на автобус бронировать по телефону они отказываются, а продать по кредитке не имеют возможности. Билеты на самолет доставят завтра. Единственная просьба – вернись в течение полутора месяцев. Ну и, конечно, заранее сообщи – встречу.
Я готова была прыгать от счастья. Прыгать не стала, просто весь вечер с упоением рассказывала о родных краях. И где-то посреди рассказа уснула прямо на ковре перед камином.
Проснулась в кровати. В дверь звонили. Я встала и понеслась к двери. За ней стоял Остин, в руках у него были билеты и пакет из булочной.
– В дверь звонил курьер, – пояснил он, – просто я в магазин ходил. Билеты есть. Можешь паковать чемодан. Самолет через семь часов.
В моей голове взорвалась бомба. На сегодня! Не на завтра. Завтра я уже буду на месте! Неужели это все на самом деле?
Не сказав ни слова, я умчалась в комнату. Попытка собрать вещи не удалась: факт того, что желаемое совсем рядом, настолько выбил меня из колеи, что все валилось из рук, и я никак не могла решить, брать ли мне с собой вторую зимнюю куртку и понадобится ли мне вся коллекция носков или стоит ограничиться тремя-пятью парами… Поняв тщетность усилий, я в очередной раз опустошила дорожную сумку.
Потом подумала, что было бы неплохо, если бы кто-то собрал за меня вещи.
Я вышла в гостиную. Остин мерил шагами пространство у стеклянной стены и говорил по телефону. Увидев меня, прервал разговор и спросил:
– Собрала вещи?
Ответ вырвался сам, минуя сознание.
– Я их вообще брать не буду.
Действительно, не буду я ничего брать. Ограничусь тем, что влезет в дамскую сумку. Тут же вернулась в комнату и взяла документы, мобильник и кошелек. Все. Остальное куплю или возьму погонять у родственников.
Остин стоял прямо за дверью.
– Поехали.
Все так быстро, так стремительно. В голове не то что каша – пюре овощное.
Бегом к лифту, бегом к машине. Как в кино, быстро и динамично. Опомнилась только, когда машина гнала по шоссе, а я сидела с ногами на переднем сиденье и судорожно теребила ремень безопасности. Минут через двадцать я поняла причину столь скорого отъезда. Мы встали в огромную пробку. Казалось, ей не будет конца. Как потом выяснилось, простояли мы в ней три часа.
В аэропорту успели к самому концу регистрации. Как приятно быть бизнес-классом. На регистрации разве что в обе щеки не расцеловали и красную ковровую дорожку не постелили. Мы побежали в зону досмотра перед посадкой, здесь нам предстояло расстаться. Впервые за сегодняшний день я взглянула на своего благодетеля. Вот он стоит прямо передо мной. Выше меня, темные волосы, светлые глаза, тонкие губы изгибаются в улыбке. Первый человек со времени моего отъезда из дома, который сделал что-то для меня, только для меня. Сердце наполнилось благодарностью, оно готово было взорваться. И я поняла. Он будет меня ждать. В этом городе появился человек, которому я небезразлична. Он смотрел на меня с участием, и захотелось его как-то отблагодарить. Руки сами обвили ему шею, губы встретились с его губами. Как только это произошло, я вспомнила наш прошлый поцелуй – и язык сам проник в его рот. Я забыла, что мы в аэропорту, что я опаздываю, что я не люблю его… Последнее не сказать чтобы было помехой, но все же именно эта мысль меня отрезвила. В голове что-то щелкнуло, и я отрыла глаза. Одновременно с этим он осторожно, но уверенно оттолкнул меня и убрал мои руки со своей шеи. В его глазах плескалось море самых разнообразных эмоций. Гнев, отчаяние, радость, разочарование?
– Что ты делаешь? – Остин чеканил каждую букву. – Что ты делаешь…
Я замерла. Как мышка перед кошкой. Вот он сейчас бросился и разорвет. Стало страшно. Я развернулась и побежала в зону досмотра, не сказав ни слова. Девушка за стойкой понимающе улыбнулась. Наверное, думает, что я прощаюсь со своим парнем. Дура.
И я дура. О таком парне можно только мечтать. А я все ломаюсь. Убежала от него, как школьница.
Поскорее бы уже в самолет – отвлекусь от всей этой ерунды. Как только объявили посадку, я сразу встала в очередь. Это уже было действием, чтобы еще хоть как-то занять мозг, я стала наблюдать за тем, как ведут себя люди, стоящие передо мной, и пытаться догадаться, о чем они думают. Время пошло быстрее, и я не успела опомниться, как стюардесса уже с улыбкой объясняла, где мое кресло.
В среднем ряду. Ну вот. Совсем не интересно. Придется весь путь таращиться в монитор.
Я уселась, сразу пристегнулась и приготовилась впасть в состояние между сном и явью. Уловка сработала, и, когда я в следующий раз открыла глаза, самолет уже набирал высоту.
Разнесли напитки. Я взяла бокал красного полусладкого и с его помощью провалилась в еще одну полудрему до самого ужина. Так и продремала весь полет. Каждый прием пищи клонил в сон, а если сон уходил, я нагоняла его бокалом вина.
Как же я была рада по прилету, что не взяла с собой вещи. Наверное, первой со всего рейса мне удалось покинуть аэропорт. Плюнув на все, я поехала до родного города не рейсовым автобусом, а на такси.
И вот они, окна родного дома. Ту радость, которую я испытала, передать словами невозможно. Сквозь окно я видела, как семья садится ужинать. Мама накрывает на стол. МАМА. Как давно это слово не проносилось в моих мыслях, как давно я не произносила его. Я побежала в дом. Надо было видеть лица родных, когда я ворвалась в кухню. Немая сцена. Потом посыпались вопросы, поцелуи, объятия, попутно меня пытались накормить, так как «бледна и худа», хотя бледность объяснялась дорогой, а чрезмерно худой или толстой я никогда не была и мой вес с момента вылета из родного гнезда почти не изменился. Мы болтали почти до ночи, пока мама не вспомнила, что пора бы и поспать. Я ведь не на один день приехала. Правда, выяснилось, что моя комната теперь не совсем моя. Теперь это симбиоз кабинета и спальни для гостей. Было странно видеть ее другой. Вроде все на месте – кровать, стол, окно, дверь – но нет тех мелочей, которые делали ее МОЕЙ. Обои строгие, на письменном столе громоздится компьютер, а раньше там были стопки тетрадей и книжек, кровать застелена незнакомым коричневым покрывалом, а не синим, которое я купила в старших классах, комод забит полотенцами и постельным бельем.
Но в то же время было здесь то, из-за чего я чувствовала себя дома. Были люди, которые окружали меня любовью, теплом и заботой.
Я долго не могла уснуть и смотрела на огромную яркую луну, свет которой пробивался даже сквозь плотные шторы, которые тоже были незнакомыми.
Глава 5 Там
Лориан
Я отвез Лейлу домой после потрясающей прогулки по городу. Мы бродили, взявшись за руки, по темным улицам, болтали о ерунде. С ней невозможно было говорить серьезно, хотя я знала, что она умна, просто ее легкость и непосредственность делали ее совсем оторванной от обыденных вещей.
Потом, словно школьники, мы долго целовались в подъезде, после чего она сказала, что хочет спать, и отправила меня восвояси. Я не могу вспомнить за последние десять лет таких отношений, где за это время еще не переспал бы с девушкой. Самое удивительное, что, несмотря на желание, я отчетливо понимал, что еще рано. Каждый раз она мягко, но уверенно отпихивала меня и заводила разговор о творчестве, погоде, еде, о чем угодно, только бы отвлечь меня.
Звонок Остина разбудил меня посреди ночи, чертыхаясь, что сам ему сказал звонить в любое время, я снял трубку. Как всегда, по пустякам он не тревожил, на этот раз было кое-то на самом деле важное. Все мои задания для него сходились на одном человеке, и Остин решил нас свести.
Я был и обрадован, и расстроен. Отказаться от дальнейших поисков было невозможно, это сродни инстинкту самосохранения – нечто, сопутствующее тебе в любой ситуации. Но Лейла теперь стала важной частью моей человеческой натуры. Найти компромисс пока не удалось, и я решил действовать по ситуации. Хотя если мои изыскания увенчаются успехом, возможно, нам придется расстаться. Но жизнь – штука непредсказуемая, и я таил надежду, что удастся найти лазейку.
Нера
Я обмакнула оладушек в мед и хлебнула кофе, повторяя про себя «я дома, я дома, я дома». Даже не верится. Впервые за несколько лет я чувствовала тепло родных рук вокруг. Мама заботится обо мне. Я отвыкла быть дочерью и сестрой, привыкла везде и во всем рассчитывать только на себя. А тут не надо думать ни о чем, мама постелет постель, приготовит поесть, постирает вещи, наведет порядок. Еще немного, и заберусь к ней на колени и свернусь в калачик. Но нет, это время безвозвратно ушло. За годы жизни вдали от семьи я, как улитка, покрылась толстой раковиной, и снять ее означало оказаться без защиты. Мама это понимала и не пыталась проникнуть сквозь поставленные мной рамки.
После завтрака она повела меня на экскурсию. За несколько лет здесь многое изменилось. У дома появилась новая пристройка, там оказались туалет, ванна и прачечная. Часть плодовых деревьев в саду убрали, и на их месте поставили беседку.
Пока мы все обошли, пока я все как следует разглядела, настало время обеда и моим вниманием всецело завладели братья. Младший показывал хорошие успехи в школе и с упоением рассказывал про любимые предметы, любимых учителей и даже показал, как он организовал свой дневник, чтобы наиболее эффективно использовать время. Старший брат занимался карьерой и семьей. Его девушка гостила у друзей за границей, а он затеял ремонт. Отчим тоже был за границей, по работе. Не скажу, что у нас очень близкие отношения, но увидеться хотелось.
Я с радостью согласилась съездить вечером к Майклу, чтобы посмотреть, как идут работы. Заодно он пообещал найти кого-нибудь из моих бывших одноклассников. Что и говорить, предложение заманчивое.
За разговорами время пролетело как-то незаметно.
Майкл, как и обещал, отвез меня к себе. Квартира у него оказалась небольшая, но весьма уютная. Всего две комнаты, кухня, ванная. С другой стороны много ли надо паре, не имеющей детей. Машина Майкла тоже не отличалась роскошью, но была надежной и удобной. Одним словом, мой брат ни капли не изменился. Делая выбор, он всегда останавливался на том, что наиболее функционально, внешняя мишура мало его интересовала. Интересно, его девушка так же практична? Об этом я прямо спросила:
– А твоя девушка, она какая? В смысле такая же практичная и приземленная, как ты?
Мои слова его рассмешили:
– О нет. Она настоящий ураган. Думаешь, чего ее сейчас нет? Подруга предложила ей погостить по случаю скидок на билеты, вот она и рванула. Никакой особой причины не было. Подожди, может, ты еще познакомишься с Алисой. Ты когда назад отправляешься?
– Сама не знаю, билет с открытой датой. Как надоем – так уеду.
– Глупости. Ты никогда не надоешь. Это скорее тебе здесь надоест.
– Но я очень люблю всех вас.
– А дело совсем не в нас, и ты об этом знаешь. Тебе надоест торчать в этом унылом городишке.
– И вовсе он не унылый. Он очень милый и красивый. Он замечательный, – удивительно, но мне сейчас именно так и казалось.
– Тебе вовсе не город нравится, а те, кто в нем. Тебе оттого и мил сейчас здесь каждый камень, что все важные люди тут… Не будь их, это был бы такой же город, как и другие, просто немного красивее.
– Наверное, ты прав.
На этом разговор прервался, мы подъехали к городскому парку, где отдыхали молодые и не очень люди, среди которых предположительно были мои одноклассники.
В парке фонарей почти не было, и большая часть дорожек была погружена в кромешную тьму. Справа от старого тира на лавочках мы нашли компанию моих одноклассников. Каково было мое удивление, когда из всей этой пестрой компании вышла школьная подруга, с которой последние несколько классов мы были неразлучны. Я потеряла с ней связь почти сразу как переехала. Она поступила в институт и усиленно училась, а я переживала кризис взросления одновременно с одиночеством и отчаянно рвала все старые связи, надеясь, что от этого станет легче.
Мы обнялись, она была удивлена. Несколько лет ни слуху ни духу, а тут… Посыпались вопросы, на которые совсем не надо было отвечать. Все было не важно. Мы вместе. Слово за слово, Элла уже зовет меня в клуб. Как хорошо, что у меня такой понимающий брат. Он без лишних вопросов отпустил меня.
Казалось, Эллу здесь знает каждый официант и охранник. Она со всеми здоровалась за руку и целовала в обе щеки.
Мы выпили по пиву, потом еще по одному, Элла знакомила меня, казалось, со всеми, кто проходил мимо. Музыка орала так, что я даже своих мыслей не слышала, а множество ярких вспышек грозили бы перейти в головную боль, будь я абсолютно трезва. Мы сидели за стойкой бара, вокруг сновала толпа, желающих подзаправиться «огненной водой», в пяти метрах бесновался танцпол. Все это очень напоминало школьный выпускной, только наряды посовременнее, публика постарше, а в остальном все точно так же. Вот сейчас ко мне подойдет Винсент и пригласит танцевать. Винсент. Вин-сент. Моя школьная любовь.
Но ведь это на самом деле Винсент сейчас идет ко мне. Такой же, как раньше. Высокий, тощий, одет в то, что иначе как бабушкиной кофтой и назвать нельзя. Я даже тихонько ущипнула себя, но парень упорно не таял, а приближался с завидной для галлюцинации четкостью.
– Привет, – он остановился в каких-то десяти сантиметрах от меня.
Да нет, он совсем не такой, как на выпускном. Высокий – да, тощий, может, он и не перестал быть тощим, но то, что мышцы подкачал – точно, да и бабушкина кофта сменилась стильным кардиганом.
– Привет, ты меня не узнала? – он улыбнулся, и, как и на выпускном, пол поплыл из под ног.
– Привет, узнала, конечно. Просто столько сюрпризов за один вечер. Сначала Элла, а теперь ты…
Он подсел к нам.
– Давно тут?
– Да нет, с час, наверное. Не знаю.
Он засмеялся.
– Не в клубе, в городе.
– А, – почему-то в его присутствии я неизбежно чувствовала себя дурой.– Нет. Пару дней.
Ведь если считать вчерашний вечер и сегодняшний день – на самом деле пару дней.
– Надолго? Или, может, решила насовсем? – последняя фраза прозвучала как шутка. Впрочем, не самая удачная. Хотелось бы насовсем. Только что мне здесь делать?
– Пойдем потанцуем.
Я поставила пиво на стойку и потянула Винсента за собой. Трогать сложные темы сегодня не хотелось. Да и вообще о чем мне с ним говорить? Он меня не знает, я его тоже.
Конечно, когда мы вышли на танцпол, заиграла медленная песня. Что может быть «лучше». Я замерла в нерешительности, приглашение было просто потанцевать, а не танцевать медленный танец, это же нечто более интимное. Но Винсент решил все за меня. Он ловко взял меня за талию и прижал к себе, мне ничего не оставалось, как положить руки ему на плечи. Вспомнился наш поцелуй на выпускном.
Я подняла голову и обнаружила, что он пристально смотрит на меня. Стало жутко интересно, каким бы был его поцелуй сейчас? Мне бы так же понравилось? Или наоборот? Вдруг окажется, что он плохо целуется, а все те бабочки в животе были тогда от подростковой впечатлительности.
Он наклонился ко мне и что-то прошептал на ухо, но я, погруженная в свои мысли, ничего не разобрала.
– Чего?
– Я говорю, ты в школе была дико непопулярна.
Я ошарашено уставилась на него, не зная как на такое реагировать. Нет, это не новость, что меня сторонились, конечно, ботаник с пристрастием к языческим верованиям и странной музыке.
– И ты решил мне это сейчас сказать?
– Я не хотел тебя обидеть. Просто поражаюсь, как меняются люди со временем.
– Я должна это считать комплиментом?
Как-то расхотелось с ним танцевать, он смеется надо мной. Я уперлась руками ему в грудь, но он еще сильнее прижал меня к себе и добавил:
– Теперь я вижу тебя совсем по-другому. Теперь ты для меня личность. Сильная, интересная. Я рад, что мы знакомы, рад, что мы здесь встретились.
Мы все еще стояли.
– Ладно, брось. Ерунда это все. Давай расслабимся, потанцуем, потом выпьем по паре пива или еще чего-нибудь, если захочешь, потом я провожу тебя домой, и, может, мы договоримся еще об одной встрече, а может, нет.
В конце концов, что я теряю? Ну проведу с ним вечер или несколько, потом уеду и забуду.
Несмотря на свою долговязость, двигался Винсент на удивление хорошо. Мы дотанцевали еще до одного медленного танца, и тут я поняла, что ноги уже не слушаются, хочется пить и подышать свежим воздухом. Винсент обхватил мое запястье и потянул выходу. Мы прошли мимо бара, мимо удивленной Эллы и вышли на улицу.
Ночь, воздух был совсем прозрачный, на небе видно каждую звездочку. Совсем разгоряченные, мы еще не чувствовали холода, вдыхали полной грудью морозный воздух.
– Слушай, тут совсем рядом магазин есть – пойдем купим минералки.
Предложение мне понравилось. Мы прошли вдоль двух домов, где уже все спали, свет горел лишь в одном окне, судя по шуму, там что-то очень активно праздновали. Магазин был небольшой, но несмотря на поздний час, покупателей было полно. Отстояв небольшую очередь и купив заветную холодную минералку, мы выбежали на улицу. Я сделала несколько жадных глотков и почувствовала, как внутри появляется ледяная дорожка. Поначалу было даже приятно, пока холодный ветер не начал пронизывать до костей. Я замедлила шаг, казалось, что если быстрее идти, становится только холоднее. Винсент внимательно посмотрел на меня, быстрым движением снял с себя кардиган и протянул мне. Я его надела, он тоже был холодным, но теперь от ледяного ветра меня отделяла не только тонкая рубашка. Винсент же остался в футболке. Я с удивлением обнаружила, что он уже не такой тощий и щуплый, как в школе. Высокий, стройный и подтянутый.
