Читать книгу: «Пешком до Луны», страница 7
Глава 16
Когда часы в огромном белом замке – именно так выглядит дом Эшли Мориссон – пробили двенадцать, из дома вылетели трое ботаников, раздетые до трусов.
– Вам здесь не место, – сложив руки крестом на груди, провозгласила Эшли.
Публику она собрала нехилую: позор этих ребят наблюдали несколько десятков старшеклассников, родители которых и не подозревали о вечеринке. Полупьяные тусовщики кричали и закидывали парней пустыми стаканчиками. Боясь повторить их позор, слабые поддакивали сильным, которые таким способом показывали худшие свои качества.
Гордая своим поступком Эшли вернулась в дом.
– «Хлеба и зрелищ» требует народ… Рада, что испортила ребятам вечеринку? – проговорил сидящий в углу Алекс. В руке он держал банку дешевого пива, купленного Эшли, благодаря поддельным документам.
– Что, прости? – дерзко отозвалась хозяйка дома.
– Это их первая вечеринка, Эш. Ты слишком жестока, – размеренным тоном ответил Алекс. – Кстати, пиво отвратительное.
– А, это же ты, Глоу. Интересно, что привело тебя на мою вечеринку? И главное слово в этом предложении – мою. А значит, я не собираюсь спрашивать, что думает несчастный Глоу о трех бедных мальчиках.
Эшли подошла поближе, свысока оглядывая мило улыбающегося Алекса в его любимой джинсовой куртке.
– А что это ты без своей подружки? – нагло продолжала она. – Стал ей не нужен, и с горя решил напиться и склеить кого-нибудь здесь?
Алекс усмехнулся:
– Какая же ты всё-таки идиотка, Мориссон.
На лице Эшли появилась тень возмущения, но она была достаточно пьяна, и когда замахнулась стаканом, чтобы плеснуть в лицо обидчику, поскользнулась и упала прямо на колени Алекса.
– Черт, Эшли, – Алекс импульсивно соскочил, вытирая пятно на новых джинсах.
Навалившись на стену, Эшли приложила руку ко лбу:
– Прости, наверное, я перегнула палку. Давай… Давай я отведу тебя в ванную.
Эшли открыла кран, скинула с ног туфли на огромной танкетке и села рядом с душевой кабиной. Алекс попытался отстирать пятно, но вода не смогла отмыть желтизну.
– Этим джинсам явно не помешает хорошая стирка, – улыбнувшись, начала разговор Эшли.
– Да похоже, их уже не спасти, – обреченно заявил Алекс и опустился на пол рядом с виновницей сложившейся ситуации.
– Ты прости меня за то, что так дерзко разговаривала. Настроения сегодня совершенно нет.
– А зачем же тогда такая вечеринка?
– Мои родители улетели в отпуск, и, если я не закачу тусовку, обо мне невесть что подумают, – как нечто само собой разумеющееся, ответила Эшли.
– Ты всегда была такой. Зависела от людского мнения. Может, пора забыть о том, что подумают подружки, и просто быть собой?
– Алекс, мы с тобой из разных миров. Тебе не нужно кем-то притворяться, ты живешь обычной жизнью, и это привычный тебе мир. А если мои друзья узнают, что я всегда делаю домашнее задание и хожу в кружок астрономии, прощай, вечеринки и нормальные парни. Я стану изгоем.
– Эшли, ты хорошая, когда делаешь домашнее задание, занимаешься астрономией и говоришь об этом честно. Тебе не нужно притворяться кем-то, чтобы быть счастливой.
– А ты забавный, Глоу. Странный, но очень забавный, – Эшли повернулась и пристально посмотрела на Алекса. Внезапно она его поцеловала.
Алекс забыл и о пятне на новых джинсах, и даже о том, что скоро он должен забрать Мишель из «Кастомс». Что это было? Чары Эшли или последствия опьянения? Алекс не был уверен, но он точно знал, что в его жизни началось что-то необычно новое. Оставить всё как есть и плыть по течению? Но тогда, как объяснить всё Мишель? Или забыть словно страшный сон?
Глава 17
В пять утра с диким хохотом из «Кастомс» вывалились трое. Первый выглядел безупречно: пьяное веселье в ночном клубе не могло скрыть благородство его манер. Второй был высоким афроамериканцем с сильными руками и выбритыми почти налысо волосами. Возможно, вы бы испугались, встретив его в такой час. Но я не боялась. Ведь третьей была я, Мишель Брэй.
Я не часто говорю о себе. Наверное, потому что, начиная описывать себя с точки зрения художника, подмечающего все детали пейзажа, я делюсь на две части. Одна часть сводит всё к неровной носовой перегородке, которая, впрочем, заметна только иногда (и то: на фото или видео), но которая совсем не мешает мне жить. Другая слишком идеализирует синие как океан глаза с длинными подкрученными ресницами. Ну что уж, одарили меня такой прелестью родители. В остальном – я обычная девушка, живущая на планете Земля. Щеки, за которыми я вечно ищу скулы, пухлые губы и светлые длинные волосы, которые я отращивала, кажется, лет десять. Рост у меня средний, фигура не самая спортивная, но и не самая запущенная. Талия есть, и то хорошо. Да и вообще, мне нравится мое тело: выглядит достаточно органично во всей одежде. Интересно, это правда так или просто моя самооценка взлетела до небес?
Когда я улыбаюсь, на щеках появляются ямочки, а глаза прищуриваются как у китайца, но знаете, почему-то это даже мило. И вот, растянув свои розовые пухлые губы в жизнерадостной улыбке, я вышла из клуба с Джо и Чарльзом Освальдом. За последние пару часов он стал для меня Чарли. Его изысканные манеры никуда не делись даже после третьего стакана мартини, но мне это даже нравилось. В этом была его фишка. Особенность, позволяющая сказать: да, его не спутаешь с кем-то другим.
«Хм… А в чем же моя особенность?»
– Мишель, – пытаясь подавить порыв смеха, говорил Джо. Не помню, над чем мы смеялись, но нам было явно очень и очень весело. – Ну где там твой друг?
– Не знаю, Джо… Телефон вне зоны доступа. Он обещал быть к пяти. Может, подождем?
– Милая леди, – пародируя то ли английскую королеву, то ли самого себя, начал Освальд, – милая моя Мишель, простите, но я должен покинуть вас. В клубе остались несколько ребят, с которыми мы кажется не договорили три часа назад. Пожалуй, я пойду. Только прошу, не злитесь на меня, принцесса, – с улыбкой твердил он.
– Чарли, ну разве можно на тебя злиться. Иди в клуб, а мы с Джо посидим здесь. Надеюсь, ещё увидимся?
– Всенепременно! Заходи ко мне в театр! Адрес ты уже знаешь.
Чарльз раскланялся и исчез за дверью.
Мы с Джо просидели на лавочке у клуба полчаса. Но Алекс так и не появился. Телефон его был отключен, а синего «опеля» не было видно на горизонте.
– Не расстраивайся, Мишель. Может, у него возникла внештатная ситуация.
– Ага, или он просто забыл.
– Ну, или так… Домой? – Джо встал и подал мне руку.
– Домой, – обреченно выдохнув, я подала ему ладонь и поднялась со скамейки.
Полтора часа пути мы с Джо разговаривали. Точнее, говорил, в основном, он. Я слишком устала и была не в настроении из-за того, что Алекс отключил телефон и не приехал.
Джо рассказывал интересные случаи из своей хирургической практики. Рассказывал, как учился в медицинском и как его одногруппница упала в обморок, когда впервые попала в морг. Джо не говорил о трагичных случаях – он не хотел расстраивать меня ещё больше. Я слушала, но мыслями была уже где-то далеко. Это объяснимо: мне семнадцать и всё, что я видела в жизни до «Форджес», – только школа. Но вот для Джо вечеринки – были частью его второй, ночной жизни. Даже после бессонной ночи он легкой поступью шёл по пустым бульварам, освещаемым тусклыми фонарями. Но Джо никогда не ходил на смену в больницу после вечеринок – так он мне сказал. Негласное правило: не совмещать удовольствие и спасение жизней. Перед больницей только вода и никаких сигарет. Джо мне нравился. Он был ответственным врачом: ежегодно проходил курсы повышения квалификации и делал всё, чтобы пациенты чувствовали себя комфортно. Про свою «вторую работу» он говорил:
– Я не продаю наркотики тем, кто от них зависит. Я продаю их тем, кто однажды хочет расслабиться и забыться. Я не торгую героином. Я не убиваю людей. И я ни в коем случае не спонсирую марихуану или кокс и не принимаю их сам. Я лишь проводник. И только людям решать: а стоит ли? Некоторые покупают наркотики, потому что у них большое горе. Так они хотят его забыть. Других уволили. Третьих бросила жена. Но всем им я даю альтернативу. Разговор или таблетка. Те, что посильнее духом, обычно выбирают первое. Другие платят, берут таблетку и уходят. Я не имею права быть для людей богом. Они сами делают свой выбор. Да, я доктор, и ты скажешь, я должен отговаривать их. Но знаешь, Мишель, иногда лучшее решение – дать человеку то, что он хочет. В больнице я спасаю жизни, а здесь я даю людям шанс спасти свою жизнь самостоятельно.
– Почему ты делаешь это, Джо?
– Не знаю, Мишель… Наверное, я хочу, чтобы люди вокруг видели надежду. И видели её не в таблетках, а в людях. Я хочу давать им эту надежду. Каждому человеку, который выбирает наркотик, я даю свой номер. Многие звонили спустя неделю, месяц или два после нашей встречи. Они хотели поговорить. И они уже никогда больше не выбирали таблетку.
Я так сильно натерла ноги, что вторую часть пути пришлось идти босиком, держа туфли в руках. К семи я вернулась домой, оправдалась перед родителями: мол, сломалась машина, и домой пришлось идти на своих двоих. Мама и папа, конечно, возмутились, но благо, было раннее утро, они только-только проснулись и забыли о том, что за такой проступок меня можно снова наказать. На этот раз мне повезло.
Я вползла в комнату и рухнула на кровать. Вечеринка подняла мой боевой дух, но к утру он будто бы испарился. Я снова начала думать о Ричи, о том, что мне надоело врать родителям. Кроме того, я ужасно устала и была обижена и зла на Алекса – он меня подвел.
«Всё к чертям катится».
В школу меня сегодня подвёз папа. От Алекса до сих пор не было ни одной весточки. Я вышла из машины и пошла к входу.
– Мишель… – ко мне подошел Алекс. – Слушай… Ты прости, что с утра не забрал. Просто такая ситуация получилась…
– Привет, Брэй, – к нам подлетела Эшли. – Алекс, – обратилась она к моему лучшему другу, – ну ты скоро?
– В смысле? – я удивленно посмотрела на него.
– Так вот, Мишель, вчера…
– Ты меня поцеловал, – прикусывая губу, перебила его Эшли.
«Что, простите, он сделал? Поцеловал Эшли Мориссон? Эшли Мориссон?!»
– Ой, – увидев мой изумленный взгляд, сказала Эшли. – Ты же ещё не в курсе. Ну, я, наверное, там тебя подожду, – она указала пальцем на вход в школу, поцеловала Алекса в щёку и ушла.
«Поцеловала в щёку? Эшли Мориссон?!»
– Эшли?! – спросила я.
Алекс стоял молча, приподняв брови и стиснув зубы.
– Мишель, прости… Просто она… А потом я… И как-то так вышло, что…
– Знаешь, не надо мне объяснять. Эшли уже заждалась, – жестко сказала я, развернулась и пошла прочь со стоянки. Слезы покатились по моему лицу.
Мой лучший друг теперь встречается с главной стервой школы. Ещё вчера мы вместе обсуждали её, а сегодня она чмокнула его в щёку.
«Ну почему всё дерьмо в жизни выливается разом?!»
Я решила не идти в школу. Не хотела видеть Алекса или кого-либо ещё. Посидев час на скамейке в небольшом местном парке, я вернулась домой. Родителям сказала, что заболела голова, и ушла в свою комнату. Как только я нацепила наушники и включила любимую песню, дверь распахнулась.
– Мишель, слушай… – Сэм посмотрела на меня. Её взгляд стал немного удивленным. – А чё это ты в моих наушниках?
– Вообще-то, они мои, – раздражённо ответила я, снимая один наушник.
– Нормально. Вот это новость.
– Так, тебе что надо?
– Да так, зашла вещи краденные забрать, – огрызнулась Сэм.
Я резко встала с кровати и подошла к сестре.
– Лучше тебе свалить отсюда.
– А если не свалю? – она скрестила руки и посмотрела на меня.
– Сэм, что здесь происходит? – к нам подошла мама.
– Мишель украла мои наушники и не хочет отдавать.
– Ничего я не крала.
– Сэм, это же твоя сестра. Вряд ли бы она стала что-то у тебя воровать…
– Ну мам, ты то куда…
– Саманта, не устраивай скандал.
– Серьёзно?
– Сэм!
– Вот-вот! Вали в свою комнату! – сказала я и закрыла дверь, чтобы не участвовать больше в этой перепалке.
– Ну и пожалуйста! Я тебя ненавижу, я всех вас ненавижу! – выкрикнула Сэм и убежала в свою комнату. Громко и резко захлопнулась дверь – это было последнее, что я услышала. Потом я надела наушники и упала на кровать.
Глава 18
После того, как я поругалась с Мишель, я решила, что навсегда уйду из этого чертового дома. Больше причин оставаться здесь не было! Я смела половину своих шмоток в рюкзак, Мишель бы отругала меня за то, что я помяла все вещи. Но не в этот раз. Под мою руку попались сигареты. А точнее, пустая коробка. Салли подарила их мне еще давно. Я выглянула из комнаты: родители как всегда были заняты делами. Мама готовила на кухне, а отец сгорбился над недавно пришедшими счетам. Им будто бы плевать на моё существование. Взяв немного денег, я выбежала из дома, с грохотом захлопнув дверь, и побежала подальше отсюда. Я слышала крики родни вдалеке, но в этот момент мне было все равно. Может, малая часть меня и хотела вернуться, но… Они причинили мне слишком много боли. И я не буду это больше терпеть.
Так писала малышка Сэм. Или уже не малышка? Она сбежала и доверила свои мысли лишь желтым страницам старого, наполовину разорванного дневника.
Куда пойти? Выбора особо не было. К школьным друзьям? Ага, конечно. Их непутевые идиоты-родители тут же позвонят маме и расскажут все, а затем вышибут меня из дома и запретят своему чаду общаться с «непутевой Брэй». Я позвонила Салли.
– Наконец, сбежала от них? Подруга, горжусь тобой! Прикатывай к нам! Записывай адрес…
Через полчаса я вышла из метро. Это был не самый хороший квартал, но меня это вряд ли волновало. Где-то у потертой кирпичной стены люди в оборванной одежде жгли картонные коробки, таким образом, создавая небольшой костер. У многих были красные, страшные красные глаза. Наверное, они наркоманы. Я накинула капюшон и ускорила шаг. Хотелось быть такой же крутой, как Салли, но получалось быть лишь трусишкой Сэм.
– Да где этот чертов дом? – Я заглянула в телефон, чтобы посмотреть карту, но в эту же секунду кто-то сильно толкнул меня и выхватил его. – Эй! – крикнула я убегающему вору. Я уж хотела было побежать за ним, но увидела Салли на другой стороне улицы и закричала: – Этот урод спёр мой телефон!
Миловидная, худая блондинка с ярко-накрашенными глазами, увидев меня, вытащила изо рта сигарету и закричала в ответ:
– Забей. Ты уже его не вернешь. Да он тебе и не нужен. Пойдём, у нас есть выпивка.
«Здорово. Я всего полчаса живу самостоятельно, у меня уже нет телефона, и нахожусь черт знает где» – думала я, перебегая дорогу.
– Салли, что это за место?
– Место, где ты еще не была.
– Как я буду ходить в школу?
– Сэм, – засмеялась моя собеседница, сделала ещё одну затяжку и выбросила сигарету, – ты серьезно? Какая школа? С нами ты забудешь про учебу.
С Салли я познакомилась в продуктовом магазине. Странно? Немного. Я тогда решила украсть шоколадку, но охранник заметил это и хотел меня затащить в дурацкую комнату для допросов. Салли отвлекла его и помогла мне сбежать безнаказанно.
– Что тут у тебя? – спросила она, когда мы выбежали из магазина. – И из-за какой-то шоколадки мы так рисковали собой? Вот, что надо брать, – и она достала из рюкзака бутылку виски. К этому моменту мы уже сидели на скамейке далеко от магазина. – Я Салли. Вечно молодая, вечно пьяная и теперь твоя подруга.
– Саманта, – улыбнулась я. – Точнее, Сэм. Просто Сэм.
Салли – красивая блондинка. Ей восемнадцать лет, но меня это нисколько не смущает. Она умная, смешная, дерзкая, любит яркую одежду и черные кожаные юбки, красную помаду и кеды. Всё в ней протест. Она сама ходячий протест.
Мы зашли с ней в какой-то серый дом. Поднялись на второй этаж. Салли распахнула дверь. В комнате было шумно: двое парней играли в приставку и громко комментировали всё происходящее на экране. Звучала музыка, половина комнаты была завалена пустыми бутылками и задымлена.
– Сэм, это ребята. Ребята, это Сэм.
Я не запомнила их имена. Просто двое парней. Друзья Салли. Моей подруги.
– Хэй, малявка, – прокричал тот, что сидел слева. Накачанный самовлюбленный идиот – сразу же сделала выводы я.
– Привет, – сухо поздоровался второй. Низкий брюнет, весь в татуировках.
– Располагайся и чувствуй себя как дома, – сказала Салли.
– И тут вы живете? – не без отвращения спросила я.
– Ну да. Что-то не нравится? – спросила Салли таким тоном, будто бы готова была прямо сейчас вышвырнуть меня на улицу.
– Да нет! Что ты. Здесь… Мило.
– Скидывай вещи в свободный угол. Я налью тебе…
– Но я не пью, – перебила её я.
Она ухмыльнулась.
– Детка. В этом доме все пьют. И ты не исключение, – сказав это, она обратилась к парням: – Мальчики, вырубайте приставку. Сегодня у нас пиво и чипсы.
Высыпав чипсы в огромную чашку, она подмигнула мне и повелительно отправила на диван.
Всё было странно. Даже слишком. Но зато здесь не было никого, кто мог запрещать мне делать то, что я хочу. Ни мамы, ни папы, ни этой заразы Мишель. Да, дом выглядел жутковато, но спустя пару часов я уже привыкла к разбросанным бутылкам и не уходящему дыму сигарет и кальяна. Я даже привыкла к перекаченному идиоту и его необщительному другу в татуировках.
Вечером мы сидели с пиццей, которую заказала Салли (и где она берет деньги?) и запивали всё это противным, горьким пивом. По крайней мере, мне так казалось. Но я всё равно пила его, и с каждым глотком сознание мутилось всё больше. Зачем я это делала? Не хотела показаться скучной тринадцатилетней школьницей. Думала, таким способом забыть всё, что случилось сегодня дома. А, может, и вовсе, забыть дом.
Парни оказались очень веселыми. Салли делала вид, что танцует стриптиз, а они свистели и громко ей аплодировали. Музыка била по ушам. Все смеялись, кричали и хлопали. Смеялась и я. Мне было хорошо, и я уже не вспоминала о доме.
Следующую неделю я развлекалась как могла. В школу не ходила. Зато целыми сутками мы с ребятами катались по пляжам, проникали на чужие участки, чтобы искупаться в бассейне, и с визгом убегали от злых хозяев, обворовывали магазинчики, а по вечерам праздновали свои успехи. Было очень весело. Беззаботно. Алкогольно. Утром иногда было плохо. Но Салли говорила, что так и должно быть. И я ей верила. К вечеру все равно становилось лучше. И будто бы не было никогда другой жизни.
Ни Салли, ни парни нигде, кажется, и не работали.
«Вот бы мне так жить» – мечтала я.
Не смущали глупые бутылки, раскиданные повсюду, не заправленные постели, разбросанные вещи и облезлые стены. Не пугали люди с красными глазами и толпы бомжей. У меня, наконец, появились друзья, которые меня понимали. Да, они были старше, и это мне в них нравилось. Казалось, была в их головах какая-то неведомая мудрость. И не та, которой якобы владеют наши предки, а та, смысл которой в том, чтобы веселиться всегда и не заморачиваться.
Всё было круто. Только вот в конце недели пришел он. И всё изменилось.
Глава 19
Сэм пропала неделю назад. Записки она не оставила. Телефон с собой не взяла. Сбежала и отрезала все пути, которые хоть как-то могли привести к ней.
Все эти семь дней мы жили как в аду. Круглосуточные поиски, постоянные визиты соседей и друзей, невкусные пироги и пустые слова поддержки. В школе некоторые косились на меня при случайных встречах в коридоре. С Алексом мы даже не здоровались, Джей постоянно пропадала со своими новыми парнями. Я в один миг почувствовала себя одинокой.
В первый вечер мы ещё думали, что Сэм вернется, бросит рюкзак на пол, схватит тарелку с сэндвичами и запрется в комнате. В конце концов, куда ей идти? Всех её друзей мы обзвонили. Никто её не видел. Но она так и не вернулась.
Ощущение нового года в доме испарилось. Мы жили только ожиданием, страхом, бессонницей и сутками напролёт играли в молчанку.
Папа поднял все патрули, но поиски не давали совершенно никаких результатов. Мама каждый день сидела в комнате, иногда читала книгу. Она почти не готовила – в основном мы ели ужины, приготовленные в микроволновке.
В «Форджес» я никому не рассказывала о случившемся. Наверное, это было слишком личным, и я не хотела выглядеть в глазах Деб непрофессионалом, которого легко сбить с намеченного курса. Конечно, это глупо. Ужасно глупо. Всё-таки речь о моей сестре! Мы часто ругались из-за глупостей, но я люблю её и просто с ума схожу от того, что не знаю, где она. Но нет же: никаких выходных, а главное – сдерживать эмоции и держать страх внутри.
Родители всё ещё были уверены, что я посещаю театральный кружок, а в связи с последними событиями не очень-то возмущались, если я приходила домой позже обычного. Они были заняты совсем другими делами. Каждый их день проходил по одному и тому сценарию: папа с утра до ночи работал, пытаясь выкроить время для того, чтобы лично отправиться на поиски Сэм, мама лежала, изредка отвечая на телефон и открывая дверь надоедливым соседям.
Сегодня, собираясь в школу, я вспомнила, что у Сэм было несколько скоросшивателей. Мне как раз нужна была пара штук для документов. Я зашла к сестре в комнату.
«Так непривычно. Тихо и спокойно. Не играет громкая музыка, никто не выгоняет. Не хватает чего-то очень важного, что наполняло этот дом жизнью. Где же ты, Сэм?»
Я заглянула в шкаф. В нижнем ящике я нашла, что искала. Достав несколько папок, увидела среди них снимок. На нём была Сэм и какая-та девушка в черном топе с ярко-красной помадой и растрепанными светлыми волосами. На вид ей было лет восемнадцать. Выглядела она не лучшим образом. Кто она такая и откуда знакома с моей сестрой?
«Во что же ты влипла, Сэмми?»
Мысль о таинственной незнакомке не отпускала меня весь день. В школе я решила поговорить с Джей. Вряд ли она чем-то могла мне помочь, но мне нужен был совет. Тем более, я до сих пор не осознавала, что происходит между мной и Алексом, и чем это закончится. Сейчас я как никогда нуждалась в дружеской поддержке.
– Может, это всё-таки одна из её новых подруг?
– Джей, ей же лет восемнадцать. Родители её не знают, я тоже. Да и где они могли познакомиться? Сэм, конечно, странная, но эта незнакомка явно не учится с ней в школе и не зависает в её компании.
– Не знаю, Мишель, чего ты так кипишуешь, – недовольно отозвалась Джей. – Пропала сестренка и дело с концом.
– Ты что такое несешь?
– А то, что последнее время мы только и говорим, что о твоей несчастной сестричке. Может, пора забить? Могу поспорить, ты всегда мечтала от неё избавиться, – захихикала Джей.
– Джей, ты что, больная? – вникая в смысл её слов, говорила я. – Она, черт подери, моя сестра. Джей, ты явно не в себе, раз несешь такой бред.
– Это я несу бред? – она вскочила со стула. – Ты себя послушай. То, что твоя тупая сестричка сбежала, далеко не самая страшная проблема. Она всегда была помешанной, как впрочем и её сестра.
Наш скандал привлек к себе внимание сидящих за соседними столиками.
– Ты просто сумасшедшая! – я встала и выплеснула яблочный сок Джей в лицо. – Никогда не смей говорить что-то подобное о моей сестре, – я развернулась и пошла прочь из столовой. – Ах да, вот ещё что, – я остановилась и посмотрела на Джей, вытирающую сок с лица, искаженного в злостной гримассе. – Ты всегда была хреновой подругой.
– Ну и вали! Плевать я хотела на такую дружбу!
Так я потеряла подругу. Но мне была противна даже мысль о том, чтобы снова заговорить с ней. По-видимому, это чувство было взаимным, потому что каждая наша встреча заканчивалась тем, что она окидывала меня презрительным взглядом и с деловитым видом уходила прочь.
Я осталась одна. Совсем одна. Наедине с собой, своими мыслями и переживаниями. Меня мучила бессонница, а днем я засыпала на уроках. Не было рядом теперь ни Алекса, ни Джей, ни Сэм, ни Ричи. А ведь ещё несколько недель назад всё было замечательно: у меня был парень, сестра и двое замечательных друзей.
«Что?! Что, черт возьми, я такого сделала?! За что ты меня наказываешь?!»
На следующий день я как обычно отправилась в школу. После химии, истории и геометрии я пошла в актовый зал к мисс Уоррен – хотелось ещё немного побыть семнадцатилетней школьницей Мишель с грузом проблем, а не той Мишель, которую ежечасно закидывают контрактами и всевозможными поручениями.
Я присела на бордовое кресло и пустым взглядом уставилась на сцену. Там что-то происходило, но я не понимала. Я смотрела, но не видела.
– Мишель, здравствуй, – мисс Уоррен подсела ко мне и положила руку на плечо.
Я подняла голову, посмотрела на неё и на сцену. Моему вниманию предстали человек двенадцать в разноцветных одеждах с микрофонами в руках. Шла репетиция очередного мюзикла. С этой суетой после побега Сэм я редко заходила в театр и была совершенно не в курсе последних событий.
– Здравствуйте, – протяжно сказала я.
– Ребята, можете отдохнуть пять минут, – сказала Уоррен актерам. Все разошлись за кулисы. В зале повисла тишина.
– Как ты, дорогая?
– Всё в порядке.
– Мишель, – она пристально посмотрела мне в глаза.
– Мисс Уоррен… Я себе места не нахожу. Я не знаю, что мне делать. Я не знаю, как мне помочь родителям. У меня нет ни единого представления о том, куда Сэм могла подеваться. Но страшнее всего мысль о том, что может быть… – мой голос сорвался. – Может быть, её уже нет…
– Мишель, не говори так. Всё будет отлично. Вот увидишь, – успокаивала меня мисс Уоррен. – С Сэм всё будет хорошо, – она обнимала меня за плечи. – Она обязательно найдется.
– Надеюсь на это…
– Я понимаю, тебе страшно.
– Очень страшно.
– Да, очень страшно. Но будь сильной. Ты же Мишель Брэй. Ты та, кто написала сценарий самого удачного нашего спектакля, и та, кто пожертвовала школьному театральному кружку невероятную сумму денег.
Я отерла слезу и в недоумении посмотрела на учительницу.
– Вы знаете?
– Конечно, я знаю, девочка моя, – ласково сказала она.
– Но откуда?
Она улыбнулась.
– К моему счастью, Алан совершенно не умеет держать язык за зубами.
Я засмеялась.
– Спасибо, Мишель. Спасибо тебе огромное, – тихо добавила она.
Она обняла меня крепче. Так мы и просидели следующие пять минут.
Когда я вышла из актового зала и уже собиралась отправиться в «Форджес», я случайно уронила телефон на пол в коридоре. Я опустилась, чтобы поднять его, но меня опередил тот, кто только что подошел ко мне из-за угла.
– Я же говорил. Мы ещё обязательно встретимся, – сказал парень.
– Ник?
– Не ожидала меня встретить? – и он ухмыльнулся известной ухмылкой семейства Нэшэй.
– Ник, мне нужно идти, – я сделала шаг вперед, но он перекрыл мне дорогу своим большим мускулистым торсом. Идти напролом было бесполезно. Я оглянулась. В коридоре никого не было – шли уроки.
– Ник, что тебе нужно?
– Глупый вопрос, Шел. Мне нужна ты, – дерзко сказал он.
– У меня нет времени на этот бред. Выпусти, я опаздываю, – попытавшись выбраться из ловушки, сказала я.
– Ну куда же ты, – он задержал меня своими сильными руками и прижал к стене. – Не торопись, мы ещё не всё решили.
– Ник…
– Шел, не советую вырываться. Будь хорошей девочкой, и я не сделаю тебе больно.
Я была в школе. В школе! В том месте, где, казалось, я защищена от всего на свете. Но, как видите, я не была защищена от одного – семейки Нэшэй, которая не успокоится, пока не испортит мне всю жизнь.
– А знаешь, что? Я была не права в одном. Твой брат такой же ублюдок, как и ты. – Я решила действовать против Ника его же оружием – дерзостью. Не уверена, что из этого что-то получится, но вариантов у меня не много.
Он прижал меня крепче и сквозь зубы процедил:
– А ты мне нравилась, Шел… Жаль, что придется с тобой так плохо поступить. Но ты же никому не расскажешь? Особенно своему папочке-полицейскому? – он ухмыльнулся.
Я попыталась вырваться и ударила Ника по лицу. Он провел рукой по покрасневшей щеке.
– Маленькая стерва. Иди-ка сюда, – он схватил меня за руку и потащил в туалет.
– Ник, пусти меня!
– Эй, ты! – с конца коридора выкрикнул Алекс. – Отпусти её. Я уже вызвал полицию, так что тебе лучше свалить отсюда как можно скорее и больше никогда не появляться, – он демонстративно махал сотовым телефоном.
– Кажется, какая-то маленькая девочка хочет тебя больше, чем я, – он отпустил мою руку. – Ну что же, тебе повезло, Мишель. Прощай! – и он быстрым шагом пошел к выходу.
Алекс подбежал ко мне.
– Мишель, всё в порядке?
– Ничего, ничего… – я держалась рукой за голову. – Ничего не в порядке, Алекс, – я обняла его дрожащими руками.
– Тихо-тихо. Этот придурок больше не подойдёт к тебе. Всё хорошо. Я рядом.
– Алекс, давай больше никогда не будем ругаться? Я не могу без тебя, а тут ещё и Сэм…
– Конечно, не будем. Я уже давно хотел подойти, но боялся, что ты не захочешь меня видеть.
– Алекс, спасибо тебе, ты просто спас меня. Спасибо!
– Ну это же моя работа, – улыбнулся он.
– Я боялась, что Эшли заменит тебе меня.
– Мишель, не неси ерунду! Эшли никогда не станет тобой. Никогда! Вспомни, я же твой лучший друг. А ты мой лучший друг.
Я улыбнулась и посмотрела ему в глаза.
– Так что? Дружба навеки? – он с улыбкой протянул мне мизинец.
– Дружба навеки, – я протянула свой палец, и мы скрепили нашу дружбу по-детски наивно – на мизинчиках. Но для нас это значило гораздо больше, чем просто детсадовская глупость.
Наутро я проснулась с улыбкой. Давно такого не было. С тех пор, как пропала Сэм, я каждое свое утро начинала с ритуала ненависти ко всему белому свету, ленивого скидывания ног с постели и дурацкого завтрака из микроволновки. Сегодня я проснулась с мыслью, что во всем этом страшном, жестоком мире у меня теперь снова есть поддержка. Обе свои новые жизни: «Алекс – парень Эшли» и «Алекс – мой лучший друг» он старался разделить как только мог. Правда, в коридорах школы скрыться было почти негде. Поэтому даже сегодня утром, неспешно вышагивая по холлу, мы наткнулись на Мориссон. В глупой розовой кофте с рюшами и голубых джинсах, которые явно были ей малы размера на два, она подбежала к Алексу, обняла его шею руками и чмокнула своими мега-блестящими губами.
– Любимый, скажи, какой плакат будет лучше? – она указала рукой на две огромных растяжки. Разница была в цвете. – Не знаю, какой выбрать. Голубой или розовый. Голубой вроде символизирует зиму, но розовый мой любимый. Любимый, как ты.
«Господи, какая же она всё-таки идиотка…»
– Голубой будет лучше, – ответил Алекс, взял Эшли за руки и добавил: – Малыш, я сейчас общаюсь с Мишель. Мы можем поговорить позже?
– Ой, это Мишель, – она выглянула на меня. – Прости, совсем не увидела. – Как ты? Как твоя сестра? Ох, прости… Наверное, зря я спросила.
Я молча смотрела на неё, приподняв бровь. Она снова подошла к Алексу.
– Я у тебя такая дурочка. Но ты же меня и такой любишь, – она гладила отворот его рубашки и щенячьим взглядом смотрела на Алекса.
«Фу, какая мерзость».
– Эшли, давай потом… – убирая её руку, ответил он.
