Читать книгу: «Право на сына», страница 4

Глава 7

Я отказываюсь, но Стас все равно усаживает меня на переднее сиденье своего большого черного внедорожника.

– Пристегнись! – коротко командует он.

Я тянусь к ремню безопасности. Справиться с ним получается не сразу. Я долго тяну ленту, не могу попасть в ячейку, поэтому Стасу приходится наклониться и защелкнуть устройство вместо меня. Он оказывается рядом всего на долю секунды, но в нос тут же ударяет терпкий мужской аромат, а бедра касаются горячие пальцы.

– Стася?

Я отшатываюсь, потому что он не заводит машину, а снова опасно близко приближается ко мне, чтобы понять, все ли в порядке.

– Да, извините, задумалась.

Стас кивает, возвращается на свое место и заводит двигатель. Мы трогаемся, и я выдыхаю.

– Тебя так и зовут?

– Я Настя. – Поясняю: – Наш директор захотел, чтобы у девушек на ресепшн были ласковые имена.

– Мы можем перейти на «ты». И скажи адрес, куда тебя отвезти.

– В пятнадцатую больницу, пожалуйста, – шепчу едва слышно, вспоминая причину, по которой мы туда едем.

Половину пути мы преодолеваем в полной тишине и довольно быстро. Только к концу попадаем в длинную пробку. Оказывается, чуть дальше на дороге случилась авария с участием скорой помощи. Машина перевернута, на асфальте лежат накрытые тела. Я тут же отворачиваюсь и зажмуриваюсь. В мозг пробирается мысль, что точно так же могли не довезти до пункта назначения моего отца.

Поверить не могу, что мама ничего не сказала. Скрыла от меня болезнь отца и то, что его госпитализировали. Он в критическом состоянии, и теперь я виню себя за то, что сразу не взяла трубку, что говорила с Максом, будто ничего не случилось, что ответила маме лишь затем, чтобы пристроить на завтра Даню.

Мысль о сыне позволяет мне чуть оттаять, распахнуть глаза и быстро написать Максу в мессенджере:

 «Забери Даню из садика. У меня проблемы. Спасибо».

Сообщение оказывается доставлено за несколько минут. Я смотрю на экран, вижу, как загораются галочки и понимаю, что Макс прочитал смс. Не знаю, успею ли забрать сына, поэтому лучше перестраховаться.

– Случилось что-то серьезное?

– Отец в больнице.

– Это все?

– Я не так много знаю, – пожимаю плечами. – Мама позвонила и попросила приехать.

– Ты плакала, – замечает Стас, бросая на меня мимолетный взгляд.

– Я переживаю.

– Предлагаю поделиться со мной.

– Спасибо вам, конечно, но я предпочитаю не делиться проблемами с малознакомыми людьми.

Он хмыкает, но больше не делает попыток залезть мне в душу. Когда до больницы остается не более трехсот метров, я прошу остановить.

– Проще доехать, – возражает Стас.

– Спасибо, я дойду пешком. Сколько я должна?

– Я просто помог.

– Спасибо. – Улыбаюсь и достаю из кармана смятые купюры. Бросаю их на приборную панель. – Не люблю оставаться в долгу. До свидания и еще раз спасибо.

Не давая Стасу опомниться, открываю дверь и выскакиваю на улицу, направляясь к больнице. Находиться с ним в одной машине и делать вид, что все в порядке, оказывается, безумно сложно.

До больницы я добираюсь за какие-то минуты. Подхожу к стойке, за которой сидит пожилая полная женщина, и прошу сказать, в какой палате мой отец. Она лениво поднимает голову, смотрит на меня недовольным взглядом и цокает языком.

– Номер палаты скажите! – рычит противным голосом.

– Я не знаю. Его вчера привезли.

– Фамилию повторите! – требует после заминки.

Я делаю глубокий вдох, чтобы не нахамить ей, когда рядом материализуется Стас. Уверенно кладет руки на стойку, стучит костяшками пальцев по деревянной поверхности, обращая внимание женщины на себя. Она лениво поднимает на него взгляд и произносит:

– Вы к кому?

– Значит так, женщина, – командным тоном произносит Стас. – У девушки здесь отец. Палату она не знает, но имя вам было названо. Поэтому даю минуту, чтобы найти информацию о том, где он лежит. Иначе прямо сейчас я позвоню вашему главврачу Тимофееву Борису Игнатьевичу и покажу видео на тему, как работает его персонал.

Женщина заметно подбирается, пытается что-то произнести, извиниться, но потом лишь быстро кивает и утыкается в журнал.

– Пациента готовят к операции, вам к нему нельзя, – произносит она, а я чувствую, что мир перед глазами меркнет.

– Так, спокойно. – Стас приобнимает меня за плечи, не позволяя упасть. – Этаж скажите, мы в холле будем, – обращается уже к ней.

– Третий.

– Идем.

Он помогает мне дойти до лифта, нажимает кнопку вызова и заходит вместе со мной. Я пытаюсь возразить, сказать, что в его присутствии нет необходимости, но Стас лишь отмахивается и жмет кнопку третьего этажа.

– Вам вовсе не обязательно, – пытаюсь вразумить его.

Когда попытка проваливается, начинаю молить богов, чтобы мамы не было в холле. Как назло, она одиноко сидит в кресле у стены, опустив голову на руки.

– Мама! – бросаюсь к ней, на мгновение забыв, что рядом со мной отец Дани. И уж кто-кто, а мама поймет это.

Она плачет.

– Папу отвезли на операцию. Они ничего не говорят, но вот, – мама протягивает мне смятый клочок бумажки. – Это требуемые медикаменты на послеоперационный период. Тут всего на пару дней, но я сходила в аптеку и… Насть, тут на десять тысяч прописали. У меня нет денег, – уже тише говорит она.

А потом замечает Стаса, который остановился прямо позади меня.

Глава 8

– Здравствуйте, – не теряясь, произносит Стас.

– Добрый вечер. – Мама кивает и переводит взгляд на меня.

Объясняю:

– Я не могла вызвать такси. Пришлось попросить Станислава подвезти. Спасибо вам большое! Вы очень помогли и наверняка спешите, – как можно вежливее лепечу я, повернувшись к Лебедеву. – Дальше я справлюсь.

– Я не спешу, – хмыкает Стас и, потеряв ко мне интерес, спрашивает маму: – Что за операция?

Мама сбивчиво объясняет, хотя видно, что сама не совсем разбирается в том, что именно делают отцу. Она нервничает, трет руки в попытке согреться, плачет и извиняется передо мной за то, что сразу не сказала.

Пока я пытаюсь ее успокоить, Стас пропадает. Я надеюсь, что он просто уехал, но он возвращается с подставкой, на которой стоят два стакана. Протягивает их нам и произносит:

– Взял латте. Не знал, что вы пьете.

– Ох, спасибо!

Мама трясущимися руками берет стакан, отпивает и выдыхает, прекращая наконец так сильно плакать и терзать себя.

– Спасибо, но я откажусь.

Мама тычет меня в бок, но я игнорирую ее выпад и делаю вид, что ничего не происходит. Стас вздыхает, но не настаивает. Вместо этого направляется к мусорке, нажимает ногой на педальку и…

– Подождите! – кричу я, не выдержав укоризненного и осуждающего маминого взгляда и ее слов «Где твоя вежливость!».

– Я выпью. – Стараюсь улыбнуться, но получается какой-то оскал.

Вообще-то, я не ожидала, что он решит выбросить полный стакан латте!

– Не любишь латте или решила, что после чашки кофе я потащу тебя в койку? – шепотом спрашивает Стас, пока я достаю из подставки стакан. – За то, что подвез, поэтому заплатила?

Ответить я не успеваю, потому что как раз в этот момент из реанимации кто-то выходит. Я рвусь туда, чтобы все узнать, но это лишь медсестра. Она разводит руками и говорит, что нужно подождать врача. Ожидание оказывается для нас самым трудным. Кофе я пью через силу, потому что кусок в горло не лезет. Шею будто схватило спазмом, даже вдохнуть трудно, хотя маме полегчало. Видимо, сказалось мое присутствие и поддержка.

Вопреки моим ожиданиям, Стас никуда не уходит. Остается ждать чуть поодаль. Интересно, чего? Почему он не уезжает? Чего ждет? Разве у него нет дел, работы? Девушек, в конце концов? Я ведь ясно дала понять, что со мной ему ничего не светит.

Его присутствие заставляет меня напряженно сидеть на небольшом потрепанном диванчике и смотреть перед собой, замечая облупившуюся штукатурку на голубых стенах. Ни на минуту не могу расслабиться, скинуть оковы с плеч, потому что чувствую, как он смотрит. Боюсь, что узнает. Подойдет, снова назовет Стасей и вспомнит. А потом, по нелепому стечению обстоятельств, увидит сына и все поймет.

За раздумьями пропускаю выход хирурга, поэтому подхожу к высокому коренастому мужчине в белой шапочке последней. Пока он говорит, я смотрю на капельки крови на его идеальном костюме. Они маленькие и едва различимые, но я почему-то концентрируюсь на них, совершенно ничего не слыша из того, что он рассказывает. Я будто не здесь. Все произошедшее кажется мне фильмом, за которым я наблюдаю со стороны.

– Стася, с тобой все в порядке? – слышу после того, как моих плеч касаются горячие ладони.

– Отпустите меня, – говорю, пожалуй, слишком громко и веду плечами, сбрасывая с них такие знакомые руки. – Что с отцом? – спрашиваю у хирурга.

– Я только что сказал, – укоризненно отвечает он. – Его жизни ничего не угрожает, пациент в стабильном состоянии. Через несколько часов, как отойдет анестезия, вы сможете его увидеть.

Я киваю и выдыхаю. Правда, напряжение никуда не уходит, потому что врач спрашивает о медикаментах, которые мы еще не купили. Да и денег на них нет.

– Мам, сколько мы должны за операцию?

– Ох, Настя, – причитает мама. – Я понятия не имею, как мы будем рассчитываться. У нас совсем нет сбережений, а до зарплаты еще неделя. Может, у Трофимовых одолжить?

– Позвони им, – прошу, чтобы отвлечь ее от подробностей, которые наверняка слышит Стас.

Сама же я понятия не имею, где взять деньги. Разве что у Максима. Я знаю, что он копит на новостройку в центре, чтобы сдавать ее. Но как пересилить себя и позвонить ему?

– Настя, я могу помочь с деньгами, – произносит Стас то, чего я больше всего боялась.

– В этом нет необходимости, Станислав. Но спасибо, что предложили.

Усилием воли заставляю себя выдавить вполне искреннюю улыбку, обойти Лебедева, вдохнув его будоражащий душу парфюм, и остановиться чуть поодаль, чтобы набрать Максима. Он снова не отвечает. Я набираю еще и еще, но он не берет трубку. Не понимаю причин такого игнора, но продолжаю звонить до тех пор, пока не понимаю, что он не ответит. Надеюсь, что просто не слышит. Потому что думать о намеренном нежелании разговаривать со мной не хочется.

– Насть, – зовет меня мама. – Трофимовы пять тысяч одолжат, но только завтра. Может, попробовать договориться с аптекой?

– Так, прекратите этот цирк! – рычит Стас, который, к моему удивлению, не ушел после моего отказа. – Давайте сюда этот список!

Он буквально вырывает его у мамы из рук и направляется к лифту. Я пытаюсь его догнать, сказать, что нам ничего не нужно, но мама останавливает меня, схватив за руку.

– Что происходит, дочка? – шипит она, когда створки закрываются, пряча широкую мужскую спину. – Кто это и почему ты к нему так недружелюбно настроена?

– Я почти его не знаю, мама, – пытаюсь объясниться. – Ты веришь в такую доброту? Я нет. Кто знает, что он попросит взамен?

– А что с Максимом? Ему ты звонила?

– Да. Он не отвечает.

Стас принес лекарства, когда я уже пересмотрела имена всех, записанных в моих контактах. Молча протянув маме пакет коробочек и блистеров, он садится на диванчик рядом со мной.

Он кажется лишним в этой убогой больничной обстановке. Дорогой костюм резко контрастирует с обшарпанным диваном. Лебедев явно привык находиться в более дорогих клиниках и разговаривать с докторами языком денег. Здесь же все по-другому. Больница бюджетная, почти все операции условно бесплатны, но даже на медикаменты у нас нет денег, не говоря уже о том, что неплохо бы поблагодарить доктора за его труд.

Я хочу сказать Стасу спасибо за покупку лекарств, пообещать, что мы обязательно все вернем, и попросить впредь не делать подобного, но не нахожу слов, чтобы уместить все это в одну тираду. От раздумий меня отвлекает телефонный звонок. На дисплее высвечивается фотография воспитательницы.

– Да.

Я беру трубку без волнения, потому что точно знаю, что звонок не связан с сыном. Возможно, Макс перепутал одежду или ботиночки, надев на Даню чужие.

– Настенька? – как всегда уточняет воспитательница. – Вы задерживаетесь? Просто всех деток уже разобрали, остался только Данечка. Я посижу с ним, конечно, но… вы когда будете?

– Даня еще в саду? – ошеломленно произношу я.

– Ну… да. А кто-то должен был его забрать?

– Я скоро буду, Ольга Ивановна, – произношу, не понимая, что происходит и почему Максим игнорирует мои сообщения и звонки.

– Хорошо, Настенька, я жду.

Я отключаюсь, делаю глубокий вдох и говорю маме, что мне нужно забрать Даню. Потом встаю и чувствую, как на мой локоть ложится широкая мужская ладонь. В который раз за сегодня знакомый голос произносит:

– Я отвезу.

Глава 9

Сил спорить нет, поэтому я позволяю Стасу увести себя из больницы и даже усадить на переднее сиденье. Он размещается рядом, а я снова защелкиваю ремень безопасности и откидываю голову на спинку кресла. Хочется прикрыть глаза и уснуть, ни о чем не думая. Ни о том, что отец только что перенес операцию, ни о деньгах, которые потребуются на реабилитацию, ни о Максе, решившем наплевать на мое смс и не забрать сына из садика.

Как он вообще мог?

Не предупредив, просто опустить этот момент, будто я попросила его сварить ужин, а не забрать ребенка из детского сада!

Стас заводит авто и нарушает молчание:

– Куда едем?

– Пушкинская десять, – называю адрес, не открывая глаз.

Надеюсь, что необходимое расстояние мы преодолеем в такой же тишине, как ехали в больницу, но Стас разрушает мои мечты на корню.

– Расскажешь, как получилось так, что ребенка никто не забрал?

Я делаю глубокий вдох и шумно выдыхаю, пытаясь взять себя в руки и не нахамить. Какие бы чувства я ни испытывала к Лебедеву, он действительно помог, когда я не смогла справиться одна. За всю жизнь таких моментов у меня было всего два. Первый произошел в день, когда родился Даня. Тогда я пошла в торговый центр за подарком маме на день рождения, и прямо там у меня отошли воды. Конечно, случайные прохожие не прошли мимо: помогли сесть на скамейку, вызвали скорую, подождали вместе со мной…

Сегодня был второй раз, когда все обернулось против меня. Такси не хотело ехать, с Максом творится что-то непонятное, а «случайным прохожим» оказался тот, кто меня даже не помнит.

– Я не знаю, – отвечаю честно, но не вдаюсь в подробности. Потому что даже себе не могу признаться, что Макс попросту меня проигнорировал.

Я хочу верить в лучшее. Что отключился телефон как раз тогда, когда он открывал сообщение; что оно по какой-то причине не дошло; что по дороге сломался автомобиль, а сотовый он оставил дома и просто не смог меня предупредить… Да, я ищу ему оправдания, потому что за те месяцы, что мы были вместе, он не давал повода сомневаться в его надежности и ответственности. В том, что в трудную минуту на него можно рассчитывать. Правда, я привыкла справляться сама, не перекладывая ответственность на других, а потому и не обращалась к нему за помощью.

Больше Стас ничего не спрашивает, позволяя мне немного отдохнуть и вспомнить о том, куда мы едем. В голове внезапно загорается тревожный сигнал. Я еду за сыном в компании его отца, который понятия не имеет, что у него есть ребенок. Зная Стаса, он не оставит меня с малышом на улице и не уедет, свистя покрышками. Поэтому…

От беспокойных мыслей меня отрывает звонок телефона. Звук исходит не от моего мобильного, и я бросаю взгляд на сотовый Стаса, прикрепленный к автодержателю. На экране высвечивается фото довольно привлекательной девушки, и я отворачиваюсь, делая вид, что мне неинтересно. Хотя на самом деле это почему-то меня волнует.

– Да, Лиза.

– Стас, я забрала Тимку из садика, – щебечет девушка на том конце провода. – Мы будем ждать тебя дома.

– Хорошо. Я пока не знаю, когда буду, у меня небольшая задержка. Ужинайте без меня. И Тиму в девять спать.

– Да, я помню. А что за дела? – обеспокоенность в голосе девушке слышна даже сквозь динамики телефона.

Меня почему-то раздражает и ее голос, и то, что Стас не взял трубку, предпочитая говорить по громкой связи. А еще то, что у него, судя по всему, есть сын. И он ходит в сад. Как и Даня.

Да почему я вообще об этом думаю?

– Я приеду и расскажу.

Стас отключается, а я делаю вид, что мне интересно происходящее на дороге. Правда, в конце концов обычное женское любопытство берет верх, и я спрашиваю как можно равнодушноее:

– Звонила ваша жена?

Стас бросает на меня мимолетный взгляд, улыбается до ямочек на щеках и интересуется:

– Я похож на человека, который ищет развлечений на стороне, имея жену под боком?

– На примерного семьянина и отца вы похожи еще меньше, – отвечаю с улыбкой, хотя, признаться честно, вру.

С заботой и готовностью помочь едва знакомой девушке его легко представить в качестве отца. Только это почему-то действует на меня еще хуже, чем понимание, что у него, возможно, есть жена.

От моих слов Стас недовольно поджимает губы и морщится, отчего на лбу образовывается глубокая складка. Я же украдкой смотрю на его руки, уверенно лежащие на руле, на белые манжеты рубашки, плавно облегающие кисти, на пальцы с идеальными ногтями, на небольшую поросль волос с тыльной стороны ладони… Я помню, как он ласкал меня, как проводил пальцами по губам, как целовал и шептал нежные слова. Но прогоняю эти воспоминания и концентрируюсь на дороге, пытаясь не думать о прошлом, чтобы не выдать себя.

– Скажешь, почему ты ко мне так относишься? – совершенно неожиданно спрашивает Стас.

– Как так?

– С презрением, – без тени улыбки произносит он. – Мы едва знакомы, но ты разговариваешь со мной так, будто я главное зло в твоей жизни.

Я замираю и сглатываю, понимая, что мой острый язык доведет до того, что Лебедев вспомнит меня. А там и о сыне узнать минутное дело.

– Мне не понравилось наше знакомство, – нахожу вполне правдоподобную причину.

Мало какой девушке понравится то, что мужчина знакомится с ней и намекает на близость через минуту после того, как отправил другую в номер отеля.

– Согласен, перегнул, – кивает Стас. – Может, забудем? И перейдем на «ты»?

– Послушайте, я очень благодарна вам за помощь, правда. И за то, что вы купили лекарства. Деньги я обязательно верну, как только смогу. Но вы извините… Я думаю, нам не стоит переходить на «ты».

– Я не просил возвращать деньги, – замечает Стас. – И не привык общаться на «вы» с девушками. А с тобой мы видимся довольно часто.

– Простите, не думаю, что могу предложить вам то, чего вы хотите.

– И чего же я хочу? – с ухмылкой произносит Стас, останавливая автомобиль на красный и поворачиваясь ко мне.

Через секунду его лицо оказывается слишком близко ко мне. Я не успеваю сориентироваться, и когда поднимаю голову, чуть задеваю губами его щеку.

– Вот это все, – сбивчиво произношу. – Неправильно.

Голос охрип, дыхание спирает, губы горят огнем, потому что я только что коснулась его кожи, тело предательски горит. Рядом с ним происходит то, о чем я забыла на долгое время: я испытываю желание, потребность коснуться его, обнять, поцеловать, провести ладонью по шероховатой на ощупь щеке. Я превращаюсь в чувствительный комок, который требует ласки и любви, нежных, сказанных на ухо слов и требовательных умелых рук, способных подарить наслаждение.

– И что же именно неправильно? Что ты так реагируешь на незнакомца, забывая о своем парне?

Его дыхание обдувает мою щеку, а голос звучит соблазнительно и хрипло.

Когда нам сигналят, Стас вынужденно отстраняется, чтобы ехать дальше. Я выдыхаю и опускаю голову, изучая свои сжатые в кулаки руки. Мне не нравится то, что только что произошло, его поведение и моя реакция находятся где-то за гранью допустимого. За пределами разумного и мое не уходящее желание остановить эту чертову машину, перемахнуть через коробку передач, сесть мужчине на колени и прижаться к его горячему телу. Почувствовать его губы на своих и руки на талии, бедрах, груди.

«Хватит!» – приказываю сама себе и, пока не пропал запал, быстро бормочу, замечая, что мы почти подъезжаем к детскому саду:

– Послушайте, Станислав. Наверное, вы неправильно поняли. Меня совершенно не интересуют одноразовые связи с мужчинами. У меня есть парень и сын, и я не собираюсь размениваться, что бы вы там не думали. И за помощь я заплачу, потому что не хочу быть вам должна.

Акцент на предпоследнем слове заставляет его сжать губы и недовольно посмотреть на меня в зеркало заднего вида.

Я стараюсь не обращать на это внимания. Как только мы паркуемся, вылетаю из машины, потому что мой сын вместе с воспитательницей стоит у входа в детский сад. На улице давно не лето, а он в простенькой, пожалуй, чересчур тонкой для вечера курточке. Утром было тепло, и я одевала его по погоде, а вот сейчас ему заметно холодно.

– Даня! – кричу я и направляюсь к нему.

Сын тут же вырывается из рук воспитательницы и летит ко мне, распахнув руки. Правда, пробегает мимо и направляется в сторону мужчины, который является его родным отцом.

Я разворачиваюсь и ошеломленно смотрю на не менее ошарашенного Стаса, крепко прижимающего к себе Даню.