Елена Княжина

Менталистка в Академии Междумирья. Три тайных желания»)

едва не расплакавшись от бессилия, я со всей дури укусила Карпова за губу. По языку растекся металлический привкус крови. И, хотя в Румынских дебрях профессор видал множество магических тварей, судя по изумленному взгляду, такого с ним еще не случалось.

В его рот вместе со стоном проникло хриплое «Андрей», и он резко зажмурил глаза. Захлебнулся. Утонул. Едва не взвыл от смеси боли и нежности, хлынувших смешанным потоком в его грудину. Где-то в глубине души, на задворках сознания, мазнуло приятной, теплой мыслью: пока он задыхался в чертовой пустоши, Анна умирала от любви тут. Не фигурально выражаясь, а вполне конкретно. Она сгорала. Она любила. Не кого-нибудь другого… Его. По-настоящему

Он весь мой, совсем, до последней капли. Не отдам! – Ани, я чудовище. Теперь уже точно самое настоящее, – бубнил в мое ухо Демон, пытаясь надышаться запахом волос. – Принес столько боли, страха и разочарования. Особенно тебе. – Знаю, Андрей, – согласно закивала, нежась в его ладонях. – Но ты мое чудовище. Теперь – совершенно официально и по закону.

Но работать с Граймсом мне нравилось. За черствой броней прожженного циника скрывался умный, проницательный мужчина. Он видел во мне что-то, временами допускал до практики, позволял проявить себя. Поддевал, конечно, как и прочих. Давил на больное. Но лишь затем, чтобы вскрыть нарыв и сцедить терзающий яд.

Спятила сама – на других не чихай. Заразное.

– Черт возьми! – охнула, но тут же прикусила язык, потому что этот… черт… как-то уж слишком плотоядно улыбнулся. – Ну, если ты так просишь… Меня снова не то поцеловали, не то укусили. Еще чувственнее. Еще слаще. И эти его всезнающие руки… – О господи! – А вот это уже лишнее, Олеся, – рассмеялся гад в мою шею. – Боже, боже… – Ты меня явно с кем-то путаешь…