Реклама
Цитаты из аудиокниги «Лето, прощай», страница 16
Незадолго до полуночи Дуг проснулся от жуткой скуки, которую способен навеять только сон.
А я всего навсего предложил им…
– …любовь, – закончил Блик.
Квотермейн так и не выдавил из себя это слово. Приторное, слащавое. Такое пошлое, такое правдивое, такое докучливое, такое чудесное, такое пугающее и в конечном счете для него совершенно потерянное.
«- Воспаление лёгких, подагра, чахотка, заворот кишок. Такая у них была подготовка, - сказал Дуг. – Тренировались перед смертью. А ведь это дурацкое занятие – лежать в земле, сложа руки, согласны?»
- Жизнь нельзя брать за горло - она послушная только лёгкому касанию.
Двадцать пять - достойный пожилой возврат. Если не запретят мне рассекать на <бьюике> с красивой жёнушкой, так я на них зла держать не буду. А дальше - ни-ни! Чтобы никаких детей! Пойдут дети - пиши пропало. Нет, мне бы шикарную тачку да красивую подружку - и на озеро, купаться.
Вдруг ему вспомнилась одна старая история. Когда-то давно он убил бабочку, опустившуюся на куст: взял да и сбил палкой, без всякой причины - просто настроение такое было. Подняв глаза, он между столбиками крыльца увидел над собой изумленное лицо деда - ни дать ни взять, портрет в раме. Дуг тогда отбросил палку и подобрал рваные крылышки - яркие лоскутки солнца и трав. Он стал нашептывать заговор, чтобы они срослись как было. В конце концов у него сквозь слезы вырвалось: "Я не хотел".
А дедушка в свой черед сказал: "Запомни: ничто и никогда не проходит бесследно".
Часы! Это они отправляют и губят жизнь, вытряхивают человека из теплой постели, загоняют в школу, а потом в могилу!
Подняв руку к губам, он нащупал непривычную штуковину. Улыбку. Хотел ее поймать и, если получится, изучить. "Не иначе как это погода, - думал он. - Не иначе как это ветер - дует в нужном направлении...."
Мертвенные руки спрямляли улицы и загоняли мягкий грунт под жесткий, неприступный панцирь асфальта, отчего природа и вольница с годами отступали за черту города — дело шло к превращению зеленых возвышенностей в едва различимое эхо, такое далекое, что целой жизни не хватит, чтобы добраться до городской окраины и разглядеть одинокую чахлую рощицу.
Победа там, где есть движение.
