Цитаты из аудиокниги «Нота. Жизнь Рудольфа Баршая, рассказанная им в фильме Олега Дормана», страница 3

Вся жизнь моя вертелась вокруг маминой заботы и маминой теплоты. Это до сих пор у меня боль в сердце, когда я про маму думаю. Я с ней советуюсь, бывает. Такой второй мамы, как мне казалось, нет, не существует. Но так, может быть, каждому кажется.

Какая несчастная наша страна. И какой гениальный был Чаадаев, который все про нее понял. Он написал еще в пушкинское время: наше назначение — преподать урок миру, и один Бог знает, скольких страданий и слез будет стоить этот урок. За что был объявлен сумасшедшим.

Он так любил музыку, как будто дышал ею. Он потом в своей книжке написал, что прежде чем заниматься музыкой, надо иметь её в себе, носить в душе и слышать её.

Ноты - не мертвые значки, которые исполнитель должен "одухотворить". Чепуха, это путеводные знаки на дороге, которой шёл автор. сумеешь ли ты по ним её отыскать, сможешь ли пройти сам и провести слушателей - вот вопрос.

Великие композиторы ничего не "сочиняют" - смертный не способен сочинить подобного. Они слышат и им хватает мастерства записать. Посредственные - да, те сочиняют, комбинируют.

Уехать из СССР разрешалось только в Израиль — других путей не существовало. Люди всеми правдами, а иногда неправдами отыскивали у себя еврейские корни. Ходило такое выражение: "еврейская жена — не роскошь, а средство передвижения".

Локшин был человеком и веселым, и умевшим радоваться, но я знаю, из каких страданий выросла каждая его нота и каким подвигом он создал эту удивительную красоту. Скромнейший, непритязательнейший, заботливый. Работал всегда, я не помню его неработающим. Один-единственный раз его чудесная жена Таня уговорила его поехать в Железноводск, подлечиться, он же страшно болел. Купила билет, проводила на вокзал, посадила на поезд. Пошла на работу в университет. А когда вернулась домой — Шура сидел за столом и писал. Он в последний момент сошел с поезда, никуда не поехал.