Читать книгу: «Митя», страница 6

– Но… – я снова попытался собрать буквы в слова.

– Хочешь вернуть пса – прийди с ошейником и отдай то, что тебе не принадлежит. До полуночи! – сказала она ледяным голосом и пошла прочь.

Глава 10.

Митя, это я..

«Книга, – подумал я. – Нужна книга! Гера же сказал, что простым смертным, как я, она ни к чему, а защитить меня есть кому. Лишь бы Грей снова был рядом».

Быстрым шагом я направился к дому. Открыв калитку, увидел, что на летней кухне горел свет. Подойдя к двери, я услышал пьяный батин голос:

– Ну, лиха беда начало! Твое здоровье!

Отец с кем-то выпивал, не хотелось, чтобы он меня видел. На цыпочках я отступил назад и пошел в дом.

Пройдя к себе в спальню я открыл ящик стола и взял книгу. «Вот оно, спасение Грея», – подумал я и прижал ее к груди. Сердце колотило так, будто я пробежал всю улицу. В коридоре висело большое зеркало, в котором я обычно отражался в полный рост, а маменька часто любила смотреться. Я подошел к нему вместе с книгой – в зеркале отражалось все, что находилось в комнате: диван, окно напротив, картина на стене и комод. Всё, кроме моего отражения! Не веря глазам, я начал крутиться на месте и ходить в разные стороны. Меня нигде не было!

Я бросил книгу на диван и подошел к зеркалу вновь – перепуганное конопатое чудо стояло в своих обычных штанах и майке. «Чертовщина», – подумал я, взял книгу и отправился в путь, навстречу самому страшному дому в деревне.

За окнами темнело, вечер близился к концу. Раскачивая ветки деревьев, на пустых улицах деревни хозяйничал ветер. Я подошел к цепи Грея и стал снимать ошейник. Это был кожаный кусок солдатского ремня, прошитый в несколько рядов плотной капроновой нитью. Освободив от оков ошейник и прижав к губам, я прошептал: «Я тебе обещал, что мы еще покатаемся», и сунул его в карман. Я направился в сторону Студенческой, в одной руке сжимая ошейник, а во второй – бесполезную для меня вещь, которая могла вернуть Грея.

Думая о Василисе, о своей любви к ней, я не верил, что она могла быть оборотнем, но все говорило именно об этом. Днем – жизнерадостная рыжая девочка, а ночью – свирепый боров. Теперь я понимал, почему бабка назвала его Васей. Но зачем боров задирал Грея? Почему он ломился к нам в калитку?

Минуя дом деда Коли, я услышал, как меня кто-то зовет по имени. Звук приходил со стороны колодца, но подле не было никого. Осторожно подойдя ближе, я увидел, что крышка открыта. Меня кто-то звал прямо из колодца!

– Митя-я-я… Подойди, не бойся меня, – раскатывался из глубины женский голос.

Аккуратно положив книгу на крышку колодца, я подошел ближе и руками обхватил край.

– Кто ты? – боязливо произнес я, склонив голову и вглядываясь вниз.

– Не отдавай книгу…

– Кто ты? – повторил я, но ответа не последовало.

Неожиданно, я почувствовал удар сзади, смачный пендаль, который пришелся в самое мягкое место. Ошейник выпал из рук и полетел в пропасть. Я подпрыгнул на месте и обернулся.

– Ах ты гаденыш! – вопил Власов, размахивая руками. – Вот кто всякую дрянь в воду бросает!

Ощетинившись, я схватил книгу, чтобы та не упала в колодец. Злобное лицо деда вмиг сменилось на жалостливое. Он отошел от меня на несколько шагов, оступился и упал навзничь.

– Прости меня, Митя, дурака старого, я не хотел. Не знаю, что на меня нашло, – взмолился он и, задыхаясь, начал хрипеть.

Я оторопел, не зная что делать, протянул ему руку. Он схватился за горло и закатил глаза, словно у него был приступ. Теперь я понял, что это за книга. Я положил ее на землю, и старик затих.

– Нечистая! – завопил он через секунду и на карачках пополз в сторону своей калитки.

Гера сказал, что книга не действует на простых смертных, значит, я и вправду был не из простых.

Мой путь пролегал через две улицы. Пересекая Школьную, я оглянулся. Меня не покидало ощущение, что за мной кто-то наблюдает, даже слышался шорох шагов, который затихал на мгновение позже моих. Тени деревьев, будто тянули свои пальцы к моим ногам, и я старался обходить их, шагая прямо по дороге, которую освещала полная луна. Поравнявшись со старой заброшенной школой, я уже более четко слышал чавканье чьих-то сапогов, будто нагоняющих меня. Я остановился, прижимая книгу к груди, как вдруг, огромная мазолистая ладонь закрыла мои рот и глаза. Вторая рука подхватила меня за бока и понесла куда-то вперед. Мои ноги не касались земли, и я болтал ими в разные стороны. Книга выпала из рук, но я не услышал, как она плюхнулась на землю. Рука, закрывавшая мое лицо, была грубой и вонючей. Чавканье сапогов сменилось на гулкий топот, похожий на шаги по дощатому полу. Я устал сопротивляться и просто повис в воздухе, услышал бряканье ключей, а после скрип открывающейся двери. Она захлопнулась. Объятия ослабли. Передо мной стоял Герман. В руках у него была книга.

– Я разве не говорил тебе, чтобы ты книгу мне снес? – грубо и отрешенно произнес он.

Я огляделся вокруг и узнал это место – мы стояли в каморке старой заброшенной школы.

– Но… Грей, – медленно произнес я.

– А что мне твой пес? Мне самому осталось годок-другой, а что дальше? В могиле мерзнуть?

– Я думал, мы с тобой друзья! – всхлипывая, выдавил я из себя.

Герман жадно прижимал к себе книгу, поглаживая ее гладкую кожу.

– Друзья, конечно, Митюнь, – захохотал он, и резко умолк, сменив белоснежную улыбку на ехидный оскал.

Кожа на его лице разглаживалась и светлела. Морщины под впалыми черными глазами в мгновение исчезали. Сутулая спина распрямлялась, а волосы, потеряв свою седину, сливались с ночной тьмой. Он превратился в здорового мужика, и только прищур его левого глаза напоминал мне о бывшем Шлеп-ноге.

Мое сердце вновь разрывала тоска – я за один день два раза похоронил Германа, моего неунывающего друга, который, как мне казалось, всегда готов был подставить мне плечо, но он выбрал молодость. Может быть я не до конца понимал значение смерти, но никогда бы так не сделал.

Внезапно за стеной раздался треск, похожий на звук ломающегося дерева. По полу прокатилась волна, местами вздыбливая доски. Стены задрожали. Разрастался гул, который, казалось, шел откуда-то из-под земли. Герман посмотрел в окно и с ужасом закричал:

– Узнала!

Я отскочил и прижался к стене.

– Узнала, старая! – вопил он.

Удар снаружи повторился, и со стен градом посыпалась штукатурка. Я присел на корточки и зажал рот руками.

– Ну давай, появись же! У меня для тебя кое-что есть! – драл горло он в открытое окно.

И оно появилось.

В окне показалась свирепая обезображенная голова борова. Его визг парализовывал слух, брызги слюней из пасти разлетались в разные стороны. Верхом на борове сидела старуха. Ее черный балахон под порывами ветра в зловещем танце развивался у нее за спиной. Ее глаза, подобно двум изумрудам, блестели зеленым светом, а куриный загнутый в сторону клюв раскрывался изрыгая страшные вопли.

– Она не твоя-я-я… – пронзил комнату дьявольский голос.

Молодой Герман, с криком «Бежим!», схватил меня за руку и толкнул плечом дверь, которая тут же разлетелась в щепки. Во весь опор мы мчались по коридору, не смотря под ноги.

– Бабка не может зайти в школу, – крикнул Герман. – Это место ей не подвластно!

– Почему? – задыхаясь воскликнул я.

– Это дом Марии.

– Какой Марии?

– Ведуновой.

Я вспомнил историю Селиванихи про девочку, гроб которой стоял в этой школе.

Удары по стенам повторялись с новой силой. Треск ломающихся досок, скрежет металла и звон битого стекла разносился по коридорам наводя на меня ужас. Казалось здание вот-вот рухнет и погребет нас в своих объятиях.

Нам нужна библиотека, под ней сохранилась крыша!

Мы ринулись прямиком к ней. Подбежав, Герман судорожно дергал ручку двери ведущую в читальный зал. Она не поддавалась. Оглушительный грохот раздался позади нас – правой крыло школы, где находилась сторожевая каморка, сложилось как карточный домик.

– Подержи книгу, – рявкнул мне Герман.

Достав из голенища охотничий нож, он начал разбивать внутренний замок.

Наконец дверь поддалась. Забежав внутрь, мы закрыли ее на засов и начали двигать стеллажи книжных полок в сторону двери чтобы укрепить ее. За дверью слышался приближающийся стук копыт – боров, в поисках нас, уже рыскал по зданию.

– Ты же говорил что она не может сюда пройти? – кричал я Герману.

– Старуха не может, а ее вьюн – запросто!

Герман начал ломать доски в полу.

– Зачем ты это делаешь? – воскликнул я.

– Нам нужно укрыться! – запыхавшись произнес он.

Герман рьяно колотил ножом по полу. Щепки, летели в разные стороны, и одна их них попала мне в глаз. Я зажмурился. Послышался стук в окне.

Я обернулся – бабка стояла за окном, и как слепая шарила руками по стеклам, стуча кривыми когтями.

– Заклинаю род человеческий!! – слышалось за стеклом.

– Митька, не смотри на нее! Только не смотри ей в глаза! – заорал Герман что есть мочи.

Я отскочил к двери и отвернулся. Дыра в полу увеличивалась и Герман, все с большим остервенением вгрызался в нее глубже.

– Митенька? Ты тут? – послышался нежный голос Василисы за дверью.

– Василиса?! – робко ответил я.

Мое сердце сжалось, это был ее родной голос, который я не перепутаю ни с каким другим в мире.

– Открой мне, Митя, это я – так же звонко и с добротой послышалось за дверью.

– Не вздумай открывать засов, это не она!! – заорал Герман, повернувшись ко мне.

Отпрянув от двери я произнес:

– Я люблю тебя, но больше тебе не верю.

С этими словами слезы, как по приказу, хлынули из моих глаз.

– Хи-хи, – раздалось за дверью – тогда мне придется просто СОЖРАТЬ ТЕБЯ – закончил голос как из преисподни.

Последовал сильный удар, из-за которого некоторые книги на полках начали сваливаться на пол.

Тем временем, бабка за окном размахивала черным балахоном и закрывала им окна библиотеки, так что звезд на небе уже не было видно.

– Еще чуть-чуть – сказал Герман, весь мокрый от пота.

Еще удар. Дверь начала сдавать, и внизу уже виднелись щели.

– Митя, давай за мной! – указывал Герман на майну в полу.

Последовал еще один сильный удар – на пол устремились все книги с полок. Розовый поросячий пятак уже рыскал в проломе пробитой им двери.

Я прыгнул в сторону Германа, и посмотрел на на дыру в полу – между стропилами досок виднелась яма с человеческий рост. В яме стоял Герман и пустой гроб, обитый красной тканью.

– Где книга? – выкрикнул снизу Герман.

– Я…я..ее куда-то положил, сейчас, подожди!

На полу валялись сотни похожих талмудов. В бессилии я начал искать ту самую, и разбрасывать остальные в стороны.

– Дурак, как ты мог ее из рук выпустить! – верещал он выбираясь из ямы наружу, чтобы помочь мне – Как ты мог! Это же наше спасение!!!

Следующий удар разнес дверь в щепки.

Боров мотал головой как змея, втискиваясь огромной тушей в дверной проем.

Мы переворачивали все вверх дном и вот, я увидел заветную кожаную обложку с бронзовым замочком.

– Прыгай в яму, я его остановлю!! – доставая из голенища нож рявкнул Герман.

Я схватил книгу, и юркнул в дырку в полу, угодив прямо в открытый гроб.

– Уши я тебе вчерась кажется подравнял, сегодня и хвостик отчикаю сволочь ты подземельная!! Митя, читай книгу!!

Послышался визг, потом крик Германа. Звон разбитых стекол пронзил воздух.

Я пытался открыть замок на книге и не видел что происходило наверху. Но он не поддавался.

– Митя, сынок, читай родной! Читай!!!

И вдруг, я почувствовал, что кожаный ремешок, стискивающий книгу ослаб.

Я открыл первую страницу и что есть мочи загорланил:

Ночь.

Звездочет поправляет свои книги, макая перо в лунные кратеры, злится. Идет пересчет.

Звезды, ссутулившись светят нам путь. И так год за годом.

Звенящую тишину деревенской ночи предательски разорвал лай..