Отзывы на книгу «Наоборот», страница 2

«Наоборот» Жориса-Карла Гюисманса.

Книга, полная оппозиций, каждый раз выбирающая из двух противоположностей менее очевидную, более абсурдную; так называемый «манифест декаданса», не то чтобы напрямую декларирующий саморазрушение, но маячками-сигналами с самого начала указывающий на то, что этот путь – единственный из возможных. Аристократия сделала свое дело (а было ли дело, просится навязчивый вопрос), аристократия должна умереть. И в лице главного героя она сделает это красиво.

В определенном смысле «Наоборот» – настоящая энциклопедия изящных искусств и всех тех необязательных знаний, которые в конце XIX века формировали понятия «хороший вкус» и «образованность». От материальной составляющей – ткани, драгоценные камни, вина, цветы, эссенции – к изыскам творчества. Подробнейший разбор литературы – от Апулея до Малларме. Живопись. Музыке отведено категорически мало места – но, в качестве компенсации, читателю предлагаются причины нелюбви дэз Эссента, главного действующего лица, к классическим мелодиям, а точнее, к способу наслаждения ими.

Впрочем, говорить «действующее лицо» едва ли уместно. Единственное событие, которое происходит «на наших глазах» – попытка путешествия в Лондон. Но, проведя несколько часов в пабе, напоминающем атмосферой британскую столицу, дез Эссент решает отменить поездку, рассуждая следующим образом: «В общем я получил все, что хотел увидеть и почувствовать. С тех пор как я выехал из дома, я только и делал, что набирался опыта английской жизни. И мучиться, переезжать с места на место, растрачивать драгоценные впечатления – чистое безумие. И что это, наконец, на меня нашло, что я вдруг переменил образ мысли, отрекся от тихих фантасмагорий своих дум и, как простофиля, поверил в необходимость и пользу экскурсий! А между прочим, – сказал он, взглянув на часы, – пора домой». На этот раз он поднялся, вышел из таверны, велел кучеру отправляться на вокзал и со всеми своими чемоданами, саквояжами, пледами, зонтиками и тросточками вернулся в Фонтеней, ощущая физическую и душевную усталость человека, приехавшего домой после долгого и опасного путешествия».

Дэз Эссент – безусловно, типичный герой декадентов, предпочитающий бездействие не по лености или отсутствию возможностей, но от глубокого разочарования в действительности (= в действии). Разумеется, наедине с самим собой ему также не может быть хорошо – отсюда нарастающий эскапизм, погружение в книги, цветы, запахи, даже робкая мысль вернуться к людям – но разочарованному аристократу трудно найти себе компанию. При таком мироощущении дэз Эссент обречен вечно «искать человека». И никогда не найти – потому что в его малокровном теле нет даже толики жизненой силы.

--

«Странная то была книга, никогда еще он не читал такой! Казалось, под нежные звуки флейты грехи всего мира в дивных одеяниях проходят перед ним безгласной чередой. Многое, о чем он только смутно грезил, вдруг на его глазах облеклось плотью. Многое, что ему и во сне не снилось, сейчас открывалось перед ним. То был роман без сюжета, вернее – психологический этюд. Единственный герой его, молодой парижанин, всю жизнь был занят только тем, что в XIX веке пытался воскресить страсти и умонастроения всех прошедших веков, чтобы самому пережить все то, через что прошла мировая душа. Его интересовали своей искусственностью те формы отречения, которые люди безрассудно именуют добродетелями, и в такой же мере – те естественные порывы возмущения против них, которые мудрецы все еще называют пороками. Книга была написана своеобразным чеканным слогом, живым, ярким и в то же время туманным, изобиловавшим всякими арго и архаизмами, техническими терминами и изысканными парафразами. В таком стиле писали тончайшие художники французской школы символистов. Встречались здесь метафоры, причудливые, как орхидеи, и столь же нежных красок. Чувственная жизнь человека описывалась в терминах мистической философии. Порой трудно было решить, что читаешь – описание религиозных экстазов какого-нибудь средневекового святого или бесстыдные признания современного грешника. Это была отравляющая книга. Казалось, тяжелый запах курений поднимался от ее страниц и дурманил мозг. Самый ритм фраз, вкрадчивая монотонность их музыки, столь богатой сложными рефренами и нарочитыми повторами, склоняла к болезненной мечтательности».

Оскар Уайльд, «Портрет Дориана Грея»

Уж сколько раз твердили миру… Уайльд клялся и божился, что «книжка в желтом переплете» выдумана и никем никогда не написана. А критики все продолжают распознавать в подарке лорда Генри произведение Гюисманса. Но ведь не придерешься: есть и психологизм, и болезненная мечтательность в качестве последствия. А само описание вполне могло бы оказаться на форзаце книги «Наоборот».

На это даже рецензию как-то стыдно писать своим тусклым языком. Дать бы эту книгу некоторым современным писателям, чтобы молчали себе в тряпочку. А вообще - это же еще и энциклопедия какая-то, тут тебе латинская литература, там запахи, дальше книгопечатание, дизайн интерьеров, в конце концов)

Искусственные розы с могил в бутылках из под белого сухого вина. На зелёных стенах багровый свет советских настенных светильников, напоминающих о погибшей империи. Воздух в помещении тяжёлый, душный, пропитан табачным дымом, окна закрыты шторами, которые никогда не открываются. Старый матрас на полу, красные простыни и покрывало цвета зебры, напротив спального места огромное зеркало от пола до потолка, возле которого электрогитара, старый синтезатор и гитарный усилитель игравший старые забытые песни. Три книжных столба возле прикроватной тумбочки, на которой лежали - шоколадка "Нарцисс", серебряные цепи, женский ошейник, свернутая купюра индийских рупи в белых крошках, сушёная роза и сборник стихов Гумилёва, купленный в Кронштадте и подписанный Константином Сперанским. Так выглядела моя первая квартира, расположенная на переулке Встречном.

Интерьер современной квартиры практически ничего не сообщает о владельце помещения - минималистично оформленное стерильное помещение с минимумом деталей. В случае отъезда или смерти владельца оно не сообщит не сохранит никаких следов проживания хозяина и с лёгкостью вместит в себя нового жильца. Такое положение дел частично связано с ускорением ритма жизни, с частой переменой мест жительства городского и тем более приезжего жителя. Тому же принципу ускорения подвержена и современная архитектура с её острыми углами, прямыми линиями, железобетонными и стеклянными конструкциями, вездесущими указателями и табличками. Человек, находящийся в подобной системе координат, передвигающийся из одной точки в другой исключительно по навигатору может оказаться в растерянности, натолкнувшись внезапно на большое открытое пространство, например на площадь. Непонятно что здесь делать, куда пойти. Кажется когда-то площадь имела определённое назначение, но теперь сложно представить какое именно, остаётся только предаваться воспоминаниям о временах, в которых ты никогда не был.

Схожие чувства можно испытать оказавшись в жилье дез Эссента. Гюисманс вдохновился рассказом Малларме о вилле Робера де Монтескью, где были описанные в романе и комната-келья, и комната-каюта, и та самая черепаха с позолоченным панцирем и множество других предметов роскоши, ссылавшихся на давно ушедшие времена. Сам подход подобного обустройства жилища - это доведённый до абсурда стиль романтиков первой половины 19-го века и в нём нет в общем-то ничего удивительного. Когда чувствуешь смерть старого мира, то невольно хочется спрятаться от шума времени на этакий импровизированный ковчег, забрав с собой все самые лучшие вещи старого времени и прожить среди них до конца дней своих лишь бы не видеть суеты перелома эпох. Современный человек тоже отлично чувствует это, о чём сигнализирует и интерес к началу 20го века, и реакционные настроения консервативного толка и интерес среди интеллектуалов к философам традиционализма. В суете переходного времени всегда закономерен поиск некой устойчивой базы поверх которой можно было бы строить нечто новое. Поиск же неизбежно приходит к точке нигилизма и полного отрицания современности, чтобы собраться с силами и принять новое положение дел. Так из ностальгической тоски декадентства в своё время вырос символизм. Так из иронии пост-модернизма выплывает всяческая новая искренность, метамодерн и прочие течения, осмыслить в полной мере которые, вероятно, удастся только через долгое время.

Подобные же произведения для потомков оказываются чем-то похожим на случайно найденное захоронение. Когда-то эта книга была библией своего времени, теперь же от неё остались лишь давно забытые и умершие упомянутые имена, если и есть известные, то и те поросли мхом. Жильца в помещении давно нет, остались лишь тонкие намёки и ссылки на когда-то существовавшую жизнь. Однако приятно знать, что такие потаённые места до сих пор находят своих паломников, а старый мир продолжает жить, пусть и в тенях да воспоминаниях.

«наоборот» жорис-карл гюисманс. «наоборот» - удивительный французский роман, воплотивший настроения «конца века» и вошедший в историю как «библия декадента». это на самом деле уникальная книга: в ней почти отсутствует действие, это описание пристрастий и антипатий героя. ему чуждо человеческое общество, графу дез эссенту комфортнее находиться в окружении красивых вещей, чем шумных и скучных людей. он мыслит себя «не таким, как остальные», но сам больше походит на основную человеческую массу. он всегда убегает, но нет от общества, а от самого себя. вырываясь из социума, человек создал собственную тюрьму, ведь живя в тотальной изоляции, которая окружала дез эссента абсолютно невозможно обрести свободу. гюисманс необычайно легко пишет о довольно важных и сложных вещах. с самого названия «наоборот» дает область для размышлений, книга кажется глотком свежего воздуха.

Книга - одна большая гиперссылка. Впечатляющий экскурс по реликвиям прошлого, краткие и ёмкие характеристики произведений искусства. Несколько болезненный главный герой, уставший от светской жизни, ищёт успокоения своей души от изнывающей его скуки в квинтэссенциях человеческого творчества, представленных в полотнах, книгах, принимая полную трагедию этих произведений, их патологию, в бегстве от реальной жизни. Но не по своей воле он угасает. Нервные расстройства, телесные боли, вгоняют его в агонию. Он умирает. Ему приходится делать выбор между жизнью и смертью.

Сюжет. Франция, конец 19 века, деревня Фонтенэ.

Главный герой (ГГ) — Флоресс дез Эссэнт. Молодой аристократ до 40 лет (точный возраст не указан), пресытившись молодой и разгульной жизнью, решил распродать то, что осталось от наследства (фамильный замок и земельные уголья), и поселиться в деревне Фонтенэ. По воспитанию (большая библиотека в замке, сирота при живых родителях, иезуитская школа и колледж) и настрою натуры Флоресс был эстетом. Причём, эстетом до такой степени, что если цвет его носков и верхней одежды не соответствовал с окружающей обстановкой, то он впадал в нервическую внутреннюю истерику. Бесконечные истерики были и по другим поводам.

Словно отшельник, он созрел для уединения, изнуренный жизнью, не ожидая от нее больше ничего; словно монаха, его подавляла безмерная усталость; он хотел сосредоточиться, не иметь ничего общего с профанами, казавшимися ему утилитаристами и дураками.

Естественно, свою обитель он организовал с большими причудами в соответствии со своим характером. Об этом очень подробно рассказано в книге. И не только об этом. Перечислены все авторы книг, которые составляли его уникальную библиотеку, многие из которых были напечатаны по заказу ГГ в единственном экземпляре в духе той эпохи, когда впервые увидели свет.

В книге целые главы посвящены критической оценке авторов (как древних, так и современных) и их произведений. И не только книгам, но и музыке, а также описанию драгоценных камней, редких экзотических цветов, вин, картин художников и т.д. и т.п.

Надо сказать, что молодой эстет был скверным по характеру и просто негодяем. Уединённый образ жизни сначала способствовал выздоровлению нервной системы, но, в конце концов, болезнь вернулась. Доктор сказал, что выход один: вернуться в Париж, в общество.

Впечатление. Не скажу, что читал с удовольствием. Постоянно думал, прочитывая главу за главой, куда ещё занесёт автора. Много узнал о писателях и поэтах, о которых никогда не слышал. Редко о ком было сказано доброе слово.

Например.

…сладостный Вергилий, кого классные надзиратели прозвали Мантуанским лебедем (потому, несомненно, что тот не был рожден в Мантуе), казался ему одним из ужаснейших педантов, одним из страшнейших, наводящих скуку болтунов, произведенных античностью; раздражали его чистенькие франтоватые пастушки, по очереди опорожнявшие на голову горшки с поучительными ледяными стихами; Орфей, которого он сравнивает с рыдающим соловьем; Аристея, хныкающая из-за пчел; Эней — нерешительный текучий субъект, шляется, словно китайская тень, с деревянными жестами, за плохо укрепленным и плохо смазанным транспарантом стихов.

Детализация действий ГГ просто изводит читателя. Например. Букет из драгоценных камней.

…вот как он составил букет: для листьев — ярко выраженная зелень: спаржа хризобериллов, порей перидотов, оливки оливинов; они отделялись от альмандиновых и уваритовых стеблей красновато-синего оттенка, бросая отблески столь же суховатые, как у крошек винного камня в глубине бочек. (И так далее на нескольких страницах).

Грёзы дез Эссэнта.

Серебряным горностаем на черном поле поднималось черное небо, источенное белым. Ледяной ветер набежал, ускорил безумный лет снежинок, нарушил порядок цветов. Геральдическая обивка неба изменилась: теперь настоящий горностай — белый — был омушен черными точками ночи, просеянными сквозь хлопья.

Фотоиллюстрации к эпизодам романа. Гюстав Моро. Саломея, танцующая перед Иродом. Картина. Подробное описание в романе.

Та же тема, но это рисунок. «Явление». Голова Крестителя.

Трактовка рисунка дез Эссэнтом:

Настоящей проституткой была она здесь; она подчинялась темпераменту пылкой жестокой самки, оказывалась более утонченной и более дикой, более омерзительной и более изысканной; она более настойчиво побуждала уснувшую чувственность мужчины, околдовывала, порабощала его волю прелестью огромного заразного цветка, растущего на кощунственной почве, распустившегося в нечестивых оранжереях.

Рисунки Яна Люйкена, серия «Религиозные гонения» доставляли ГГ истинное наслаждение.

Цветы Одилона Редона.

Как воспринимал живые растения.

Новое растение, подобное Caladium — Alocasia Metallica — доставило новую радость. Оно было покрыто бронзово-зеленым слоем, по нему скользили серебристые отсветы; то был шедевр фальши: точно кусок печной трубы, вырезанный мастером в виде наконечника копья.

Одна из моих любимых книга каталогов и книга-каталог, собранный из всего того, что в ней перечислено. Об этом мы догадались, когда сегодня открыли "Осеннюю жалобу" Малларме - там автор один, с авторами латинского упадка и закатом.

"Голова твоя тянется, тянется, порываясь сорваться с плеч, как будто знает уже наперед, пока ты поёшь с выражением, которое делается угрожающим. И она распростится с тобой, когда ты расплатишься за меня, за тех, кто ещё недостойней. Для того-то, быть может, ты и появился на свет, и с этих пор голодаешь; мы увидим тебя в газетах. "О, несчастный мальчонка!"

Стефан Малларме, Бледный несчастный ребенок (ср. с эпизодом в "Наоборот" и в биографии дез Эссента).

"Я не касался верной подруги с тех пор, как вернулся во Францию, и Лондон — Лондон, каким он весь вошёл в меня год назад, — появился: сперва милые сердцу туманы, у которых там свой, особенный запах, когда, обволакивающие мозг, они проникают в окно…" (с) "Трубка" Малларме и грезы-подмены дез Эссента.

Оттого и в романе, верно, совершенно нет музыки - как ее каталогизируешь?, но звук наконец появляется. Именно звук, не музыка - в музыке дез Эссент немножечко кретин.

В таком случае: чьи же воспоминания эксплуатирует квазилитературное существо, человек-книга Дез Эссент? ЧУЖИЕ, как ребенок.

Прочитав аннотацию к роману, поняла, что меня ждет нечто необычное: "...антигерой-денди Дез Эссент, разочарованный мещанскими нравами, отсутствие сюжета, гипертекстуальность..." . И действительно, книга меня удивила.

Во время прочтения складывается ощущение, что тебя погрузили в голову главного героя. С ним ты вспоминаешь детство, выбираешь мебель для нового дома, рассматриваешь причудливые цветы и переживаешь обострение болезни. Дез Эссент - молодой человек, который презирает свой век. Не зря эту книгу называют "кораном декаданса". Именно в Дез Эссенте сконцентрировано мироощущение упадка, пресыщения.

Роман изобилует красочными и невероятно детальными описаниями. Кто-то может назвать эту книгу "каталогом ИКЕИ", и он не будет далек от истины. Но через эти подробности мы лучше понимаем характер главного героя и настроения, царившие конце 19 века (книга написана в 1884 году).

Как писал Рене Шатобриан: Мы познаем разочарование, еще не изведав наслаждений; мы еще полны желаний, но уже лишены иллюзий. Воображение богато, обильно и чудесно; существование скудно, сухо и безотрадно. Мы живем с полным сердцем в пустом мире и, ничем не насытившись, уже всем пресыщены. Эти строки очень точно описывают атмосферу книги.

Меня удивил тот факт, что у главного героя романа был вполне реальный прототип - граф Робер де Монтесью - французский денди и эксцентрик. Именно благодаря нему в романе появился удивительный эпизод с черепахой. Да и вообще, многие качества де Монтескью приписываются Дез Эссенту.

Единственное, что заставило меня поставить этой книге 4 - язык. Довольно трудно было продираться через текст. Этот роман точно не подойдет для того, чтобы расслабиться. Упустил одно предложение - и уже приходится перечитывать весь абзац)) Но в целом, очень неординарный и необычный роман, который стоит прочитать тем, кто хочет глубже погрузиться в атмосферу угасания, меланхолии и разочарования от жизни.

Это из песни "Агаты Кристи", которая называется "Опиум для никого". Роман Жориса-Карла Гюисманса "Наоборот" (1884) прославился как "библия декадента". То есть декаданс из декадансов. Декадансище. Как говорит википедия: "Характерными чертами декадентства обычно считаются отход от общественности и отвращение к повседневной жизни (taedium vitae), что проявляется в искусстве отрывом от реальности, поэтикой искусства для искусства, эстетизмом, модой на демонизм, преобладанием формы над содержанием, стремлением к внешним эффектам, стилизации и т.д." В романе ничего не происходит. Богатый, рафинированный и болезненный эстет герцог Жан дез Эссент упивается одиночеством и увлечениями интеллектуального толка. Цветы, книги, кулинария, картины, книги, запахи, стихи, интерьер, музыка и так далее. Собственно весь текст романа - это перебор тех или иных категорий искусства и быта, вызывающих интерес герцога. Ни с кем он не общается, только со слугами. Считает, что эстетская искусственность - вот идеал, куда надо стремиться от грубой жизни.

Моментами такого рода насыщена вся книга. Вот хотя бы три: Внутри большой столовой строит ещё одну, маленькую, с иллюминатором. Иллюминатор загораживает аквариумом, чтобы свет в этой маленькой столовой не был естественным. В данном случае получился зеленовато-голубоватый. Или купил черепаху. Инкрустировал ей в панцирь драгоценные камни. Чтобы она ползала в полумраке и мерцала. Черепаха, правда, сильно долго не ползала, в конце концов сдохла. Процесс еды, например. Фи! Чавкаем, рыгаем, тарелки грязные, еда застревает в зубах. Некрасиво. Когда из-за болей в желудке его начинают кормить зондом через задницу он даже доволен. Достиг этой эстетской искусственности.

В принципе модерн, декаданс (от французского слова dekadent - упадочный) - они мне любопытны и даже где-то нравятся. Но тут чересчур. Не знаю издавалась ли эта книга в "Литературных памятниках". Она как будто создана для этой серии. Как памятник упадочнического эстетства. Читается не очень. Имена упоминаемые в книге относятся к "расширенной классике", то есть некоторые ты может и слышал, некоторые даже читал (Апулей, например), но 90% не читал, да и не будешь.

Хороша книга или нет, понравится/не понравится - уже не важно. Она по другому ведомству. Памятник. Оценку ставлю 5 не потому. что нравится (скорее нет), а потому что документ эпохи, декларация своего рода, веха. Никуда от этого не деться. В культурном багаже человечества осталась навсегда.

«Наоборот» - это попытка автора уловить тонкую натуру человека творческого и самовлюбленного. Пресытившись жизнью в «душном» обществе, он сбегает в свою крепость, стремясь обрести успокоительное одиночество и покой. ⠀ Вся эта книга - калейдоскоп увлечений последнего из своего рода герцога Жана дез Эссента, которые накапливались годами и формировали его личность. Всем самым дорогим и прекрасным окружает он себя, чтобы излечить от сплина и невроза. И словно дракон в сокровищнице снова и снова перебирает свою коллекцию, экспонаты которой то увлекают его в глубокие воспоминания, то приводят к длительным рассуждениям об оскуднении языка. ⠀ «Наоборот» написана хорошим, легким языком, но читается всё равно очень плавно и даже, если позволите, медленно. Глаза не бегут по строчкам, спотыкаясь на каждой новой фамилии и отсылкам к другим работам. К подобным «энциклопедическим» книгам испытываешь особую любовь, за их способность расширять кругозор и восприятие. ⠀ Обложившись книгами, добавив великое множество их на букмете и открыв десятки ссылок в гугле, я прочитал забавную и ироничную историю одинокого в душе человека. К которому, в процессе чтения, проникся симпатией и пониманием. Что в конечном итоге привело меня к закономерному вопросу: такой ли Жан дез Эссент сноб? И если он так близок мне по духу, то не виновен ли я в том же?