Читать книгу: «Вспомнить всё, или Снежный танец», страница 13
«Женечка, я люблю тебя и буду любить всю свою жизнь. Мне не нужен другой мужчина, потому что лучше тебя мне не найти, а подделки мне не нужны», – с этими словами Ирина легла на диван и щёлкнула пультом телевизора. В комнате сразу стало тихо. Слышно было, как стучит по подоконнику осенний дождь и циркулирует между этажами лифт.
Утро следующего дня прошло без Евгения. Он не спустился к завтраку, очевидно, что он не ночевал в отеле. И лучше было не знать, где именно он провёл эту ночь.
Ирина поднялась в номер. В последние два дня она постоянно думала о сестре: как она, как её малыш? Пора было прояснить эти два вопроса, да и просто хотелось поговорить с кем-то, кто тебя поймёт.
Ирина воткнула в сеть шнур ноутбука. Тот с шелестом начал потихоньку включаться в работу. Вот ведь коварная техника, когда не нужно, грузится как ненормальная, а когда на душе кошки скребут, и хочется увидеть родное лицо – тормозит, как будто ей лет сто.
Наконец, компьютер был готов к работе. Ирина включила скайп и позвонила Ольге. Та словно ждала звонка Ирины, сразу же ответила на видеовызов.
– Привет, Оль.
– Привет, сестрёнка. Так непривычно так тебя называть.
– Привыкай. Честно говоря, я иногда жалела, что мы не родные. Особенно, когда ты с Владимиром уезжала на целую неделю, и мне не с кем было поговорить вечерами.
– Ирин, как дела?
– Встречалась с бабушкой и тётей, рассказала им про беременность.
– А они?
– Они советовали всё рассказать Евгению. Оль, я сделала УЗИ. У меня точно девочка.
– Поздравляю, значит, твои надежды оправдались.
– Да.
– А как Евгений?
– Он себя странно ведёт. Или вернее сказать, ни в грош меня не ставит. Попросил примерить платье невесты, ты представляешь? А потом просто исчез, вероятно, сейчас со своей избранницей, последние приготовления. Я его утром даже не видела, а вчера он не остался ночевать в отеле, умчался куда-то. Последние акты нашей трагикомедии.
– Ирина, я не рассказывала тебе, думала, что всё у вас наладится, да и Евгений просил хранить молчание.
– Ты о чём, Оль?
– Помнишь, ты тогда упала в обморок, и мы привезли тебя в частную клинику?
– Да, но причём здесь Евгений?
– Он был там. Внутрь не заходил. Но он сидел в нашей машине и видел, как ты прогуливаешься по парку.
– Что? Он знает, что я беременна?
– Нет, думаю, что нет. Мы сказали ему, что ты просто устала, что у тебя упало давление. И Владимир попросил своего друга, владельца клиники, всем любопытным озвучивать именно эту версию.
– Зачем ему это нужно было? Он объяснил?
– Просто хотел тебя увидеть.
– ПРОСТО ХОТЕЛ МЕНЯ УВИДЕТЬ? О, Господи. Что это значит? Хотя какая теперь разница.
– Владимир ещё тогда пригрозил в шутливой форме, чтобы Евгений не смел тебя обижать, иначе будет иметь дело с ним лично.
– А Евгений?
– Пообещал, что будет уважителен к тебе. Или что-то в этом роде. Короче, не обидит.
– Хорошо, что ты мне тогда этого не рассказала. Я и так слишком долго питала иллюзии. Не хватало мне ещё поверить, что я ему и вправду небезразлична.
– Ирин, знаешь, со стороны казалось, что ты ему сильно нравишься.
– Перестань, Оль, ну не сейчас, прошу. Завтра свадьба. Я должна собраться с силами.
– Ты приготовила платье?
– Честно говоря, оно так и лежит в чемодане. Я его даже не мерила.
– Ирина, а вдруг ты ещё поправилась? Мы сделали его чуть свободнее на всякий случай, но случаи бывают разные. Сейчас же открой чемодан и померь платье.
– Я не хочу, нет, не сейчас, – сморщилась Ирина. Она обхватила голову обеими руками и замерла.
– Ирина, – позвала Ольга сестру.
– Да, я слышу тебя. Просто мне хочется превратиться в маленькую птичку и упорхнуть отсюда. А вместо этого сижу корова-коровой и глаза, как у коровы, такие же грустные. Я так устала, Оль.
– Я знаю. Беременность и ещё всё это. Потерпи, станет легче.
– Станет легче? – вскочила Ирина: «ты думаешь? Думаешь, я уеду, и всё? А дочь? Она всегда будет напоминать мне обо всём, и даже об этом вечере накануне свадьбы её отца. Как я смогу забыть? Как он мог со мной такое сделать? Есть ли у него сердце, в конце-концов?! Ведь он же целовал меня, понимаешь? Говорил, что любит. А потом говорил, что был неправ. Неправ, что поддался минутному порыву. Он меня измотал совсем этими своими выходками.
– Ты что, он правда всё это делал? – глаза Ольги округлились от ужаса.
– Да!
– Да он монстр. Собирай свои вещи и быстро домой. Не хватало ещё, чтобы мою сестру «водили за нос».
– Да я не могу уже. Какое домой? Всё уже расписано. Завтра в девять часов за мной заедет лимузин и повезёт на казнь. Я обещала ему, я не могу не сдержать слово. Я всегда выполняю то, что обещала.
– Но он же чудовище. Сам женится, а целует тебя. Да ещё в любви признаётся! Он играет с тобой. Может, он немного «с приветом»? Крыша от денег поехала? Думает, что за деньги может вести себя, как ему вздумается?
– Я не знаю, – Ирина подняла на Ольгу глаза, наполненные слезами.
– Только не плачь. Раз выхода всё равно нет, и ты должна явиться, хотя бы не раскисай, – вдруг лицо Ольги исказила гримаса боли: «ой, мамочки. Это они. Схватки. Ирка, я рожаю. Ой, как больно. Володя, я рожаю», – крикнула мужу Ольга. Владимир тут же материализовался, точно знал, что именно сейчас понадобится жене.
– Привет, Ир. Извини, тут у нас роды. Давай, до связи.
– Давай. Конечно. Береги мою сестру. Позвони, когда Оля родит.
– Могла бы не говорить, – улыбнулся Владимир и прервал сеанс связи.
Весь день Ирина провела в постели. Она лежала, удобно подоткнув под голову подушку и накрывшись пледом, и читала свою любимую книгу «Джейн Эйр». Ирина всегда её читала, когда хотела успокоиться. И потом, это была единственная книга, которую бабушка принесла ей в интернат. Книга, купленная мамой в Москве, в период дефицита вещей и продуктов. Книга была почти ровесницей Ирины.
Пару раз за день Ирина спускалась в обеденную залу, чтобы немного покушать. Аппетита не было, но морить себя голодом Ирина уже не могла, потому что маленькому человечку внутри неё требовалось питание: первое, второе, третье и компот. Евгений отсутствовал.
Стемнело, когда Ирине очень захотелось выпить обычной питьевой воды. Она, было, потянулась к графину, но он оказался пуст. Ирина взглянула на часы: половина одиннадцатого вечера. Хорошо она зачиталась, как раз дошла до пожара в комнате мистера Рочестера, и первых робких чувств Джейн.
Кулер был только на первом этаже. Ирина накинула на халат кофту и прямо в тапочках, с неприбранными волосами, отправилась за водой. Было уже довольно поздно, не хотелось громыхать лифтом в такой поздний час. Хотя лифт и был новым и навороченным, сегодня с утра он шумел, словно стадо баранов. И Ирина решила спуститься по лестнице, чтобы не переполошить проживающих в отеле.
Ирина миновала стойку ресепшен, она немного сомневалась, в левом или правом крыле отеля находилась спасительная влага, но решила найти её источник сама.
Сначала тихо, а потом всё громче и громче до слуха Ирины стали долетать нежные и щемящие звуки музыки. Очевидно, один из постояльцев отеля решил помузицировать. Внезапно нежные аккорды сменились бурными пассажами. Странно, но незнакомец (или незнакомка) испытывали в этот поздний час эмоции, сродни эмоциям Ирины. Если бы она умела играть, она не убрала бы ни одной ноты из странного и волнующего экспромта, исполняемого в обеденной зале, мимо которой как раз проходила Ирина. Её так потрясла сила исполняемого произведения, что захотелось увидеть автора необычного экспромта.
Первое, что бросилось в глаза – початая бутылка вина и бокал, наполовину опустошённый. А за роялем, или это была просто игра разума, сидел Евгений. Две свечи на поверхности рояля – вот и всё освещение. Отзвучали последние ноты, их звук стих в ночи, и Евгений медленно поднял голову: «Ира».
Ирина вздрогнула от его голоса. Он был хриплым и взволнованным. Она попятилась к двери.
– Не спится накануне моей свадьбы? Вот и мне не спится. Думаю, всё ли я правильно сделал. Сомнения. Вечные сомнения. Почему ты на меня так смотришь?
– Как?
– Как на привидение. Ещё мгновение, и ты упорхнёшь отсюда, словно сама и есть видение. А я останусь здесь до утра, и только бутылка вина будет мне доброй компанией. В таких делах нет друзей.
– В каких делах?
– Сердечных.
– Извини, я не понимаю.
– Конечно, я и сам не понимаю. Скажи, а если бы всё сложилось иначе, ты вышла бы за меня замуж?
– Можно, я не стану отвечать? Есть такое выражение: «сослагательное наклонение всегда противоречит фактам». Я не знаю, что было бы.
– Ира, – повторил Евгений и тихо добавил: «иди ко мне».
Но Ирина покачала головой и, повернувшись к Евгению спиной, быстрыми шагами направилась обратно к стойке ресепшен. Она прошла не в то крыло отеля, следовало пройти в правое, но пить уже не хотелось. Хотелось прийти в номер, лечь в постель и проснуться, когда всё закончится, и новобрачные улетят в тёплые страны в свадебное путешествие.
Половину ночи Ирина проворочалась, другую половину посвятила примерке и глажке платья. Платье сидело изумительно, оно стало впору, Ольга с портнихой были обе правы, когда настаивали на маленьком запасе для будущих округлостей Ирины. Но чтобы выглядеть стройнее, Ирина решила надеть утягивающий пояс. Конечно, это вредно для ребёнка, но зато никаких ассоциаций с беременностью. Ирина уже решила, что не станет говорить Евгению правду о своей малышке.
Без пятнадцати девять утра Ирина была при полном параде: алое платье, лисья накидка и аккуратная причёска. Макияж неброский, словом, настоящая подруга жениха – главное, не затмить невесту.
Без пяти девять в дверь постучали. Это был швейцар, он предупредил Ирину, что лимузин подан и предложил проводить до машины. Ирина прошла, как в тумане, в лифт, дверцы лифта захлопнулись. Швейцар молчал, и слава Богу, потому что ни говорить, ни думать Ирина уже не могла.
Лимузин оказался грандиознее, чем предполагала Ирина. Она хотела поздороваться с шофёром, но тот словно не замечал её: отвернувшись, курил сигарету. Запах сигареты показался Ирине знакомым, но она не придала этому никакого значения: Мало ли мужчин курят именно эту марку. Марку, которую курил Андрей. Швейцар любезно распахнул перед Ириной заднюю дверь, водитель лимузина только глубже надвинул на голову джинсовую кепку.
И вот лимузин тронулся с места, Ирина взглянула сквозь затонированное стекло на отель и подумала, что ещё один-два дня, и она будет далеко от этих мест. И этот вид станет всего лишь одной картинкой из калейдоскопа других картинок. Её прошлого.
Водитель снова закурил. Ирина не выдержала:
– Я попросила бы вас. Неужели вам не говорили, что курить в салоне при пассажире запрещено? Об этом даже таксисты знают.
– Неужто? – нет, этого не может быть! Андрей, это его голос, его запах. Что за наваждение?!
– Узнала? Ты ведь узнала меня ещё на улице. По запаху почуяла. Да, это я, – и водитель скинул кепку и тёмные очки. Андрей. Только сильно изменившийся, постаревший, коротко бритый, синяки под глазами. И глаза: злые, полные ненависти. «Я же обещал на суде, что вернусь, и вот я здесь. Рада?» Ирина немного пришла в себя, и тут ей на помощь пришла бессонная ночь, стало как-то всё равно, что будет дальше. И всё же Ирина решила попробовать разбудить в Андрее жалость.
– Андрей, я беременна. Если что-то случится со мной, ты покалечишь двух человек. Понятно, что ты зол на меня, но при чём здесь ребёнок, да ещё и не родившийся?
– Девочка или мальчик?
– Девочка.
– Мило. Но ты не переживай. Папашку мы тоже доставим. Сдохнете оба. Ох, прости, все трое, – и Андрей захохотал.
– Его-то за что? Тебе я нужна, ну так и бери, вот я.
– А просто не люблю богатеньких. Раздражает он меня. Как он посмел трахать мою девушку?! Помнится, это я хотел от тебя ребёнка. А какой-то козёл опередил. Нехорошо.
– Зачем ты так? Ты же убить меня хотел.
– Хотел тогда, хочу и сейчас. Интересно, чьё желание сильнее: его или моё? Наверное, моё сильнее. Ты хоть представляешь, каково на зоне?
– А на том свете?
– Ну всё, девочка, поговорили, – и Андрей опустил перегородку между водителем и пассажиром.
Что делать? Мозг лихорадочно трудился над решением этого вопроса. Ирина понимала, что не может звонить по телефону. Единственное, что она могла успеть, это включить кнопку слежения и послать короткое сообщение. Что она и сделала. Потом, выдохнув с силой, спрятала телефон под корсетом. Было больно и неудобно, но другого пути она не видела. Если Господь будет милостив, преступники не станут её раздевать, и тогда есть шанс спастись. Если их с Евгением не убьют.
Перегородка снова опустилась. «Я как-то упустил одну деталь, ну-ка давай сюда свой телефон, сучка». Ирина протянула Андрею дорогущий телефон, подарок Евгения. От удивления Андрей даже присвистнул. «Ну коза, да на деньги с этого телефона можно два месяца жить. Чем ты его так поразила, не расскажешь?» – «Это просто подарок, старый телефон разбился». – «Панятна», – ухмыльнулся Андрей и, вырвав из рук Ирины её маленькую сумочку, вновь опустил перегородку. У Ирины от страха свело челюсти и заболел живот. Она не молилась с тех пор, как хотела свести счёты с жизнью. А теперь перед глазами встал текст молитвы «Живые в помощи», и Ирина, словно по написанному тексту, стала повторять эту молитву не один и не два раза, а всё то время, пока продолжалось движение.
Наконец, машина остановилась. Дверцу отворили: «Ну что, шагай, сучка, да смотри, не сломай ножку. Будет больно». Андрей пошёл сзади, толкая Ирину в спину чем-то, похожим на дуло пистолета. Ирина сразу поняла, что её ведут в какое-то помещение, просто почувствовала близость жилья. И точно, через пять минут быстрой ходьбы перед глазами Ирины раскинулась большая поляна, посреди которой стоял то ли сарай, то ли домик лесника, такой он был неказистый.
– Вот, красавица, тут и пройдёт торжество. Только голубей выпускать не будут. Всё остальное, страсти, слёзы и любовь обещаю. Торжество справедливости.
Дверь в сарай была открыта. Ирину грубо втолкнули вовнутрь. Сначала, после яркого солнца, она ничего не увидела, но когда глаза привыкли к полутьме, Ирина чуть не заорала от ужаса. В углу, с привязанными к смежным стенам запястьями, висел Евгений. Его лицо походило на большой синяк. Однако, несмотря на то, что был измучен физически, Евгений посмотрел на вошедших. Глаза Евгения и Ирины встретились, Ирина еле сдержала слёзы, она понимала, что преступники не должны понять, насколько ей дорог человек, которого они истязали. Ирина выдавила из себя остатки храбрости, и повернулась лицом к Андрею:
– Андрей, что ты делаешь? Зачем Он тебе? Ну, я понятно. Но Он известный человек, он женится сегодня, и он совсем не тот, кто тебе нужен. Ты ошибаешься.
– Правда?
– Абсолютно, – Ирина придала своему голосу максимальной твёрдости.
– А ты знаешь, мы ведь наблюдали за вами. Это вы, как идиоты, всё никак не могли в любви признаться, а со стороны виднее. Так что я уверен, что господин миллионер – именно тот, кто нам нужен.
– Убей меня сразу, но его отпусти. Он правда ни при чём.
– Ну нет, что мы – варвары, что ли. Ты будешь умирать медленно. Сначала ты окоченеешь от холода, потом начнёт мучить голод, а потом подохнет твой ребёнок. А вот потом начнёшь умирать ты. Гнить изнутри. И если повезёт, тот ты застанешь смерть своего любимого. Проверишь на своей шкуре, правда ли говорят, что женщины живут дольше мужчин. Убить тебя – проще простого, но это лёгкий путь. А мы лёгких путей не ищем.
Евгений молча слушал Андрея, лишь при слове «ребёнок» его кулаки сжались, а на виске задрожала венка. Только теперь Ирина увидела, что рот любимого заклеен скотчем.
– Какое же ты чудовище, Андрей. Как я могла быть с тобой?!
– Ты сама вырастила чудовище во мне. Думаешь, просто быть вертухаем в камере? А? Нет, моя дорогая. Тебя трахали в жопу? А меня трахали, пока сам не стал паханом. Я страдал, теперь твоя очередь.
– Но ты же сам хотел убить меня.
– Так не убил же.
– Случайно.
– Всё, цыпочка. Хорош трендеть. Надоело тебя слушать, – и Андрей наотмашь ударил Ирину по лицу, да так сильно, что она потеряла сознание.
Очнулась Ирина на полу. Руки и ноги были связаны. Сгущались сумерки. Лисьей накидки не было, Ирина чувствовала, как леденеет от холода. Дверь преступники оставили распахнутой, и в сарай задувал морозный октябрьский ветер. Ирина поняла, что если не встанет и не закроет дверь, то они с Евгением погибнут раньше, чем придёт помощь. Она оттолкнулась кулаками от пола и попыталась встать на колени. Получилось не с первого раза, но получилось. Потом Ирина с трудом встала на ноги и мелкими осторожными шажками пошла к двери. Ей удалось закрыть дверь, тогда она повернулась к Евгению. Его тело безжизненно свисало со стены.
– Женя, ты слышишь меня? – Евгений не шелохнулся.
– Женя, если ты слышишь меня, – закричала Ирина: «Ты будешь отцом. Я жду от тебя ребёнка. Девочку. Мне плевать, что ты женишься и не будешь со мной. Знай, что у тебя будет ребёнок. Ты нужен ему. Нужен мне. Нужен своей невесте. Я давно хотела сказать тебе: я люблю тебя, Женя. Живи, живи ради нашего ребёнка, ради Алисы, ради отца и деда. Живи, борись, помощь скоро будет. Я обманула этих ублюдков, – и Ирина нащупала под корсетом тело телефона: «Слава Богу, они не обыскивали меня».
И Ирина, потеряв последние силы, поплелась к тому месту, где очнулась. Несмотря на то, что дверь Ирина закрыла, в сарае не стало теплее, только перестало сквозить холодом. Заболел низ живота, очень захотелось в туалет, и Ирина почувствовала, как заструилась тёплая жидкость между ног, и намокло платье. Ирина легла на пол. Сильно болела голова, губа и живот. «Отец небесный, сохрани всем здесь присутствующим жизни. Аминь». Ирина приняла форму зародыша, поджав под грудь ноги, и впала в оцепенение.
…Ей было лет пять-шесть. Ирина играла в песке на берегу океана. Ноги лизали тёплые волны. Ирине нравилось перебирать пёстрые камушки и строить из них крепости. «Иринушка», – услышала Ирина знакомый голос матери и повернула голову. По песку, держа друг друга за руки, шли её родители. Они смеялись, обнимались, отец наматывал на палец локон красивых маминых волос, а она, отняв у него этот локон, «приклеивала» ему «усы». И вот они стоят втроём и обнимают друг друга. «Девочка», – опустился на колени перед Ириной отец: «Сейчас мы с твоей мамой должны покинуть тебя». – «Покинуть? Как это?» – «Мы должны идти далеко-далеко, но ты всегда знай, что мы любим тебя и всегда рядом». – «Но я не хочу, чтобы вы уходили, я хочу уйти с вами», – запротестовала Ирина. – «Тебе ещё рано, ты пока должна остаться. У тебя много дел. Ты вырастешь, выйдешь замуж, у тебя будет семья». – «Я не хочу семью, я хочу быть с вами». – Дочка, ты веришь мне?» – «Да, папа» – «Тогда ступай, а мы с мамой останемся здесь, посмотрим тебе вслед, и отправимся в наше далёкое странствие». – «А куда мне идти?», – спросила Ирина и заплакала. – «Видишь свет?» – и Ирина увидела нечто наподобие двух створок, в которые лился свет. «Мамочка», – кинулась Ирина к матери. – «Иди, любимая», – произнесла та и прижала дочку к груди, а потом отстранилась и слегка подтолкнула к дверям. «Ирина», – услышала Ирина голос бабушки Капитолины: «Всегда хотела сказать тебе, внученька, что люблю тебя. Просто знай это и прости меня за всё». Ирина обернулась на голос бабушки – ты улыбалась, а по щекам бежали слёзы. Ирина подбежала к бабушке, и они обнялись. «Я тоже люблю тебя, бабуль».
Внезапно картинка стала светлеть, и Ирину повлекло, закрутило и понесло на манящий, сияющий, белый свет. И она очнулась, медленно открыв глаза. Ирина страшилась увидеть стены сарая, но вокруг было светло, а прямо перед ней маячило лицо Ирины Геннадьевны.
– Очнулась, милая моя. Как ты нас напугала. Но, Слава Богу, всё хорошо, и с ребёночком тоже всё в порядке.
– Где Евгений? – спросила Ирина и сама не узнала своего голоса: он был сиплым и очень тихим.
– Что, деточка? – не расслышала Ирина Геннадьевна.
– Где Евгений? – уже громче повторила Ирина и откашлялась.
– Евгений. Он пока в палате интенсивной терапии. Но состояние стабильное, жить будет, не переживай.
– Это точно? Вы меня не обманываете? – Ирина сделала попытку приподняться на локтях, но тут же со стоном обвалилась на подушку.
– Я не обманываю тебя, Ирина. Я всегда стараюсь говорить людям правду, даже горькую. Евгений будет жить, но жить полноценно он сможет месяца через три. Эти подонки сломали ему ногу в двух местах. Поэтому Евгений в гипсе и, не буду тебя обманывать, ещё не пришёл в себя. После такого зверства это и не мудрено. Но ты молодец, что сообщила о похищении. И если бы не Владимир и его чудо-телефон, вас могли найти слишком поздно. А так, всё слава Богу. Вы все живы, все трое.
– А невеста Евгения, она вместе с ним?
– Не видела я никакой невесты. Сестра Наталья рядом, тоже переживает. А больше, кроме сестры и отца, я никого рядом с Евгением не видела.
– Его сестру зовут Натальей? – удивилась Ирина.
– А кого ещё зовут Натальей? – улыбнулась Ирина Геннадьевна.
– Его невесту.
– Ах, вот оно что. Невесту, – Ирина Геннадьевна еле успела скрыть улыбку.
– Вы что-то знаете, но не говорите мне. Я столько пережила, не скрывайте правду, я выдержу, – и Ирина умоляюще посмотрела на Ирину Геннадьевну.
– Всему своё время, деточка. Давай-ка лучше отдыхай и набирайся сил.
– Ирина Геннадьевна…
– Да?
– Можно вас попросить?
– Конечно, моя дорогая девочка.
– Вы не могли бы сходить и узнать, как там Евгений?
– Конечно, Иринушка. Прямо сейчас туда и направляюсь.
– Возвращайтесь с хорошими новостями.
Постараюсь. Ну, всё, отдыхай, и ни о чём не тревожься. Скоро увидишь своего Евгения.
– Увы, не моего.
– Как скажешь, – и снова Ирина Геннадьевна как-то странно улыбнулась. Что они скрывают от Ирины? Какую ещё тайну?
…Ирине снился сон. По морскому побережью шла, держась за руки, семейная пара. В мужчине Ирина сразу узнала Евгения, а женщину никак не удавалось рассмотреть. Позади влюблённой пары бежала девочка. Её волнистые тёмные локоны были собраны белой атласной лентой. «Мамочка», – кричала девочка молодой женщине: «Посмотри, какие красивые камушки под ногами. Можно, я построю из них домик для сказочной принцессы?» – «Конечно, дорогая», – произнесла Ирина и обернулась к дочери. Рядом улыбался Евгений, не сводя с Ирины влюблённых глаз. И такая огромная, тёплая и сильная любовь переполнила всё существо Ирины, такая невысказанная нежность, такое счастье без границ и расстояний…
Ирина снова проснулась. В этот раз рядом никого не было. Внутри ещё жило то странное чувство, посетившее её во сне. Так вот каким мог быть их союз с Евгением, если бы Ирина сразу рассказала тому правду. «Только не плакать, не плакать, не плакать», – повторяла себе Ирина, но слёзы катились и катились из глаз, заливая простыню и подушку. И, утомлённая переживаниями, Ирина снова погрузилась в состояние небодрствования, но уже без сновидений.
Ирина Геннадьевна, как и обещала, вернулась с хорошими новостями: Евгений пришёл в себя, и первой фразой, которую он произнёс, была фраза: «Что с Ириной?»
Ирина уже неделю находилась в клинике, но не узнала ничего нового о состоянии Евгения. На все её вопросы Ирина Геннадьевна отвечала коротко: «Идёт на поправку». Тогда Ирина взмолилась, и попросила лечащего врача разрешить ей повидаться с родственниками: бабушкой и тётей. Врач разрешил и даже одобрил её идею. Ирине просто необходимо было развеяться и увидеть родные лица. Ирина Геннадьевна связалась с родственниками Ирины, вкратце описала, в какую ситуацию попала их внучка и племянница.
Вечером того же дня бабушка Елизавета и тётя Екатерина сидели в палате Ирины и как могли, поднимали ей настроение. Бабушка испекла пирогов с малиной и вишней. На вопрос Ирины, откуда поздней осенью взялись летние ягоды, бабушка только рассмеялась: «Иринушка, да у меня вся морозилка в холодильнике в ягодах. Люблю побаловать родных вкусными пирожками в пасмурный зимний или осенний вечерок». На что Ирина пообещала, что непременно будет следовать бабушкиному примеру и кормить дочку вкуснятиной.
– Чем бы тебя ещё порадовать, кровинушка ты наша? – спросила бабушка, когда весь арсенал историй и новостей был исчепан, а пирожки съедены.
– Бабуль. Есть одно нерешённое дело, которое меня мучает.
– Какое такое дело, солнышко?
– Есть у вас ещё одна внучка, дочь Валерии и моего папы. Она очень сильно переживает, что вы совсем не интересуетесь её судьбой. Она вышла замуж за уважаемого в нашем городе человека, недавно родила сына, вашего правнука.
– Иринушка, для меня эта тема очень тяжёлая. Ведь по сути – эта девушка – дитя негодяйки, погубившей моего сына, сделавшей несчастными так много людей.
– Но мать Ольги не знала, кто донор.
– Так зачем же ей понадобилось копаться в этом деле? Забеременела, и радуйся своей удаче. Зачем беспокоить семейного человека, да ещё и соседа?
– Мы никогда не узнаем, зачем она это сделала. Но я так решила: прошлого не вернуть, а у меня не так много родственников, чтобы я позволяла себе разбрасываться ими. Тем более, Ольга мне родная по отцу. Мы сёстры. И разве не одно горе нас объединяет – потеря папы? Грехи Валерии – это только её грехи. Она искала папу для дочери и нашла, но благодаря ей, отца потеряли мы обе: я и её дочь.
– Знаешь, ты права, Ирина. Я никогда не задумывалась над тем, что дочь Валерии тоже осталась сиротой по вине матери. Из-за недомыслия последней. Ну кто назначает встречу в своей квартире?! Немыслимо! – бабушка Елизавета покачала головой и всплеснула руками, – Я подумаю над всем, что ты мне сказала, и постараюсь принять Ольгу. Но не сейчас, позже. Обещаю.
– Спасибо, бабушка Елизавета, – сказала Ирина, но бабушка Елизавета поправила её: «Просто бабушка, если можно».
Тётя Екатерина решила сменить тему разговора и, придвинувшись поближе к Ирине, спросила:
– Ну как поживает наша маленькая пузожительница?
– Ой, она толкается, переворачивается. Просто «принцесса цирка» какая-то, – и Ирина погладила себя по животу, а вышеупомянутая пузожительница не преминула толкнуть свою маму ножкой, но так нежно и ласково, что Ирина только улыбнулась:
– Пинается, но не сильно. Бережёт меня.
– Значит, добрая девочка будет. Ну и хорошо, а если ещё и такая же красотка, как мама, ох, берегитесь, кавалеры.
В дверь постучали.
– Да, кто там?
– Сюрприз, – услышала Ирина голос Ирины Геннадьевны, и дверь распахнулась. На пороге стояла улыбавшаяся Ольга, чуть позади неё возвышался Владимир со свёртком на руках.
– Оля! – и Ирина едва не вскочила с кровати, чтобы обнять сестру.
– Да, это я. То есть мы: я, Володя и маленький Гришенька.
– Гришенька? – переспросила бабушка Елизавета.
– Да, это в честь моего папы.
– И моего сына.
Ольга и бабушка Елизавета пристально вглядывались друг в друга, потом бабушка Елизавета поднялась со стула, подошла к Ольге и осторожно приобняла её: «Ты похожа на Гришу. Ирина больше на маму похожа, а в тебе много Гришиного. Вот и нос у него был с небольшой горбинкой, и у тебя такой. И ямочка на подбородке. Даже родинка на виске просто как у него».
По щекам Ольги заструились слёзы, глаза бабушки Елизаветы тоже наполнились слезами, сближение бабушки и внучки завершила тётя Екатерина, которая просто подошла к ним и заключила обеих в объятия: «Хватит помнить прошлые обиды, впереди должна быть только радость. Наплакались досыта. Достаточно слёз».
Ирина Геннадьевна, оценив ситуацию, выпроводила Ольгу с новоявленными родственниками за дверь, сославшись на покой, необходимый Ирине. Оставила она в комнате только Владимира, и, приняв от него в свои руки маленького Гришу, вышла из палаты.
– Ну как ты, Ирина? Как получил твоё сообщение, поднял на уши всех сыскарей. Лес мы этот прочесали вдоль и поперёк, нашли гадов, недалеко ушли. Не переживай, теперь Андрюша сядет пожизненно. Я уж расстараюсь. Этот гад ещё одной своей бывшей позвонил, как от тебя вышел: типа, ты следующая. Не знал, сволочь, что мы уже писали все его разговоры.
– Володь, а ты не знаешь, что от меня за тайну скрывают? Как только спрошу Ирину Геннадьевну про Евгения, она начинает как-то странно улыбаться. И молчит.
– А, это. Хорошо, что ты лежишь. Думаю, ты достаточно окрепла для правды.
– Для какой ещё правды? Ему плохо?
– Нормально ему. Но пятачок я ему начищу, не иначе.
– Ты что? – ужаснулась Ирина.
– Что? Это ты меня спрашиваешь «что»?
– Да, это я тебя спрашиваю, – не поняла, к чему клонит Владимир, Ирина.
– Этот негодяй жениться хотел, – вскочил со стула Владимир, и на его лице заходили желваки.
– Ну да. На Наталье какой-то.
– Наталье? Да на тебе он хотел жениться!
– На мне??
– Да!
– Как это?
– Да вот так это. И надо же было назвать этому придурку твою любимую книгу «Джен Эйр».
– А она здесь при чём?
– Так он прочёл книгу, и решил действовать по писаному.
– То есть?
– То есть придумать невесту, свадьбу. Доходит потихоньку?
– То есть не было никакой соперницы? И я соперничала сама с собой?
– Ага. Так точно. Не уверен, что ты простишь его после этого.
– А зачем он всё это делал?
– Хотел влюбить тебя в себя так же сильно, как сам влюбился. Так он сказал.
– Он сам тебе это сказал?
– Да, когда считал, что не выживет, и правда не выйдет на поверхность. Выложил в минуту слабости. Хоть он и олигарх, а мозги у него точно слабые. Заставил мучиться беременную девушку.
– Так ведь он не знал про беременность, – чуть не плакала Ирина. Известие о том, что Евгений любил только её и был ей верен, с одной стороны ослабило натянутые струны её нервов, а с другой стороны переполнило её сердце негодованием. Хотя, поразмыслив немного, Ирина решила, что Евгений двигался в правильном направлении. Только так можно было преодолеть её недоверие к мужчинам – через страдание. И Ирина поняла, что очень хочет увидеть Евгения.
– Я хочу его видеть.
– Зачем?
– Ты не понимаешь. Я люблю его.
– Ну и зря.
– Вов, перестань. Ты же знаешь, что он – моё счастье.
– Знаю, Ириш. Иди к нему. Он этажом выше. Поднимешься на лифте, спросишь у дежурной медсестры, как пройти. С Богом, дорогая.
Ирина отворила дверь и выскользнула из палаты. Она не знала, как выглядит, даже не думала об этом, она только хотела видеть Евгения, говорить с ним, слышать его.
Лифт понимался бесконечно долго. Дежурная медсестра куда-то запропастилась. Но в глубине коридора Ирина заметила крупную фигуру мужчины, сидевшего в инвалидном кресле. И по какому-то наитию, она направилась к этому человеку. Мужчина сидел спиной к ней, лицом к окну, но даже со спины Ирина узнала в нём своего любимого Евгения.
– Женя, – тихо позвала его Ирина.
Мужчина вздрогнул и медленно развернул коляску. Одна нога у него была забинтована почти полностью и лежала на подставке.
