Отзывы на книгу «Марш Радецкого», страница 2

Стареют не только люди. Стареют города, области, страны. Очень быстро стареют империи. Оно и понятно, слишком большой «организм» не может жить долго. Австро-Венгерская империя прожила совсем немного – чуть более ста лет. Согласитесь, для империи это не срок. Стареть же начала чуть ли не с самого провозглашения. Йозеф Рот описывает старость и распад Австро-Венгрии, изображая судьбу трех поколений дворян. Император пожаловал титул и земли деду за спасение своей жизни. Со смертью императора закончили свою жизнь отец и сын. Необъяснимый факт – стареющая империя оказала могущественное влияние на этих людей. Представители всех трех поколений не знали молодости. Даже сын, погибший вроде бы в расцвете лет, с самого детства был стариком: не знал радостей детства, скупо по-старчески любил и заводил друзей, умер же, приняв смерть с облегчением, как долгожданную гостью. В романе описывается много людей с разными судьбами и разным отношением к императору, к целостности страны и самоопределению малых народов. Но создается впечатление, что читаешь лишь о механизме, постепенно разваливающемся на части. Потому читается книга тяжело, ей не хватает живости. Но прочитать ее стоит, чтобы больше узнать об Австро-Венгрии и нелегкой жизни больших империй.

Семья Тротта - дед, отец и сын (женщины Тротта как-то не задерживались в этом мире: подарив наследника, тихо уходили) - выходцы из словенской деревни Сиполье, посвятившие свою жизнь служению Австрийской империи.

Судьба из нашей семьи пограничных крестьян сделала австрийцев, и мы ими останемся.

Отец, окружной начальник, и сын, Карл Йозеф, лейтенант, живут под сенью славы героя Сольферино, деда Карла Йозефа, и в состоянии глубокого почитания императора Франца-Иосифа, подражание которому зашло настолько далеко, что даже внешности их и повадки стали походить на внешность и повадки его величества. Окружной начальник настолько ассимилировался, что теперь всячески выступал против любых попыток самоопределения славянских народов, включая его родных словенцев. И вообще слова "народ" и "революция" в любых смыслах ему были настолько ненавистны, что никогда не употреблялись никем из его семьи.

Роман начинается с громкого поражения Австрийской империи в битве при Сольферино, в результате которой она лишилась части своих земель, которые еще десятилетием ранее маршал Радецкий жестоко призвал к порядку.

Время больше не хочет нас! Это время прежде всего хочет создать самостоятельные национальные государства!

Империя еще жива, однако все понимают, что вот-вот пробьет ее час: император не вечен, Империя не переживет его.

Старик, обреченный к смерти, которому опасен малейший насморк, удерживает старый трон благодаря тому чуду, что еще в состоянии на нем сидеть.

Это государство должно погибнуть. Не успеет наш император закрыть глаза, как мы распадемся на сотни кусков... Все народы укрепят свои пакостные маленькие государства...

Мало кто задумывается о войне: будет грохот, будет страшно, но все, отвоевались. Меньше всего о войне думают военные, которые целой галереей прошли перед читателем этого романа: для офицеров служение Отечеству - такая же служба, как у управляющего в магазине. Они пьют, гуляют, дебоширят, роскошествуют в меру (и не в меру) средств - своих и ростовщика, играют в азартные игры, развратничают. Ну и, конечно, проводят учения и упражнения на плацу - но это издержки их "работы". Тротта - настолько продукт Империи, что без этого государства им делать на этом свете нечего. Государство Габсбургов рухнет за пределами книги, но Тротта, предчувствуя это, исчезли чуть раньше. Книга заканчивается тем же, чем и началась: сокрушительным поражением Австрийской империи, которое стало началом конца.

Книга в основном рассказывает о скучной и безыскусной жизни приграничного гарнизона в межвоенный период: казалось бы, о чем писать и тем более зачем это читать? Как ни странно, книга затягивает: написана она эпично, красиво и возвышенно.

Давно не получал такого удовольствия и эмоционального эффекта от чтения художественного произведения. Не хотелось заканчивать. Масса очень искренних, трогательных и в то же время беспощадно точных эмоциональных зарисовок - внутренний мир педанта, первая любовная связь недалёкого юноши, жизнь алкоголика, переживания стареющей женщины, внутренние уловки страдающего игровой зависимостью картёжника - масса интереснейших жизненных наблюдений. Ностальгия и тоска по ушедшему миру, канувшей в лету старой Европе в лице Империи Габсбургов. Рот передаёт je ne sais quoi, неуловимую суть и душу той эпохи, и делает это мастерски, мягко вплетая свои политические взгляды в канву романа. Причём то, как он это делает, само по себе происходит в "старом имперском стиле" - очень деликатно, и в то же время иронично.

Написано всё замечательным языком, и тут надо низко поклониться переводчице, Наталии Ман. Я не знааю, кто она такая, но у неё великолепный русский язык, и в то же время ясно видно, что она переводит, сквозь русский просвечивают немецкие обороты, не делая текст неуклюжим. Высший пилотаж.

В общем, замечательная вещь, особенно для тех, кто интересуется австрией и Габсбургами.

Когда шведский детективщик выносит на суд читателей своё свежеиспечённое творение он непременно услышит:"А вот у Стига Ларссона..." Представляю как он встал им поперёк горла. Не покинь бедняга Стиг этот мир побили бы, наверное. То же самое и если повествованием о скуке гарнизонной жизни - ну как без Куприна. Тем более, что описано почти одно время - у Куприна конец ХIХ, у Рота - канун первой мировой, а потом и сама война.

В научной среде есть термин - "закрыл тему", то есть после какой-то статьи сказать больше нечего. Так и тут, коли ты швед - после Стига хоть не пиши детективы. После Куприна, коли ты кто угодно - про офицерскую скуку. Интересно, Йозеф Рот читал "Поединок"? Похожий беспросветный офицерский быт, ничего такого в гарнизоне не происходит, особенно вначале. Но в отличие от "Поединка" скука тут опутала всё, в том числе и текст. У Рота до и после гарнизона сюжет ездит по своим рельсам, да и не повесть это, а роман. Но не могу отделаться от чувства, что едем в вагоне N2. N1 забронирован за Александром Ивановичем.

Книга пропитана грустью. Среди безрадостной атмосферы, плотно обволакивающей каждую страницу романа, сложно поймать хоть лучик света, надежды, простого наслаждения жизнью, какой бы она ни была. Ощущение одиночества, отчаяния, бесцельности, которое не покидает главных героев, может и вас объять в полной мере. Читать было совсем не скучно, очень интересно плыть строчка за строчкой по страницам, узнавая будущие события, хоть и чувствуешь, что последует дальше. Красивый, уютный, плавный слог - львиная доля кайфа, который я получила от книги.

Не знаю, когда бы я ещё наткнулась на этот роман, поскольку автор был мне незнаком, и я рада, что узнала про книгу и с удовольствием её прочитала, за что большое спасибо советчику за просвещение меня.

Наверное, из того, что я читала, "Марш Радецкого" - это самое человечное произведение среди посвященных изменениям общественного устройства.

Обычно такие тексты все-таки жестче. Одни откровенно или сдержанно сатиричны: надо же добить все, что было только было плохого. Другие подчеркнуто нейтральны: мол, не незнамо про что написано, а про гибель варианта порядка вещей - как же тут избавиться от обязанности справедливо описывать реалии. Третьи бывают истерически-сентиментальными: айяйяй, какая жизнь от нас ушла, разве ж так можно! И почти всегда на первый план выходит мироустройство, порядок, образ жизни. Те, что были, те, что впереди... И читаешь уже о том, _как изменилась жизнь_. _Как погибла империя_. А герои - все больше для оживляжа. Они статисты, примеры, иллюстрации. Воплощенные гимны типичности или наоборот - инности, функция которых - играть свои партии в симфонии общей идеи.

А у Рота... Хватает всего: и иронии до сатиры, и ностальгии, и непринужденной, почти документальной, фиксации реальности... Но гибель империи в его книге вызывает искреннее сочувствие. И приходит оно с болью за людей. Мир которых просто медленно просочился сквозь пальцы...

Эта книга довольно долго дожидалась своего часа у меня на полке. Начала я читать в полном восторге от языка и стиля автора, потом повествование замедлилось, а картины быта воинского гарнизона навевали уныние, но через некоторое время повествование опять набрало темп и финальный аккорд истории не мог оставить меня равнодушной. В центре истории - три поколения семьи фон Тротта. Остнователь династии, потомок словенских крестьян, спас императора Франца Иосифа в битве при Сольферино, за что получил титул. Его сын выбрал чиновничью карьеру и дослужился до начальника округа, а внуку было суждено вернуться на военное поприще (вопреки желанию и склонности). Род гибнет вместе с империей, вместе с императором, по воле которого он возник. Автор на примере трех поколений этой семьи показывает, как энергия и воля основателя рода сменяются безволием его внука на фоне сотрясающих империю перемен. Гибель младшего Тротта символична - если дед спасал императора, то внук погибает, пытаясь сохранить своих солдат. Йозеф Рот - мастер описаний, в книге много запоминающихся сцен (на меня неизгладимое впечатление произвели описание воскресного семейного обеда и смерть слуги Жака), но диалогов очень мало, повествование течет медленно и неспешно, поэтому кому-то книга может показаться скучноватой. Если же читать ее неспешно, никуда не торопясь, то подпадаешь под ее скромное осеннее очарование увядания и распада.

"Марш Радецкого" стал для меня своего рода продолжением книги Шарого и Шимова об Австро-Венгрии. Сюжет строится вокруг семейства фон Тротта - австрийских дворян со славянскими корнями. Это книга о гибели империи, о переживаемом всем обществом предчувствии скорого распада, о ненужности и ветхости некогда строгих правил и порядков. Правда, в отличие от российских книг, здесь этот распад, слом прежнего строя переживается как-то индивидуально, не сообща. Тональность повествования напоминает то Ремарка (предчувствием войны), то Гашека (иронией и абсурдом). А ещё это тот случай, когда в книге, кажется, и нет положительных персонажей. Хорошее чтение, хотя и не добавляющее оптимизма. #МаршРадецкого #Рот #АвстроВенгрия