Читать книгу: «Наряд. Книга III. Точка кипения», страница 2

ГЛАВА II, в которой партия всё-таки находит подземный путь в Каменную цитадель

Моя смена была крайней. Это означало, что именно мне пришлось всех будить. Люди иногда проявляют свою индивидуальность в самых неожиданных мелочах. Вернее, всё немножечко не так: в одних вещах мы абсолютно одинаковы, а в других совершенно разные. Чаще всего это так хитро переплетается между собой, что нужно быть большим пройдохой, чтобы тонко играть на струнах человеческой натуры, обращая её знание себе на пользу.

Воронин проснулся сразу и, беспокойно открыв глаза, привычным движением нащупал оружие. Павлова пришлось долго трясти, слушая его мычание. Лиханова тоже трясти, но недолго. Илюшина перевернулась на бок, что-то пробормотала во сне и только потом поняла, что от неё хотят. С богатырским храпом окурка пришлось выдержать целое сражение, зато Аглая проснулась по-взрослому сосредоточенно и быстро.

Мы спешно перекусили, переоделись в гидрокостюмы и продолжили спуск по реке. Совсем недавно я думал, как же трудно идти с тяжёлой ручной кладью, совершенно не задумываясь о том, что это невероятно лёгкая забава по сравнению с тем, если пробовать с нею же плыть. Конечно же, мы сделали так, чтобы внутри транспортируемых контейнеров был воздух, и они сами держались на плаву, а мне помогал Андрей, но даже с его помощью преодолевать водную преграду было сложно. Нам же, как на грех, не везло.

Следующее место, как и последующие два, оказались такими же тупиками, как и то, в котором мы сделали привал. Не только я, но и все, за исключением, пожалуй, нашего непробиваемого проводника, замёрзли. Чёрная вода била своими колючими каплями нас по лицу и одному Господу Богу было известно, что скрывалось под её толщей на дне этого искусственного водоёма. Но не было никакого выхода, как плыть и плыть вперёд, освещая свой путь сбившимися набок налобниками, мимо неприветливых серых стен, высоко взмывавших вверх в поисках берега, на который было возможно выбраться. Найти его, случайно не пропустив, оказалось непростой задачей, особенно учитывая наш скудный свет.

Наконец, очередная вылазка оказалась той самой, которую мы и искали.

– Да, это она! – удовлетворённо сказал Зигунов, рассмотрев дверь в стене, противоположной реке. – Лёша, попробуй её взломать, когда мы переоденемся. Если не получится, я взломаю её сам, у неё простой замок.

– Хорошо, – ответил лейтенант.

Мы переоделись, сложили гидрокостюмы, а Павлов тем временем, примерно за десять секунд, действительно взломал дверь. Громко, противно лязгнув, в отличие от своих предшественниц она была из железа, она распахнулась, и мы вошли внутрь неё. Узкий проход поднимался вверх, а стены снова стали из серого кирпича, который был покрыт непонятной зелёной трухой. Не раздваиваясь, только постоянно меняя направление в пространстве, шли мы этим ходом несколько часов, пока не стало трудно дышать: одинокие ходы, если они сделаны на длинные дистанции, редко отличаются достаточной вентиляцией.

– Потерпите ещё немного! – попросил нас проводник. – Сейчас он закончится. Должен закончиться.

Действительно, вскоре проход закончился, и мы оказались в странной продолговатой комнате со стенами, сложенными из красного кирпича.

– Товарищ майор, Иван Васильевич, нам нельзя зажечь ещё один факел? – спросила Илюшина.

– Зажигайте, – пожал плечами проводник.

– Да, – согласился майор. – Клади и так много.

– Митя, понесёшь факел? – попросила меня фельдшер. – А то переправа что-то выбила меня из колеи.

– Конечно, Аня! – ответил я. – С радостью!

– Фи! – сказала Аглая.

– Ох! – только и вздохнул я, а фельдшер покачала головой из стороны в сторону.

Мы зажгли факел и принялись осматривать комнату. На её противоположной стороне была железная дверь, а посередине постамент с колоннами. Отдалённо напоминая балдахин без крыши, с подставкой в центре, на которой покоилась непонятная сфера, он на некоторое время вызвал нашу заинтересованность, приковав к себе внимание. Было неясно, для каких целей мог использоваться этот комплекс, и, как всегда, неизвестность будоражила наше воображение.

– Только ничего не трогайте! – предупредил нас окурок. – Когда говорю «здесь», я имею в виду, вообще здесь, не только в этой комнате, а в целом подземелье ничего нельзя трогать. От греха подальше.

– Неужели всё так серьёзно, Иван Васильевич? – спросила Илюшина.

– Да, представь себе! – ввернула Аглая.

– Послушай, девочка! – прорвало старшего сержанта. – Сними, пожалуйста, с себя трусики и заткни ими свой рот, а?!

– Прекратите! – прервал их майор. – Как вы себя ведёте?

– Саша! – обратился к нему дед. – Ты ничего не слышал?

Они лихорадочно достали свои инструменты для аускультации и немедленно к ней преступили.

– Теперь ничего, – медленно произнёс бродяга.

– А на что был похож звук, Ваня? – спросил его Воронин.

– На лязг железной двери. При открытии, – ответил тот.

Они снова приступили к прослушке, но безрезультатно.

– Ладно, пойдёмте дальше! – скомандовал наш лидер. – Лёша, попробуй, пожалуйста, вскрыть замок этой двери.

– Не надо! – толкнул её рукой проводник. – Она и так открыта.

Мы вошли в дверь. Следующий зал был целиком из серого камня: из него были не только стены, но и потолок с полом. На последнем были груды человеческих костей и черепов, а также характерный мусор, указывающий на то, что когда-то здесь была вода. Мою догадку подтвердили круглые отверстия под потолком, их было не один и не два, а несколько, так что надо было обойти всю комнату с факелом по периметру, для того чтобы сосчитать и узнать точное число.

– Вон проход, – обрадованно указал Зигунов на открытый дверной проём впереди нас. – Пойдёмте туда.

– Обязательно, – сказал Александр Юрьевич. – Только давайте сначала сделаем фонесканирование.

– Хорошо, – согласился Иван Васильевич.

Пока они слушали звуки или их отсутствие, я увидел, что на стене что-то блеснуло. До сих пор не могу понять, зачем я это сделал.

– Смотрите! – сказал я. – Щит!

И прежде чем кто-нибудь успел отреагировать на мои слова, я подошёл к предмету, висящему на стене, и прикоснулся к нему рукой.

– Стой! – крикнул проводник, но было уже поздно.

Сначала послышался лязг опустившихся решёток: спереди нас, в проходе, к которому мы шли, и сзади, перед дверью, коей пришли. Таким образом, мы оказали полностью изолированными от окружающего подземелья. Оказалось, что это только начало беды. Сначала возник звук, а вслед за ним и потоки воды, вырывающиеся из отверстий под потолком.

– Что ты наделал! – закричал на меня наш лидер.

– Потом! – резко перебил его окурок. – Думаем! Все думаем! И не паникуем! Иначе… Думаем и очень быстро!

– Господи, помилуй! – в отчаянии взмолилась девочка.

– Нечего здесь думать! – вдруг услышали мы незнакомый голос за своей спиной.

Партия обернулась. Позже, анализируя и прокручивая в памяти вид моих друзей, я отмечу, что наш проводник прищурил глаза, а Аглая свернула свои юные пухленькие губки в подобие полуулыбки. В остальном реакция моих друзей была одинакова: все просто вытянули свои лица, потому что незнакомцу было абсолютно неоткуда перед нами взяться.

И, тем не менее, он стоял перед нами и смотрел на нас. Это был молодой мужчина в куртке и штанах из бурой кожи, с вплетёнными в неё железными пластинами, делавшими его одеяние похожим на доспех, с мечом в ножнах, висевших на поясе. Среднего или даже небольшого роста, с чёрными усами, бородой и невероятно глубокими, особенного оттенка, синего цвета глазами. В них, как в глубоком лесном озере, одновременно отражались и печаль, и какая-то непонятная, но в то же время спокойная и уверенная радость.

– Пойдёмте за мной! – проговорил он и, кивнув на потоки воды, сползающие по стенам (к этому времени они уже достигли наших коленей), обернулся, не дожидаясь, что мы скажем ему в ответ.

Незнакомец направился к дальней стене, а мы, переглянувшись, послушно поспешили за ним. С виду стена выглядела абсолютно гладкой и пустой. Однако, как оказалось, только с первого взгляда. Осторожно держа факел, так, чтобы на него не попала вода, я светил загадочному мужчине.

Тот спокойно отыскал в кладке едва выделяющийся небольшой камешек. Нажал на него, чем привёл в действие механизм, открывший секретную дверь сразу же перед нами.

– Быстрее! – бросил он нам. – Это ещё не всё.

Действительно, вода быстро прибывала, в том числе и в новом зале, в котором мы очутились. Похожий на предыдущий, он был гораздо больше по размерам. Из его пола росли квадратные постаменты, отличающиеся друг от друга разной высотой.

– За мной! – вновь скомандовал незнакомец и, прыгнув на самый низкий пьедестал, который уже начала покрывать вода, обернулся ко мне: – Выкинь факел, он будет тебе мешать делать прыжки.

Я послушался. Так он прыгал последовательно на всё более высокие постаменты, а мы по очереди вслед за ним, удивляясь, как нам это удаётся с такими тяжёлыми трансами, и как это никто из нас до сих пор при этом не сорвался и не упал в воду. В конце концов, мы оказались высоко вверху, где самый высокий пьедестал заканчивался железной дверью.

– Я взломаю замок! – заявил лейтенант и ринулся к ней.

– Не сможешь! – так же спокойно возразил незнакомец. – Лучше отойди от двери.

Павлов замер в нерешительности, пока не вмешался Воронин:

– Лёша, отойди, пожалуйста, от двери.

Когда тот присоединился к нам, столпившимся на противоположном конце постамента, молодой мужчина усмехнулся и сделал пасс руками. В то же мгновение они зажглись голубым огнём, который начал постепенно увеличиваться в размерах. Когда он был размером с волейбольный мяч, незнакомец резко поднёс руки к замку, и тот щёлкнул. Голубой шар исчез.

– Идите. Придерживайте, иначе захлопнется, – сказал мужчина и первым вошёл в дверь.

Мы последовали за ним. Крайний был Воронин. И вправду, когда он отпустил дверь, она с шумом захлопнулась. Мы находились в совершенно другом, чем прежде, подземелье – вместо загадочного и непонятного места это была просто-напросто старая заброшенная шахта. Дверь с нашей стеной оказалась замаскированной и после своего закрытия просто исчезла. Так что и не найдёшь. Вместе с ней бесследно исчез и спасший нас незнакомец.

– Кто это был? – спросил начальник штаба Южного креста.

– И куда он делся? – удивлённо посмотрел по сторонам окурок.

– Может быть, – предположил Павлов, – нам это всё привиделось? Может быть, мы все надышались углекислого газа и сейчас бредим?

– Что-то мне не нравится твоя версия! – заметил Лиханов. – Если мы бредим, тогда почему здесь нет вдоволь еды, выпивки и голых женщин?

– Андрюша, здесь дети, – участливо улыбнулась фельдшер.

– Я давно уже не ребёнок! – поймалась в расставленные силки девочка, и тут же догадавшись о том, что попала впросак, покраснела.

– Голубой огонь все видели или только я? – вздохнул лейтенант.

– Все! – улыбнулась Аглая. – Но не беспокойтесь, мы не нанюхались отравляющих газов и не бредим. Кстати, где мы сейчас?

– Да, где мы? – спросил капитан.

– Хороший вопрос! – оглядевшись, заметил Зигунов. – Я вам со всей ответственностью заявляю, что теперь мы существенно подошли к нашей цели. Это заброшенная шахта. Сейчас, дайте я только достану свой компас… ага… теперь всё ясно… Знаете это место, Александр Юрьевич?

– Знаю, но глазам не верю. А как поверю, так стану рад! – ответил он.

– Товарищ майор, может быть, сделаем короткий привал? – предложила Илюшина.

– Ну, хорошо! – согласился наш лидер.

Вскоре мы нашли подходящий тупик и занялись приготовлением пищи.

– Значит так! – рассуждал Иван Васильевич. – Каменная цитадель примерно в трёх-четырёх переходах от нас. После шахт будет подземное топливное хранилище, а сразу после него мы подойдём к границе Каменной цитадели.

– Близко подходить не будем, – задумчиво проговорил Александр Юрьевич. – Неужели это действительно так, как ты говоришь, Иван Васильевич? Получается, мы почти пришли?

– Да, командир, – ответил проводник.

– То, что мы сегодня пережили, с лихвой хватит и на десять походов, – заметил Андрей, и все с ним согласились.

– Митя! – позвал меня начальник подземной поисковой партии. – Иди сюда!

– Виноват, товарищ майор! – сказал я, чувствуя, что обо мне и щите вспомнили, и теперь придётся совершенно заслуженно краснеть.

– Не ругайте его, товарищ майор, – вступился за меня Алексей. – Если честно, то я и сам бы на его месте тронул бы этот дурацкий щит.

– А мы благодаря всей этой истории пережили такое необычное приключение, – подхватила Аня.

– Так, ну хватит! – пробурчал Александр Юрьевич. – Вообще-то, защищать Митю от всяких нападок это обычно моя роль. Не от ваших, конечно, а совсем на другом уровне… Не делай так больше, Гарвий! Берись, наконец, за ум! Хватит уже быть сорвиголовой!

– Есть, товарищ майор!

– Ты бы лучше без всякого «есть!» просто это делал!

– Я буду стараться, Александр Юрьевич! Нет, ну, правда, буду!

– Хорошо, – вздохнул он. – Ладно, давайте поделим время и устроимся на ночлег.

После отдыха все наши недавние приключения, включающие в себя неожиданное появление таинственного незнакомца, притупились, потеряв былую остроту. Вместо этого нами овладело лихорадочное возбуждение, связанное с возможным скорым удачным выполнением нашей миссии.

Без устали шагали мы по извилистым коридорам рудника, стараясь как можно быстрее приблизиться к заветной цели. Неужели моим устремлениям и мечтам Южного креста об освобождении детей из плена было суждено, переплетшись в один тугой узел, когда-нибудь сбыться? Хотелось надеяться, как же всё-таки хотелось на это надеяться, хоть так рано! Однако с каждым шагом я был всё ближе и ближе к своей возлюбленной и в прямом, и в переносном смысле.

Заброшенная шахта оказалась неплохим местом. Её ходы были вполне просторны, а самое главное – безопасны. Ведомые окурком, мы шагали по её однообразным коридорам, которые из-за своей однообразности совершенно не откладывались в памяти, и радовались, что можем развить неплохую скорость перемещения, потому что шанс неожиданной встречи с кем бы то ни было был здесь минимален.

Так, без приключений прошли четыре отрезка времени, прерываемые только на привал, до и после которого мы организовывали приём пищи. Костры не разводили, занимаясь сухоядением. Постепенно наша ручная кладь становилась меньше из-за того, что пища съедалась, кроме неё расходовались факелы и всякая другая мелочёвка. В конце концов, как всегда и случается в таких делах, мы совершенно неожиданно пришли к месту, над которым уходила вверх узкая вентиляционная шахта. После нескольких манипуляций нашего проводника оказалась, что внутри неё спрятана верёвочная лестница.

– Теперь забудьте о том, как мы сюда шли, – обернулся к нам Зигунов. – Сейчас мы попадём в зону, где будет можно встретить кого угодно, в том числе и «кротов». То есть – никакого шума. Предельная концентрация. Осторожность, осторожность и ещё раз осторожность.

– Всем всё ясно? – подхватил его мысль Воронин. – Передвигаемся тихо. Без необходимости не говорим. Естественно, не шумим. Следим за собой и своими товарищами, а самое главное, стараемся предугадать развитие ситуации.

– Ну, с Богом, – сказал окурок. – Полезли за мной наверх!

Наверху был маленький козырёк, на котором нам всем удалось уместиться, из-за отсутствия места, с превеликим трудом. Единственный ход вперёд был засыпан. Иван Васильевич, разместившийся возле него, некоторое время что-то искал в насыпи, пока не закивал головой. Это было что-то вроде куска трубы, внутренность которой он сначала очистил от мусора, а затем принялся в неё глядеть. Затем жестами он попросил нашего лидера приблизиться к ней, указав ему, чтобы тот тоже посмотрел в железную трубу, на край которой он указал ему рукой. Тот посмотрел.

– Это же, – тихо проговорил Александр Юрьевич, закончив наблюдение, – подземное топливное хранилище!

Глаза его удовлетворённо мерцали двумя тёплыми искринками. Иван Васильевич зажал конец трубы ладонью, видимо, для того, чтобы туда не могли проникнуть звуки нашей речи, и тихо проговорил:

– Ход здесь, под трубой. Нужно дождаться времени пересмены патрулей «кротов», для того чтобы туда проникнуть было безопаснее. Вот он! – дед нащупал край другой, большой настолько, что в ней мог пролезть человек, трубы.

– Не стоит! – сказал начальник штаба Южного креста. – Я хорошо знаю это место, как и то, что граница Каменной цитадели начинается сразу же за подземным топливным хранилищем.

– Получается, всё-таки мы нашли Каменную цитадель? – спросила Илюшина.

По её тону чувствовалось, что она внутренне никак не могла поверить в нашу победу, в то, что до сих пор мифический подземный путь из Южного креста в Вестгейт-Ею был наконец-то найден.

– Ну что же, билет в один конец у нас теперь есть, – проговорил Воронин. – Осталось только найти обратный, и дело будет в шляпе… Теперь домой!

– Значит, возвращаемся? – спросил окурок.

– Да! – ответил майор.

ГЛАВА III
в которой измеряют пульс и температуру, заботятся друг о друге и находят рубины

Мы спустились вниз и на расстоянии двухчасового перехода от места соединения рудника с подземным топливным хранилищем устроили себе привал. Наше настроение было превосходным. Ещё бы! Конечно, путь был труден и опасен, но, тем не менее, найден! Осталось только благополучно вернуться обратно в Южный крест с долгожданной новостью о том, что последнее препятствие на пути к операции по освобождению детей успешно преодолено. «Добраться домой, – постоянно вертелось в моей голове. – Добраться как можно быстрее!» Слаще и теплей этих мыслей был только шёпот сердца. Тихий и неуловимый, он обладал такой силой, что его эффект на поверку оказывался самым сильным. И заключался всего в одном слове, а точнее – имени. Конечно же, этим именем было Лианна.

Теперь мы спешили пуще прежнего, сокращая время привалов, стараясь за один переход преодолеть как можно больше пространства. Решили сэкономить время, затрачиваемое на приём пищи, и перешли на перекусывание на ходу. Коридоры мелькали перед нашими глазами, а пространство медленно, но неуклонно уступало нашим шагам, каждый из которых отбирал частичку пути, уменьшая на её небольшую величину наше расстояние до дома и тех, кто с таким нетерпением ждал от нас новостей.

– Иван Васильевич, ведь вы сказали, что мы будем возвращаться домой другим путём? – спросила проводника Аня.

– Да, – буркнул он в ответ.

– Каким, не расскажете?

– Сами увидите, – ответил он. – Скоро сделаем привал, а после него нам недолго осталось идти по руднику. Правда, для перехода во Внешнюю систему нам придётся немножечко поплавать.

Окончание его фразы происходило в абсолютной тишине, потому что после довольно неприятных воспоминаний о месте, которое предшествовало заброшенной шахте, всем было любопытно, где мы окажемся до того, как попадём во Внешнюю систему Южного креста.

Вскоре после привала, как и обещал Зигунов, мы подошли к месту, которое затопило подземными водами.

– Значит так, – обернулся к нам лидер партии, – все сюда. Слушайте внимательно проводника и не пропускайте ни одного слова.

– Сейчас, – сказал Иван Васильевич, – нам предстоит непростая водная преграда.

– Пройти её нужно без эксцессов! – вставил майор.

– А для этого, – продолжил окурок, – сделаем так. Переодеваемся в гидрокостюмы. Активируем химические источники света. Я плыву первым. Александр Юрьевич плывёт завершающим. Здесь сразу же под водой будет ход, уходящий вниз. Он закончится обширным залом, вверху которого, если уровень воды не поднялся, будет немного воздуха под потолком. Наша первая цель – приплыть туда и отдышаться. Каждый держит в руке свой источник света. Второй дублирующий прикрепляет к своему гидрокостюму. По нему будем вас искать, если вдруг что. Не потеряйте его! Если потеряете, то без него мы вас просто не найдём!

– Это ясно? – спросил нас Воронин.

– Да! – хором ответили мы, а я заметил, как в области желудка у меня появился неприятный холодок.

– Затем, в зале у нас будет много ходов. Наш в стене, которая будет от нас по левую руку после того, как мы приплывём в зал. Если вдруг уровень воды поднялся, то будет необходимо плыть сразу в него. Там будет решётка. Она отпирается механизмом, ручка от которого будет висеть сверху, такая круглая штука. Это – на всякий случай, потому что я сам за неё потяну. Необходимо проплыть в решётку за короткое время, потому что потом она опустится вниз сама. Я буду возле ручки ждать, пока проплывёте все вы. После решётки ход пойдёт вверх, и вскоре, если им следовать, снова будет воздух. Всё.

– Иван, если посередине зала воздуха не будет, помаши из стороны в сторону своим светом, – предложил начальник штаба. – Чтобы мы знали, что надо плыть за тобой к решётке, а не тратить время на поиск воздуха под потолком.

– Хорошо, – ответил тот.

– А куда мы попадём? – спросила фельдшер. – Что за место? Чего ждать и кого в нём опасаться?

– Оно необычное, – нехотя ответил дед. – Но не такое страшное, как то, в котором мы были. А опасаться в нём надо кого и всегда. Хотя, как правило, там за редкую удачу кого-нибудь встретить.

– А там глубоко? – спросил Павлов. – В зале, в котором вверху должен быть воздух.

– Ещё как глубоко – в самом зале. Что касается прохода с решёткой, то это самый обыкновенный коридор.

– Ладно, – сказал наш лидер. – Хватит вопросов. За дело!

Мы переоделись в гидрокостюмы, упаковали вещи и активировали свет. Мне достался источник с зелёным цветом, Ане и Аглае – с жёлтым, Юрьевичу и Ивану Васильевичу – с красным, а у Лиханова с Павловым были палочки с синим свечением. Как неплохого пловца, меня поставили почти в самом конце, за мной был только начальник подземной поисковой партии.

Вода оказалась ледяной. Я стиснул зубы, стараясь перебороть себя для того, чтобы продолжить шагать в студёную чёрную воду. После погружения, делая сильные, надрывные движения, я поплыл вслед общей веренице огней. Грудь сковало, вещи мешали, но я машинально улыбался сам себе, зная, что самое главное в таких ситуациях – это присутствие духа, или, как выражался один мой товарищ, несколько обогащая институт доблести несвойственным ему красочным выражением, кураж.

На какое-то мгновение искры паники заалели внутри меня, словно угли, на которые подул порыв ветра. Но я тут же пристыдил себя тем, что впереди меня совершенно спокойно плыла Аглая: чем не пример для мужества? Вскоре впереди показались дуги красного огня: проводник сигнализировал нам, что в зале, в котором мы плыли, воздушной прослойки между потолком и водой нет.

Время шло. Нехватка воздуха сказывалась всё сильнее. Грудь рвало. Но проход с решёткой тоже был найден быстро, и вскоре в нём, один за другим, исчезли все члены нашей экспедиции, кроме Зигунова, Воронина и меня. Видя, что наш лидер как-то странно двигается, я пропустил его вперёд. То, что он без колебаний воспользовался моим предложением, только усилило мои опасения. Когда я, устремившись вслед за ним, достиг долгожданного воздуха и сделал свой первый шумный вздох, Александром Юрьевичем уже занялись мои друзья – у него начался сердечный приступ. Фельдшер давала ему лекарства и мерила пульс. Андрей и Алексей уложили его на груду вещей.

– Всё, отпустило, – сказал через некоторое время майор и сделал попытку подняться.

– Не надо! – попросила его Аня. – Посидите ещё, Александр Юрьевич!

Тем временем давно уже вслед за мной вышел из воды наш проводник, а я огляделся по сторонам. Впрочем, и оглядываться особо негде было. Проход просто поднимался из воды вверх, где его путь неожиданно пересекался стеной. Она выглядела относительно новой и была сложена из тёмно-серых булыжников, но не таких больших, как в подземелье, в котором нас, благодаря мне, едва не затопило. Они варьировались по своему размеру, и самые мелкие из них были величиной с кулак, а большие размером с буханку хлеба.

– Ну, как вы, товарищ майор? – поинтересовался я спустя ещё некоторое время.

– Нормально, – ответил он своим обыкновенным голосом. – Аня, мне надоело сидеть. К тому же холодно. Я могу встать?

– Товарищ майор, дайте я только измерю пульс, хорошо?

– Хорошо.

– Да, – ответила фельдшер после измерения, и все мы облегчённо вздохнули.

Тут я заметил, что Аглая изо всех сил пытается скрыть свой кашель. Пока я вылезал из воды, мои друзья зажгли факел, и благодаря его свету я увидел, что у девочки блестят глаза, и она выглядит как-то не так, как всегда.

– Аглая! Что с тобой? Ты не заболела? – спросил я.

– А ну-ка, иди сюда! – заинтересовалась её состоянием Илюшина.

– Всё в порядке, – попробовала возразить она, но подошла.

– Ого! – не удержалась от восклицания Аня, прикоснувшись тыльной стороной ладони ко лбу девочки. – Сейчас я дам тебе градусник, измеришь температуру… Но сначала нам всем надо срочно переодеться. Ты первая!

– Что там? – заволновался Юрьевич.

– 38 градусов как минимум, – ответила фельдшер.

– У нас есть лекарства?

– Да.

– А жаропонижающие?

– Конечно.

– Что ж, хорошо, что есть.

– Горло болит? Честно? Ну, хватит дуться на меня, что ты как маленькая! – нахмурила брови Анна, не добившись от Аглаи ни слова в ответ.

– Ладно, – продолжила она, – прости меня за трусики. Конечно, я слишком погорячилась и была неправа… Так горло болит?

– Ага! – призналась девочка. – Очень болит.

– Переоденешься – посмотрим. А молчала чего?

– Не знаю, – жалобно ответила та.

Мы спешно переоделись. После измерения температуры (у старшего сержанта был с собой градусник) выяснилось, что она у подростка достигает почти тридцати девяти градусов по Цельсию. Осмотр её горла помог выявить причину, которая оказалась, к нашему облегчению, банальной ангиной.

– Хорошо хоть ангина, – сказала Илюшина. – А не, например, аппендицит. – Иван Васильевич, не представляю, конечно, куда тут можно идти, но нам бы место, где можно организовать привал и обязательно развести костёр. Желательно подальше от воды. Мы же не будем больше плыть, верно?

– Нет, не будем, – ответил бродяга. – А к хорошему, защищённому месту для привала я вас приведу через двадцать минут. Если нужно срочно, то устроим его сразу за стеной. Что касается огня, то это как решит командир. По мне, так не стоит рисковать. Но если он будет не против, я не стану возражать. Мне и самому хотелось бы погреться возле костра.

– Не против, только необходимо произвести аускультацию. Иван, а сухого пути нет? – спросил Воронин. – Если освободим из плена, то как мы переправим через эту воду детей? Это же не так-то и просто, а может быть, и вовсе невозможно…

– Вы не спрашивали, какой вам нужен путь, а я не говорил, – ответил Зигунов. – Другого нет, конечно. А если был бы, то пошли бы им.

Наш лидер вздохнул, а мы поднялись с корточек и принялись надевать на себя свои трансы. Окурок подошёл к стене, преграждающей нам путь, и внимательно принялся рассматривать её кладку.

– Посвети мне, сынок! – обратился он ко мне. Я подошёл к нему с факелом.

Теперь мы уставились в стену на пару с ним.

– Смотри, – сказал он. – Вот он.

– Что? – спросил я, не видя ничего необычного.

– А вот! – указал он пальцем. – Видишь? Вот этот камешек отличается цветом от всех других. Чуть-чуть светлее, заметил?

– Теперь да, – ответил я.

– Ну, нажимай. Только всегда на расстоянии, – посоветовал окурок. – Эта стена уйдёт вниз. Но есть такие, которые открываются на пружинах не вовнутрь, а к тебе. Может хорошенько расквасить нос или даже выбить зуб.

– Здорово! – сказал я. – Нажимать?

– Давай-давай!

Я нажал пальцами на камешек. Он слегка клацнул и ушёл вглубь на несколько миллиметров. Вслед за этим стена задрожала и медленно ушла верх. Проводник внимательно осмотрел комнату, которая за ней была.

– Ну что? – спросил он майора, который только что закончил аускультацию.

– Чисто, – сказал тот.

– Всем вперёд! – попросил Зигунов. – Пока проход не закрылся.

Внутрь вошла только половина из нас, как дверь вернулась на своё прежнее место, и мне представился шанс нажать на потайной камешек ещё раз. Во второй раз войти успели все. Крайним был сам Иван Васильевич, за которым стена вскоре снова вернулась на своё старое место.

– Что делать с ХИС? – спросил Павлов.

– Прикрепите к себе на одежду, – ответил майор. – Жалко их выбрасывать, пока они светятся.

Мы послушались и прикрепили хемилюминесценты на себя, после чего партия превратилась в подобие гигантской новогодней гирлянды. Я осмотрелся по сторонам. Мы были в квадратной каменной палате, очень красивой на вид в том смысле, что находиться в ней было так же интересно, как в каком-нибудь средневековом замке. Чувствовалось, что это место было когда-то построено с любовью и на совесть. Дышалось здесь легко. Также не было и намёка на гнетущее состояние, действию которого мы подверглись возле лавовой речки.

Посередине зала в полу была кованая железная решётка, за которой плескалась вода. Потолок очень красиво отделан каменными балками, а пол – плитами. По бокам мы обнаружили четыре маленьких тупичка, в одном из которых, в остатках деревянной трухи, угадывалась когда-то давно стоявшая там бочка. В противоположной стене располагалась железная решётка. Рядом с ней – подставка для факела.

– Надо повернуть подставку, и решётка откроется, – проговорил Иван Васильевич. – Если хотите, привал сделаем прямо здесь. Надо сделать прослушку.

После фонесканирования решили остаться здесь и отдохнуть, как следует. Так и вышло: мы развели костёр, хорошенько укутали девочку и устроили ей уютное гнёздышко возле огня. Сварили на всех похлёбку, а персонально для Аглаи – ароматный чай. После чая напоили её таблетками.

– Митя, ты когда-нибудь бывал в таких подземельях? – спросил меня Павлов, закуривая и угощая сигаретой меня.

– Нет, – ответил я, с удовольствием затягиваясь. – А ты?

– Не то что не был, даже и не подозревал, что такие вообще существуют!

– Когда-то однажды я слышал пьяные россказни, – подошёл к нам Андрей. – Про каменное подземелье с иллюзорными стенами, решётками и каменными балками на потолке. Но я не придал этому никакого значения – просто не поверил.

Он закурил с нами за компанию и вытер пот со лба.

– А что про него рассказывали? – поинтересовался лейтенант.

– Я не помню! Лёша, это было примерно год назад!

– Лучше бы ты запомнил! – заметил лейтенант.

Потом все улеглись спать, а я остался на часах, потому что в этот раз моя смена была первой. По просьбе Илюшиной в конце своего времени приготовил чай и вместе с лекарством дал его девочке, которую специально для этого разбудил.

После подъёма лагеря выяснилось, что Аглае стало гораздо лучше: температуру сбили до тридцати семи и шести, а горло стало меньше болеть. Мы собрали лагерь и отправились вперёд. Железная решётка, и вправду, открылась сразу после того, как я повернул крепёж для факела. За ней из каменных ходов был самый настоящий лабиринт, в котором наш проводник ориентировался, словно рыба в воде. Вскоре мы встретили ещё одну решётку, которая открылась после того, как мы дёрнули за цепь с кольцом на её конце. Правда, цепь удалось найти далеко не сразу.