Читать книгу: «МКД», страница 4

Досье Софии

София была старожилом дома,– хотя и не настолько «старым», как Мария и Жоржетта, которые жили в доме с момента его заселения,– но все-таки- старожилом.

Была София женщиной «в возрасте». Возраст ее находился примерно посредине между возрастом Марии и Жоржетты, однако же почти все в доме называли ее не по имени-отчеству, как Марию и Жоржетту, а просто по имени. Некоторые называли ее по имени потому, что сами были ее возраста, а некоторые- потому, что София была демократичным человеком, и называть себя по имени-отчеству никого не обязывала. Поэтому и я тоже буду называть ее просто по имени.

София переехала в МКД еще в советское время, и жила она сначала в третьем подъезде, а затем переехала в первый, да так в первом и осталась.

Несмотря на то, что фактически София относилась к третьей категории населения (про разделение на категории см. главу «Приведение массы к общему знаменателю»), но «общественное мнение» относило ее ко второй категории (всего категорий в доме было 5,– от высшей нулевой до низшей четвертой,– и вторая категория находилась посредине). Произошло это, видимо, из-за того, что София нравилась представителям «нулевой категории». А нравилась она им потому, что во время «заседаний» на лавочках, когда представители «нулевой категории» разливались по поводу своих «заслуг перед Отечеством», София выслушивала их излияния до конца, и, как тем казалось,– со вниманием. Видимо, за это она и получила от них «повышение».

Во время «заседаний» на лавочках разговоры шли не только о «заслугах перед Отечеством», но и о «менее приятных» вещах: о луже во дворе, о ямах и колдобинах на дороге, об облупленных подъездах, о дырах в крыльцах, через которые забегали крысы, и о многом другом. Эти непорядки собравшимися осуждались и «сурово порицались», но как только София предлагала написать по этому поводу заявление, так «порицание» собравшихся тут же куда-то испарялось. Жоржетта хваталась за сердце и умирающим голосом сообщала, что, если бы не это (делая слабый жест в сторону сердца),– то она бы конечно… Мария ни с того-ни с сего вдруг начинала хвалить проходящему мальчику его собаку (ужасно неприятное и приставучее существо). У кого-то вдруг начинал «перекипать на плите суп», кто-то «вспоминал», что ему надо «срочно» выгулять собачку, кому-то «срочно» понадобилось покормить кошечку,– в общем, все собравшиеся тут же расплывались, рассасывались и разбегались рысью. Оставалась в таких случаях обычно одна только Жанна, которая авторитетным голосом начинала вещать о том, что непорядки в доме сильно преувеличены, и что коммунальные службы работают в доме очень хорошо.

София хмуро уходила домой, но разговора этого не забывала. Как только она видела во дворе кого-нибудь из мастеров или главного инженера КК, она сразу же к ним подходила, и спрашивала, когда в их доме будет сделано то или это. Мастера и главные инженеры ссылались на какие-то, кажущиеся им убедительными, причины, и уходили, но София замечала, что такие разговоры были не совсем бесполезны, и что иногда после них кое-что в доме менялось- не кардинально, конечно, но все-таки немного менялось…

С Жоржеттой София общалась давно, но всегда ее недолюбливала. Хотя излияния Жоржетты по поводу ее «заслуг перед Отечеством» София, как и полагалось, выслушивала до конца, и никогда их, как и полагалось, не перебивала, но вообще-то она считала, что Жоржетта говорит много лишнего. Мария нравилась Софии немного больше, но ей казалось, что и Мария свои заслуги тоже преувеличивает (не свои заслуги «перед Отечеством», о которых София, будучи немедиком, судить не могла), а заслуги по наведению порядка в доме.

Мария считала себя лидером 2-го подъезда и всего дома в целом, и говорила, что стоит ей только глазом моргнуть, как все жители МКД тут же подпишут ей любое заявление. Но на деле все оказывалось далеко не так. Даже на заявлении по поводу пресловутой лужи Мария достаточного количества подписей не собрала. А ведь если бы она их собрала, то коммунальщикам,– при всей их изворотливости и нечистоплотности,– пришлось бы с этой лужей хоть что-нибудь да сделать!

Более охотно София общалась с людьми «своей категории»,– с такими, как Сима. Симу София считала здравомыслящим, серьезным, и деловым человеком. Сима нравилась Софии еще и потому, что она не разглагольствовала ни о каких своих заслугах, а просто делала, что могла. Если Сима собирала подписи, то ей удавалось собрать небольшое их количество,– но это были реальные подписи. Поэтому София старалась Симу во всем поддерживать.

София любила порядок, и хотела, чтобы порядок был и в их доме. Время от времени София собирала подписи по тому или иному поводу в своем подъезде, время от времени общалась с депутатами. Один раз она даже выступила на местном телевидении… но что толку- даже после этого в МКД ничего не изменилось…С возрастом заниматься общественными делами Софии стало труднее, чем раньше. Она надеялась, что ее место «добровольного активиста» займет кто-нибудь другой, помоложе, но желающих на ее место так и не нашлось. Хотя многие люди продолжали возмущаться недостатками в доме, но все ждали, что разберется с этими недостатками кто-то другой, а не они.

Когда председателем совета дома сделалась Марта, и когда она начала «разбираться» с недостатками дома по-своему, то, как ни странно, методы ее «разбора» многих людей стали вполне устраивать…

– Глаза у них у замазаны, что ли?– думала София.

Но до Марты председателем совета дома еще была Мария. Когда Марию выбрали в СД1, то София отнеслась к этому в целом положительно. Она подумала, что, несмотря на склонность к преувеличениям, Мария с этой работой все-таки справится. Но Мария ничего даже и сделать не успела. После ее избрания в доме сразу же началась какая-то непонятица, и на месте председателя вместо Марии вдруг быстро очутилась Марта.

Марту София знала плохо, но те мероприятия, которые Марта начала проводить в доме, ей сразу же не понравились. В частности, ей не понравилось, что Марта сразу же обязала людей платить себе зарплату, ничего еще не сделав. У Софии не было материальных проблем, которые не позволяли бы ей платить СД2 зарплату, и она не была жадной, но она считала, что зарплату нужно платить за проделанную работу, а раздавать авансы неизвестно кому неизвестно за что- это и нечестно, и вредно, и действует на людей развращающе.

Однако же, к Сусанне,– члену СД2 от их подъезда (София думала, что раз Сусанна участвовала в работе СД2, то она была его членом),– София отнеслась хорошо. Об истинной роли Сусанны в РП1 она не знала, а потому в РП1 она винила одну только Марту.

София наблюдала за деятельностью Марты и видела, что она разводит одну только демагогию на собраниях, а по существу ничего в доме не делает. Ну насадила Марта цветочков на газонах- а что толку-то от них? До цветочков ли их дому, когда в нем не решены серьезные проблемы,– такие проблемы, которые влияют на жизнь людей?

Вон лужа как стояла во дворе, так и продолжает стоять! (поясню, почему в МКД было так много разговоров про эту лужу: эта лужа занимала во дворе огромное пространство между 1-м и 2-м подъездами, и из-за нее люди не могли выйти со двора посуху, а автовладельцы не могли припарковать машины). Вон коммунальные проблемы как люди решали самостоятельно, так и продолжают решать! (хотя София в мартином чате не участвовала, но знала, что после устранения аварии в чьей-нибудь квартире Марта приписывала в чате эти заслуги себе).

Правда, Марта начала делать в их подъезде ремонт. Но София знала, что деньги на этот ремонт выделила не Марта, а КК. Ну бегала Марта по подъезду, ну орала она на рабочих, ну делала она вид, что руководит ремонтом, но кого она могла этим цирком обмануть? Разве что дураков? Однако же, к удивлению Софии оказалось, что Марта со своим цирком все-таки не просчиталась, и что многие люди (совсем не дураки) в ее цирк действительно поверили…

А затем Марта начала обхаживать и ее саму. Она начала подсаживаться к ней на лавочку и рассказывать о том, как много она для дома всего делает, и как она жизнь в доме улучшает, но София ей не поверила. Единственным ее рассказом, в который София поверила, был рассказ о Глебе.

София знала, конечно же, о том, что Марта имеет на Глеба «большой зуб», и что она вполне может наговорить на Глеба лишнего. Ведь он писал на нее много заявлений в прокуратуру, и, несмотря на то, что последствий эти заявления для Марты почти не имели, но она все равно была на Глеба очень зла.

Марта рассказала, что Глеб состоит на учете в психдиспансере и начала настаивать на том, что позволять душевнобольному человеку вмешиваться в дела совета дома – нельзя. София спросила, откуда ей об этом известно. Марта ответила, что- из «доверенных источников». Еще Марта сказала, что болезнь Глеба- наследственная, и что с отцом Глеба происходило то же самое: он тоже повсюду писал глупые заявления, и тоже на всех жаловался.

София поверила Марте потому, что нечто подобное она слышала от жителей 2-го подъезда и раньше.

Затем София узнала, что Герда организует против СД2 какую-то подписную кампанию, и начала узнавать подробности. Хотя обычно к таким кампаниям она присоединялась сразу же, но к этой кампании она отнеслась настороженно,– из-за того, что организовала ее Герда. Хотя сама София с Гердой знакома не была, но от жителей 5-го подъезда она слышала о Герде примерно то же самое, что от жителей 2-го подъезда- о Глебе.

Но затем, когда София узнала о сути заявления (заявление составлял юрист), то свое отношение к Герде сразу же изменила. Правда, Герда заявление к ней на подпись не принесла, но София, преодолев предубеждение, заговорила с ней об этом заявлении сама. К ее удивлению, Герда оказалась общительным и здравомыслящим человеком. Она рассказала Софии о том, какие ответы она получила на заявление и о том, что Марту после этого начала «трясти» ФНС.

После этого София начала с Гердой общаться, и даже с ней подружилась. Взгляды на СД2 у них с Гердой были одинаковыми, отношение к жизни у них, в общем и целом, тоже было одинаковым, а потому темы для разговоров у них всегда находились.

К сожалению, результатов гердино заявление все-таки не принесло. ФНС «потрясла» Марту, «потрясла», да так никаких нарушений в ее деятельности и не выявила.

…

Герда, прежде чем начать общаться с Софией, выяснила, не является ли она медиком, и только после этого пошла с ней «на сближение». Со временем Герда начала Софии доверять и даже рассказывать ей кое-что такое, чего другим людям не рассказывала.

Однако же, Герду удручало то, что София не хотела участвовать в собирании подписей против СД2. Сама София объясняла это плохим состоянием своего здоровья, но Герда была в этом не очень уверена. Однако же, в небольших вещах София ей все-таки помогала, а потому Герда рассказывала ей различные подробности о деятельности Марты,– такие, о которых мало кто знал. Она старалась убедить Софию в том, что в бедах дома виновата не только Марта, но и другие люди: Светлана, Семен, Жанна, Жоржетта, Сусанна, и им подобные, но София все равно продолжала обвинять одну Марту. Тех же людей, которых Герда считала виноватыми, София считала достойными и порядочными, и относилась к этим людям едва ли не как к жертвам Марты.

Герда говорила, что знает этих людей лучше нее.

– Да вот,– говорила она,– посмотри на 2-й подъезд, который расположен рядом с твоим! Ведь ты же его хорошо знаешь, и знаешь, что он далеко не так хорош, как кажется! А ведь на первый взгляд он кажется таким порядочным!

София подтверждала, что 2-й подъезд действительно не так хорош, как кажется, и приводила в пример Глеба.

Герда, вообще-то, имела в виду не Глеба, а того человека, который всегда поддерживал Марту на собраниях, но пыталась Глеба все-таки защитить:

– Глеб так много сделал для обустройства дома, и столько раз писал против Марты заявления, и столько раз пытался разоблачить ее тайные делишки!

– Ну а что толку,– возражала София, – если все это только проявления его болезни? Ведь он же ничего не добился! А ведь все же говорят, что он- с отклонениями, и не только Марта говорит, но и медицинские специалисты говорят,– вот Жоржетта и Светлана, например…

– Но ведь Мария же тоже медицинский специалист, а она о Глебе всегда говорит только хорошее!

– Ну, у Марии с Глебом какие-то свои отношения- нам этого не понять!

В общем, переубедить Софию Герде так и не удалось. Правда, когда София услышала, как сильно одна жительница 5-го подъезда ругает Светлану и Семена, то о них она свое мнение все-таки изменила, но о других- нет, не изменила!

Досье Симы

Сима была женщиной среднего возраста. Выглядела она довольно моложаво, и никто в доме ее иначе как Сима, не называл. Поэтому я тоже буду называть ее просто Симой.

Сима жила в МКД с детства. Как только ее родители получили здесь на 9-м этаже квартиру, так их семья,– Сима, родители, и брат,– и начала здесь жить.

Квартира у них оказалась неблагополучной, в ней сразу же начались проблемы. С крыши в квартиру постоянно затекала вода, и на потолке из-за этого появлялись разводы, а на стенах – черная плесень. В электрощитке перед входом в квартиру, из-за затекающей воды, постоянно что-то щелкало, искрило и «коротило».

Неблагополучно в их квартире было и с трубами. Через всю их квартиру проходили и водопроводные, и отопительные трубы. Заходили они в одном месте, а спускались в другом. Нижние жильцы, в которые эти трубы попадали в виде стояков, не знали, как страшно они по ночам гудят и щелкают, а симина семья это хорошо знала. Сима все время боялась, что трубы когда-нибудь ночью «рванут», и их затопят и обварят.

Однако же, их семье как-то удалось прожить в этой квартире довольно долго без происшествий- если не считать происшествиями регулярные протечки воды…

Затем симина мама умерла, брат женился и переехал в собственную квартиру, отец переехал в квартиру деда, а Сима осталась в квартире единственным жильцом (не считая двух кошек).

Вообще-то, Сима купила себе уже свою собственную квартиру, и вообще-то она сильно хотела в нее переехать, но в той квартире был сделан только черновой ремонт, и в ней требовалось выполнить много всяких работ. Переехать в нее можно было не раньше чем года через два, а пока приходилось жить в этой.

А тем временем в этой квартире началось еще больше неприятностей, чем раньше. Начались они с того, что КК начала складировать на их крыше какие-то огромные балки. Для починки их крыши эти балки не годились: крыша их дома была плоской. Видимо, балки эти нужны были для соседних домов, у которых были двускатные крыши, и которые как раз в то время ремонтировались. И вот КК начала эти балки на крышу краном поднимать и поднимать, а через некоторое время она начала их опускать и опускать, и опускала она их до тех пор, пока одна из балок не свалилась прямо над квартирой Жоржетты и не сдвинула панели на ее лоджии. Сила удара балки была такова, что грохот ее слышал весь дом. Сима испугалась, что и в ее квартире из-за этой балки что-нибудь сдвинулось, и тщательно свою квартиру осмотрела. Хотя видимых повреждений панелей Сима и не заметила, но течь с крыши с этого момента сделалась сильнее, чем раньше.

По стенам квартиры плесень зацвела еще гуще, чем раньше, и начала наводить Симу на совсем уж тяжелые мысли. Сима и раньше считала, что причиной смерти мамы была именно эта плесень. Ведь мама была довольно здоровым человеком, и то, что она вдруг ни с того-ни с сего заболела, и буквально за полгода «сгорела», ничем, кроме плесени в квартире, Сима объяснить не могла. А сейчас Сима начала бояться уже за себя.

Она обратилась по поводу плесени в КК, но КК ответила, что убирать плесень- это ее обязанность. Сима изучила нормативные документы и выяснила, что убирать плесень- это все-таки обязанность КК, но доказать этого КК так и не смогла. А ведь Сима хотела не просто убрать плесень, но хотела найти еще и причину ее появления, но об этом КК разговаривать с ней и вовсе не захотела.

После падения балки КК начала делать на крыше ремонт, и делала она его довольно долго, и когда она его закончила, то течь не уменьшилась, а сделалась только сильнее. Позже выяснилось, что ремонтная бригада оставила на крыше ливневые трубы, и по ним дождевые воды начали затекать в подъезд. Но тогда об этом еще известно не было, и воды просто затекали беспрепятственно в подъезд, и затекали.

Затем в доме был избран СД1, но он ничем Симе не помог, а потому она голосовала за СД2, который обещал заняться капремонтом. Сима проголосовала и за начисление СД2 зарплаты. Она думала, что, получая зарплату, СД2 начнет относиться к проблемам дома более внимательно, чем СД1, и сделает с крышей хоть что-нибудь путное. – Она действительно так думала! Ведь у нее перед глазами был дом, в котором жил ее дед, и в котором совет дома, получающий зарплату, навел идеальный порядок!

Однако же вскоре выяснилось, что СД2 был еще хуже, чем СД1, КК и УК, вместе взятые. Никаким капремонтом СД2 заниматься не собирался, и ничего он вообще делать в доме не собирался, кроме каких-то несущественных мелочей. По большому счету, делал СД2 только одно: исправно взимал с собственников зарплату. На вопросы о реальных проблемах он отделывался одним только словоблудием.

Общедомовой чат, который создала Марта, страдал тем же словоблудием, что и она сама. Тех людей, которые начали писать в чате конкретные замечания, Марта начала из чата исключать. Оставила она в своем чате только тех, кто ее хвалил, и тех, кто «базарил» ни о чем.

Светлана, которая была представителем СД2 в их подъезде, на 9-й этаж ни разу вообще не заходила. Не зашла она на него даже тогда, когда на этаже случился большой потоп, и смотреть на потоп приходили люди с других этажей и даже из других подъездов. Глеб спросил тогда Светлану: «А ты почему не идешь?», а Светлана ему ответила: «А чего я там забыла?»

За лифтом Светлана тоже не следила. Сама она на лифте не ездила, а на тех, кто ездил, ей было глубоко плевать. В лифте постоянно не работали кнопки и в нем постоянно воняло так, как будто в нем разлагалось мертвое тело. Скорее всего, в шахте лифта действительно разлагалась одна или несколько крыс, потому что крыс СД2 ни разу не травил, а за шахтой лифта вообще не следил.

А Светлана даже и за уборщицами не следила! Они продолжали убирать подъезд так же плохо и так же редко, как и раньше.

Раньше Сима относилась к Светлане довольно хорошо, но после всего этого она мнение о ней изменила. Симе не нравилось и ее лень, и ее безответственность, и то, что она берет с нее деньги, но их не отрабатывает. Однако же, она по-прежнему считала Светлану доброжелательным человеком, а потому продолжала с ней общаться,– хотя бы для того, чтобы узнавать от нее новости.

Когда Сима услышала о том, что произошло у Светланы с Гердой, то она этому просто не поверила.

С Гердой Сима раньше никогда не общалась. Во-первых, она часто видела ее у Жоржетты, а это было для нее очень плохой характеристикой. Друзей Жоржетты Сима считала мутными людьми, разговаривать с которыми она нужным не считала,– было и не о чем, и незачем. Во-вторых, Жоржетта, несмотря на то, что с Гердой как бы «дружила», постоянно рассказывала всем (и Симе в том числе) о том, что Герда имеет какие-то психические отклонения. Сима этому не то чтобы верила,– она у самой Жоржетты не раз наблюдала отклонения,– но относилась к Герде настороженно.

Сама же Жоржетта стремилась с Симой постоянно общаться, но Сима старалась держать ее на расстоянии. Мама Симы была, как и Жоржетта, медиком, но с Жоржеттой, тем не менее, не дружила. Однако же как только Жоржетте становилось от Симы что-нибудь нужно, она тут же начинала рассказывать ей о какой-то большой дружбе с мамой. Симе эта «дружба» была ни к чему, и такие рассказы Жоржетты она игнорировала.

Затем Жоржетта свела Симу с Гердой по поводу коммунальных проблем, которые в тот момент в их подъезде снова обострились. Они друг с другом поговорили, и с этого времени начали общаться.

Но сначала они друг к другу, конечно же, присматривались. Сима присматривалась к Герде на предмет психических отклонений, а Герда присматривалась к Симе на предмет «нашести» или «ненашести». Хотя сама Сима медиком не была, но она была из медицинской семьи, а от медицинской семьи (как Герда к тому времени знала) можно было ожидать многого плохого.

Когда ни Сима, ни Герда ничего подозрительного друг в друге не обнаружили, то они решили составить коллективное обращение к депутату. Они вместе его написали. Затем Сима собрала под ним подписи, а Герда отправила его от своего имени.

Депутат их обращение отправил по «инстанциям», а «инстанции» прислали им стандартные отписки: «нарушений не выявлено». Однако же, после этого «инстанции» начали на коммунальщиков, похоже, все-таки как-то давить, и те отремонтировали, наконец, крышу. После ремонта крыши у коммунальщиков не осталось никаких отговорок для того, чтобы откладывать ремонт подъезда, и они пообещали начать этот ремонт поздней осенью. Хотя время ремонта было очень неудобным, но то, что коммунальщики ремонт пообещали, было уже хорошо.

Но вопрос с плесенью в ее квартире так не решился. Встретив во дворе «мастерицу», Сима сказала ей, что надо начинать этот вопрос как-то уже решать. Мастерица ответила ей грубым отказом и намекнула, что она может привлечь Симу к ответственности за плохое содержание помещения и за нарушение правил эксплуатации.

Но Сима, которая правила эксплуатации и сама знала, написала заявление в «ГИС ЖКХ». В нем она описала недостойное поведение мастерицы и приложила к нему множество фотографий с плесенью.

После этого на Симу обрушился шквал звонков. Ей начали звонить из самых разных инстанций. А затем ей позвонила «сама» Светлана, и после ее звонка к Симе прибежал «сам» директор КК. Директор осмотрел ее квартиру, и организовал в ней проведение ремонтных работ. Марта тоже хотела лично прибыть в ее квартиру и лично «проследить» за ремонтными работами, но Сима ее не впустила.

Работники КК пробили перфоратором швы изнутри квартиры и заделали их наполнителем.

Мастерица после этого ушла на больничный, и больше во дворе не показывалась. До Симы дошли слухи о том, что она серьезно заболела. Но чувствовать вину за ее болезнь, как предлагали ей сотрудники КК, Сима не стала, а стала, напротив, думать: «Это тебе воздаяние за смерть моей мамы!».

После этого Сима никаких заявлений больше не писала и не подписывала. Хотя проблем у нее оставалось все еще предостаточно, но, как реалистка, она прекрасно понимала, что большего, чем она достигла, ей в этом МКД не достичь.