Читать книгу: «Я не хотела умирать по-настоящему», страница 5
Мия встала, достала плед, укрыла маму, осторожно убрала ноутбук.
– Отдыхай, мамочка, я тебя очень люблю.
4
– Блин, – написала Мия в Вайбер с компьютера, – я по ходу телефон сломала.
– Ну, не ты первая, не ты последняя, – ответила «Васса 45».
– Это уже третий за полгода. Что я маме скажу?
– Ой, поругается, покричит и купит новый. Не убьет же.
Мия поджала ноги и свернулась на кровати калачиком. Почему у нее в жизни все так? Она не знает, чего хочет, не умеет настоять на своем, соглашается с другими, даже если ей это не нравится. Не блещет никакими талантами, ей нечем похвастаться. И никто ее не поддержит, кроме мамы.
Скоро Новый Год. Мия вспомнила, как в детстве всегда ждала этой ночи в предвкушении волшебства. Уже не ждет. Она посадила перед собой плюшевого медведя:
– Нас, наверное, тетя Наташа снова пригласит в ресторан. А ее брат, дядя Андрей, будет пытаться ухаживать за мамой. Он такой весь из себя успешный. И мама рядом с ним такая красивая, вся сияет. А я – как будто не ее дочь, неуклюжая и глупая. Даже контрольную по геометрии опять на 2 написала. И одноклассники смеялись, когда классная назвала мою фамилию и сказала: « Как обычно, без комментариев». Все будут отрываться и танцевать на Новогоднем балу. И Арсеня, наверное, будет танцевать с Шестаковой, ведь она такая красивая и отличница к тому же. А я? Я никому не интересна, никому не нужна.
Мии стало жалко себя до слез. Она тихо плакала, крутя в руках разбитый телефон. Мама так мечтала о кофеварке, а вместо этого: «Не убьет же, покричит и купит новый». Как-то незаметно в комнате стало темно и душно. Мия встала, распахнула окно. Внизу, как заводная игрушка, бурлил вечерний город, охваченный предновогодней суетой. И никому, никому совершенно не было дела до девочки, сидящей на подоконнике. Таким бывает одиночество в большом городе, хоть кричи.
Мороз яростно жег мокрые дорожки на щеках.
– Стать бы Снежной Королевой, – подумала Мия, – чтобы не чувствовать эту тоску, эту боль. Вообще ничего не чувствовать.
Пусть жалеют и плачут те, кто не замечал ее, не вспоминал о ней, не понимал. Сделать такой прощальный жест, чтобы им стало больно, как ей сейчас. А она их не простит, она уйдет гордо. Она уйдет, и будут церемонии и речи, и отменят контрольные. И это не страшно, не так, как вскрывают вены.
Она ушла.
В экстремальные моменты субъективное время растягивается. Человек успевает передумать кучу ненужных мыслей, вспомнить давно забытое. Например, лысый физик вещает гнусавым голосом с экрана телевизора:
