Читать книгу: «Камнеломка, кувшинки и корона», страница 2
Глава 3. Ар-Ханг. Свобода?
Беспамятство развеял шум: тяжелый рокот волн, сотрясающий Хехильт от верхних башен до самой нижней подземной камеры. Ар-Ханг слушал, зажмурившись – все равно ведь ничего не видно. Мысли ворочались с трудом: «Землетрясение? Потоп? Нападение кенгарцев?» Грохот приближался, стена под спиной дрожала, одаряя невозможной, смутной надеждой. Арх не открывал глаза, пока капли воды и осколки камней не обрушились на него болезненным градом.
Потолок камеры обрушился. В дыру проник слабый свет, хлынула вода, несущая на пенных гребнях красивые крупные кувшинки. А по стенам ползли усики какого-то ползучего растения, впивавшиеся в камень и превращавшие его в песок. Вода с кувшинками быстро заполняла камеру: сначала поднялась до колена, потом до пояса, очередная волна лизнула соски, заставив Арха застучать зубами.
В потолочный пролом просунулась голова на гибкой шее. Роскошная ультрамариновая дракайна, не похожая ни на одного из виденных Архом драконов, принюхалась, шевеля бронированными ноздрями. Зубы тронули вмурованное в стену кольцо. Цепь жалобно звякнула, осыпалась бурой ржавчиной. Ар-Ханг шевельнулся, потряс второй цепью:
– Эту тоже, пожалуйста!
Спасительница небрежно перекусила зачарованный металл, возвращая Арху свободу. Встряхнулась, расширяя потолочный проем, протиснулась глубже. Было ли это приглашением, Ар-Ханг не понял, но смело обхватил шею, режась об чешуйки, прижался к удивительно теплой броне.
«Вынесет или сбросит?»
Дракайна не подвела – начала пятиться, осторожно вытаскивая хрупкое двуногое тело из подвала. Наверх, к свету, к настоящему небу. Арх висел на ее шее бесполезной тряпкой, вздрагивавшей от внезапных порций ледяного душа и ударов камней – дракайне не всегда удавалось уберечь свою ношу. С каждым шагом вверх, а, может, от тепла чешуйчатой брони, возвращалась вытянутая оковами и стенами Хехильта магия. Ар-Ханг воспрянул духом – надо протянуть час-другой, обратиться, взмахнуть крыльями и бежать прочь. В Ледовитом океане полно необитаемых островов. Можно прожить, охотясь на китов, кальмаров, тюленей и морских котиков. Прожить?.. Вернее, влачить жалкое существование изгнанника, в вечном молчании, без надежды на встречу со своей дракайной. По сравнению с камерой Хехильта – роскошь.
От жесткой, изрезавшей руки, бедра и грудь чешуи Ар-Ханг отцепился, когда его сбросили в воду, намекая – «хватит уже кататься!» Хехильт окружало огромное озеро, по поверхности которого плавали знакомые кувшинки. Вода освежила израненное тело. Арх, переставший мерзнуть, нырнул, вдоволь поплескался, смывая воспоминания об ужасе. Вынырнул, сплюнул прилипший к губе листок, и посмотрел, пытаясь понять, кто вернул ему свободу. От купания в голове просветлело, и Арх, наконец-таки, сложил два и два: ультрамариновую чешую, кипенно-белые крылья и оружие водных дракайн – магическую камнеломку, разрушающую любые преграды тверди, и кувшинки, властвующие в воде.
Ар-Ханг встал и вышел из озера, не зная, как правильно подобрать слова, чтобы не вернуться обратно в камеру:
– Э-э-э… Спасибо, ваше высочество. Моя благодарность за спасение безмерна. Чем я могу отплатить долг жизни?
Доспехи не появлялись – магия возвращалась медленно и неохотно. Арх сомневался, что перед принцессой можно стоять голым, но никакой одежды в пруду не плавало. Пришлось сорвать пару крупных листьев кувшинки, скрестить руки, прикрывая причинное место – хоть какое-то подобие приличия. Дракайна – величественная и изящная одновременно – долго смотрела на него яркими, удивительно зелеными глазами. Ар-Ханг тонул во взгляде, вызывающем в памяти радость весенней оттепели, свежесть молодой листвы, ягельные поля, замшелые стволы деревьев и кувшинки, распускающиеся в общинном пруду. Тонул и не хотел возвращаться в реальность, где его ждали бегство, отшельничество и одинокая смерть.
Дракайна развернулась. Шевельнула тонкими пенными крыльями, прижала к спине. Ар-Ханг подошел ближе, провел ладонью по чешуе, которая сейчас не резалась, а гладила руку, как жесткая шерсть. Занял предложенное место на шее, не удержался, тихо шепнул:
– Красивая!
Дракайна тихо фыркнула и взмыла в воздух. Ар-Ханг посмотрел на окольцованный озером Хехильт – из проломов выглядывали стражники, на берегу топтались растерянные зеваки – и расхохотался. Полет и скорость кружили голову. Ар-Ханга опьянил морозный ветер и нежный цитрусовый аромат. Водяная принцесса пахла апельсинами. Это было прекрасно. Прекрасно и странно.
Возле ограды королевского дворца, увитой магической камнеломкой, Арху пришлось спешиться. Накопившаяся магия – наконец-то! – укрыла тело доспехами. Дракайна крутнулась волчком, смешивая снег с плетями камнеломки, превратила их в небольшое озеро с кувшинками и встала рядом – хрупкая, красивая, укутанная в тонкое кружево, разметающая кувшинки длинной болотной юбкой. Зеленые глаза сияли так же ярко, как прежде, и Ар-Ханг, совершенно одуревший от апельсинового запаха, притянул принцессу к себе: лбом ко лбу, растворяясь во взгляде, не решаясь коснуться холодных губ.
– Пойдем! – принцесса потянула его к ограде. – Тут есть дыра. Она нас пропустит.
Ар-Ханг покорно пошел следом – баюкая тонкую ладонь в руках, не желая отпускать. В крови медленно и неотвратимо закипала жажда обладания. Сомнения таяли, как снег под летним солнцем, расцветали апельсиновыми кувшинками на глади пруда. Принцесса, о которой ходили тысячи слухов, но никто не мог сказать хоть слово правды, была его половинкой.
Арх сдержал попытку расправить крылья, взмыть в небо, оповестить всех дурным голосом: «Моя! Моя! Небесная! Солнечная! Апельсиновая!» Принцесса, пробиравшаяся сквозь переплетение ветвей камнеломки, обернулась, тряхнула пшеничными волосами – золото, спелое золото с ржаным чернением у корней. От улыбки Арх утратил подобие контроля, притянул принцессу к себе, поцеловал – коротко, тронув губы губами. Воля Ледяной Змеи толкала их друг к другу – стремительно и неотвратимо. Ар-Ханг запустил пальцы в пшеничное золото волос, вздохнул, наслаждаясь мягкостью, спросил:
– Как мне тебя называть?
– Эль, – ответный выдох, призывное шевеление губ.
– Эль, – повторил Арх, лаская пряди. – Моя прекрасная Эль.
Запястье горело и чесалось. Поверх тонкой и уязвимой кожи нарастали чешуйки, складывающиеся в сложный узор. Это должно было если не насторожить, то удивить, но Ар-Ханг ничему не удивлялся – запах апельсинов дурманил, кружил голову, заставляя утратить ясность мысли.
Глава 4. Эльса. Желание отогреть
Стены Хехильта считались несокрушимыми. Ха! Нет стен, способных сдержать разъяренную водяную дракайну. Эльса еще осматривала твердыню, а из вечной мерзлоты уже потянулись, начали жадно ощупывать кладку плети магической камнеломки. Усики впивались в мелкие трещины защиты, рвали сеть заклинаний, пили чужую силу, крепли, росли. Эльса выровняла дыхание и ударила по земле хвостом. Камни посыпались во все стороны, из-под земли забили ключи студеной воды, окружившие крепость, создавшие непреодолимую преграду – тот, кто попробует шагнуть в озеро, пойдет ко дну в путах из стеблей кувшинок.
«Надеюсь, что сюда не подоспеет воздушная армия. А на земле я справлюсь».
Добраться до подвала было сложно, но Эльсу вели не только смутная тревога и упрямство – теперь она слышала зов, жалобу своего нареченного, который сдался, не вступив в бой, и теперь замерзал, почти лишившись магии. Даже через бронированную шкуру чувствовалось, как заледенели руки Ар-Ханга.
«Отогрею, – осторожно вытаскивая тело на поверхность, думала Эльса. – В спальне, дома… на шкурах».
Прежде мысль о прикосновениях и поцелуях вызывала у нее легкое отвращение. Разрешить кому-то засовывать язык себе в рот? Обшаривать руками тело? Да с какой стати?
Ар-Ханг не вызывал желания покориться – пока. Но Эльсе нестерпимо хотелось к нему прикоснуться, прижаться. Обнюхать. От Арха притягательно пахло цитрусом. Это было странно. Эльса терпеть не могла лимоны, ежедневно подаваемые к чаю – папа Себерт не желал признавать дефицит продуктов, требовал разнообразия фруктов и свежих овощей, натыкался на ограничения и проклинал судьбу, разминая серебряной ложкой желтые ломтики. Запах Ар-Ханга не кислил, от него не появлялась оскомина. Цитрус смешивался с дымной горечью, как долька грейпфрута.
А еще Ар-Ханг был красив – хоть и являл собой полную противоположность драконьим идеалам. Потомки чистокровных родов славились особой, льдистой красотой: морозными прядями в светлых волосах; голубыми, зелеными, бирюзовыми глазами. Волосы Ар-Ханга чернели, как проталина на снегу, теплые карие глаза напоминали крепко заваренный чай. Взгляд притягивал, скользил по лицу, жег губы – как приправленный пряностями грог.
Эльса привела своего нареченного к ограде. Без раздумий показала дыру, в которую выбиралась на ночную охоту и прогулки. Успокоила насторожившуюся камнеломку: «Свой. Наш. Никогда не смей трогать!» В парк они не вошли, а ввалились – Арх осмелел, втянул Эльсу в глупую возню на снегу, с объятьями и короткими поцелуями. Прикосновение холодного носа к шее вызвало неожиданный прилив возбуждения. Эльсе стало жарко, до испарины на пояснице.
– Пойдем, – ей захотелось укрыться в комнатах, спрятаться от посторонних глаз. Арх согласился, пошел покорно, даже поцелуями не отвлекал.
По традиции, в спальне для новобрачных разжигали огонь в камине – приносили заговоренное полено, утром проверяли, полностью сгорело или нет. Рассыпавшаяся пеплом древесина служила залогом долгой счастливой жизни, сулила не меньше пары детей. Арх показал себя знатоком обычаев – пока Эльса стягивала покрывало с кровати, двумя ударами разбил стул, кое-как запихнул в камин и поджег гобеленовую обшивку. Треск горящей ткани разбавил тишину, прерываемую двойным дыханием.
– Я… – Эльса не знала, как сказать… попросить? предупредить?
Арх понял ее без слов:
– Я буду осторожным.
Свое обещание он сдержал. Взял Эльсу после долгой, мучительно сладкой игры с губами и пальцами, в вечерний час, когда дворец и парк утонули в сумерках. Пламя, облизывающее обломки стула, рассыпало щедрые оранжевые отблески на лицах и телах. Эльса приняла мужа без сопротивления, постанывая, растворяясь в наслаждении. Прогибаясь под натиском, слабо кивая – «да, я твоя… твоя апельсиновая».
Они подремали, проснувшись, решили поискать пропитание. Чья-то заботливая рука оставила под дверями поднос, нагруженный едой, и охапку поленьев. Эльса легко уговорила Арха не выходить на охоту – хватило одного поцелуя.
Апельсиновый дурман кружил головы и утомлял тела три дня. На четвертый Эльса обрела ясность мысли, и, услышав настойчивый стук в дверь, велела Арху:
– Сиди тихо. Не высовывайся, не огрызайся. Это кто-то из родителей. Надо послушать, что скажут.
Конечно же, это явился папа Себерт. Эльса и не сомневалась – у Азалии хватило ума и такта не тревожить венчанных Ледяной Змеей новобрачных, пока они не выйдут из покоев. А папеньке, гордившемуся ледяной родословной, мысль о том, что дочь связалась не просто с ядовитым, а с темномагическим драконом, была настолько невыносима, что он решился на визит.
– Моему негодованию нет пределов!
«Точно таким же тоном он говорил об отсутствии груш на десерт».
– Твоя мать изменила законы королевства.
«На то она и королева, – подумала Эльса, почтительно склоняя голову. – Я, когда стану королевой, тоже что-нибудь изменю. Просто чтобы свою волю продемонстрировать».
– К счастью, у нее хватило ума сделать это с оговоркой. Эта тварь, – Себерт указал на Арха, – будет жить среди нас только под заклинанием подчинения. Я пришел спросить, дочь. Ты уверена в своих силах? Сможешь держать мужа в узде?
– Вам показать, насколько хорошо я усвоила уроки ее величества Азалии? – с обманчивой мягкостью проговорила Эльса. – Кого мы выберем в качестве испытуемого?
За спиной раздался шум. Эльса не обернулась – она поймала и удерживала взгляд отца.
– Что вам приказать? Выйти и разбить голову об стену? Нет… порыться в очистках на кухне! Это было бы хорошим уроком… жаль, что вы так и не поняли главное. Власть над подданными можно использовать только в минуты нужды или опасности. Ах, да… забудьте мои слова.
Освобожденный от взгляда Себерт отпрянул от Эльсы, как от чана с кипятком. Коротко склонил голову и исчез в темноте коридоров.
– Мама всё устроила! – Эльса вернулась в спальню, осмотрелась, нахмурилась. – Арх! Арх, слышишь?
Ответом был шорох снега, заметавшего подоконник распахнутого окна. Четкая цепочка следов вела к ограде. Поникшие плети камнеломки зашуршали: «Ты велела не трогать. Ты сказала – он свой».
– Вернется… – Эльса потерла чешую брачного орнамента и уверенно повторила. – Вернется. Куда он денется?
Глава 5. Ар-Ханг. Побег и возвращение
– Кого мы выберем в качестве испытуемого?
Дожидаться, пока его превратят в бессловесную тряпку, Ар-Ханг не стал. Бегство было сумбурным, но много ли дракону надо? Крылья всегда с собой. Камнеломка послушно расступилась – Арх подозревал, что обратиться рядом с ней он не сможет, попадет в путы – выпустила двуногое тело на чистый снег. Мощные лапы взрыхлили сугроб, взмах крыльев сотворил метель. Дракон смерти взмыл в небо и помчался к океану, опасаясь погони.
Он еще не привык к виду земли с высоты: дома и двигающиеся фигурки казались детскими игрушками, теплые незамерзающие водоемы – лужицами после весеннего дождя. Северные олени, рыхлившие наст в поисках ягеля, вызвали укол сожаления – прихватить бы с собой тушу на ужин… Нельзя. Это снизит маневренность и скорость.
Промелькнула черно-белая цепь скал, украшенная горделивыми снежными шапками. Открылась и осталась за спиной узкая полоса песка, жадно впитывающая клочья морской пены. Впереди расстилалась хмурая, свинцово-сизая поверхность воды. Арх летел вперед, начиная экономить силы. Солнце спускалось к горизонту, тонуло в облаках – где-то далеко, над Кенгаром. Скоро на смену дневному светилу придут звезды. Это поможет сбить со следа погоню, но уменьшит шанс найти скалистый остров для ночевки и добычу. Крылатое тело требовало пищи – куда настойчивей, чем двуногое. Как назло, куда ни кинь взгляд, не было ни тверди, ни живности.
Островок – скорее, гигантский утес – встретился Ар-Хангу глубокой ночью. Потревоженная колония чаек истошно заорала, разлетелась, покидая гнезда. Мало кто уцелел – оголодавший дракон сбивал птиц крыльями, жадно глотал, давясь перьями, вынюхивал и пожирал дурно пахнущие яйца. Слегка насытившись, Арх обратился. Он еще не научился сохранять ясность мыслей в драконьем теле. Крылья дарили свободу, подстегивали инстинкты и туманили разум. А Арху было о чем подумать.
Брачный орнамент разросся, оплел предплечье, как виноградная лоза шпалеру. При взгляде на чешуйки Арх испытывал удовлетворение и беспокойство. Двуногий помнил яркую вспышку наслаждения, дракон знал, что его место – рядом с супругой. Кто вылетит на охоту, добудет дракайне оленя – еще живого, бьющегося в судорогах, истекающего горячей кровью?
Ар-Ханга приподняло с камня. Он усилием воли остановил превращение, сложил крылья и напомнил себе, проговаривая слова вслух:
– Подадут ей еду, не оголодает. Не изгнанницу в летней хижине оставил.
Страх и обида ожили, вцепились когтями в душу. Где это видано, чтобы дракон жил при жене под заклинанием подчинения? Почему именно Арху досталась одна из двух дракайн, способных навязывать свою волю сородичам? Вспомнилось надменное лицо соправителя Себерта и неизвестно откуда появившееся, не уступающее отцовскому, высокомерие Эльсы. Наедине – в постели, за столом, на прогулках в парке – Эль была другой. Открытой, иногда обидчивой и язвительной, иногда – удивительно покорной. Апельсиновый дурман заставил Арха забыть, что рядом с ним принцесса. Принцесса, наделенная нешуточной магией.
– Напомнили от души! – Арх заметался, топча яичную скорлупу и пиная камни. – «Эта тварь!» Он, небось, и ядовитых драконов на дух не переносит. А об меня всю оставшуюся жизнь будет ноги вытирать.
Он забился в расселину не ради сохранения тепла – для маскировки. Дремал, прислушивался к ветру: «А ну как раздастся упругий свист, хлопки крыльев?» Арх не сомневался, что его вернут насильно: Эль, может быть, не отдаст приказ, а Себерт – точно. Дракон смерти без поводка способен одарить кучей проблем.
Утром страх и обида погнали Ар-Ханга прочь от Большого Аспида. Он летел, останавливаясь на островках, ночуя на воде, пока не добрался до человеческого континента. Яскона встретила его неприветливо – с трудом удалось одежду украсть, о еде и не заикнись. Арх гонял выползней с болот, ими же перекусывал, мучаясь после трапезы изжогой и ядовитой отрыжкой. Снова превращался, шел к следующей топи – то по дороге, то хоронясь в лесу, пропуская военные караваны. Его никто не заставлял делать добро, и с людей он плату не требовал: не знал языка, даже если бы и хотел, не мог договориться. Преображенная магией земля раздражала, между ним и кенгарцами стояла непреодолимая стена. Маги наслаждались агонией жизни, Арх дарил быструю смерть. Достаточно одного выдоха.
Скитания быстро надоели. Да и не осталось незамеченным появление дракона. Яскона была независимой только формально, приказы магов выполнялись с полуслова. Небо начали утюжить самолеты, которые Арх с любопытством рассматривал, прячась в кустах. На дорогах появились засады. Как выяснилось, доспехи спокойно выдерживали очередь из крупнокалиберного пулемета. Магия реагировала чутко: при первом же выстреле сотворила шлем с прозрачным щитком-забралом. Можно было бы погонять наглых людишек, выкосить поголовье выдохами, но Арх решил не мараться… да и не рисковать. Один в поле не воин. В воздухе – тоже.
Домой, не просто домой – к Эльсе – тянуло все сильнее. Вечерами одолевала тоска, хотелось оказаться возле ограды, пролезть сквозь шуршащую стену из камнеломки, осторожно постучать в окно. На этом моменте сердце замирало. Что сделает? Накричит? Отвесит оплеуху? Пусть злится, валяет по снегу, пусть даже ногами бьет, лишь бы не наградила высокомерным взглядом, не превратила в бессловесную тварь заклинанием.
«Не попробуешь – не узнаешь», – напомнил себе Арх.
Инстинкт дракона подсказывал, что на глаза обиженной дракайне – а Эль наверняка обижена – лучше не показываться без щедрого подношения. Пришлось ограбить железнодорожный состав, стоявший на запасном пути возле какого-то полустанка. Спикировавший с небес дракон разогнал охрану. Двуногий Арх с трудом, но отцепил последний вагон, убедившись, что в нем какая-то еда – в бочках – снова обратился, и, кряхтя от тяжести, понес добычу к дому своей супруги. На этот раз путь занял почти три недели – приходилось разведывать дорогу и тащить вагон от островка к островку. По правде говоря, Арх чуть не надорвался – вагон весил не меньше, чем он сам. Но что ни сделаешь ради дракайны… пока Эль будет удивляться – ведь не каждый день с неба валятся железнодорожные вагоны – немножко остынет… может, и простит бегство.
Добравшись до Большого Аспида, Арх сгрузил вагон на берегу и решил разведать обстановку. До ядовитой общины, особняка Летифер и дома дяди было недалеко – час полета. Понадеявшись, что скрытый темнотой вагон никто не украдет, Арх помчался к дяде. Узнать, не появлялись ли ледяные стражи с приказом об аресте. Надежду, что к дяде приходила Эль – искала заблудшего мужа по-семейному – Арх сразу отмел как несостоятельную.
Он постучал в дверь в предрассветной тьме. Дождался вопроса: «Кто там?», откликнулся. Дядя – укрывшийся под доспехами, настороженный – впустил в прихожую, спросил:
– Где ты был?
– Меня искали?
– Нет, никто не искал, – дядя бесцеремонно ухватил Арха за запястье, глянул на брачный браслет. Нахмурился, позволил выплеснуться обиде: – Что же ты так? Сбежал… Хоть бы на свадьбу позвал! Хоть бы сказал, что у тебя ребенок будет!
– Ребенок? С чего вы взяли?
– Деревья цветут. На одном уже апельсины появились. Маленькие, зеленые. Почему не сказал? Родовитую ледяную дракайну нашел? Не ко двору мы твоей жене, да, Арх?
– Я не знал! Я был у людей! – потребность бежать, лететь, срочно поговорить с Эльсой подтолкнула к двери. – Точно никто не искал? Даже не спрашивали?
– Нет.
Обожгло болью – вот значит, как… получила ребенка и довольна. Муж больше не нужен. А если захочется второго ребёнка, тогда или приведут, или связь притянет, заставит приползти, униженно повизгивая. Арх вышел на крыльцо, решая: проверить апельсиновые деревья или сразу к ограде?
– Подожди! Ты только вернулся? Новости не слышал?
– Какие новости? Меня не звали, я ей не нужен!
– Арх! – голос дяди посуровел. – Ты многое пропустил. В стране траур. Королева Азалия умерла, да здравствует королева Эльса! Мы вверили нашу судьбу водяной дракайне. Она поведет нас бой против Кенгара. Нам не выжить в изоляции. Впереди война, Арх. Королева Азалия созывала нас на большой тинг. Решение принято почти единогласно – мы будем сражаться крылом к плечу с людьми.
Арх опустился на крыльцо. Несколько десятков слов вновь перевернули картину мира. Сколько всего случилось, пока он бродил по болотам Ясконы!.. Нет, никаких визитов к деревьям. Без него зацвели, пусть дальше цветут.
– Я вернусь, – Арх отошел от дома, чтобы не задеть стену крылом. – Я вернусь, дядя. Мне надо поговорить с моей дракайной.
Конечно, он не оставил вагон на берегу: война войной, а подарки – подарками. Удар о землю не заставил содрогнуться дворец, не вызвал перепуганных криков, хлопанья дверей и окон. Только зашепталась, зашелестела камнеломка, потянула любопытные плети к лужам рассола.
Арх нырнул в знакомую дыру. Открыл незапертую дверь, миновал пустые комнаты, собравшись с духом, поскребся в спальню. Тишина. Рискнуть, войти незваным гостем? Арх жадно принюхался: запах Эльсы изменился. Горечь, много горечи, не апельсин, красный грейпфрут, который Арху однажды довелось попробовать.
Запах заставил встать на колени возле разворошенной кровати, потереться щекой об подушку. Здесь, на этой простыне, спали двое – Эльса и их ребенок.
«Он будет драконом. Ледяным драконом, – старательно добавляя свой запах на подушку, думал Арх. – Я поставлю его на крыло, как положено по обычаю»
Картина: пронзительно синее небо, теплое – не серое, бирюзовое море – была четкой и яркой. Арх раздвоился. Он лежал на горячем песке, рядом с Эльсой и следил за полетом сына. И он же сидел возле кровати и слышал приближающиеся шаги. Движение руки свернуло магию в жгут, растворило доспехи. Эльса вправе его покарать. Если захочет.
Королева излучала усталость и недовольство:
– Уходи.
Арх немного сдвинулся, но не покинул спальню. Эльса обошла его, как мешающую табуретку, улеглась в постель, не раздеваясь, укрылась пуховым одеялом.
«Мерзнет», – догадался Арх.
Нестерпимо хотелось забраться под одеяло, прижаться всем телом, согревая – для того беременной дракайне и нужен дракон. Останавливало опасение: Эльса раскричится, расцарапает ему физиономию, да еще и стражу позовет. Как ни странно, заклинание подчинения пугать перестало. Может быть, страх унялся от запаха беременной супруги, а, может, спокойствия придали стены спальни, видевшие взаимную нежность
Арх решил заговорить на отвлеченную тему – заодно мимоходом похвалить себя.
– Я был у людей. Принес вагон моченых яблок. Бочек с яблоками. Там, за оградой поставил.
– Мне уже доложили, что возле дворца появилась какая-то огромная вонючая дрянь. Опасности не представляет, – Эльса натянула одеяло на голову, продолжение прозвучало глухо. – Вали туда, где был. Без тебя забот навалом.
– Я никуда не уйду, – Арх не хотел нарываться на скандал и стражу, и в то же время не собирался потворствовать заблуждениям своей дракайны. – Я останусь с тобой. Ты ждешь нашего ребенка. Я имею право быть рядом.
– Пошел вон.
Одеяло почти заглушило слабый голос. Арх подождал продолжения, но его не последовало. Чешуя на руке нагрелась, подсказывая: «Не трогай. Она задремала». Арх вышел из комнаты на цыпочках. За оградой, возле вагона, суетился десяток ядозубов, вытаскивавших бочки.
– Куда? Зачем?
Выкрикнуть: «Не смейте!» Арх не успел. Один из вирмов ответил:
– По приказу её величества. На склад короны для помощи малоимущим.
Арх сбегал за пустой вазой для фруктов, набрал самых крупных, самых красивых яблок из разбитой бочки, тщательно выбрасывая солому. Дело Эльсы, как распоряжаться подарком. А его дело – хоть что-то принести в дом супруги. Вазу Арх оставил в пустой комнате. Яблоки пахли резко, сильно, а он откуда-то знал, что Эльсе это может не понравиться.
Эльса ворочалась, стонала. Арх не выдержал, убрал доспехи, влез на кровать – пока поверх одеяла, с краюшку. И тут же получил удар локтем в бок.
– Ты еще не ушел? – супруга потрясла головой, нахмурилась. – Арх, отвали, иначе я стражу позову.
– Я никуда не пойду, – мысль надо было озвучивать неоднократно и терпеливо. – Выкинет стража – вернусь. Я не буду тебе мешать. Чем смогу – помогу.
И тут Эльса сорвалась, закричала, темнея лицом:
– Поможешь? Чем ты мне поможешь? Мою мать убили, отец лежит при смерти. В стране вот-вот начнется голод. Мы заключили договор о взаимопомощи. Я должна возглавить войско и идти в наступление вместе с людьми. Я не могу перелететь через океан – и это бы полбеды, это решаемо. Я не могу обратиться, потому что я вынашиваю ребенка! Как ты себе представляешь помощь? Слетаешь к людям, скажешь: «Давайте годик подождем, наша королева сейчас беременная»? Чем ты мне поможешь, Арх?
