Читать книгу: «Тайна пурпурного тумана. Пророчество», страница 2

Поколебавшись, Лин наконец набралась смелости и произнесла:

– Господин Чэн, я очень хорошо умею работать с информацией, а также организовывать рабочие процессы; кроме того, я могу заниматься составлением документов.

Чэн Ю непонимающе уставился на нее.

Лин улыбалась. Что ж, она подождет, пока он не узнает ее получше, и позже обязательно предложит стать его помощницей.

Молодой человек все еще находился в недоумении. Тогда Лин повернулась к окну и посмотрела на цепочку гор, которые как будто открывали ей новый мир. Именно в этот момент она загадала желание: стать выдающимся психотерапевтом. Не совсем таким, как Чэн Ю, – он-то, по ее мнению, был лучшим во всем мире – но лучшим психотерапевтом хотя бы в Китае!

Каждый из нас сталкивается с трудностями, но в конце концов мы все их по-своему преодолеваем.

Чэн Ю подарил картину «Бог Янус» Лин. Он не признался ей, что на самом деле целую неделю сам рисовал это полотно. Живопись была его главным увлечением после психологии. Отдавая картину, молодой человек сначала чувствовал некоторую горечь расставания, но потом ее сменила радость от осознания важности этого момента для Лин.

Двуликий бог на холсте смотрел одновременно и в прошлое и в будущее, наблюдая за всем происходящим. Янус мог стать символом не только для Лин, но и для самого Чэн Ю. Ведь он тоже прятал настоящего себя, оказавшись между тьмой и светом.

Эмоциональный контроль

1

– Мы больше не можем это терпеть, господин Чэн, вы должны нам помочь!

Перед Чэн Ю стояли три девушки. Он первым делом отметил, как крепко одна из них сжимает край пиджака.

Нервозность. Напряжение. Страх.

Две другие девушки стояли немного позади. Они держались за руки, словно заранее договорились поддерживать друг друга в случае опасности.

К Чэн Ю, только что окончившему университет и проработавшему всего несколько месяцев психотерапевтом в школе Наньшаня, впервые кто-то самостоятельно обратился за помощью. Это заставило его ощутить всю серьезность ситуации. Он окинул посетительниц взглядом. Шторы в кабинете для консультаций отбрасывали лиловый отсвет на лица девушек. Девушка, обращавшаяся к нему, выглядела очень серьезной и сосредоточенной, но от Чэн Ю не ускользнула ее повышенная эмоциональность.

– Наша соседка по комнате – ненормальная. Жить с ней – все равно, что быть связанным по рукам и ногам. В начале учебного года, когда мы встретили ее с отцом, она сказала, что единственный ребенок в семье, а мама бросила ее, когда та была совсем маленькой. Она просила нас позаботиться о ней… – начала рассказ школьница.

– И мы правда старались! Всегда звали ее с собой, куда бы ни шли. Но потом она стала слишком навязчивой! Мы всегда должны ждать ее, сопровождать везде. А если уходим куда-нибудь без нее, она начинает названивать нам и приставать с расспросами, куда мы ушли и когда вернемся, – торопливо добавила другая.

– Точно-точно. Однажды она простудилась, почувствовала себя плохо и захотела, чтобы мы все отпросились с занятий и оставались с ней в общежитии. Мы не согласились. И она проплакала всю ночь. Всю. Ночь… – заключила последняя.

На лицах девушек застыло тревожное выражение.

Чэн Ю смотрел на маленькую белую фарфоровую вазочку на столе, продолжая бессознательно стучать пальцами по его гладкой поверхности. Он был немного сбит с толку. Комнату словно заполнил удушливый дым, который остается от догорающего дерева.

Из всех знакомых ему людей, обладавших невероятным умом и выдающимися знаниями в области психологии, Чэн Ю мог назвать лучшим своего наставника, Линь Минхао. Молодой человек часто вспоминал образ учителя, озаренного солнечными лучами, идущего к нему навстречу с улыбкой Будды.

Но есть люди, которые таят в себе тьму, и эта тьма распространяется на всех, с кем они общаются.

Три ученицы, сидевшие перед Чэн Ю, выглядели очень бойкими. Когда у них не осталось других вариантов, они обратились за помощью к психотерапевту. В них еще теплилась надежда. Что же могло загнать их в угол? Могут ли они преувеличивать проблему?

– Господин Чэн, мы слышали, что вы очень хороший психолог. Помогите нам, пожалуйста, – искренне попросила одна из девушек.

В глубине души Чэн Ю вспыхнул огонек радости, но он постарался сдержать улыбку и не показывать эмоции.

– Скажите, где я могу встретить вашу подругу? – подавшись немного вперед, спросил молодой человек.

2

Чэн Ю смотрел на Линь Ин, ту самую невыносимую, по словам ее соседок по комнате, ученицу.

Она, расталкивая школьников в столовой, пробиралась к лестнице, ведущей в общежитие. В руках девушка держала подносы с четырьмя порциями обеда. И даже сквозь толпу можно было заметить ее довольное выражение лица.

Чэн Ю был слегка сбит с толку. Она казалась такой счастливой. Неужели у нее могут быть серьезные проблемы?

Психотерапевт остановился со своим обедом у дверей столовой. Неожиданно перед ним возникла знакомая ученица – Лин. На ней было кремово-белое платье, а волосы казались длиннее, чем раньше, и слегка развевались на ветру. Она вежливо окликнула его:

– Господин Чэн!

Лин начала экспериментировать с цветами в одежде, стала терпимее к себе и в целом чувствовала себя гораздо лучше. Чэн Ю удалось подобрать к ней правильный подход и облегчить ее страдания. Ведь у каждого, даже самого солнечного человека, могут быть глубокие душевные раны. Лин выглядела безмятежной, спокойной, не такой, как раньше, когда она все время держала «защитную» позицию. Девушка часто повторяла, что в последнее время у нее все хорошо. Она так и не смогла сказать психотерапевту спасибо, но Чэн Ю чувствовал ее благодарность.

Он взглянул на ее миниатюрные нежные руки, которые так много могли сказать о личности и тайнах человека – ведь у каждого они уникальны.

В это время Линь Ин снова спустилась с жилого этажа в столовую. На этот раз она держала в каждой руке по два термоса для воды. Чэн Ю, наблюдая за ней, недоумевал, как она собирается унести в комнату все четыре наполненных термоса одновременно. Через какое-то время Линь Ин, действительно не сумев справиться с ними, поставила два термоса на пол, возле лестницы, отнесла два наверх, а затем спустилась за остальными.

Линь Ин казалась приятной и заботливой девочкой. Она даже не обратилась за помощью к соседкам.

Лин заметила взгляд Чэн Ю и внезапно произнесла:

– Она такая воодушевленная. Ходит к вам на консультации?

Чэн Ю покачал головой.

– Это хорошо, – сказала девушка. – Линь Ин не так проста, как кажется. Вам лучше держаться от нее подальше, – Лин снова напустила на себя вид «я лучшая ученица, невозмутимая и спокойная».

– Для меня не существует ситуаций, когда лучше держаться подальше. – Чэн Ю удивленно поднял бровь и твердо добавил: – Я никогда не пасую перед сложностями.

Хотя он уже многого достиг, люди по-прежнему зачастую относились к нему с предубеждением. Поэтому Чэн Ю не мог не посочувствовать Линь Ин. Возможно, ей действительно нужна помощь.

3

Чэн Ю и соседки Линь Ин составили план: они сказали девушке, что все ученики из их общежития должны пройти психологический опрос. Линь Ин вынуждена была принять в этом участие.

И все же молодой человек колебался. Поскольку прямого обращения за помощью не поступало, нельзя было начинать терапию, ведь этот процесс основывается на желании пациента решить свою проблему. Однако интерес Чэн Ю к личности Линь Ин постепенно рос. И помочь ей стало делом принципа.

Молодой человек признавал важность профессиональной этики психотерапевта, но в глубине души будто снова и снова слышал крики, окутанные холодным дыханием минувших лет и будоражившие его сердце. Мольбы эти были настолько сильными, что он не мог игнорировать свое желание помогать другим. Таким образом у Чэн Ю сформировался собственный набор принципов психотерапевтической работы.

После уроков в кабинете для консультаций соседки Линь Ин некоторое время снова рассказывали о характере одноклассницы, а Чэн Ю просто молча слушал их. Затем девушки вышли.

И наконец в кабинет вошла сама Линь Ин.

Она осмотрелась с некоторой тревогой, напомнив Чэн Ю беззащитного зверька, со страхом взирающего на опасное окружение.

– Здравствуй, пожалуйста, присаживайся, – спокойно поприветствовал ее Чэн Ю.

Линь Ин неловко села перед ним и положила на колени крепко сжатые в кулачки ладони, словно собиралась внимательно слушать урок.

Зависимость от мнения окружающих?

– Расскажи мне о своей жизни, пожалуйста, – мягко попросил Чэн Ю.

– У меня очень отзывчивые одноклассники, а соседки по комнате меня просто обожают. Однажды я простудилась, и они остались в общежитии со мной, чтобы я не чувствовала себя одинокой. Конечно, они уходили на время занятий, но все равно продолжали заботиться обо мне… – медленно говорила девушка.

– А как насчет твоей семьи?

Едва закончив предложение, Чэн Ю вдруг осознал, какую огромную ошибку совершил! Он начал расспрашивать девушку о довольно деликатной теме, не дождавшись, пока ученица дойдет до нее сама! Чэн Ю напомнил себе, что следует действовать осторожнее.

Но было слишком поздно. Молодой человек увидел, как выражение лица Линь Ин изменилось. По щекам ручьем покатились слезы.

– Мама… бросила семью, когда мне было два года. Папа постоянно работал, поэтому просто запирал меня дома. Я видела его только когда он приносил еду. В те дни я все время играла сама с собой, а однажды, когда отключилось электричество, мне пришлось одной сидеть в полной темноте. Мне было очень страшно, я плакала, и никого рядом не было. Папа в тот вечер так и не вернулся домой, так что я проплакала всю ночь, до самого утра…

Чэн Ю неожиданно спровоцировал обсуждение деликатной темы и тем самым предоставил Линь Ин возможность выплеснуть свои чувства и эмоции… Но какие именно? В кабинете была какая-то странная атмосфера. Все тело Чэн Ю напряглось. Он чувствовал: что-то не так.

Его новая пациентка производила впечатление мрачного человека. Одинокого. Страдающего от отсутствия любви.

Чэн Ю часто использовал технику наводящих вопросов в работе. Ему приходилось медленно и постепенно направлять пациентов в нужное русло, чтобы те раскрылись и рассказали о своих проблемах. Но Линь Ин сразу, нисколько не колеблясь, ответила на его очень личный вопрос. Чем дольше психотерапевт на нее смотрел, тем больше ее печаль, одиночество и несчастье поглощали его. Эмоции девушки напоминали Чэн Ю змей, ползающих вокруг и душащих его.

Он внимательно выслушал Линь Ин, а затем передал ей салфетки. Тогда же и спросил себя: «Что мне теперь делать?»

Стрелка на настенных часах сделала еще один круг; Линь Ин рассказывала о себя еще как минимум час – к моменту, как она закончила говорить, на улице окончательно стемнело. Атмосфера в комнате походила на темную мутную реку, затягивавшую Чэн Ю все глубже. Но он не перебивал ученицу. Возможно, у нее никогда не было возможности так открыто говорить о своей жизни.

– Во всем этом нет твоей вины, ты была еще ребенком… – начал психотерапевт.

– Господин Чэн… – Линь Ин слегка наклонилась вперед, и только тогда он заметил нечто странное в ее взгляде. – Я никогда не встречала такого хорошего специалиста, как вы. А было ли ваше детство счастливым? Или его наполняла одна только горечь, как у меня?

Чэн Ю молчал. Он не хотел говорить об этом.

– Вас когда-нибудь выгоняли из дома посреди ночи? Вываливала ли мачеха тарелку лапши на вашу кровать? Было такое? Если нет, то, господин Чэн, вам так повезло. Но как же вы тогда сможете понять то, что мне довелось пережить? – закончила девушка.

Затем она так пристально на него посмотрела, что Чэн Ю похолодел, а потом ощутил раздражение. Ее эмоции продолжали обволакивать его, проникать под кожу и захватывать его сердце. Он вдруг почувствовал себя виноватым. Задумавшись о причине этого чувства, Чэн Ю понял: именно его старалась вызвать Линь Ин.

Девушка продолжала смотреть на психотерапевта, а тот не мог отвести взгляд. Следующие тридцать секунд игры в гляделки стали первым случаем за всю недолгую карьеру Чэн Ю, когда он был настолько возмущен пациентом. Мрачная атмосфера продолжала распространяться по кабинету, будто медленно подавляя молодого человека, и его кожа, казалось, дюйм за дюймом высыхала под этим пристальным взглядом.

Каждый человек по-разному выражает свои эмоции. Есть те, кто способен «заражать» своим настроением других и «считывать» их чувства. Такие люди тонко чувствуют эмоциональное воздействие. Чэн Ю довольно рано понял, что отличается от других. Он всегда точно знал, какие эмоции испытывает его собеседник. Но никто никогда эмоционально не воздействовал на него так сильно.

Глаза Линь Ин казались просто бездонными, и в пространстве этого маленького кабинета ее мрачная аура окончательно поглотила Чэн Ю. Умевшая явно неординарными способами воздействовать на других людей и привыкшая манипулировать девушка, по всей видимости, испугалась, что может проиграть, когда Чэн Ю сразу не поддался на ее уловки, и потому поспешила бросить ему вызов, попытавшись контролировать его эмоции.

Отступать было некуда, расстояние между психотерапевтом и пациентом как будто сжималось. Темная атмосфера в кабинете все сгущалась, Чэн Ю ощущал боль и одиночество девушки. В этот момент он как будто услышал, что крики о помощи внутри него становятся все пронзительнее, и их уже было невозможно заглушить. Перед глазами возник пурпурный туман, а там, в тумане, плакал ребенок.

Руки Чэн Ю дрожали, ему пришлось мысленно провести черту между своими эмоциями и эмоциями Линь Ин.

– Я очень сочувствую тебе. Хорошо, что ты сегодня пришла, Линь Ин. А теперь можешь идти, – он хотел как можно скорее закончить беседу.

Девушка продолжала смотреть на психотерапевта еще несколько секунд, а потом ощущение гнетущей атмосферы испарилось.

– Спасибо, господин Чэн, я пойду. Как-нибудь я к вам еще загляну, – Линь Ин вернулась к своему обычному беззаботному состоянию. – Вы самый лучший!

Когда она проходила мимо, Чэн Ю почувствовал, как волосы по всему телу мгновенно встают дыбом. Линь Ин таила в себе по-настоящему мрачный клубок эмоций.

После ее ухода молодой человек какое-то время смотрел на свои все еще дрожавшие руки.

4

С того дня Чэн Ю на протяжении двух недель снились кошмары. Каждое утро он приходил в школу с синяками под глазами и, открывая дверь в кабинет, замечал подготовленный термос с горячей водой. На самом деле, это ему было не нужно, в кабинете стоял кулер. И этот термос напоминал ему бомбу замедленного действия, от которой сердце Чэн Ю сжималось: он видел точно такой же у Линь Ин в столовой.

Чэн Ю ни разу не притронулся к термосу, лишь настороженно смотрел на него. Днем, во время обеденной перемены, он слышал шаги за дверью, а затем термос исчезал. Но на следующее утро вновь появлялся.

Из-за обычного, казалось бы, термоса Чэн Ю чувствовал себя крайне неуютно, словно его бросили в замкнутое пространство, а от горячей воды словно исходила мрачная энергия, присущая Линь Ин.

Психотерапевты, считал Чэн Ю, похожи на древнее племя, они имеют разные «верования» и «поклоняются» разным методам работы. Некоторые специалисты умеют отделять чужие чувства от своих, но есть и те, кто слишком легко поддается эмоциям других.

После обучения Чэн Ю мог поддерживать тонкий баланс между своими эмоциями и эмоциями пациентов, он умел понять другую сторону, не поддаваясь манипуляциям. Но в этой ситуации молодой человек чувствовал, что попал в сплетенную обидой сеть, и каждая нить этой сети проходила через его сердце. Как она так мастерски манипулирует чужими эмоциями?

Внезапно Чэн Ю понял, о чем говорила Лин: Линь Ин действительно была непростым человеком, даже в какой-то степени тяжелым. Она использовала свои несчастья, чтобы заставить окружающих выполнять ее желания, манипулировала ими, пыталась установить эмоциональный контроль.

Чэн Ю очень не хотел снова встречаться с этой ученицей.

Однако пурпурный туман в его душе становился все гуще, и он снова слышал звуки плача.

Похоже, после их разговора Линь Ин возложила на Чэн Ю большие надежды. Она каждый день кипятила для него воду, а затем приносила термос, который психотерапевт даже в руки не брал.

Феномен эмпатии.

Три другие ученицы больше не приходили к психотерапевту. Внезапно у него возникло подозрение: возможно, соседки предвидели, что внимание Линь Ин сместится на него.

Как же сильно ей, должно быть, не хватало любви, что она готова была держаться так крепко лишь за толику чужого внимания. Как мотылек, гоняющийся за слабым светом в темноте.

На четырнадцатый день Чэн Ю наконец решил, что должен встретиться с проблемой лицом к лицу. Психотерапевт сидел и стучал пальцами по поверхности стола, глядя, как дрожат красные листья сливы за окном, когда за дверью в очередной раз послышались шаги. Темнело, и, казалось, заморосил дождь.

Чэн Ю приблизился к двери, глубоко вдохнул и, решительно открыв, произнес:

– Проходи.

5

– Расскажи мне, как ты себя сейчас чувствуешь, – попросил Чэн Ю.

– Я счастлива, когда рядом со мной кто-то есть, – тихо ответила Линь Ин.

– Я понимаю, что ты боишься одиночества… Но и в одиночку можно многого достигнуть. Никто не сможет решить твои проблемы – ни друзья, ни одноклассники, ни учителя, ни даже я, – попытался объяснить психотерапевт.

– Меня это не волнует, я просто хочу, чтобы кто-то всегда был рядом, – бесстрастно сказала девушка, глядя в потолок и избегая таким образом зрительного контакта с Чэн Ю.

– Ты считаешь меня потрясающим и нужным тебе, но у меня много других пациентов, которых тоже надо консультировать. Тебе не стоит сосредоточивать свое внимание только на мне одном.

Выражение лица Линь Ин мгновенно изменилось. Улыбка исчезла, и девушка заплакала. Она рассказала, что сегодня у нее день рождения, но никто не помнит об этом, даже ее родители. А затем продолжила нагнетать атмосферу историями о том, как несчастна, как все к ней безразличны и как ею все пренебрегают. Как ей приходится сталкиваться с равнодушием каждый день наяву, а ночью – еще и в своих кошмарах.

Чэн Ю смотрел на девушку с сочувствием и в то же время твердил себе, что не несет ответственности за ее эмоции.

Однако боль Линь Ин опять мало-помалу превращалась в бушующую реку обиды. Чэн Ю наконец понял: на самом деле, когда обида и ненависть возникали внутри, девушка совершенно не могла их контролировать.

Он посмотрел на ее руки. Слегка пухлые, в этот момент вены под ее кожей вздулись от напряжения. Теперь это были руки, крепко державшиеся за добычу.

– Тогда, что ты скажешь на это? – спокойно произнес Чэн Ю и положил перед ней стопку документов.

Ее глаза скользнули сначала по молодому человеку, а потом по столу.

Семейное фото Линь Ин. Девочка стояла посередине, а мужчина и женщина средних лет обнимали ее за плечи. Они выглядели самыми обычными, любящими людьми, но девочка на фотографии хмурилась – выражение ее лица напоминало холодные глаза ребенка с картины Ёсимото Нара¹.

Также на столе лежала выписка из домовой книги с информацией о составе семьи девушки: отец, мать и Линь Ин. За шестнадцать лет эта информация не поменялась. То есть биологическая мать Линь Ин никогда не уходила из семьи.

– Зачем ты выдумываешь столько небылиц? – холодно спросил Чэн Ю.

Он знал, что мрачная энергия Линь Ин вот-вот вырвется наружу и ему придется столкнуться с ней напрямую.

– Вы… столько всего нашли обо мне! Это наверняка было нелегко, господин Чэн!

Линь Ин совсем не чувствовала себя подавленной. Она, казалось, уже давно была готова к такому повороту событий.

– Твои родители не разводились, и над тобой никто не издевался. Ты рассказываешь эти истории, чтобы вызвать сострадание и привлечь внимание к себе. Потому что тебе кажется, будто любовь зависит от внимания и количества людей вокруг, – медленно произнес психотерапевт.

Итак, Чэн Ю отбросил щит и смело вышел на поле боя, столкнувшись лицом к лицу с Линь Ин. Он собирался вывести ученицу на чистую воду, указать на истинные мотивы ее поведения.

– Что вы такое говорите? – спросила девушка в ответ.

В ее глазах читалась насмешка. Она выставила щиты и приготовилась к защите.

– Живет на свете девушка, не особенно красивая, без каких-либо талантов. Она похожа на маленького зверька. Пока зверек бегает себе по лесам, его никто не замечает и не трогает. А вот если зверек ранен, ему требуется помощь – ситуация меняется, не так ли?

Линь Ин продолжала с усмешкой смотреть на Чэн Ю.

– Ты потрясающая актриса, вся эта обида и ненависть настолько реальны… – откровенно продолжил молодой человек.

– Вы тоже себя хорошо показали. Потратили столько времени, чтобы изучить меня… Я и не думала, что вы практически во всем разберетесь. Однако никто не способен меня изменить, господин Чэн, и вы ничего не можете сделать… – холодно произнесла Линь Ин.

6

– Я не собираюсь нести ответственность за твою боль, Линь Ин, потому что у меня есть своя. В подростковом возрасте я однажды попытался покончить с собой, – спокойно сказал Чэн Ю.

Это внезапное признание явно заинтересовало Линь Ин.

– Когда я учился в средней школе, пережил кое-что настолько болезненное, что чуть не покончил с собой. Но один телефонный звонок спас меня тогда и возродил желание жить. Какой-то мужчина выслушал меня, а потом сказал, что ему недавно исполнилось двадцать два. Затем он спросил, не хочу ли я увидеть в свои двадцать два, как выглядит солнце. Солнце… Это слово вдруг вызвало яркий образ в моей голове: теплое могущественное светило, сияющее для целого нового мира. И я сказал себе, что буду жить, я сумею стать солнечным – оптимистичным – человеком. Линь Ин, у каждого из нас своя боль и свое счастье, но никто не имеет права возлагать на окружающих ответственность за его чувства. Ты сама для себя собственное солнце, – не торопясь, объяснял Чэн Ю.

– Но я не хочу так! Почему я?

Линь Ин внезапно встала, оперлась руками на стол и сердито посмотрела на психотерапевта.

За окном ветер трепал красную листву, ветки с глухим стуком ударялись об оконное стекло.

– Потому что у всех есть свои препятствия на жизненном пути и боль, которую нужно превозмогать самостоятельно. Мы начинаем жить как беспомощные создания, но как ты будешь жить дальше уже зависит от твоего выбора, от твоих действий.

Чэн Ю посмотрел на школьницу и вдруг понял, почему испытывает такой сильный дискомфорт. Скорее всего, он когда-то был таким же – источником такой же темной энергии.

«Она – это я, только я в итоге выбрал другой путь», – думал Чэн Ю и смотрел на Линь Ин с жалостью. Девушка плакала и кричала. Он же, сидя в кресле, молча слушал. В порыве эмоций Линь Ин разбила вазу. Чэн Ю хотел было прикрыться от осколков, но решил абстрагироваться от любых эмоций и, никак не отреагировав, продолжил спокойно наблюдать за каждым действием ученицы. Когда Линь Ин выдохлась, молодой человек мягко произнес:

– Это не твоя вина, и в то же время никто другой не отвечает за твои эмоции. Посмотри, ваза разбита, но она не станет винить тебя, потому что если она разбита, то разбита, что произошло, то произошло. Это не изменить, прими это, а затем посмотри правде в глаза.

Чэн Ю скрестил руки на груди. Он больше не принимал ее нападки на свой счет, это не имело лично к нему никакого отношения, и точно так же его эмоции не имели никакого отношения к ней. Подбирая осколки вазы, Линь Ин пристально и злобно смотрела на него.

– Линь Ин, ты смело выражаешь свою боль. Это даже хорошо, но я не несу ответственности за твои чувства и эмоции. Потому что ты – это ты, а я – это я.

«Боже мой, как это опасно! Ох, учитель мой, ваш ученик рискует своей жизнью прямо на консультации!» – почти кричал про себя Чэн Ю.

Казалось, Линь Ин, державшая осколок вазы, сначала не знала, как воспринимать все происходящее, но потом еще больше разозлилась.

«Ох, будет больно. Надеюсь, стекло не сильно повредит лицо, а то встречи с пациентами придется отложить», – подумал Чэн Ю и остался стоять, продолжая улыбаться.

Время консультации почти истекло.

В этот момент дверь внезапно открылась. В кабинет вошли три соседки Линь Ин. Выражение лица девушки тут же смягчилось. Она опять состроила жалобную гримасу, которая вынуждала других заботиться о ней.

– Наконец-то вы пришли… Я не видела вас несколько дней. Где вы пропадали? – с грустью спросила Линь Ин.

– Мы решили, что больше не можем жить с тобой в одной комнате, Линь Ин. Ты заставляешь нас чувствовать себя ужасно некомфортно, – храбро высказалась девушка, стоявшая впереди.

Две другие молча кивнули.

– Почему? Почему вы меня бросаете? – все так же печально спросила Линь Ин.

– Потому что все, что ты нам говоришь – вранье. Линь Ин, ты манипулируешь нашей жалостью, это неправильно. Каждый сам должен нести ответственность за свои чувства!

Чэн Ю добавил:

– Представь, что между тобой и другими людьми есть невидимая граница. Твои эмоции могут оставаться только на твоей стороне и не должны распространяться на кого-то еще. Тебе необходимо понять и принять, что ты чувствуешь, но этого не достичь, пытаясь манипулировать другими.

– Разве это так? – Линь Ин опять заплакала и обратилась к соседкам:

– Вы нужны мне. Никто меня не понимает, никто не хочет слушать, никто не хочет находиться рядом со мной. Если вы уйдете, кто же останется?

У девушек промелькнуло сожаление на лицах.

– Линь Ин, после того как ты изменишься, мы будем готовы снова дружить с тобой.

– Да, будем.

Девушки дружно закивали.

Они были очень отзывчивыми, но их лишили личных границ. И подобное может привести к тому, что ими будут снова манипулировать. По сути, люди, которые позволяют себя использовать, теряют уважение к собственным чувствам.

– У меня больше нет подруг. Я снова одна! – горько воскликнула Линь Ин.

– Вовсе нет, – ответил Чэн Ю, глядя на настенные часы.

Вот-вот должен был наступить нужный момент. И наконец дверь кабинета открылась, зашла Лин.

– Я нашел для тебя новую соседку. Я считаю, что вы очень хорошо подходите друг другу с точки зрения взаимного психологического воздействия, – сказал Чэн Ю воодушевленно.

Молодой человек решил не упоминать, что всего несколько месяцев назад Лин носила в школьной сумке нож и ни с кем не общалась.

Он спросил, не хочет ли девушка пожить в одной комнате с Линь Ин, и Лин поинтересовалась, входит ли это в план ее лечения. Чэн Ю просто кивнул, и та сразу же согласилась.

– Господин Чэн, если бы я вас не знала, то решила бы, что вы просто бросаете меня в яму с огнем. Но, я думаю, у вас есть весомые причины, – произнесла Лин.

Девушка отличалась от всех: она тщательно выстроила личные границы и никому не позволяла их нарушать, была сверхрациональной и наименее подверженной эмоциональному контролю.

– Но… это же… – на лице Линь Ин отразился страх.

– Ну что такое? Я, конечно, могу кого-нибудь, например, ударить, но делаю это нечасто, так что не волнуйся, – проговорила Лин. – Я готова быть твоей соседкой, потому что мы обе неидеальны, у нас есть свои проблемы и мы обе ходим к психотерапевту. Раз он считает, что мы справимся, то так же считаю и я.

– Правда? – Линь Ин не могла поверить своим ушам.

Лин гордо кивнула.

– Однако я не тот человек, с которым легко поладить. Я стремлюсь к совершенству. Будешь пытаться мной манипулировать, я уйду и больше никогда не буду с тобой разговаривать, – добавила Лин.

Она не выглядела так, будто шутила, и в ее глазах даже появились прежние льдинки. Лин однозначно говорила всерьез.

Линь Ин растерялась; а потом обида ушла, и осталась одна только радость.

– Таков мой план лечения для вас двоих. Если нам холодно, мы можем попытаться согреть друг друга. Даже несмотря на то, что у каждого есть собственные травмы и проблемы, – удовлетворенно произнес Чэн Ю.

На самом деле у него не было никакого плана. А лишь возмутительное предположение. Бороться с ядом другим ядом? Однако Чэн Ю был убежден, что люди с разной психологической энергией – одна очень спокойная, другая чересчур эмоциональная – могут помочь друг другу достичь баланса эмоций и в итоге преобразиться.

Это правда: никто несовершенен, у каждого есть свои проблемы, но, по крайней мере, люди могут быть рядом, исцеляя сердца друг друга.

7

– Почему ты согласилась жить с ней в одной комнате?

Рано утром Чэн Ю случайно встретил Лин в школьном коридоре, и у него наконец появилась возможность спросить ее об этом.

Теперь Линь Ин каждый день крутилась вокруг Лин, либо выполняя поручения школьного совета, либо работая секретарем на школьных мероприятиях.

Пурпурный утренний туман, характерный для местности, окружавший школу Наньшаня, рассеялся.

Чэн Ю ждал ответа.

– Ну, думаю, из эгоизма. Однажды вы сказали: мне больно от того, что отец старается контролировать меня. Хотя Линь Ин и мой отец на первый взгляд совершенно разные, но суть у них одна. Они оба пытаются манипулировать другими. Так что, вероятно, если я научусь находить общий язык с Линь Ин, это поможет решить проблемы и с отцом, – легко произнесла Лин.

Чэн Ю вздохнул с облегчением. Удивительная девушка.

– Тогда я могу расслабиться.

Молодой человек думал, что предложение поселить Лин и Линь Ин в одной комнате закончится битвой характеров, но Лин проявила себя невероятно зрелой и мудрой.

– Хочу кое о чем вас попросить… – тихо произнесла девушка.

Ветер развевал ее юбку на фоне багряной сливы.

– Я хочу быть вашим ассистентом, хочу стать величайшим психотерапевтом в Китае, – попросила она.

Прежде чем Чэн Ю успел ответить, Лин добавила:

– Подумайте об этом, я правда могу вам пригодиться, – девушка улыбнулась и, развернувшись, направилась к воротам школы.

Чэн Ю нетерпеливо воскликнул: – Подожди!

Лин подумала, что психотерапевт уже принял решение, и повернулась. Хотя она притворялась очень спокойной, ее часто моргающие глаза выдавали волнение. Чэн Ю сунул ей в руку листок бумаги.

– Передай это Линь Ин, пожалуйста.

На бумаге карандашом были изображены пара сжатых рук, символизирующих контроль, и пара расслабленных, позволяющих солнечному свету легко струиться между пальцами. Чэн Ю нарисовал это прошлой ночью, сразу после разговора с Линь Ин.

– Наверняка вы долго это рисовали… А вы действительно удивительный, господин Чэн! Каждый раз, когда у вашего пациента улучшается состояние, вы рисуете для него, верно? Мне тоже хочется этому научиться, – вздохнула Лин.

Чэн Ю задумался: «Рисование для меня – способ выразить эмоции. Но это не самое важное. Главное, что с каждым разом я все лучше и лучше понимаю своих пациентов, учитель Линь Минхао может гордиться мной».

И снова наступило утро. Пурпурный туман школы Наньшаня медленно рассеивался в лучах солнца. Ученики со счастливыми лицами сновали по территории школы. Возможно, под их радостными масками скрывалась печаль, а в улыбках прятались тайны.