Читать книгу: «Беглец», страница 3

Глава 3. Бегство

Рассветало. В хижину зашел Глен, зачерпнул чашей воды из ведра и сделал несколько крупных глотков. Он был встревожен. Все сразу же вопросительно посмотрели на него.

– Нужно уходить. В двух днях пути отсюда стая волков, если они ускорятся, то будут здесь гораздо раньше. И я точно знаю что это за волки – с одним из них я встречался около века назад – сильный воин, – Глен начал снимать со стен капканы. – Особо не уверен, но, возможно, это их немного задержит… Мы будем передвигаться гораздо медленнее их.

Мужчина перевёл взгляд на женщину, та утвердительно качнула головой. Глен опустился на колено, повторив слова, ранее сказанные Лидией.

– Это большая честь для меня, – добавил он, поднимаясь, потому что Янис неодобрительно смотрел на него, уже собирался подойти к отцу и поднять его с колена, но не успел. – А теперь мы должны собираться в путь. Я расставлю капканы, Лидия, помоги собраться детям, мы выступаем через час.

Женщина, сдвинув небольшой камень в основании импровизированного стола со стороны, противоположной входу, открывавший небольшую нишу, достала сверток. Она развернула его и подала детям серо—зелёные плащи с капюшоном, идеально подошедшие им по размеру.

– Вам нужно это надеть, они прекрасно скроют вас в лесу при необходимости.

– Мама, откуда волки знают где мы находимся? – поинтересовался Янис, надевая плащ. – Глен сказал, что они в двух днях пути и направляются прямо сюда…

– Три листа завяли и упали с древа жизни, – пояснила Лидия. – Глен был прав – это не были разбойники. Люди Раскрида знали, куда направлялись их разведчики. Теперь сюда идут воины, а с ними не так—то просто справиться. Мы не можем рисковать вашими жизнями, поэтому должны уйти. У нас иная цель, сейчас мы не можем вступать в схватку. Нам нужно отвести вас целыми и невредимыми к древу жизни, где приблизительно через два месяца вы сможете пройти ритуал, жаль, что не удалось провести это время здесь.

Глен расставлял капканы возле хижины, мастерски маскируя их. Он несколько раз, отступая на несколько шагов, осматривал каждый с разных позиций, возвращаясь и изменяя маскировку средств ловли. Ему постоянно что—то не нравилось, он неудовлетворительно покачивал головой, понимая, что времени у него не так уж и много. В голове у него крутилась мысль: «Даже если хотя бы один – два сработают – уже хорошо». Закончив расстановку, Глен ловко взобрался на, стоящее неподалёку, вековое дерево и с напряжением всматривался вдаль – на север. Лицо его было встревожено, он озабоченно покачивал головой.

В хижине собирали только самое необходимое: снимали с креплений, расположенных на стенах, ножи, аккуратно складывая их в узелок, туда же поместилась и посуда. Лук со стрелами взял Янис, закрепив их ремнем на спине поверх плаща. Когда все приготовления были завершены, из убежища сначала вышел юноша, затем, держась за руки, Эльза и Лидия.

– Глен, мы готовы, – сказала Лидия, направляясь по тропинке к реке.

– Стойте, минуту, – Глен спрыгнул с ветви дерева и подошел к Янису. Он распахнул полы плаща юноши, взял кинжал и отрезал несколько лоскутов его одежды, после чего поместил их в траву на землю в непосредственной близости от расставленных капканов. – Теперь мы можем идти.

Семья направилась к берегу реки, где их ждала небольшая лодка, сразу не видимая с пляжа, аккуратно привязанная верёвкой к колышку, вбитому в песок.

***

Стая из семи волков двигалась по направлению к хижине с севера. Впереди бежала крупная серая особь. Уши волка были практически приложены к голове, направлены назад, чтобы посторонние звуки и шорохи не отвлекали его, глаза сужены, только нос находился в постоянном движении, отыскивая нужный среди огромного разнообразия запахов леса. Примерно через каждые пятьсот метров животное замедляло бег, жадно втягивая носом воздух, после чего опять ускорялось, попутчики следовали его темпу. Было что—то завораживающее в этом движении – молчаливом и грозном, едва различимое дыхание зверей сопровождало процессию. Стараясь не производить шума, они двигались очень осторожно, насколько это было возможно при таком темпе. Их присутствие выдавало одно: птицы, только что щебетавшие в глубине леса на деревьях, при приближении стаи замолкали, возобновляя свой гомон, как только она отдалится на почтительное расстояние. Волку, идущему впереди, это не нравилось, не останавливаясь, он иногда недовольно поглядывал вверх, слегка приподнимая голову и уши.

Стаю, пробегающую мимо селений людей природы, никто не задерживал, на неё вообще старались не обращать никакого внимания. Поселения выглядели деревнями из шести – десяти, стоящих рядом, жилищ. Ближе к горам деревеньки состояли из обширных землянок, вырытых в холмах их обитателями, с деревянными дверьми и окнами, расположенными на покатых склонах. На ровной же местности, преимущественно в лесу, жилища представали срубленными из стволов деревьев домами, с резным крыльцом и крышей, стены которых были также украшены резьбой с панорамами сцен охоты. В некоторых деревнях находились строения под навесом с печью, открытые со всех сторон, в которых сразу угадывалась кузня. Но везде, где было только возможно, куда проникало достаточно солнечного света, обрабатывалась земля, на которой люди выращивали культурные растения. Климат равнины позволял собирать до четырёх урожаев в год. У некоторых домов паслись одомашненные травоядные животные, благо с травой в этом мире даже в лесу проблем не было.

Волки ориентировались на особые знаки, оставленные проходящими до них, разведчиками на вековых деревьях и, едва различимый, запах. Кое—где в лесу были видны почти стёртые вездесущими дикими животными следы кабана. Идущий впереди волк замечал их краем глаза, удостоверяясь в правильности выбранного маршрута.

***

Несмотря на небольшой размер, в лодке было достаточно свободного места. Глен, встав на одно колено, поочередно проводил веслом справа и слева от лодки, направляя её движение, бурное течение реки, недалёкое от её истока, позволяло не прикладывать сил для плавания. На носу, по ходу лодки, расположился Янис, он осматривался по сторонам, стараясь заметить малейшие подозрительные детали на обоих берегах. На корме, взявшись за руки, на небольшой доске, представлявшей лавку, сидели Лидия и Эльза. Женщина, в помощь Глену, умело направляла движение лодки, взявшись за весло, которое вставлялось в специальное крепление, после чего оно свешивалось с кормы и погружалось в воду позади судёнышка. Девушка о чем—то грустила, постоянно оглядываясь на так любимый ею пляж, где она провела много времени, пока он окончательно не скрылся за поворотом реки. После чего она с сожалением глубоко вздохнула.

– Неужели мы никогда сюда не вернемся, мама? – с грустью во взгляде и голосе спросила она. – Мне здесь было так хорошо…

– Не расстраивайся, моя хорошая, ты увидишь еще много интересных мест. Ничего нельзя утверждать, может быть, когда—нибудь ты и вернёшься сюда. Мы и так слишком долго здесь задержались. На земле людей природы мы были в безопасности, никто не догадывался о месте нашего укрытия. Да это и предположить было сложно…

– То, что раньше служило нам надёжным укрытием, сейчас играет против нас, – утверждающе сказал Глен. – Ведь мы находимся не на своей территории и помощи нам ждать здесь не от кого. К тому же нам недолго осталось пользоваться лодкой, по берегам реки расположены селения людей природы. Еще от силы час – и нас могут заметить, придётся идти пешком до слияния двух рек. А лишних глаз – хоть отбавляй, волки без труда нас найдут, только бы хватило времени…

– Глен, а почему мы сразу не можем пойти к древу? – поинтересовался Янис.

– Мне следует рассказать тебе о том, что произошло после исчезновения Раскрида. – Глен задумался на несколько секунд. – К тому же, около часа у нас еще есть…

***

Раскрид исчез внезапно, по крайней мере для призрачного народа, которому его исчезновение обошлось слишком дорого. Народом природы сразу же вероломно была развязана война, в первые дни которой погибло население почти четверти деревень, через месяц вся северная часть земель была утеряна. Внезапность и свирепость нападения была обусловлена жаждой власти Марвела – сильного воина и лидера, который очень долго ждал ухода обоих магов. Он более всех людей Раскрида усердствовал в бою: то обращаясь львом, то могучим воином со щитом и мечом, буквально вырезая население ничего не подозревающих деревень. В пылу боя, разъярившись, даже в облике воина из его груди вырывался свирепый львиный рык. Многие тогда погибли. Остановить продвижение нападавших агрессоров помогла только восточная река, на берегах которой, с противоположной землям народа природы стороны до сих пор размещены круглосуточные караулы и патрули. Народу Электора не позволили даже забрать тела погибших воинов и детей – деревни севернее были полностью вырезаны, отступавших за реку добивали везде, где могли найти. Призрачному народу пришлось сжечь, соединявшие берега, мосты в целях безопасности. Со своей стороны, люди природы с потерями также не считались, многие воины сложили свои жизни на алтарь жажды власти.

Как потом оказалось, Марвел искал мальчика, рожденного от запретного союза, который мог помешать восхождению на трон, или занять его место, и потому не щадил никого. Время от времени на берегах реки происходили стычки, это продолжается и сейчас, но народ Электора крепко держит оборону, не позволяя ворваться на свою землю. День ото дня потери множатся с обеих сторон, воинов призрачного народа остаётся все меньше.

Отчаявшись захватить земли за рекой, Марвел объявил, что оставит призрачный народ в покое в обмен на жизнь этого, с его слов, щенка. На что народ Электора ответил категорическим отказом, даже не вступая в переговоры, так как готов был к полному уничтожению и гибели за жизнь ребёнка, рождённого по пророчеству. Это еще более разъярило Марвела, вследствие чего он распорядился препятствовать прохождению ритуала детьми, рожденными призрачным народом, выставив дозоры, пункты и патрули по периметру от древа жизни, решив измором взять противника. Людям природы под страхом смерти запрещалось подписывать договор с тенями. Король не щадит ни своих людей, не призрачных, – чем больше погибнет людей за рекой, тем больше будет его перевес в воинах из—за невозможности прохождения ритуала призрачным народом. Более того, он сам иногда ходит в дозор, с надеждой вглядываясь в лес, убивая любого, кто осмелиться приближаться к древу помимо его воли, так как знает о скором прибытии «щенка» на ритуал. Марвел поставил под оружие весь народ Раскрида, объявив себя королём долины, ему претит неподчинение, он готов лично с мечом в руках отстаивать у любого своё право на власть, дарованное ему, как он считает, ритуалом по праву ношения знака льва. Постепенно, с течением времени, все соплеменники признали его величие, кто по собственной воле, кто под угрозой расправы, обещая пойти за ним на смерть. С того времени война народов со стороны Марвела считается священной и не прекратится до полного уничтожения врага или до его полного подчинения воле самопровозглашённого короля. Недалеко то время, когда он сможет заставить свой народ называть себя народом Марвела, поправ многовековую историю. Его соплеменники, носящие знаки льва, были убиты им сразу же после совершения ритуала, что тяжким бременем легло на его народ, жрецы одно время вообще отказывались проводить ритуалы из—за убийств, совершаемых Марвелом под кроной древа. После чего он дал обещание так более не поступать и честно держит своё слово, нужно признать, данное слово Марвел держит всегда. Однако, если бы помимо жрецов, кто—то мог проводить ритуалы, он, без сомнения, убил бы и старцев, чтобы назначить в ритуальный зал своих людей, тогда совершение ритуала для людей Электора стало бы вообще невозможным. Этот воин не остановится ни перед чем на пути к власти и могуществу.

Марвел приказал своему народу высечь из камня замок в скалах на севере от древа жизни, окружил себя единомышленниками, только им позволяется входить в тронный зал. Вокруг замка он разместил несколько деревень, снабжающих его и его армию самым необходимым – пищей и дополнительным оружием, помимо обретаемого при проведении ритуала. В восточной комнате замка он, с помощью кузнецов и ремесленников, пытается проникнуть в природу призрачного оружия с целью использования его в бою без заключения договора с тенями, что, как считалось ранее, невозможно. Но для Марвела, с его слов, нет ничего невозможного.

Вот уже почти пять веков длится противостояние на берегах восточной реки. Народ Электора истощен, он с надеждой ждёт совершеннолетия своего спасителя, чтобы позволить ему, даже ценой уничтожения целого народа, пройти ритуал в зале древа, собирая силы для решительного последнего удара…

***

Глен замолчал. Лодку несло течение. Молчали все, сопереживая страданиям ни в чём не повинных людей призрачного народа, принесённых в жертву неуёмной жажде власти одного человека. Спустя некоторое время Лидия, с молчаливой команды Глена, направила лодку к правому берегу.

Мужчина, выпрыгнув из лодки, легко втащил её на песчаный берег. Остальные немедля покинули судёнышко и моментально, чтобы не привлекать излишнего внимания, скрылись в лесу, направляясь на восток – туда, где сливались две реки. Время от времени они останавливались, делая кратковременные привалы, после чего сразу отправлялись в путь. Огибая поселения, путники старались казаться незамеченными, что пока им удавалось, на руку играло то, что их здесь совсем не ждали. Ночь застигла людей в глубине девственного леса. Глен, развёл костер и готовил на углях белку, которую по пути подстрелила Лидия. Переночевав в лесу возле костра, все четверо снова отправились в дорогу, уничтожив, по возможности, следы пребывания. Не считая испугавшегося оленя, который бросился через лес, ломая ветки, все было спокойно. Олень не был обращённым, иначе Лидия или Глен знали бы это – от обращённых животных всегда стойко ощущался запах человека – почувствовать его людям, прошедшим ритуал, не составляло особого труда, тем более с такого короткого расстояния. На исходе второго дня пути, пройдя примерно треть запланированного, компания снова устраивалась на ночлег посреди девственного леса, сильно затрудняющего продвижение. Из—за того, что здесь не ступала нога человека, лес был менее проходим, но рисковать, выбирая более свободные участки для движения, путники не могли – их бы сразу обнаружили.

***

Стая волков приближалась к месту назначения, по мере приближения они выстраивались в полукруг, увеличивая расстояние между ближайшими особями, окружая хижину, чтобы подойти к ней сразу со всех сторон и отрезать пути возможного отступления. Кольцо стягивалось. Арвинг заходил с центра, поднимаясь по тропинке. Тишину разорвали лязг металла и глухой звук падения тела. Волки ускорились, ступая осторожнее и осматриваясь по сторонам. Со стороны реки на лужайку перед хижиной вышло, увеличиваясь в размерах, и без того крупное животное. С каждым последующим шагом его тело преображалось. Наконец, поднявшись на задние лапы, тело разогнулось и полностью обрело человеческий вид. Вслед за ним, со всех сторон от хижины из травы появились, также преображаясь по мере движения, еще пять человек. Все они, крадучись, продвигались вперёд, за исключением Арвинга, который уверенно направился к хижине. Ему уже было понятно, что людей здесь нет, потому что на пляже воин заметил следы отплытия. Он осмотрел попутчиков, развернулся и пошёл на ранее услышанный звук. Недалеко в траве распласталось обезглавленное тело человека, завалившегося на бок. Оторванная голова лежала рядом с захлопнувшимся огромным капканом. На траве застывала кровь. Арвинг закрыл глаза погибшему воину. Он опустился на колено перед капканом, поднял лоскут одежды и, с сожалением, покачал головой.

– Неплохо, Глен, неплохо, – сказал он сам себе, внимательно осмотрев место происшествия, затем повернулся к спутникам. – Они ушли по реке. Смотрите, что бывает с теми, кто пренебрегает правилами, – Арвинг жестом указал на погибшего товарища. – Недооценка противника, небрежность и слепая вера в собственное бессмертие и силу всегда заканчиваются смертью. Закопайте его, дальше мы разделимся – группа Лонга, похоронив тело, переправится через реку и пойдёт по противоположному берегу. Я и ещё двое отправимся по правому берегу, что—то мне подсказывает, что беглецов я найду на этой стороне реки. Идём быстро, мы обнаружены, осторожничать больше нет смысла – мы на своей территории. Я сообщу о месте высадки.

Люди разделились. Трое, во главе с Арвингом, моментально обратились в волков и, не обращая внимания на производимый ими шум, буквально понеслись вдоль берега реки вниз по течению. Остальные остались выполнять приказ, после чего переплыли реку и побежали в том же направлении по другому её берегу. По истечении примерно часа с начала погони в лесу раздался волчий вой, стая во главе с Лонгом тотчас же спрыгнула с берега в воду, переплыла реку, направившись по направлению к условленному сигналу. Соединившись с основной группой, объединенная стая углубилась в лес.

***

Глен замер, прислушиваясь к звукам леса. Оценив расстояние, он понял, что волки значительно сократили, разделявшее погоню и беглецов, расстояние. Лидия сразу все поняла. До реки оставалось еще около двух дней пути, стая настигла бы их спустя день, от силы полтора, и то, если не останавливаться на ночлег. Но это было невозможно – с ними были дети.

– Лидия, я остаюсь, – не требующим возражения тоном произнес Глен, затем, посмотрев на детей, добавил: – Я не прощаюсь. Просто так нужно. Идите как можно скорее насколько хватит сил, задержать большую часть из них у меня точно получится. С остальными должна справиться ты.

– Папа, пойдём с нами, – у Эльзы на глаза наворачивались слёзы.

– Не теряйте времени, идите же! – Глен скрылся в лесу в противоположном направлении.

Лидия за руку увлекала за собой, едва сопротивляющуюся девушку. Янис, понурив голову, отправился за ними.

Глен искал небольшую полянку, которую они совсем недавно прошли, именно там он решил встретить преследователей. Минуя её, он начал приготовления.

Глава 4. Схватка в лесу

Глен старался производить как можно больше шума, чтобы его обязательно заметили – постукивал по стволам деревьев, оставляя на них свой запах, нарочно изредка ступал на сухие ветви, опавшие с деревьев. В общем, вёл себя не как дилетант в лесу, а просто как невнимательный охотник. Он расставил на пути следования к поляне небольшие ловушки, способные на время задержать, попавшее по невнимательности в них животное, заранее наметив пути отступления к нужному месту. Затем забрался на дерево, зарядил болт в арбалет, взвёл курок и принялся ждать погоню. Ждать оставалось уже менее суток, Глен решил выспаться. Он разместился на ветви векового дерева в полной боевой экипировке, не упуская из внимания, что волки могут появиться раньше и закрыл глаза. Спал Глен очень чутко, просыпаясь при малейшем шорохе. Предполагал, что стая может разделиться, учуяв его запах, хотел отвлечь на себя как можно больше преследователей. Несмотря на постоянные перерывы, Глен видел сны, он чему – то умиротворённо улыбался.

***

По небольшой равнине к реке бежали дети народа природы – два мальчика и девочка – золотоволосые, смеющиеся. Девочка по пути срывала цветы, подкидывая некоторые их вверх, над собой, поднимая голову и обнажая солнцу красивое не по годам, загорелое лицо. Мальчишки же наперегонки бежали к невысокому обрыву, с которого, не останавливаясь, прыгнули в прозрачную воду. Девочка, наблюдая за ними сверху, свесив босые ноги с обрыва, плела венок из сорванных по пути цветов. Дети были счастливы, находясь вместе.

Картинки сменяли одна другую, рисуя беззаботное игривое детство. Вот они же на базарной площади в праздник, взявшись за ленточки, бегают вокруг, вкопанного в землю, столба… Вот прыгают с деревьев на, проходящих внизу, лошадей… Вот шкодят, вытаскивая у кузнеца из кармана кожаного передника щипцы, зацепив их петлей брошенной бечёвки, тот грозит им пальцем, но не сердится, улыбаясь в ответ… Вот убегают от матери одного из мальчиков, которую облили водой из ведра… Вот они поочерёдно стреляют из лука в мишень, тренируясь в меткости… Вот расставляют силки в, прилегающем к деревне, лесу, охотясь на кроликов… Радужные картинки успокаивали Глена, воспоминания о детстве заставляли приятно сжиматься сердце, вновь пережить ту далёкую пору, пусть и во сне. Сожалел ли Глен об ушедших беззаботных временах? Скорее всего – нет, став взрослым, он понимал и принимал их безвозвратность, по – философски относясь к происходящему. Но если бы их можно было вернуть и что—то изменить, – он обязательно бы сделал это, как и любой другой человек. Как часто нам снятся проделки детства, возвращая нас в ту светлую беззаботную пору?.. Как счастливы, наивны и невинны мы были тогда, не зная жестокого мира взрослых?..

***

Арвинг издали почуял Глена, но ещё не знал, что беглецы разделились. Увидев, что один из волков взлетел внезапно вверх в расстановленной сетке, он ухмыльнулся и преобразился в человека. Стаю это не остановило – попавшийся сможет выбраться сам. Арвинг, пропустив вперёд остальных четырёх волков, заметил открывающуюся лужайку, где всё было видно как на ладони. Осторожность не подвела опытного воина: череп первого же, выскочившего из леса на лужайку, волка был пробит арбалетным болтом, пригвоздившим голову, сразу же преображающегося после смерти, животного к земле, сбив его полёт в прыжке. Остальные волки остановились, что позволило Глену перезарядить арбалет. Он спрыгнул с ветви дерева и вышел на поляну.

– Я жду тебя, Арвинг, уже очень долго жду. Я уж начал опасаться, что ты не придёшь, – Глен улыбался, пытался выманить противников на поляну, подстрекая их к действию, – Ты сильный воин, большая честь для меня сразиться с тобой!

Арвинг кивнул волкам, те, наблюдая за каждым движением Глена, выбежали на поляну и стали рысью, петляя, приближаться к нему. Глен опустил арбалет, понимая его бесполезность в таком противостоянии, волки могли легко увернуться, моментально среагировать, заметив начало движения болта. Он обнажил меч и взял обратным хватом кинжал, мерцавший призрачным светом, – его лезвие облизывали небольшие, тёмно—синего цвета у самого лезвия и голубого на окончании, языки пламени. Арвинг же начал обходить поляну справа по краю, прячась за стволами деревьев, стараясь ступать неслышно и незаметно.

Три волка прыгнули одновременно, друг за другом, атака каждого из них шла с запозданием в доли секунды от предыдущего. Глен увернулся от первого волка, пролетевшего мимо, слегка отклонившись назад, сделал шаг в сторону и встал боком к направлению броска. Молниеносным движением руки он отсёк голову второму волку. Третий волк опрокинул Глена на землю, преображаясь при этом в человека. Они, сцепившись, покатились по направлению к окраине лужайки. Глен, пока животное преображалось и клацало зубами около его горла, отодвигая правой рукой голову волка, успел нанести несколько резких отрывистых ударов в его правый бок, перехватив в руке кинжал в момент падения, что, несомненно, спасло ему жизнь. Лезвие, погружавшегося в тело волка, кинжала, шипело, кровь животного закипала в местах ударов. Воин выбрался из—под обмякшего тела и вскочил на ноги, держа в левой руке окровавленный кинжал, языки пламени стали больше, вкусив кровь живого существа. Меч его был выбит из правой руки при падении и лежал в пяти шагах. Костюм был испачкан кровью последнего убитого волка. Взять меч не представлялось возможным – над ним уже стоял, высвободившийся из ловушки, волк и грозно скалил зубы, издавая рычание. Промахнувшийся, бросившийся первым зверь, приближался с противоположной стороны, также грозно скалясь и рыча. Глену пришлось отступать назад, для того, чтобы держать в поле зрения обоих противников и не оказаться ни к одному из них спиной. Он пятился, затем, видимо, приняв окончательное решение, отбросил кинжал – началось преображение – через несколько секунд в ответ волкам скалился чёрный медведь гризли, отступая потихоньку назад, выводя волков на одну линию строго перед собой. Медведь пятился медленно, до тех пор, пока не уперся в, стоящее позади, дерево.

Всё произошло очень быстро. Один из волков прыгнул, медведь поднялся на задние лапы, занеся переднюю для мощного удара. В этот момент с обеих сторон дерева блеснули два длинных изогнутых охотничьих ножа и вонзились в его бока. Бросок первого волка достиг цели – он вцепился в горло медведя зубами, стараясь вырвать его. Тот взревел от резкой боли, стоя на задних лапах, размахивая передними, он старался вытащить сталь из своего тела. В этот момент прыгнул второй волк – атака его была неудачной – он напоролся на, рассекающие воздух, острые когти, хаотически движущихся, лап медведя и был тотчас же разорван. Его грудь и живот были просто снесены мощным ударом лапы с выпущенными когтями. Животное замедляло свои движения, схватив лапой, повисшего на горле волка, оно отбросило его в сторону. Волк ударился головой о вековое дерево, заскулил и отключился. Глен, уже преображаясь, из последних сил, развернулся и, выпустив когти как можно больше из могучих лап, с сильного размаха провёл ими за деревом, к которому до этого прислонялся спиной. Когти встретили небольшое сопротивление движению только снизу, после чего за деревом послышался едва различимый стон. Медведь отступал назад на поляну, тяжело дыша, постепенно преображаясь в человека.

Глен стоял, опустившись на колено правой ноги и опираясь правой рукой на траву поляны. Его левая рука безжизненно обвисла вдоль тела, левая нога, согнутая в колене, опиралась на стопу, поддерживая шаткое равновесие. Из боков, погруженные по рукоять, торчали ножи – лёгкие были пронзены насквозь, чудом не задето сердце. Глен хрипел, на его губах, образуя пузыри, выступала кровь…

Из—за дерева, хромая, вышел Арвинг. Бедро его левой ноги было сильно повреждено, практически до кости, кровь стекала на траву, капая с ботфорта разорванного сапога. Торопясь, насколько это было в его случае возможно, он подошёл к Глену и успел подхватить, заваливающееся на бок тело человека, придерживая левой рукой его голову. Одновременно опустился на траву рядом с воином, опираясь на здоровую ногу и подставив под тело воина левое колено. Арвинг поморщился от боли.

– Это был хороший бой, Глен. Ты достойно сражался, для тебя я сделаю всё, что необходимо.

– Спасибо, – ответил Глен, улыбнувшись сквозь хрипы и боль, слова ему давались с трудом. – Я не боюсь смерти, давно… Я очень сильно устал смотреть на то, как мы убиваем друг друга, так не должно быть. Останови это.

Волк, пришедший в себя после удара о дерево, подходил к месту разговора. Арвинг жестом приказал ему продолжать преследование, тот, видя, что товарищ ранен, но жизни его ничего не угрожает, исчез в чаще леса, продолжив погоню.

– Мне жаль, что всё так получилось, мы могли бы быть друзьями.

– Не переживай, всё произошло так, как было нужно, я никогда не считал тебя своим врагом, – Глен дышал всё медленнее, запинаясь на каждом слове, делая паузы между фразами, чтобы собраться с силами. – Знай, что для тебя не всё ещё потеряно. Скоро ты найдешь то, что так давно ищешь…

После этих слов тело Глена сотрясли конвульсии, из его рта густо хлынула кровь. Он в последний раз посмотрел противнику в глаза, после чего его веки опустились навсегда. Голова откинулась назад, надавив на руку поддерживающего её человека, воин ушёл из жизни с улыбкой на лице.

– Что?! Что ты сказал?! Глен! – Арвинг тряс за плечи тело Глена, затем прижал его к себе, снова отпустил, и, подняв голову вверх, истошно закричал: – Не—е—ет!!!

Воин опустил вниз голову, на глаза помимо его воли наворачивались слёзы, в первый раз за всю жизнь. Он решительно встал, похоронил на поляне, где происходил бой, тела Глена и своих товарищей. Это заняло около двух часов, после чего, прихрамывая, направился за Лонгом, именно он выжил в бою, помимо Арвинга. Полностью преобразившись в волка к окончанию поляны, он скрылся в лесу.

***

Из—за деревьев со стороны появления стаи волков возникла тёмная фигура человека, казалось, она плыла по воздуху, не касаясь земли. Скорее всего, это существо наблюдало за, происходившим только что на поляне, боем, не вмешиваясь в него. Преодолев расстояние до могил на середине поляны, фигура остановилась, замерев на некоторое время у одной из них, повернула то, что должно было представлять собой голову на восток – туда, куда направились волки. Затем в воздухе в том же направлении, повернулось, назовем его так, тело – и, не оглядываясь, силуэт последовал вслед за волками, постепенно растворяясь в окружающем пространстве.

Описать это существо сложно. Оно состояло из торса и головы человека, точнее сказать, – это был их бледный силуэт, нижняя часть которого, предполагающая ноги, отсутствовала, но их наличие угадывалось из—за расстояния, которое было между плывущим в воздухе блеклым торсом и поверхностью поляны. Тёмный силуэт бледнел, пропадая в воздухе, сверху вниз и от центра к краям, как будто рисунок, сделанный карандашом на листе бумаги, художник снизу и с краёв, размывая, затирал ластиком. На месте, полагающемся для глаз, светились два голубых огонька, повторяющих очертания контура глазниц. Свет, источаемый ими, заполнял глазницы полностью – яркий в центре и тускнеющий по краям. Силуэт не раскачивался, как это обычно бывает, когда тело движется при ходьбе, перенося центр тяжести с ноги на ногу. Остроконечные размытые грани по краям силуэта представали правильным симметричным рисунком, составленным, как будто, из осколков тёмного метала, напоминающего очертаниями заострённые камни скальной породы. На силуэте, таким образом, угадывались очертания тяжёлых доспеха и шлема. Не было слышно ни шороха, ни дыхания при его движении. На первый взгляд, могло показаться, что силуэта нет вовсе, потому что во время движения он то пропадал в лучах солнца, то появлялся вновь. Обычный человек вообще бы принял это явление, как кажущееся на короткий промежуток времени, реально не существующее, порождённое либо оптическим обманом, либо созданное больным воображением видевшего его. Он вообще мог бы с полной уверенностью впоследствии утверждать, что ему показалось.

Фигура непостижимым образом прошла сквозь ствол, произрастающего на краю поляны, векового дерева – гиганта и скрылась в лесу, полностью растворившись в воздухе.