Читать книгу: «Конь с горы Бабырган. Повести», страница 2

3

По слухам, ходившим в поселке, дела на конеферме были не ахти какими. Перехватив преемственность от гремевшего на всю страну племенного хозяйства (от которого осталась одно название да стела свинарке на Чуйском тракте) и определив одно направление – разведение орловского рысака – конезавод выстоял в сложные девяностые.

Но дальше с каждым годом становилось все хуже – спонсоров все меньше и вообще местным жителям приходилось гадать – на что существует конеферма. Сначала часто слышалось слово реорганизация. А в последнее время и вовсе все запуталось, и не понятно стало, какое отношение имеет к предприятию толстая тетка в джинсах, с одутловатым отечным лицом, прикрывающая маленькие глазки большими солнцезащитными очками, приезжающая из города, на маленькой красной « Тойоте».

Выяснилось – прежние владельцы продали предприятие – появился новый учредитель – юридическое лицо, зарегистрированное в Республике Башкортостан. – а эта женщина, новая директриса которую звали Эльвира Павловна.

Каким образом Эльвира Павловна стала директором конефермы, оставалось только предполагать – к лошадям она точно не имела никакого отношения. Но как – только появилась на конеферме, сразу начала наводить свои порядки и чуть не в первый день поспорив о чем-то с дядей Колей, сама призналась:

– Я, как вы выразились, может быть, и не знаю с какой стороны к кобыле подойти, но управляющий менеджер из меня толковый! Я раньше в городе заведовала, федеральной сетью магазинов женского белья! Понятно!

– Все нам понятно! – сказал ей дядя Коля, а уже вечером в сторожке делился за партией домино с конюхом Валеркой:

– Они лучше ни чего не могли придумать, как специалиста по женским труселям к нам прислать!?

Валерка ухмылялся, показывая свой щербатый рот:

– Не говори! Они бы хоть в пачпорт смотрели перед тем как на работу брать! Хозяева что хотят то и воротят!

Коневод как выразился Валерка « эти перетрубации» терпел, говоря:

– Они пускай там хоть на голове стоят, лишь бы коней не трогали! Почему не поймут – чтобы хозяйство прибыль приносило, нужно к делу серьезно подходить! Потерпеть, не все сразу дается! А не так – взялся – попробовал, а не пошло, так скинул и рад, что хоть свое вернул.

Имел право так говорить дядя Коля, – болела душа у него за любимое дело.

На счету коневода это был, уже третий директор. Но Эльвира Павловна ничего нового не привнесла за исключением стойкого аромата от ее духов. Через пару месяцев директриса, доверилась коневоду всецело, убедившись в его компетентности.

За советом к коневоду частенько наведывался и его давнишний знакомый Егор Савельевич Тарасов – «крепкий» фермер из села Алтайское.

Егору Савельевичу на вид лет пятьдесят пять, невысокий, с небольшим животом, широким лицом, открытым взглядом серо-голубых глаз.

Приехал он накануне, весь какой-то взъерошенный, с горящим взглядом.

– Нужен твой свежий взгляд. Садись, прокатимся! – пригласил он дядю Колю.

У Егора Савельевича с коневодом дружеские отношения. Они ездят в месте на рыбалку, да и в основном благодаря дяде Коле у Савельевича возникло новое увлечение – конные бега.

По напутствию коневода Егор Савельевич, начал постигать тонкости непростого дела – купил орловского рысака по кличке Фаворит за хорошие деньги и отдал его в село Новотырышкино опытному мастеру-наезднику Фролову. Фролов сам давно уже не выступал, зато у него подрастала плеяда талантливых учеников. Внук его Артем недавно на Новосибирском ипподроме занял как раз с Фаворитом призовое место. Конечно же, Егор Савельевич, воодушевленный такими успехами, теперь строил грандиозные планы.

В предгорье у него были сенокосные земли, держал перевалочную базу для лошадей и крупного рогатого скота. В основном ее «оккупировали» казахи, приезжающие в край за животными. Скупали коней и коров, привозили на базу, на передержку, а потом, загрузив в машины, увозили.

Причиной вызвать коневода явился случай – казах, постоянно скупающий животных, на днях привез небольшой табун лошадей.

Егор Савельевич в тот момент находился на базе и заметил одного жеребца красивой масти – серого в яблоках. Он отличался от остальных, грацией и сразу бросилось в глаза – конь не простой.

На поверку оказался настоящий орловец. Но состояние орловца, правда, оставляло быть лучше. Он хромал на переднюю ногу, на спине виднелись кровавые следы от плетки. Да и шибко-то к себе никого не подпускал – видно, натерпелся от людей.

Егор Савельевич заинтересовался, начал расспрашивать казаха, у кого и где купил. Но вразумительного ответа так и не смог получить. Одно выяснили – купили у цыган.

И тогда Егор Савельевич привез на базу дядю Колю.

– Ты должен на него посмотреть! – говорил он по дороге. – Даже я увидел, что маститый!

Коневод, увидев рысака, удивился:

– Орловец, да и конь-то толковый! Но смотри, колено беспокоит! Натерпелся, малый! До того на людей зол что не подпускает! Откуда его привезли? Документы при нем?

– Казахи где-то нашли! Про документы не узнавал. Они толком сказать не могут ничего! Как я понял, у цыган каких-то под Новокузнецком купили! Слушай, возьми его к себе! – предложил Егор Савельевич. – Попробуем привести в порядок! Как ты думаешь?

– Можно попробовать! Даже если не получится бегать, на разведение пойдет. Смотри, какая масть! Договаривайся! Посмотрим, что можно сделать?!

Казах долго рядиться не стал. Увидев деньги, с охотой согласился продать коня.

4

Когда жеребца привезли на конеферму, он сразу привлек к себе внимание. Серый в яблоках орловский рысак, подолгу стоял в дальнем углу летнего загона, недоверчиво смотрел черными большими глазами на окружающих. Стоило только к нему кому-нибудь приблизиться, он отбегал в сторону, неспокойно ржал, стриг ушами и отворачивался.

Орловец был на загляденье: высокий в холке, статный. Задние ноги и хвост до середины светло-серого цвета, круп – темно-пепельного, разбавленный белыми пятнами. Ближе к брюху окрас светлел, «яблок» становилось все больше – казалось, это даже не «яблоки», а звезды на светлеющем после ночи небе. Аккуратно подстриженная грива повторяла оттенки туловища: от холки светло-серого окраса, а к голове темнела и заканчивалась густой, сползающей до середины широкого лба челкой.

Дядя Коля три дня словно заполошный, куда-то бегал, кому-то звонил, ждал ответного звонка, а потом и вовсе пропал на целый день – как выяснилось – ездил, приводил в порядок документы на жеребца.

Увидев рысака, Пашка открыл от удивления рот.

Он глазам своим не мог поверить: это конь из его сна. Сомнений никаких – его рисунками увешана вся стена в комнате.

Пашка опрометью бросился искать дядю Колю.

Коневод с конюхом Валеркой проводили ревизию в деннике. Меняли доски.

– Случилось чего?! – спросил запыхавшегося Пашку дядя Коля. – Ты чего такой взбудораженный?

– Конь! Там конь! – Пашка не сразу подобрал нужные слова.

– Что конь?! – испугался дядя Коля и, не дослушав Пашку, кинулся к загону, на ходу бросая инструмент и думая о случившейся неприятности. Убедившись, что с жеребцом все в порядке, чертыхнулся:

– Да ну тебя! Лешак, напугал! Я-то думал!

– Дядь Коль, это же конь Бабыргана! Откуда он? – наконец-то смог выпалить Пашка.

– Не знаю про кого ты? Но если про Рубина, то это долгая история! Вечером табун подгоните, расскажу!

– Рубин, значит! – повторил Пашка. – и кое- как дождавшись окончания дня с нетерпеньем подгонял табун лошадей к загонам.

Дядя Коля, умостившись у сторожки на своем излюбленном чурбачке довольно щурился, закручивая самокрутку:

– Ну что готовы?! Тогда слухайте, сюда! Строптивец – то у нас благородных кровей! Недаром гонор показывает!

По дяде Коле видно – ему самому не терпится поделиться тем, что узнал за эти дни…

 
                                      * * *
 

Рубин появился на свет на конеферме «Сибирское». Из нескладного жеребенка вырос в красивого годовалого жеребца, привлекавшего к себе внимание конезаводчиков. Вскоре его купил один мужичок из Абакана, занимающийся лошадиными бегами.

На содержание и тренинг новый владелец отдал коня на местный ипподром старому мастеру-наезднику Иванову. Александр Семенович, а на ипподроме просто «Семеныч, прикипел к жеребцу, быстро нашел с ним общий язык. Приучил его и к седлу, и к качалке, и даже обучил трюку вставать на передние колени, когда ему нужно было садиться верхом.

За два года, что Семеныч работал с Рубином, они громко заявили о себе: стали победителями нескольких больших турниров.

Жеребцу предрекали большую карьеру, но неожиданно с Семенычем случилась беда: прихватило сердце. Врачи посоветовали завязывать с бегами и прописали покой.

Рубина отдали молодому горячему наезднику по фамилии Глыбин, жадному до побед. Думали, с конем проблем никаких не возникнет. Но Рубин тосковал по Семенычу. Первое время даже отказывался есть.

Глыбина не признал и на первой же тренировке, когда тот не рассчитал и сильно хлестанул его плеткой, рысак пустился галопом и чуть не перевернул качалку.

После этого Глыбин и Рубин окончательно невзлюбили друг друга. Один хотел, чтобы ему покорились, а другой не хотел повиноваться.

Глыбин кипел от злости.

– Как так?! – негодовал он. – Я из него эту дурь выбью! Возомнил из себя Сметанку!

В тот день когда случилась трагедия Глыбин пришел в конюшни пораньше. Велел конюху задать Рубину овса больше обычного.

– А тренировка? – спросил конюх – тихенький мужичок небольшого роста, разбирающийся в тренинге лошадей. – Тренировка ведь! Бока сколет.

– Делай, чего говорю! – ответил Глыбин.

Потом он взял нагайку и зашел в денник к Рубину. Конь шарахнулся в сторону, положил уши и показал зубы. Тревожно заржал.

Глыбин замахнулся.

– Эх! – вырвалось у него. – Признаешь или нет?!

Рубин повернулся к Глыбину задом – и наездник, осознав опасность, удалился.

Затем попросил конюха запрячь коня.

Выведя жеребца на тренировку, начал гонять его по кругам. Рубин хрипел изгибал шею, бежал. Но удары плетью становились все сильнее и чаще, и Рубин круг за кругом, километр за километром, все сильнее выбивался из сил.

На ипподроме не сразу вникли в происходящее.

Проезжающие мимо наездники качали головами, спрашивали Глыбина:

– Куда ты его гонишь? Придержи!

– Ни че! Ему полезно! – ухмылялся тот и добавлял. – Застоялся чуток, пусть продышится!

Рубин, изнемогая от усталости, перешел на галоп и вдруг, выбежав за пределы тренировочного круга, понес качалку с наездником по полю. Попав передней ногой в неглубокую канаву, споткнулся и завалился на землю.

И тут Глыбин сорвался, вскочил на ноги и начал хлестать коня, что есть мочи:

– Непутевая скотина! Тупое существо! Чуть не угробил! Вот тебе за это! Будешь знать!

Сбежались люди. Оттащили Глыбина. Рубин лежал и смотрел на столпившихся вокруг него людей, тяжело дыша.

– Запорол коня! Куда смотрел… дурень!

– Самого бы тебя так погонять! Да бичом по хребтине!

Но Глыбин эти замечания пропускал мимо ушей: главное, он потешил себя и показал строптивому жеребцу, кто здесь хозяин.

Ветеринар поставил неутешительный диагноз.

– Какой из него теперь бегун! Дай боже, чтобы оклемался. Еще бы чуток, и стрелять бы пришлось или усыплять. Колено опухло. Возможно, ушиб и связки на коленном суставе потянуты.

После этого происшествия Рубина увезли с ипподрома в неизвестном направлении. Ну, а дальше его судьба была известна.

Пашка с Андрюхой подолгу теперь висели на жердях и смотрели на жеребца. Дядя Коля ходил взбудораженный, отгонял их от загона и говорил:

– Пусть обвыкнется. Не лезьте, ему надо успокоиться!

На крупе Пашка тоже заметил рубцы от ударов плетью и показал Андрюхе:

– Видал, как били! Разве можно так?! Я читал – почти у каждого нашего знаменитого полководца был свой конь!

– Скажешь тоже! – отмахивался Андрюха. – Враки да выдумки!

– Ничего не выдумки! – возмущался Пашка. – Вот у великого полководца Суворова был любимый конь Мишка, подаренный ему донскими казаками. Так он на нем, Измаил брал! А знаешь, сколько раз лошади в Великую отечественную войну выручали!? Это самые верные друзья человека!

5

Оказывается, у дяди Коли был большой опыт в лошадиных бегах.

С детства мальчишкой ходил на ипподром «Акбузат» в Уфе, откуда и был родом. Здесь-то он и получил первые навыки езды. Оказался способным учеником, а главное, любящим лошадей. Кто бы мог предположить, что в возрасте 16 лет он выиграет Дерби, соревнуясь с опытными наездниками ипподрома. Позже закончил Хреновскую школу наездников и устроился помощником мастера-наездника при ипподроме. Тренируя и попутно выступая на соревнованиях, Николай выявил орловца Хана – резвого рысака. С ним он стал победителем многих специальных призов для орловских рысаков на известных ипподромах. А главной наградой был приз для орловцев на ипподроме в Казани. После этой победы к нему несколько раз подходили и предлагали за хорошие деньги выкупить Хана, но Николай наотрез отказывался.

Карьера молодого мастера-наездника только-только начала идти вверх, как произошла беда. В одном из забегов на качалке, в которой сидел тогда еще молодой перспективный мастер-наездник Николай Савельев, лопнул сварной шов. Случилось серьезное столкновение. Николай опрокинулся назад. Сзади ехавший наездник не успел среагировать и направить своего коня в сторону. Жеребец с качалкой буквально проехались по Николаю.

Травму он получил серьезную: сильно раздробило тазобедренную кость. Пришлось перенести несколько серьезных операций, осталась хромота.

Врач сказал – на всю жизнь.

С соревнованиями пришлось завязать. Николай долго не мог сидеть в том положении, в котором находятся в качалке.

После больницы изредка появлялся на ипподроме, проведывал Хана. В один из дней пришел, а Хана нет: все-таки продали в Казань.

После этого Николай и вовсе захандрил. Нереализованные амбиции стал тушить алкоголем. И чем бы это закончилось, никто не знает, но к соседке в доме, где жил Николай, приехала двоюродная сестра Люда с Алтая и вдохнула в него новые эмоции.

Они познакомились, начали общаться, и Люда пригласила его к себе на родину отдохнуть – сплавиться по Катуни, осмотреть достопримечательности Горного Алтая.

Тогда Николай думал: лошади – прошлый этап его жизни. Но судьба распорядилась иначе. Приняв предложение Люды, он и не предполагал, что не захочет отсюда уезжать. И как же она была права – Алтай действительно пришелся ему по душе. Вскоре они сыграли свадьбу и поселились в селе Верх-Катунское, где жила Люда.

Каково же было его удивление, когда Николай узнал – недалеко от его нового дома расположен конезавод «Катунь».

На конезаводе о Николае слышали: еще бы – совсем недавно его имя гремело на всю страну.

Николая приняли коневодом. К тренерской деятельности он возвращаться не хотел. Мог дать дельный совет, но не более. Правда, в душе у Николая где-то тлела искорка, способная перерасти в огромное пламя. А раздуть эту искру спустя столько лет помог Пашка…

6

Прошла неделя, но Рубин так к себе никого и не подпустил. Даже на овес не шел. Отойдет на расстояние и стрижет ушами, хвост прижимает. Подождет, пока конюх от корма отойдет, тогда подходит. Дядя Коля раз попытался к нему приблизиться. Рубин его не подпустил, сразу встал на дыбы.

Конюх Валерка вроде подманил рысака, даже попытался запрыгнуть на него, но тут же был сброшен под копыта, и если бы не мужики, бывшие начеку, его не оттащили, то Валерке крепко досталось бы.

Отряхиваясь от пыли и переводя дыхание, конюх заметил:

– Волю любит! На свободу ему надо!

И не упустил момента вставить побасенку которые, знал множество. Толи знал, толи придумывал на ходу:

– Видал я одного такого строптивца! За Кош – Агачем, работал в прошлом у алтайца, у того тоже конь любимчик был. Он его все ни как оседлать не мог! Всех сбрасывал! Но у этого алтайца дочка была – красавица Аржан – су! Везде с отцом ездила. Так вот Аржан-су на наших глазах, подходит к этому строптивцу, а тот стоит и не шелохнется, хотя пару минут назад как обезумивший себя вел. Шепнула она ему что-то на ушко. Кусочек сахара на своей нежной ручке поднесла и вдруг смотрим, вскочила ему на спину и ускакала на нем…

– К чему ты это? – спросил дядя Коля Копна.

– А к тому – ласку ему надо! – со знанием дела заметил Валерка.

– Ты еще скажи женскую! Сейчас тогда Эльвиру позову! – Предложил коневод.

– Не стоит! – улыбнулся Валерка. – Пожалей женщину! Где ее искать потом будем!

И тут же предложил:

– А может, попробуем его в табун выпустить! На воле точно успокоится!

– В табун взрослого коня? – усомнился дядя Коля. – Как они с Геркулесом, уживутся?! Перебьют друг друга!

– Нужно пробовать! – остался на своем Валерка. – Геркулес уже староват. Кобылок под него многовато. Первое время накажем, мальчишкам пусть следят. Рысак отобьет себе кобылиц, создаст косяк… поди уживутся!

– Не знаю! – пожал плечами дядя Коля в сомнении. – Нужно это как-то продумать!

Став свидетелем разговора, Пашка не мог дождаться, когда Рубина выпустят с табуном. Ему сильно хотелось наладить контакт с конем.

В школе – последние дни учебы. И каникулы!!!

Утром Пашкин класс сдавал учебники. Елена Александровна, взявшая классное руководство над 7 Пашкиным классом, устроила чаепитие, а после распустила всех домой, раздав список литературы, которую нужно прочитать за лето.

Переодевшись и перекусив, Пашка с Андрюхой, сев на велосипеды, поехали на поле. Младший Вовка увязался за ними. Пришлось по очереди везти его на раме.

На Катуни у мальчишек была стоянка. Чуть в сторонке от водопоя росла огромная ива, разделенная на два ствола. Один тянулся вверх, а второй, делая причудливый изгиб, рос параллельно земле на высоте полутора метров. Взгромоздившись на него, можно полежать, обсыхая на солнышке после купания в холодной воде.

В полуденную жару кони сами подбирались к реке. Шли на водопой, прятались в тени деревьев, растущих вдоль линии берега.

За неделю Пашка наблюдая за табуном выяснил для себя многое. Это раньше он думал «ну табун и табун пасутся куда погонят, все равны», но не тут-то было. В табуне оказывается свои порядки и законы.

И так в табуне выяснил Пашка – настоящая иерархия. Главный здесь был жеребец Геркулес – тот самый рыжий с белой гривой и хвостом.

Денник оборудован яслями для сена, кормушкой для зерна и мюсли, автопоилкой.

Жеребец начинает выбивать молодняк из табуна. «Косячный» жеребец

В табуне свои порядки и свои законы. Есть доминирующие особи и те, кто подчиняется.

Кто главный

На весь табун оказывает влияние альфа-кобыла и альфа-жеребец. В обязанности первой входит:

• поиск хорошего пастбища;

• поддержание порядка.

Она может быть старой и опытной или такого же возраста, что и вожак. Все остальные члены конной семьи уважительно к ней относятся.

Кобыла занимается благосостоянием табуна.

Конь-лидер выполняет роль защитника своего табуна. Его противниками могут быть хищники, люди или другие жеребцы, которые пришли занять место главного. Сменить лидера можно только в поединке. Зрелище не из приятных. Оно заканчивается смертью или отступлением одного из участников.

Также альфа-жеребец занимается разрешением внутренних конфликтов в табуне. Он может одобрять поступки других лошадей или наказывать за них.

Простые стычки нередко перерастают в ожесточённые бои.

Интересные порядки домашнем табуне

Если особь, которая находится в табуне, допускает слишком много проступков, нарушает порядок, её изгоняют. Это может быть недолгий срок, по окончанию которого животное понимает, что провинилось и покорно подчиняется главному. А если изгнание пожизненно, то развитие сюжета может быть совершенно разным. Но такое происходит нечасто, так как от этого зависит безопасность и жизнь коня.

Другое дело подрастающее поколение. По началу, когда кобыла рожает жеребёнка, она отходит недалеко от табуна и редко кого подпускает к себе. В этот период вожак мечется между основным табуном и новой мамочкой. По мере взросления малыша, лошадь возвращается в строй. Первые дни она не разрешает отцу общаться со своим ребёнком, но потом, когда детёныш отходит от матери, жеребец приучает его к жизни в табуне.

До полового созревания жеребчик живёт на правах младших, то есть его всем обеспечивают. Но после лидер изгоняет его из своего табуна. Этот молодой конь либо уходит совсем, либо начинает пастись поблизости, не переходя границу владений альфа-жеребца.

Существует суждение, что жеребёнок, который не получил долю отцовского воспитания, сам будет плохим отцом.

Система из множества винтиков

Когда жеребчик подрастает, то покидают семью и создаёт свой «косяк». Это группа лошадей, пасущихся вместе. Они могут состоять как из 9—10 голов, так и из двух особей. Из нескольких косяков может состоять один большой табун.

В таком маленьком сообществе могут быть:

• только кобылы, ведёт их альфа-самка;

• жеребцы, все они являются лидерами;

• стандартный набор: лошади и главный конь.

Из множества косяков состоит один большой табун.

Если существует косяк только из жеребцов, то все находятся в нём в мире и спокойствии. Но лишь до появления кобылы. Когда она появляется, все остальные начинают драться за главенство.

Всё это похоже на устройство одного государства. Есть президент – главный жеребец. Ему подчиняются главы городов – альфы в косяках. Их, в свою очередь, слушают остальные лошади.

Ухаживания

Постепенно молодой ухажёр подбирается к табуну, в котором находится понравившаяся кобылка. Его гоняет лидер косяка, устраивает небольшие стычки. И только после того, как он убедится, что жеребец сможет обеспечить безопасное существование самки, отпускает обоих. Это конечно всё очеловечивание их поведения. На деле всё намного проще и примитивнее.

Вообще, конное общество интересно своими порядками и устоями, в каждом они свои. Где-то альфа-кобыла занимается почти всеми делами, в то время, пока жеребец просто набивает желудок. В каких-то табунах царит взаимопонимание и слаженность работы между двумя главными. Многое из этого напоминает наши, человеческие семьи, только в уж очень упрощённом варианте. Не правда ли? Как вы считаете?

Молодому жеребцу не всегда удаётся отбить кобылу.

Сегодня солнце припекало изрядно, и мальчишки в первую очередь искупались. Забрались на кривой ствол ивы и смотрели, как кони пьют воду. Вороной жеребец по кличке Ветерок баламутил копытом воду, брызги летели в разные стороны. Конь, весь мокрый от брызг, блестел на ярком солнце.

Андрюха первым заметил орловского рысака:

– Смотри, Рубина выпустили! – ткнул он локтем Пашку. – Пошли, подойдем, может, подпустит!

– Жди! Валерку чуть не растоптал, дядю Колю не подпустил, думаешь, тебя подпустит! – возразил Пашка.

Андрюха достал из кармана штанов несколько кусочков сахара и, подбросив их на ладони, хитро улыбнулся:

– Видал, че есть! Давай на спор, кого первого подпустит!

– Давай! – согласился Пашка. – На че спорим?

– На мороженое! На десять штук!

– Пойдет! Вовка, бей!

Ударили по рукам. Вовка разбил.

Мальчишки, прячась за пасущимися лошадьми, приблизились к жеребцу.

Рысак щипал в сторонке траву. Увидев осторожно идущего на него Андрюху, прижал уши и, пристально смотря на него, начал мотать головой, обнажая верхний ряд зубов.

Вытянув вперед руку, на которой лежали кусочки сахара, Андрюха маленькими шагами продвигался к жеребцу, боясь его спугнуть.

– Рубинчик, ты посмотри, что у меня есть! Ты только попробуй! – ластился он к орловскому рысаку.

Конь начал бить о землю задним копытом и махал хвостом, отгоняя надоедливых оводов. И вдруг, когда никто этого не ожидал, сорвался с места и понесся на Андрюху.

Андрюха, вскликнув от испуга, кубарем полетел вместе с кусочками сахара в сторону. Рысак же в последнее мгновение, изменив направление, проскакал мимо, разогнав табун, и метров через двести снова остановился словно вкопанный.

Наблюдая за происходящим, Пашка с Вовкой надрывали животы от смеха:

– Чего вы ржете! – потирая ушибленное колено, обиделся Андрюха. – Я бы на вас посмотрел, что бы вы делали, когда летит такая махина! Он же затопчет и не заметит!

– А тебе про это и говорили!

– Давай, иди, твоя очередь! – напомнил он Пашке. – Теперь я посмеюсь!

Пашка сходил к дереву, взял сумку, в которой лежали бумага и карандаши. Подмигнув Андрюхе, пошел к жеребцу.

– Чего задумал? – поинтересовался Андрюха. – Думаешь, поможет!

– За мной не ходите! – предупредил Пашка. – Я сам как-нибудь…

Подойдя ближе к Рубину, чтобы орловец его хорошо видел, мальчишка умостился на траву и, достав бумагу с карандашом, начал рисовать.

– Представляешь, а ты мне снился! – вдруг сказал Пашка. – Бывает же такое! Буквально недели за две до твоего появления. Вон у меня твоих рисунков куча, смотри, как похож! Ты нас не бойся, мы тебе зла не причиним. Дядька Коля рассказывал, что тебя обижали! А лихо ты нашего конюха свалил! Все за него испугались. У Андрюхи аж коленки затряслись!

Пашка подсел ближе. И конь вдруг сделал несколько шагов навстречу. Подняв голову, Рубин то смотрел на мальчишку, то, фыркая, пощипывал сочную майскую траву. Постепенно расстояние между ними сокращалось.

– А знаешь, как я начал рисовать? – продолжал Пашка, водя карандашом по бумаге. – Пришел однажды со школы домой, а в ограде петух ходит. Мне так замок открыть и не дал. Пришлось лезть на дровяник. И пока сидел, думал – чем заняться?! Взял листок бумаги, карандаш и давай этого петуха срисовывать. Вот хохма, правда!

Пашка оторвал глаза от рисунка, чтобы посмотреть на жеребца, и вдруг замер: Рубин стоял метрах в трех от него и косился на белый лист бумаги.

– Да ты еще и любопытный! Иди, покажу! – поманил он рысака. Конь сделал шаг навстречу.

Пашка медленно встал и протянул вперед руку:

– Ну, иди! Не бойся! Давай дружить! – интонация в его голосе прозвучала искренне, и в следующее мгновение конь нагло обшарил губами Пашкину ладошку, а потом, обнюхав его, слегка боднул головой.

Пашка, взяв Рубина за уздцы, заглянул ему в глаза. В черных влажных глазах рысака Пашка заметил легкую грусть. Прижимаясь к нему щекой, погладил по лбу:

– Хороший! Не бойся!

Мальчишка, гладя жеребца по шее, чувствовал, как бьется горячая кровь в вене. А рысак стоял, словно ни в чем не бывало, бодал Пашку играючи, губами подщипывал его за рукав рубахи, пофыркивал, мотая головой.

– Прокатишь меня? – спросил Пашка и погладил коня по лбу и за ушами. Рубин переступил задними ногами и, словно в знак согласия, мотнул головой, а затем Пашкиному удивлению не было предела, когда конь опустился на передние колени.

– Ух, ты! Да ты все понимаешь!

Ухватившись за гриву коня, Пашка проворно вскочил на него и, припав к шее, направил к стоянке.

Солнце коснулось макушки островов – вечер уже близок и скоро гнать табун к конюшням.

Андрюха чуть не упал с чалой кобылы, на которой подгонял отбившихся жеребят, увидев Пашку верхом на Рубине.

– Это как так! Как он тебя подпустил? – И тяжело вздохнув, спросил: – Мороженое-то когда брать?

Пашка улыбнулся:

– Сейчас! Домой пойдем, в «Корзинку» заскочим! Возьми три! Вовку угостим! Я сегодня добрый! Эге-ге!

И развернув жеребца, Пашка направил его к речке попоить.