Читать книгу: «Золотой олень», страница 2

– Отряхнись, придурок, тащите снег, а я потом убирай за вами. Чё пропал-то?

– Чё, чё, нет ни хрена у Петроввны, пришлось к Сиплому чесать через весь город. У него нормальный продукт, я сказал, что для тебя, он даже подлил побольше.

– Ладно, заваливай, Дед Мороз, – меняя гнев на милость, улыбаясь, поблескивая фиксой, буркнул рыжий вожак местной стаи гончих. Длинный и правда был похож на ржавый ломик, пальто точно с чужого плеча, висело на нем мешком, как на вешалке. Когда гонец снял с себя верхнюю одежду, то все стало еще наглядней: его фигура напоминала типичный уличный фонарь с загнутой вперед длинной шеей Но неон в его плафоне явно куда-то улетучился, видок его был поистерт и поистрепан, словно все дворовые коты пометили на эту местную достопримечательность, да и кобели не раз задирали заднюю лапу. Князь прошел на кухню и оторопел: стол был накрыт довольно-таки приличными закусками: порезанный, чуть заветренный сервелат сверху был присыпан ломтями сала, квашеная капуста с маслом и луком, корейская морковь, ассорти из свежих овощей и фруктов крупными кусками были выложены в общую металлическую миску.

– Да, у нас тут пир намечается под такой-то закусон… Если хочешь завтрак в постель – притворись больным. Это пока я рассматривал достопримечательности омывальни, ты успел сварганить этот натюрморт? Просто шедевр, достойный кисти итальянских живописцев эпохи Возрождения. У тебя что – скатерть самобранка?

– Не только скатерть самобранка, еще и шапка-невидимка, ковер-самолет и много чего еще. Вот только палочки-выручалочки нет, но, думаю, мы устраним этот пробел с твоей помощью, – засмеялся в ответ на вопросы Князя рыжий.

– Ну, так что, хорош базарить, пора откушать дары Господа нашего, пославшего их с чужеземцем, – перекрестившись, словно молитву, прочел Золотой, доставая из пакета полуторалитровую бутыль из-под «Пепси», почти до горлышка наполненную прозрачной, как божья слеза, жидкостью. Он открыл пластмассовый флакон и разлил это пойло в два стакана, примерно грамм по сто.

– Это вам, гонцы, за ваши быстрые ноги.

Стало понятно, что он решил проверить качество сырья на своих соплеменниках.

– Мы с Князем уже по чуть-чуть треснули святой воды из моей заначки, теперь ваш черед, – глядя сквозь бутылку на просвет, закрывая пробку, поведал Сергей.

– Так, стоп, господа! – перебил его Пётр.

– Я эту гадость пить не стану, вы уж не обессудьте, просто моё нутро не выдержит такого ацетона. Сергей, дай мне штуку, я дойду до супермаркета, пока еще нет десяти, возьму пузырь вискаря и пару лимонов. А деньги – это не главное, завтра их будет в десять раз больше, я вам это обещаю.

– Да ты чё, на тонну можно канистру чистогана взять, а не этот крашеный самогон, – загавкали хором два гончих пса.

Князь им в ответ рыкнул приказным тоном:

– Так, или вы будете делать то, что я говорю, или сегодня бухаем эту дрянь и завтра разбегаемся. Но хочу предупредить, что на этом ваша райская жизнь и закончится. Будете продолжать побираться мелочишкой, кланяясь каждому встречному. Если остаемся вместе, то завтра же будете со мной пить виски, не думая о том, чем на утро опохмелиться. Деньги – это магнит: как притягиваются, так и отталкиваются. А мудрость глупцов – в их молчании…

– Цыц, недоноски, вам слово никто не давал, ваш номер зашкаливает за тысячу, и прежде чем вякнуть, попробуйте сначала пошевелить своей единственной выпрямившейся извилиной, – как по-живому, отрезал рыжий верховод.

– На, держи фантик и дуй, пока не закрыли божье хранилище, – он протянул тысячу Петру и добавил:

– Сигарет купи мне, что полегче, а этим дебилам без разницы, чем травиться.

Глава 3. НЕОБЫЧАЙНОЕ ЗНАКОМСТВО

На улице мело, как будто зима решила за ночь вывалить на землю свои накопленные запасы снега. Буквально через несколько минут Князь оказался в магазине, пройдя к полкам элитных напитков, принялся рассматривать не виски, а их цену. Подобрав подходящую по сложившейся ситуации бутылку, он прошел к кассе, по дороге прихватив два лимона и краюху ржаного хлеба. Как и положено супермаркету очередь в кассу растянулась чуть ли не через весь зал.

– Супермаркет – это там, где мало покупателей и много кассиров, много покупателей и мало кассиров – выразил свою мысль, явно не местный покупатель, тем самым обескураживая очередников и взмыленную кассиршу. Расплачиваясь, попросил сигарет – три пачки самых дешевых и две поприличней, себе и рыжему, – на сдачу взял еще мятную жвачку. Всё это уложил в пакет, на котором было графическое тиснение Петродворца с надписью «Петергоф», и тут его осенило:

– Так это же то, что нужно.

В его голове моментально созрел план по легальному отъёму денег у иностранных туристов. В квартире рыжего при осмотре ванной комнаты он обнаружил большой кусок канифоли, пакет, и эта застывшая смола навели его на мысль:

– Будем делать сувенирный янтарь.

Возвращаясь в приют, помог вытолкать из снежной каши на выезде застрявшую иномарку со словами:

– Вот и утренняя зарядка для развития мозгов этих одичалых гоминидов.

– Да, судьба – это единственный лохотрон для тех, кто считает, что жизнь игра. Все самые дурацкие замыслы – перерастают в программы, а программы – в дурацкие замыслы…

Выходя из квартиры, он споткнулся о лопату, но тогда ещё и не предполагал, на какую мысль наведёт его это снегоуборочное приспособление.

– Лишь бы до утра снег не убрали, да чтоб ещё подсыпало чуток, – думал он, мысленно цепляясь идей за идею. Заходя в квартиру, он прямо с порога произнес фразу:

– Небо нам сыплет валюту под ноги, завтра лопатой ее загребем. Да, почти классика, – ухмыльнулся он, протискиваясь сквозь насест собутыльников.

– Ты сейчас чего сказал? – переспросил его Сергей.

– Завтра, господа, все завтра утром, а сейчас будем отдыхать, – с этими словами гонец приземлился на пивной ящик харчевни и выложил из пакета всё то, на что хватило выданных ему денег.

– Чудодей, принеси барину стул из комнаты, да получше, не подобает гостю такого ранга на таре корячиться, – произнес, улыбаясь сквозь рыжую махровую щетину, Сергей и, взяв за рукав мелкого проныру, подтолкнул его к двери.

– Ну что, Князь, заруливай к шалашу и будь как дома, но не забывай, что в гостях. – открывая виски и наполняя чудом сохранившуюся хрустальную стопку, выдал поговорку гостеприимный хозяин.

А Пётр развалившись на стуле, принесенном шустрым Чудодеем, произнес грузинский тост:

«Король однажды посетил тюрьму, где отбывают свой срок двадцать арестантов.

– За что сидите? – спросил владыка.

Девятнадцать из двадцати поклялись, что сидят безвинно, по судебной ошибке. И только двадцатый признался, что сидит за кражу.

– Немедленно выпустить его на свободу, – приказал владыка, – он может оказать дурное воздействие на всех остальных честных людей, находящихся здесь!

– Так выпьем же за честность, которая позволяет нам оставаться свободными!»

– Князь, да в тебе погиб поэт! – воскликнул, вставая с табурета, удивленный Сергей.

– Да… Невольник чести… – ухмыльнулся ему в ответ залётный словоблуд.

– Поэты, как волки должны быть сыты, но не закормлены, тогда они пишут любовную лирику, как только почувствуют голод – гражданскую…

Все кое-как поднялись из-за стола и, стоя, с восторгом опорожнили налитые стопари, занюхивая рукавами и закусывая, чем Бог послал.

– Ты давай закусывай, Князь, вон сало ешь. Не стесняйся, а то мозги думать перестанут, – улыбаясь во весь набитый припасами рот, еле слышно промямлил Золотой.

– Мой мозг питается кислородом, а не холестерином убиенной свиньи, – тоже улыбаясь, ответил на прикол соседа по столу Петр.

– Кто же ты на самом деле, Князь? – щерясь сквозь рыжую бархатную щетину и причмокивая, спросил рядом сидевший, еще несколько часов назад совершенно незнакомый рыжий собеседник.

– Так, все, что касается библиографий, позже. А сейчас стоит продолжить, насыпай по второй, пока не перегорело, – тоже ухмыляясь, ответил явно неспроста объявившийся гость.

Выпили еще по одной, закурили и стали с нетерпением ждать рассказа залетного.

– Ну, что могу вам поведать? То, что я сегодня приехал в ваш город, это уже никому не секрет. А если начинать сначала, то это может растянуться не на одну ночь. Попробую начать свой рассказ с древней истории образования Руси:

– Как я уже рассказывал вкратце Сергею детализацию моего появления на белом свете, то эту часть мы пропустим. Мой род очень древний, если, конечно, верить тому, с чего началась моя биография на этой земле, то моя родословная происходит от Рюрика, князя Новгородского, это IX век, ещё до начала крещения Руси. А верить все же приходится, так как крест на моей груди XVII века. Шуйские – угасший русский княжеский род, это ветвь князей Суздальских, которая происходит от самого Александра Невского. Во второй половине XIV века Суздальское княжество было ослаблено борьбой с татарами. После присоединения к московскому княжеству Василий Дмитриевич Кирдяпа, правопреемник последнего суздальского князя, примирился с участью и получил во владение город Шуя, ставший центром удельного княжества. Его потомки стали называться Шуйскими. На протяжении всего правления на Руси московской линии Рюриковичей, они являлись следующей ветвью в очереди на престол, и в случае прекращения московской династии, имели право на царский трон. Такой случай произошел, когда умер Фёдор I Иоаннович, и после некоторой паузы (Борис Годунов), царём стал Василий IV Шуйский, который и был последним монархом из числа Рюриковичей. На Руси род угас, практически весь был истреблен из-за предательств и лжедоносов, но к нему выводит существующий и в настоящее время польский след Шуйских, не использовавших княжеский титул. Ну, вот более или менее коротко о древней истории моей перемешанной крови.

Князь рассказывал это так, словно читал лекцию студентам исторического факультета. А он мог бы стать историком, так как всю свою сознательную жизнь и все свободное время посвятил поиском своих корней и перелопатил множество исторических книг. Он налил в стопку виски, залпом выпил и, как бы переводя дыхание, продолжил тему своей биографии:

– Настоящей же моей семьей был детский дом, расположенный в Шуйском районе Ивановской области. Совпадение это или нет, но вся моя жизнь, так или иначе, соприкасалась с княжеским родом Шуйских. Поистине домом мне стал все тот же детдом, родителями няньки-мамки, батей – физрук Степаныч, братьями и сестрами такие же, как и я, не знающие ни родства, ни кто они такие на самом деле. Каждый придумывал и представлял, что ему хотелось. Батя был отставной боевой офицер ГРУ, старший лейтенант, уволенный в запас с несовместимым со службой ранением. Попросту списанный в утиль не знающей пощады, перемалывающей судьбы машиной этого ведомства. Он был в свое время тоже воспитанником этого детдома и вернулся туда на работу, как он говорил, вернуть долги. Наверное, вернул, погиб на пожаре, когда меня там уже не было. Это ему спасибо, что я с вами сижу и вообще что-то из себя представляю. Если бы не он, то быть мне каким-нибудь ботаником или, наоборот, отмороженной сукой. Он воспитал во мне мужские качества, такие, как воля, справедливость, мужество, если хотите, и честь. В пятнадцать лет я уже был мастером спорта по боксу и благодаря его навыкам не зверел на ринге, даже когда был вдребезги избит. А дальше – военное училище, морская пехота, Северный флот, командировки на Кавказ, ранения, ордена и списание со службы под чистую. Да, я повторил судьбу Петра Степановича Шмитко. Да, да, вы не ослышались, имя Петр вело меня через всю мою жизнь, не отпуская ни на шаг, может, даже и поэтому тоже я оказался в Санкт-Петербурге, хотя еще с раннего детства мечтал побывать в царской столице Романовых, фактически свергнувших династию Рюриковичей и практически уничтоживших мой род. Но волею судьбы и божьим провидением я оказался здесь именно сегодня.

– Давайте выпьем за батю, царствие ему небесное и пусть земля ему будет пухом, – с накатившими на глаза слезами он налил виски и, вставая, произнес:

– Степаныч был настоящий мужик, таких, как он, Бог делает поштучно, давайте помянем не чокаясь.

Все встали, молча выпили, не закусывая, не издавая лишних шорохов, сели и с открытыми ртами ждали продолжения рассказа. Петр же не заставил себя долго ждать:

– Пожар произошел, когда я был в командировке, и не смог даже его похоронить. Он спасал детей в загоревшемся спальном корпусе детдома, всех вывел и вынес, а сам выйти не смог. Потом меня уволили в запас и тоже по ранению вышибли, как состарившуюся проститутку, заразившуюся сифилисом в застенках ведомственного публичного дома. Так сказать, отработанный материал. Опять же благодаря воспитанию Бати, я не подался в киллеры. И вот гвардии – майор морского спецназа пошел, как и все тогда, в бизнес. И, скажу вам, хорошо пошел, пёр вверх, сметая конкурентов, как ветер сдувает пыль с дорог. Через год стал совладельцем одного из самых огромных супермаркетов электроники в стране, да и за пределами тоже. Был китом, не помышляющим о мели. Но в один прекрасный момент меня выкинула жизнь на берег предательства и измены, как в сюжете мыльной оперы, где было все: и любовная мелодрама, и боевик, и криминал с комедией. Подставил мой же компаньон, заграбастав все под себя, а кита покрошили на кильку и, полив томатом, закатали в железную банку зоны. По истечении полутора лет этот покромсанный кит слизал с себя весь томат и сидит перед вами. И через непродолжительную паузу продолжил:

– У Бати был сын Степан, мы вместе занимались боксом и росли, как родные братья. Так вот он пошел дальше меня и стал заслуженным мастером спорта и чемпионом Европы. Он и сейчас продолжает тренировать пацанов в свободное от бизнеса время и за счет своих средств содержит спортивную школу. Благодаря ему, я получил в детском доме прозвище – сын лейтенанта Шмидта, которое шлейфом протянулось через всю мою жизнь. С соревнований мы привозили всякую всячину: жвачку, фломастеры и прочую мелочевку. Так вот я умудрялся продавать пацанам жеваную жвачку по рублю, использованные фломастеры по трешке, поношенные майки по червонцу, и у меня всегда водились деньги. В один прекрасный день Степан прочел «Золотого теленка» и принес эту книгу мне, впоследствии ставшую моим талисманом. И во всеуслышание произнес:

– Держи, очередной внебрачный сын лейтенанта Шмитко. С этого момента это прозвище прилипло ко мне, как банный лист к заднице. И самое интересное, все совпадало: Батя был старлеем, и фамилия Шмитко очень походила на Шмидта, ну а я уже тогда умудрялся деньги качать из воздуха. Да, и армейские годы, и последующая гражданка прошли для меня с этим культовым прозвищем, хотя в глаза говорить никто не решался, но за спиной шептались, приклеивая мне этот ярлык. Я верю в предначертание судьбы и вписываемые в нее слова, буквы и цифры. У меня по жизни выпадают шестерки, а буква «ш» постоянно рядом со мной. Армия и война сопровождалась словами шторм, шеврон, шинель, шомпол, штык, штурм, шакал, Шали, Шамиль, Шариат. Гражданка:-Шуя, Шуйский, Шмитко, Шмидт, шляпа, шарф, шахматы, Шанхай, Швейцария. Ну, а зона:- Шансон, шконка, шизо, шаха, шмон… Так что ничего просто так с нами не происходит, нашей судьбой управляет Бог, а присматривают за нами глаза наших предков.

В кухне стояла гробовая тишина, даже собаки, вышедшие из комнаты послушать рассказ незнакомца, застыли в проходе, открыв пасти и не отводя глаз от рассказчика. Наступил всеобщий столбняк, как будто кто-то нажал на стоп-кадр. Немое кино продолжалось недолго.

– Да, Князь, я, конечно, предполагал, что ты не от мира сего, но даже мое воображение близко не придвинулись к реалии. Браво, Боже, ты услышал мои молитвы! – вознеся глаза к потолку, запричитал Сергей.

Все оживились, как будто политые холодным душем, куда только хмель подевался. Каждый стал рисовать мысленно картинки будущей жизни во главе с таким вундеркиндом, кто о чем мечтал, неожиданно всплыло, как наяву.

– Это стоит обмыыыыыть! – потянувшись за бутылкой, с неподдельной радостью в голосе почти пропел Золотой. Собутыльники, потерев руки, подставили стаканы. Князь налил себе порцию виски и тоже ударился в религию:

– Дай Бог, не последнюю, но и злоупотреблять больше не будем.

– А у нас в Питере тоже есть набережная и мост имени лейтенанта Шмидта, – как будто просвистел, икая, захмелевший Чудодей.

– Вот придурок! – тут же оборвал его Золотой, выписывая приятелю смачную затрещину, приговаривая при этом:

– Подзатыльник – это самый традиционный и испытанный способ передачи информации от поколения к поколению.

Князь, улыбаясь и прикуривая очередную сигарету, ответил Гудвину на его экскурсионную справку:

– Значит, стоит посетить столь исторические и значимые для меня места.

Глубоко вдохнув табачного дыма, тут же закашлялся, и даже этот казалось бы незначительный казус предприимчивый Гуру незамедлительно перевёл в чью-то выгоду:

– Много людей обратили золото в дым и только владельцы табачных фабрик обращают дым в золото…

Затем заслушали следующих лекторов поочередно. Чудодей оказался самым умным среди всех. За его плечами было два высших образования, владение тремя иностранными языками почти в совершенстве. Кандидат технических наук, лауреат премий, просто киборг электроники и компьютеризации, хакеры по сравнению с ним грудные дети. Заработал год поселения за проникновение в базу данных какого-то крутого банка. Потерял семью, соответственно попал на паперть алкоголя, но мозг не утратил. Кстати, его имя Филипп, он самый молодой среди всех, чуть старше возраста Иисуса Христа. Шура-Лом, он же по паспорту Александр, был чуть попроще и постарше Филиппа, закончил металлургический институт, имел собственные довольно-таки крупные базы металлопроката и приемные пункты втормета, его история практически под копирку похожа на рассказ Петра. Тоже компаньоны, тоже кинули со всеми вытекающими последствиями. Но вот на фигуре Сергея стоит заострить особое внимание: бывший мент, опер, капитан милиции был уволен за связи с преступным миром и посажен с модной формулировкой «оборотень в пагонах». Отсидел три года и вернулся к пустому корыту: жена ушла, прибрав все, что было нажито непосильным ментовским трудом. Поселился у больной матери, которая вскоре умерла, скорешился с Филиппом и Александром и сегодня встретил Петра, еще одно недостающее звено в цепочке жизненных неурядиц.

– Я же говорил, что в нашем волшебном сундуке не хватало только палочки-выручалочки, теперь полный комплект, – засмеялся, сверкая фиксой, Сергей.

– Он-то, скорее всего, и есть шапка-невидимка, а эти двое ковер-самолет и скатерть-самобранка. Да и погоняла они не только за свой внешний вид получили, это связано и с профессиями, – подумал Петр и воскликнул:

– Опаньки, вот вам матушка и Юрьев день! Пути Господни неисповедимы! Неспроста меня тропа вывела на огни супермаркета, то была Божья тропа, не иначе, – разводя руки по сторонам и поднимая зрачки к потолку, продолжил философские изречения:

– Существует древнее сказание о том, как однажды Христу и Его ученикам встретился на пути жалкий безногий нищий. Апостолы спросили Спасителя, почему этот калека родился без ног. Иисус же сказал в ответ, что, если бы этот несчастный человек был с ногами, с огнем и мечом он прошел бы, опустошая, всю землю! А без ног он не делает зла. Считается, что промысел Божий, абсолютно праведный, но он непостижим, ни людям, ни ангелам.

С этими словами Петр протянул каждому сидящему за столом свою руку и, крепко пожав, добавил:

– Вот теперь познакомились.

Глава 4. БИЗНЕС ПО-РУССКИ

А за окном в это время всё падал и падал снег, укрывая землю сплошным сугробом, так что невозможно было разобрать, где ещё вчера были тротуары и дороги. Князь посмотрел сквозь амбразуру замасленных осколков стекла наполовину выбитой рамы, ненадолго задумался и спросил:

– Ответьте мне на один вопрос: можно ли прощать своего врага?

Приятели почти хором выпалили ему в ответ:

– Бог простит!

– Ну, тогда нам надо постараться и поскорее организовать им эту встречу.

Чудодей, хотя и был не очень вместительный по своему телосложению и маленькому росту, но уничтожал закуску с такой скоростью, словно у него вместо желудка за пазухой размещались мусорные мешки. Князь, глядя на нездоровый аппетит гения, заулыбался и выдал новое патологоанатомическое определение:

– И всё-таки, господа, головной мозг состоит из двух полушарий, соединяющихся между собой прямой кишкой: в одном из них кипит серое вещество, а в другом – желудочный сок. Совмещённый санузел в голове приносит куда больше хлопот, чем подобие, расположенное в хрущобе. А теперь о хлебе насущном, – продолжил он, интригуя троих братьев по разуму, и без того очумевших от баек залётного гостя, спирта и бессонной ночи.

– Скажите, а иностранцы зимой посещают ваш местный Лувр?

– Петродворец что ль? – Конечно, приезжают, не так много, как летом, но автобусы есть. Да и зимой спокойнее проводить экскурсии, нет такой толчеи. А что это ты вдруг спросил? – поинтересовался всё тот же рыжий, так и не сумевший избавиться от любопытства милицейской ищейки.

– Есть одна мысль… А канифолью твоей можно воспользоваться?

– Ты что, её жрать собрался? – тупо засмеялся Золотой при поддержке своих собратьев.

– Нет, брат, пить, – и тут же загадочный пришелец попросил налить ему в блюдце термоядерного спирта. Приятели с недоумением смотрели на проделки алхимика. А он взял большой кусок канифоли и, разбив его на мелкие части, стал сыпать в ядрёную жидкость. Покрошенные осколки на глазах превращались в прозрачные, словно отшлифованные янтарные бусины.

Закончив это колдовство, кудесник снова спросил ополоумевших зрителей:

– А красный старинный кирпич найдём?

– Хоть вагон, – тут же промолвил Шура-Лом.

– Вот ты и принесёшь. И ещё возьми пакет и накопай немного земли, только почище.

Получив непонятное задание, Александр ушёл на поиски. Оставшиеся приятели смотрели на улыбающегося гостя, как на полного шизофреника.

– И зачем это? – буркнул рыжий, почесав свой взъерошенный затылок.

– Всё узнаете позже. А сейчас ответь мне на один вопрос: ты вхож туда, где торгуют сувенирами?

– Да меня здесь каждая собака знает, – ответил Сергей с явной обидой на недоверие к его персоне.

– Ну и ладненько… – ухмыльнулся Князь, раскладывая на подоконнике недрагоценные камни.

В это время пришёл гонец с пакетом земли и с кирпичом под мышкой.

– Вот принимай… – протянул он никому непонятное ископаемое в руки довольного алхимика.

А тот принялся разбивать кирпич на мелкие осколки, приговаривая при этом:

– Могли же предки строить, молотком не расколоть, не то, что современный, об башку можно раскрошить.

– Князь, что ты делаешь? – удивлённо спросил Чудодей.

– Сувениры – коротко промолвил он, ещё больше обескураживая своим ответом изумлённую публику.

За рассказами по душам и чересчур заумными проделками нежданного пришельца компания и не заметила, как наступило утро, вот – вот разгорится заря. Но все присутствующие были трезвы и абсолютно не хотели спать.

– В общем так, мозгам каждого найдем применение, но позже, а сейчас нужно поработать руками. Это прозвучало, как первый не обсуждаемый приказ словно свалившегося с неба новоиспеченного боса. Петр закончил крушение империи, собрал её содержимое в пакет, и все, как по армейской команде, поднялись и пошли по узкому коридору из кухни в зал, следом за идущим впереди командиром. Он отдернул занавеску на окне и произнес:

– Смотрите, сколько денег намело?

Те переглянулись, в полном недоумении пожали плечами и вытаращили на него изумленные глаза.

– Ты говори, как есть, а не блуди языком, – с удивлением и впервые с каким-то недоверием отвесил ему Сергей.

– На словах объяснять не стану, а вот в окно за мной понаблюдать вам придется. Так, короче, мне нужны чьи-нибудь подходящие по размеру штиблеты, бушлат и чем можно прикрыть мозг.

– Выбирай, что надо. А мы поглядим, только давай без всяких мудреных штучек, подоступней, мозги и так плавятся от всего услышанного за ночь, – ухмыльнулся еще недавно заправлявший «святой троицей» рыжий «апостол» Сергей, пока не явился народу еще один приближенный к царствию небесному «пресвятой блаженный мученик» Петр. Князь выбрал себе боты в стиле «прощай молодость», накинул пальтишко с шифоньерных плечиков Лома (оно как раз ему пришлось впору), натянул почти на глаза вязаную черную шапчонку, взял в прихожей снеговую лопату и быстро вышел в дверь. Подойдя к углу дома, что на выезде со стоянки супермаркета, он посмотрел по сторонам и принялся набрасывать снег с обочины на дорогу. Постояв буквально минуту, он увидел, как в этой каше, буксуя, увязла легковая автомашина. Водитель приоткрыл окно и что-то крикнул стоящему рядом человеку с лопатой, тот подошел и нагнулся к опущенному стеклу, потом быстро стал подкапывать под колесами и буквально одной рукой вытолкал из снежного заноса севшую почти на брюхо машину. Хитроумный уборщик ещё неоднократно повторил процедуру искусственного сугроба, подбрасывая снег на проезжую часть, но делал он это так, что со стороны казалось, будто он искренне занимается очисткой дороги. Так в течение двадцати минут в его болоте увязли пять иномарок. Вернувшись в квартиру, все почти хором совершенно не в понятиях спросили его:

– Ну и что это было?…

Раскрасневшийся дворник вывернул карманы, и на стол посыпались скомканные и мокрые купюры.

– Ни хрена себе! – воскликнул Сергей, пересчитывая банкноты, – семьсот пятьдесят рублей за двадцать минут – гениально!

– Чё встали, придурки, бегом к дороге, пока не рассвело и снегоуборщик не пригнали, а я к соседу за лопатой, надо и противоположный выезд перекрыть, – заорал от восторга рыжий и бегом ломанулся к двери, распихивая локтями оторопевших собутыльников. Петр разделся, поставил чайник, включил телевизор. Поудобнее усевшись на диване, начал щелкать кнопки пульта, перебирая каналы, разыскивая новостную программу.

– Что там в мире-то сегодня творится? – задал вслух вопрос сам себе и сам же на него, улыбаясь, ответил:

– У нас, как всегда все хорошо, а вот на западе кризис.

В это время призывно засвистел чайник. Князь нашел более-менее чистый бокал, насыпал заварки и залил кипятком, прикрыв сверху блюдцем, видимо еще уцелевшим от фарфорового сервиза матери рыжего. Сварганил себе не очень крепкого чефира и маленькими глотками, причмокивая, отпивал темно-коричневую жидкость, периодически дуя на огненную заварку и продолжая разговаривать с самим собой:

– Да… И всё-таки чай – это самый исключительный и волшебный напиток, если пригласить подругу на чашку чая, то обязательно чаепитие закончится сексом, а если друга – пьянкой.

Приободрившись от кофеина, он подошел к окну: работа кипела, стахановцы перевыполняли план. За окном светало, примерно около часа трудилась не покладая рук «комсомольская бригада», словно боролась за переходящее знамя «Победители Соц. Труда!» В одно мгновение дверь распахнулась, и в нее ввалились три снеговика, уже никто ни на кого не орал, что понатаскали снега в дом. Сергей прямо с порога бросился обнимать Петра, целуя его в щеку, как отец сына, поступившего в институт.

– Ну, ты вундеркинд! – кричал на радостях он, размахивая пачкой смятых денег.

– Вот теперь я понимаю, почему кошелёк называется лопатником. Во, блин, столько бабла профукали, если б так каждый день? Что б такого натворить, чтоб хотелось повторить?

– Узко мыслишь, – ответил ему Петр.

– Каждый день будем творить что-то новое, иначе интерес пропадет, мозги захряснут. А то будет, как с той жадной гусеницей, которая запуталась в яблоке и укусила себя за задницу.

Филипп подсчитал навар и объявил:

– Восемь тысяч триста пятьдесят карбованцев, если прибавить заработок Князя, то мы сорвали куш больше девяти штук и это всего за полтора часа. Кто сотку кидал, кто пять, один даже штуку отвалил, в среднем четыре сотни с рыла.

– Во, Гудвин, формулу жизни вывел, – ухмыльнулся Князь.

– Ты просто гений человеческой мысли, – восхищаясь, торжественно объявил Петру Сергей, на что он ему молниеносно ответил:

– Хороший дворник – это тот, кто способен равномерно распределить мусор по территории, еще и выгоду извлечь.

– Господа, денежные осадки выпадают только раз, лучше шевелите извилинами, а то я смотрю, снежные мухи успели вам загадить мозг. Ладно, это все мелочи жизни, просто я иногда смотрю под ноги, а, как говорил бесподобный Остап, деньги лежат у нас под ногами, нам нужно лишь нагнуться, чтобы поднять их. А мысль и ее выгода сиюминутны, если не поймать сразу, то этим воспользуется кто-то другой. Купите себе сачок для ловли снежных мух. А еще лучше сдайте макулатуру и обменяйте на настольную книгу Ильфа и Петрова «Золотой теленок» – это справочник жизни, а к вашему прозвищу, сударь… – он обращался к рыжему, – недостает только последнего слова из ее названия. Хотя теленок давно уже перерос в быка. Ты мне лучше вот что скажи:

– Обрезь для собак в супермаркете берешь? У тебя грузчики знакомые есть?

– Да, все они мне, фактически, кореша, – ответил ему, закашлявшись от наезда, Золотой.

– А чё…?

– Да ни чё, а что, это во-первых, во-вторых, давай еще раз договоримся: если я что-то говорю или делаю, значит надо так и никак иначе, а вопросом на вопрос будешь с бабками на рынке базарить. Если хотите подняться с обочины жизненного пути, то слушайте, что я говорю, иначе придется лежать в колее пресловутой русской дороги и дожидаться, когда по ней проедет русский дурак и как бы нечаянно раздавит, смешивая с грязью и без того не сильно извилистые мозги. Я бы подправил великую апокрифическую фразу: «в России две беды – дураки и дороги» на более современный расклад: «в России две кормушки – дороги и дураки». Одна из них занята – это дороги, там и без нас хватает нахлебников, а вот дураков больше, чем дорог, и они практически на каждом шагу, это и будет нашей кормушкой. Скажем иначе: «Дураки – нам дороги!»

– Так, а теперь ближе к делу… – уже серьёзно произнёс залётный оратор, – давай мне три тонны да ещё рублей триста для сувенирной упаковки и сведи меня с самым крученым грузчиком. Деньги послужат задатком для небольшой продовольственной операции по снабжению вашего городка залежавшимися на полках бюрократизма импортными деликатесами ввиду введенных санкций. А нам надо поскорее заработать и собрать самый крутой компьютер для нашего виртуального гения Филиппа. Да и переодеться пора, носы штиблет поистерлись, хотя по нашим дорогам, хоть задницей вперед передвигайся, только вместо носов пятки поотбиваешь и шишек понаставишь не на лбу, а на затылке. Пора уже выходить в свет и начинать свою проповедь, а пока всего лишь разминка для одноклеточных.