Читать книгу: «Двадцать шагов», страница 4

И вот мы снова рядом с ее домом. Время моего внезапного праздника незаметно истекло.

Она исчезает в подворотне, через пару минут уже будет дома. Иду следом. Вот и моя последняя миссия, которую еще час назад я так хотел поскорее приблизить. Увидеть, как железная дверь в подъезд закрывается за ней.

Вхожу в арку и с запозданием понимаю, что делаю ошибку. Следовало сначала с каменным лицом пройти мимо, и, как бы невзначай бросив мимолетный взгляд, убедиться, что девушка прошла во двор. Не сомневаюсь, что профи на моем месте бы так и поступил. Но я и не думал претендовать на этот гордый титул, да и вообще вся эта слежка в моем исполнении выглядела скорее как пародия. И уж слишком гладко все шло до этой минуты.

Но вот промах.

Мой «объект» стоит у стены и сосредоточенно перебирает содержимое своей сумочки.

Даже из этой ситуации можно было бы выкрутиться, оставшись незамеченным. Но уж не задалось, так не задалось. Не успеваю среагировать на изменившуюся ситуацию и, прежде чем сообразить, что надо делать, замедляю шаг и киваю в ответ на ее случайный взгляд. Привет из прошлого. Отголоски выработавшейся за несколько лет дурацкой привычки торопливо кивать, даже не дожидаясь приветствия встречающихся в коридорах коллег. Рефлекс.

Смешного мало. Слегка прищурившись, девушка вглядывается в мое лицо и удивленно улыбается, чем окончательно сбивает меня с толку.

У нее хорошая улыбка. Приветливая, открытая.

– Простите, мы знакомы? – слышится ее голос.

Бросаю торопливый взгляд по сторонам. Ее мужу подобный поворот событий вряд ли понравится.

– Не думаю, – отвечаю я. – Просто ваше лицо показалось мне знакомым.

– Так вы, наверное, живете по соседству? Хотя я, признаться, вас не узнаю, – говорит она.

Чувствуется любопытство и доброжелательность. Приятный звонкий голос. Скорее детский, чем женский.

– В общем, это не так уж важно, – добавляет она с улыбкой, не дождавшись моего ответа. – У меня спонтанный перекур, не желаете присоединиться?

В моем положении стоило бы отказаться, но мои руки уже шарят по карманам в поисках зажигалки. Девушка, наконец, находит в сумочке сигареты, протягивает начатую пачку мне.

– Курю редко, под настроение. Но когда это настроение наступает, приходится перерыть все свои вещи в поисках пачки, она постоянно оказывается где-то на дне, – весело объясняет она, наблюдая за моими действиями.

Я не знаю, что говорить. Абсурдность ситуации переходит все известные мне рамки. Наконец, зажигалка находится, беру сигарету, киваю в знак благодарности. Теперь я в роли немого.

Она, улыбаясь, смотрит на меня. Мне все же надо что-то сказать. Чтобы собраться с мыслями, я медленно затягиваюсь и выпускаю в осенний воздух первое за последние несколько часов облачко дыма. Помогает.

– Вы всегда предпочитаете курить в переулке, а не в домашней обстановке?

Смеется. Ну и глупость сморозил папаша, ага?

Да нет. Это добрый смех, больше похожий на радость оттого, что я все-таки сподобился на несколько слов в ее адрес.

– Вообще-то да, мужу не нравится, когда курят в квартире. Сам не курит и другим не дает, проще говоря. Вот и прячусь в подворотнях, как малолетняя школьница.

«Вы ее не знаете. Она – избалованный ребенок», – снова припомнились мне слова Макса Сергеича.

– Ваше особое настроение для курения – скорее хорошее или скорее плохое? – осторожно спрашиваю я.

Она задумчиво стряхивает пепел на асфальт.

– Да, скорее грусть, чем радость.

Удивительно, насколько сильно меняется ее лицо, когда она не улыбается. Ребенок превращается в женщину, взрослые переживания которой читаются в каждой черточке, в каждой морщинке на ее молодом еще лице.

– Неприятности? – роняю я чуть небрежно.

Несколько секунд она молчит, глядя мимо меня. Затем взгляд ее оживляется, она пожимает плечами и придает лицу прежнее озорное выражение.

– Наверное, просто жизнь такая. Это те самые дороги, которые, как говорится, мы выбираем. А выбрав, идем по ним, сами не зная, куда, зачем и почему.

Тут она словно спохватывается и виновато улыбается.

– Простите, я говорю непонятно. Как будто самой себе, а не для других. Это, говорят, мой большой недостаток. Вам, наверное, совсем неинтересно слушать всякие многозначительные глупости, которые я тут…

– Ваши неприятности происходят из-за того, что вас не понимают? -перебиваю я.

Ответом мне ее долгий взгляд. Внимательный, напряженный. Кажется, именно его не так давно испытали на себе облака над людным перекрестком. Я выдерживаю этот взгляд, но чувствую, что напрасно затеял разговор на эту тему.

– У меня дочь вашего возраста, – поясняю я, пытаясь разрядить ситуацию.

Но она как будто не слышит. Ее серые глаза продолжают вглядываться в мои. Она принимает решение.

– Знаете, вы правы, пожалуй, – наконец слышится ее голос. – Среди моих знакомых и близких нет человека, который воспринимал бы меня такой, какая я на самом деле, настоящей. Муж и родня относятся ко мне как к этакому потешному ребенку. Как к девочке с нарисованной жизнью и придуманными проблемами. Наверное, так реагируют на мое поведение. Поначалу меня это забавляло, потом стало раздражать. Теперь я понимаю, что почти сроднилась с этой маской невзрослеющего существа. И это ставит меня в тупик. Если быть откровенной, то мне даже делается страшно оттого, что я не могу быть такой, какая есть. Мне не для кого быть ею, вот в чем беда.