Читать книгу: «Проклятие чародея. Хроники Руны», страница 3

Глава пятая

Светало. Несмотря на такой ранний час, во дворе замка было многолюдно. Пятеро бешеных стояли у ворот. В нескольких шагах от них у колодца тихо переговаривались Смоки и Драчун. Грифон был привязан у крепкого дуба. Пушистый сидел на толстой ветке векового дерева и с невозмутимым видом вылизывал шерстку, как будто собирался прикорнуть часок-другой. Гном в задумчивости мерил шагами двор, вынашивая очередную новаторскую идею.

Питер вышел из замка. На ступеньках сына ждали родители – Роджер и Афелия. У его матери были красные глаза – женщина проплакала всю ночь. Роджер выглядел бодро, но Питер знал, что это показное – отец сильно переживает, но его светлость никогда не позволит дать волю своим чувствам на людях. Афелия со слезами бросилась на шею сына. Ее сотрясали рыдания. Женщина не могла вымолвить ни слова.

– Матушка, не плачь, вот увидишь, я скоро вернусь, и мы снова будем гулять по яблоневому саду, и кормить озерных лебедей, – попытался утешить мать Питер. – Ты только обещай кое-что сделать к моему приезду.

Афелия перестала рыдать и спросила сына дрожащим голосом:

– Что ты хочешь, мой дорогой?

– Когда я вернусь, в этих краях уже будет лежать снег. Свяжи мне теплый свитер, который согреет меня долгими зимними вечерами.

– Я свяжу тебе не только свитер, но еще носки, шапку и длинный шарф, – лицо матери немного посветлело.

– Береги себя, мой мальчик, – крепко обнял сына Роджер Бернс. – Слушай свое сердце и почаще обращай мольбы к милосердному Тогу. Я верю, что он сохранит тебя в пути и приведет к победе. Езжайте с богом.

– Смоки, – обратился Питер к гринчу. – Отвязывай Руби, пора в дорогу.

Драчун не стал дожидаться приглашения и дал Пушистому знак спускаться. Тот прыгнул вудсу на плечо и громко замурлыкал. Гном уже стоял у ворот, держа под уздцы гнедую кобылку.

– Батька, твои парни готовы?

– Да, милорд, – ответил Питеру десятник бешеных. – Мои псы, если нужно, хоть сейчас разорвут глотки груунам.

– Ну, тогда все по коням, – дал команду молодой лорд. – Матушка, отец, ждите нас не раньше начала зимы.

Питер пришпорил коня и выехал за ворота навстречу неизвестности. Его небольшой отряд двинулся следом за ним.

– Храни вас Тог, – прошептала Афелия, благословляя путников.

Когда отряд скрылся, она повернулась к мужу. Роджер сидел на ступеньках и плакал. Женщина подошла к нему, села рядышком, обняла его за плечи и произнесла:

– Они вернутся, материнское сердце никогда не обманывает.

* * *

Отряд ехал по заброшенному тракту. По одну сторону дороги раскинулся лес, по другую – некошеные луга.

– Почему мы поехали именно по старому тракту? – не унимался гринч. Он сидел верхом на грифоне и грыз кусок черствого сыра. – Тут же на десятки миль вокруг ни одной живой души. День близится к концу, а нам еще не попалось ни одного вшивого трактира, ни самой занюханной деревеньки.

– Тебе лишь бы брюхо набить, да какую-нибудь деревенскую дурочку испортить, – усмехнулся гном.

– Ты же знаешь, нам ни к чему лишние пересуды, – обратился к Смоки Питер. – На главном тракте сейчас слишком многолюдно. Крестьяне бегут из деревень поближе к столице, в надежде, что чума не заберется так далеко. Простой люд уж очень болтлив. А у бессмертного колдуна повсюду могут быть шпионы. Лучше держаться подальше от любопытных глаз.

– Но милорд, – вмешался в разговор десятник, – нам все равно придется заходить в город или деревеньку, чтобы пополнить запасы провизии.

– Верно, Батька, – согласился Питер. – Но это будет не скоро, а за это время мы покроем приличное расстояние. Надеюсь только, что колдун не станет следовать за нами по пятам, строя козни.

– Не люблю я колдунов, – буркнул правая рука Батьки, Дуболом. – Ох уж эти мне их магические штучки-дрючки. Все они какие-то скользкие да гаденькие. Нет бы выступить в открытом поединке. Да какой там. Только и знают, что пакости на расстоянии делать. Помню, как-то в последнем походе, когда у самого Ажраза ренинцы дали нам бой, я нос к носу столкнулся с их магом. Премерзкий, скажу вам, тип. Я тогда своей верной дубинкой уложил молодого лейтенанта, а чародей как раз поблизости был. Идет на меня, глаза выпучил, губами что-то шепчет, руками какое-то заклинание начал плести. Ну я не стал дожидаться, да и раскроил его ядрену черепушку.

– Помню, помню, – улыбнулся Весельчак. – Тогда твой удар стал решающим и противник дрогнул, лишившись магической поддержки. Нам лишь оставалось добивать остатки вражеского войска. Вот только говорят, что ты случайно убил мага.

– О чем это ты, Весельчак? – с наигранным притворством поинтересовался Пакостник.

– Ну-ка, расскажи поподробней, – поддержал товарища Лис.

– Да после этой битвы слушок прошел, что Дуболом просто-напросто испугался ренинского мага, бросил со страху дубину и наутек, – посмеиваясь продолжил рассказ Весельчак. – А дубинка так удачно отлетела, что попала прямо волшебнику по темечку.

Отряд разразился дружным хохотом.

– Ты чего мелешь, пустобрех, – разозлился Дуболом. – Я вот тебя сейчас самого дубинкой огрею, будешь знать, как меня в трусости обвинять и придумывать всякие небылицы.

– Да ты эту историю уже сотый раз всем рассказываешь, – ухмыльнулся Весельчак. – Тоже мне, герой нашелся. А будешь и дальше бахвалиться, я всем девицам Эстрада расскажу, что ты еще и в штаны со страху на поле боя наложил.

– Ну держись, – заорал Дуболом.

Весельчак пустил коня в галоп и понесся впереди всего отряда. Его обиженный товарищ поскакал за ним. Догнав обидчика, Дуболом отвесил ему хорошего тумака, да такого, что тот чуть не свалился с седла. Вернувшись к остальным, заметно погрустневший Весельчак тер затылок:

– Сила есть – ума не надо, шуток совсем не понимаешь.

– А ты разумей в следующий раз, как и над чем потешаться, – ответил Дуболом. – А то я ж тебя знаю. Сейчас ты это в шутку сказал, а по пьянке и взаправду девкам растреплешь, кто тогда со мной в постель-то ляжет?

– Прямо как дети малые, – засмеялся вудс. – Ладно, мы с Пушистым на разведку. Скоро стемнеет, а еще нужно место для ночлега отыскать.

– Смотрите, далеко не забредайте, – крикнул Питер.

* * *

На небе уже появились первые звезды, а Драчун и Пушистый еще не объявились.

– Прошло уже больше часа, где их Шахир носит, – Питер заметно нервничал.

– Успокойся Пит, если в ближайшие десять минут не объявятся, мы с грифоном отправимся на поиски, – сказал Смоки. – Я-то их сверху в такой темноте вряд ли угляжу, а вот Руби видит ночью так же хорошо, как и днем.

– По-моему, никого искать не нужно, – объявил Расмус.

– С чего ты взял, бородатый? – спросил у гнома гринч.

– В нашу сторону кто-то чешет, и я предполагаю, что это Драчун.

– Как это ты определил? – изумился Батька.

– Природа меня наградила не только умом, но и отменным слухом, – не без гордости ответил гном.

Через пару минут из темноты вынырнул вудс. На его плече закогтился камышовый кот.

– Где тебя носит, – возмутился Питер. – Мы уже собирались вас разыскивать.

– Да что мы, дети малые, чтобы потеряться, – ответил Драчун. – Мы нашли отличное место для ночлега. В лесу, с полмили отсюда, есть избушка лесника. Там нас уже ждут ужин и выпивка.

– Драчун, я же говорил, что при необходимости нужно избегать встреч с людьми.

– Не знаю, как вы, милорд, а мне уже надоело спать на сырой земле, – возмутился Дуболом. – Эдак недолго себе чего-нибудь отморозить.

– Ага, гляди, а то и вправду отморозишь энто самое место, потом ни одной девке не будешь нужен, – сострил Весельчак.

– Ты опять нарываешься на тумаки, – угрожающе прорычал Дуболом.

– Так, горячие парни, хорош препираться, – остановил ссору Батька. – Милорд, может, воспользуемся гостеприимством? Неплохо было бы выспаться в тепле и поесть нормальной жратвы.

– Ладно, – сдался Питер. – Похоже, Смоки сбылась твоя мечта. Это, правда не трактир, зато крыша над головой будет. Драчун, ну чего ухмыляешься? Давай, показывай дорогу.

* * *

Они шли по хорошо утоптанной тропке в лесу. С лошадей пришлось слезть – ветви деревьев настолько низко нависали, что всадникам то и дело пришлось бы уворачиваться, чтобы ненароком не выколоть себе глаза.

Тропинка была не слишком широкой, поэтому путники выстроились в колонну по одному и зашагали вслед за Драчуном и Пушистым. Кот, как всегда, сидел на плече своего друга. Единственный член отряда, которому оказалось тесно в лесу, был грифон. Тот постоянно задевал низко растущие ветки и цеплял боком о стволы, сдирая кору. От недовольства Руби издавал злобный клекот.

– Чего эта твоя пташка разворчалась? – спросил у вудса шедший позади грифона Батька. – Ненароком мне еще достанется. Вон как хвостом машет.

– Тесно ему здесь, вот и ворчит, – ответил Смоки. – Он себя только в небе как дома чувствует. А здесь ему развернуться негде. Да и не нравится ему лес. Помню, когда Руби совсем малой был – только летать начинал учился, спикировал на ель, что росла неподалеку от нашего жилища. Чуть пузо суком не пропорол. Вот после этого случая деревья терпеть не может.

– Эй, лесовик, долго нам еще пехать? – крикнул Весельчак. – Ты, поди, пока место на ночлег искал, грибочков не перекушал? А то, может, тебе избушка лесника привиделась?

– Вот остряк-самоучка, – покачал головой Драчун. – Потерпи, немного осталось.

– Да сколько немного? – недовольно пробубнил Дуболом. – Уже полчаса землю топчем, а твоей хибары и не видать.

– Почти пришли, вон видишь, впереди огонек – свет от оконца? Скоро брюхо набьешь, и на боковую.

– Лично я ничего не вижу, – вставил свое словцо Лис.

– Я тоже никаких огней не наблюдаю, – поддержал товарища Пакостник. – Весельчак прав, хорошие, видно, грибочки были, да, вудс?

Кто-то из бешеных засмеялся.

– Да ну вас, олухи, – буркнул Драчун. – Сейчас все сами увидите.

Отряд вышел на большую поляну, посреди которой находилось озерцо. Через водоем был перекинут мост, упиравшийся прямо в крыльцо хижины лесника. Дверь отворилась, и на пороге показался худой старец. Лесник помахал рукой всей честной компании. Когда отряд перешел мост, Батька начал давать распоряжения:

– Лис, Весельчак, расседлайте лошадей, пусть попасутся возле озера, тут травка молодая, сочная. Заодно на дежурство встанете, приглядите, а то мало ли чего. Вдруг лихие люди какие забредут или стая волков поблизости шастает.

– Добрый господин, это без надобности, – обратился к Батьке старик. – Места здесь спокойные, разбойников отродясь не было. А волки, конечно, в лесу водятся, но они сюда не забредают. Зверье тут пугливое, даже хищники предпочитают от людей держаться подальше.

– Старик прав, – вставил свое словцо Смоки, набивая табаком трубку. – Хотя если что, на случай опасности, Руби даст знать.

– Знаешь, почему я еще жив, гринч? – задал вопрос Батька и сам же на него и ответил. – Потому что доверяю своим ребятам. Грифон может и не учуять опасности, а вот у моих воинов нюх, как у собаки. Не зря нас прозвали псами.

– Как зовут тебя, почтенный? – спросил Питер.

– Варух, ваше сиятельство, – ответил старик.

– А что, Варух, пиво у тебя есть? – поинтересовался Расмус. – А то уже обычная вода поперек горла стоит.

– Да откуда, почтенный гном, в этом захолустье взяться пиву, – лесник развел руками. – Но вот винца для дорогих гостей немного отыщется. Милости прошу в дом.

– Тогда вперед, – дал команду десятник.

– Ох ты, Всевышний, – Варух отшатнулся от двери.

– Что случилось, дедуля? – с ухмылкой спросил Весельчак.

– Да в дом какой-то зверюга проскочил, – ответил старик, открывая пошире дверь. – Точно, не померещилось. Да это же камышовый кот. Вот гаденыш, аж на стол залез, сейчас еще мясо утащит, ну я его ухватом.

– Не тронь, – прикрикнул Драчун. – Это мой зверь, и он такой же полноправный член отряда, как и любой из нас.

– Да, отче, – подтвердил Питер. – Это животное отменный боец и стоит любого королевского гвардейца.

– Ну и компания у вас, спаси Тог, – засмеялся лесник, приглашая путников к столу.

В доме было тепло и пахло ароматными травами, которые свешивались со стропил.

– Я редко принимаю гостей, а поэтому очень скучаю по общению, – завел разговор лесник, разливая по кружкам вино. – Ближайшая деревня отсюда милях в десяти, и я там бываю нечасто, раз в месяц. Тамошние крестьяне нелюдимы. Да и сам по себе народ темный – особо не поговоришь. Обменяешь шкуры и вяленое мясо на муку, сыр, пряности, вино, и обратно к себе в эту глухомань.

– Мясо и шкуры? – недоверчиво переспросил Батька.

– А что, раз я старик, значит, не могу зверья добыть? – ухмыльнулся Варух. – Рука моя тверда и силки еще могу поставить. Ну-ка, положи ладонь на стол и растопырь пальцы.

Лесник взял со стола остро наточенный нож, которым только что нарезал на доске ломтиками мясо.

– Это еще зачем, – Батька одернул руку и спрятал ее под стол, поняв, что удумал старик. – Мне рука целая нужна.

– Смелых значит, не найдется, – улыбнулся старый охотник.

– Держи мою пятерню, – захмелевший Дуболом положил растопыренную ладонь на стол.

– Совсем спятил? – Весельчак покрутил пальцем у виска. – Он тебе сейчас пару пальцев отрежет, мигом из бешеных вылетишь. Нам калеки не нужны.

– Никакой я не сумасшедший, и сам знаю, что…, – не успел Дуболом договорить, как нож в руке лесника забегал между пальцев.

– Вот это да, – не поверил своим глазам Батька. – Молодца! Не завидую тому, кто перейдет тебе дорогу.

Дуболом убрал руку, посмотрел на пальцы, и, убедившись, что они в целости и сохранности, с уважением пожал леснику руку.

– Это старый фокус, который я еще во времена своей молодости показывал на главной площади Эстрада, чтобы заработать на кусок хлеба. Ну да ладно, час уже поздний. А денек сегодня выдался не из легких. Старческим костям отдых нужен. А вы ежели хотите, то сидите. Еды и вина еще много. Только про товарищей ваших не забудьте.

– Эй, Дуболом, пойдем ребят сменим, пусть поедят да погреются, – предложил Пакостник.

– Там у меня комнатка небольшая, специально для дорогих гостей, – сказал лесник, указывая рукой в сторону. – Кроватей не имею, но соломенных тюфяков – хоть отбавляй. Ну, а я, с вашего разрешения, на печку полезу.

Старик проворно взобрался на печь и тут же спрыгнул обратно на пол. По комнате разнеслось злобное шипение. Из-за шторки показалась недовольная морда кота.

– Пушистый, ну как тебе не стыдно, это место нашего радушного хозяина, чье мясо ты уминал за обе щеки, а ну слезай, – приказал Драчун.

Кот сиганул с печки прямо на стол, едва не опрокинув кувшин с вином. Старик залез на печь и поманил зверя к себе:

– Если будешь себя хорошо вести, прыгай обратно, на двоих места хватит.

Котяра довольно мяукнул и одним прыжком оказался на теплой печи.

Глава шестая

Питера разбудил громкий крик. Молодой лорд вскочил с лежанки, уставившись на ошалелого Дуболома, стоящего посреди комнаты.

– Волки, чтоб их Шахир побрал, – заорал бешеный во всю луженую глотку. – Давайте быстрей на подмогу, а то всех лошадей загрызут.

Отряд кинулся к дверям. Питер замешкался, отыскивая меч, который кто-то в спешке задел ногой, и оружие отлетело в конец комнаты. Он выбежал из сторожки, застегивая на ходу пояс с ножнами.

На поляне выли и скалили зубы никак не меньше двадцати волков. Две окровавленные туши лежали в паре метров от крыльца. Пакостник яростно размахивал клинком, описывая замысловатые круги, пытаясь защититься сразу от трех животных. Один из них прыгнул и тут же упал замертво – голова покатилась к озеру и с громким плеском плюхнулась в воду.

Грифона обступили со всех сторон. Однако такое количество врагов его нисколько не беспокоило. Один из хищников решил атаковать, но Руби точным ударом пробил клювом оскаленную пасть. Нападение сзади также не принесло успеха – хвост грифона насадил волка аккурат посередине туловища и отшвырнул его прочь. Гринч достал трубку, и ядовитый дротик угодил в матерого хищника, который подбирался к Руби сбоку. Волки разделились и начали кружить по двое-трое вокруг неожиданно объявившихся людей.

Лошади дико ржали и вставали на дыбы, пытаясь пуститься вскачь. Но от панического бегства животных удерживали веревки, которыми они были привязаны к деревьям. Впрочем, скакунам ничего не угрожало. Хищники сосредоточили все внимание на людях, а лошадей как будто не замечали.

С воинственным кличем на волков бросился Расмус. Он размахнулся боевым топором и ударил особо наглого волчару. Тот повалился со страшной раной в боку. Вудс отмахивался от наседавших на него двух хищников большим мясницким ножом. Волки попались на редкость проворные: пока один пытался подкрасться к нему сзади, другой едва не сомкнул челюсти на запястье, сжимавшем оружие. Если бы не Пушистый, Драчун мог остаться калекой, а то и вовсе лишиться жизни. Кот бросился с крыши дома на врага, запустив острые когти в морду дикому зверю и выцарапал глаза. Вудс перехватил нож и ловко перерезал горло второму волку.

Батька колотил хищников грозной на вид палицей. Шипастый шар кромсал волчьи тела, вырывая куски мяса. Неожиданно на десятника упал волк и повалил его с ног. Батька принялся душить его руками, но тут вовремя подоспел Дуболом, который раскроил дубиной череп зверя. Удар был настолько силен, что волк отлетел на несколько метров.

На середине моста Лис орудовал двумя саблями, стоя на перилах, широко раздвинув ноги. Бешеный выбрал такую удобную позицию неслучайно. Хищники в прыжке бросались на воина, где в воздухе их встречала острая сталь, отправляя окровавленные тела на дно озера. В ночи Лис казался факиром из далекого Минада. Он как будто парил над мостом, исполняя смертельный танец с клинками, сверкавшими серебром в свете полной луны.

За домом лесника Весельчак сцепился с вожаком стаи. Волчара попытался достать клыками до горла бешеного, но тот вовремя подставил под раскрытую пасть руку, второй обхватив хищника. Питер увидел борьбу и поспешил на помощь. Вожак почуял опасность и, освободившись от захвата, цапнул Весельчака за бок. Но уйти не успел – Питер ударом меча перерубил волку позвоночник.

Оставшаяся в живых стая пустилась наутек. Волки растворились в ночном лесу, как будто их и не было вовсе. Лишь мертвые тела хищников напоминали о битве, да кровоточащая рана Весельчака.

– Все живы? – прогремел голос десятника. Быстро пересчитав отряд, Батька довольно кивнул. – Дуболом, Лис, Пакостник – на страже, остальные все в дом. Весельчак, ты как?

– Ерунда, жить буду. Так, куснул маленько, и все.

– Варух, есть чем рану обработать? – крикнул Батька забегая в сторожку. Но в доме никого не было.

– Вот дела, похоже старик слинял, – сделал вывод Питер.

– Кто-нибудь видел лесника, когда напали волки? – спросил Батька.

– Я видел, – ответил гном. – Он одного волчару ножом проткнул, а второй следом на него накинулся и…

– Зря он в драку полез, – вздохнул Смоки. – Его бы никто не упрекнул в трусости.

– Сразу видно, старый воин, – пробасил Батька. – Я это понял, когда он свой фокус с ножом показывал. Думаю, старик специально полез в бойню, чтобы умереть, как подобает солдату, а не в одиночестве на холодной постели.

– Я обработаю рану и перевяжу Весельчака, а ты, Батька, дай приказ своим парням, пусть найдут тело лесника, – Драчун вытер пот со лба. – Надо все-таки старого воина в последний путь проводить, как подобает.

– Твоя правда, вудс, – ответил десятник и вышел из хижины.

* * *

Варуха решили не предавать земле, как того требует Кависти. Волки могли вернуться в любой момент и раскопать могилу. Эти вольные жители леса иной раз не брезгуют и мертвечиной. Поэтому Бешеные Псы положили тело лесника на печь, прикрыли шкурами, заколотили окна, дверь, и тронулись в путь.

На небе уже забрезжил рассвет, и когда отряд вышел из леса на старый тракт, уже совсем стало светло. После битвы с волками в голову лезли противоречивые мысли. Первым на этот счет высказался Питер:

– Никто не заметил странную особенность в поведении волков?

– Что вы имеете в виду, милорд? – спросил Батька.

– У меня сложилось впечатление, что кто-то четко руководил их действиями.

– Я это сразу понял, – сказал вудс. – Как будто волки нападали по четко отработанной схеме. Разбились на небольшие группы и окружили каждого из нас. По сути, они не давали нам собраться вместе, хотели загрызть по одиночке. Прямо таки не звери, а опытные вояки.

– Неужели все-таки это его проделки? – вслух подумал Питер.

– Ты про колдуна? – поинтересовался гном.

Бернс кивнул.

– Я все-таки думаю, что Дейтмар руководил действиями зверей. Магистр Патиас предупреждал, что чародей продал душу Шахиру в обмен на бессмертие и тайные знания. Тогда на площади он подавил мою волю настолько, что я чуть не отдал ему амулет. А с животными фокусы с сознанием, я слышал, проделывать куда проще.

– Милорд, – обратился к Питеру Дуболом. – Если этот колдун такой могущественный, то почему у него ничего не вышло там, на площади?

– Полагаю, что амулет защитил меня от чар Дейтмара. Когда он потерял надо мной контроль, то был просто в бешенстве и напоследок дал понять, что будет постоянно следить за всеми моими передвижениями.

– Но как он узнал, что мы находимся в сторожке лесника? – недоумевал гринч. – Тракт заброшен. За те дни, что мы шли по нему, нам не встретилась ни одна живая душа.

– Откуда мне знать, Смоки, – пожал плечами Питер. – Все колдуны, будь то белый или черный, черпают свои силы от природы и подчиняют ее себе. Если он подчинил себе волю волков, то запросто мог отдать приказ любым обитателям чащобы следить за тем, что происходит в округе. Лес от старой дороги всего в десятке метров. Где гарантия, что и сейчас из-за деревьев за нами не следят волчьи глаза?

– Да уж, дела, – покачал головой Весельчак. – Если это так, то у меня теперь с этим колдуном свои счеты. Из-за него я едва не лишился жизни.

– Кстати, как бок? – справился о здоровье друга Лис.

– Немного побаливает, а в целом неплохо.

– А ну-ка покажи, – попросил Пакостник. Весельчак приподнял рубаху. – Эгей, так у тебя кровь через повязку просочилась, видно, хорошо волчара клыками поработал.

– К вечеру сделаем привал, – сказал Питер. – Заодно посмотрим, насколько рана оказалась серьезной.

– Да ерунда, милорд, – отмахнулся Весельчак. – Рана пустяковая. Немного покровит да перестанет.

* * *

– Никто не против зайчатины? – осведомился Драчун, выезжая из леса к отряду с добычей. Однако ему никто не ответил. Пушистый бежал следом за лошадью вудса.

– Предлагаю чуть отклониться в сторону, – сказал Смоки. – Мы с Руби нашли неподалеку небольшой овраг. С воздуха обследовали местность на несколько миль вперед – вроде все спокойно – ни тебе волков, ни колдунов.

– Вудс тоже спокойное место нашел, а оно вон чем все закончилось, – пробурчал Дуболом.

– Да откуда же я знал, – начал оправдываться Драчун.

– Хватит, Дуболом, вечно ты всем недоволен, – упрекнул того Батька. – Давай, гринч, показывай дорогу.

Идти пришлось недолго. По краям овражка росли кусты и чахлые деревца. Рядом журчал ручей. Батька и Питер расседлали навьюченных лошадей и пустили пощипать траву. Кот припал к воде и принялся лакать.

– Да, – многозначительно сказал Лис, когда снял повязку с Весельчака.

– Что там у него? – крикнул Пакостник разводя костер.

– Странное что-то, – ответил Лис. – Обычно рана начинает гноиться через два-три дня, а тут и суток не прошло.

– Видимо, волчья слюна была ядовитой, – попытался сострить Весельчак.

– Сильно болит? – спросил Расмус, немного надавив пальцем на край раны.

– Сдурел, бородач, – завопил Весельчак, заметно побледнев. – Я тебе что, подопытный в знахарской школе? Еще живой пока.

– Извини, – убрал руку гном. – Ты оказался прав. В волчьей слюне действительно была какая-то зараза. Рана и впрямь сильно загноилась.

– Как бы мне этого не хотелось, все же придется свернуть с намеченного пути, – сказал Питер.

– О чем это вы, милорд? – не понял Весельчак.

– В пятидесяти милях отсюда есть город Монервиль. Остановимся там, нужно показать твою рану лекарю.

– Не стоит из-за меня терять драгоценное время, – запротестовал бешеный. – В пути заживет.

– Это мое последнее слово, Весельчак, – отрезал Питер. – Я не собираюсь с тобой больше спорить. Отряду нужен здоровый воин, а не мертвец.

Костер разгорелся в полную силу. Драчун разделывал заячьи тушки. Пушистый смотрел голодными глазами на мясо, расхаживая вокруг костра и урча в предвкушении пиршества.

– Эй, Смоки, не хочешь мне помочь? – спросил вудс.

– Нет уж, увольте, – гринч посмотрел на тушки и поморщился. – Я же не мясник какой-нибудь.

– Ой, чистоплюй нашелся, – ответил гном, подсаживаясь к вудсу. – Как лопать, так ты у нас всегда в первых рядах, а когда до готовки дело доходит, сразу я – не я, и кобыла не моя.

Гном взял заячью тушку, натер ее солью и нанизал на небольшой вертел. В воздухе запахло жареным мясом. Драчун кинул разделанную тушку Пушистому. Котяра на лету схватил свою законную долю и принялся ее терзать. Разделавшись с зайчатиной, он растянулся у костра и задремал.

– Ну, кто тут самый голодный? – вудс махнул рукой, подзывая товарищей. – Налетай, пока не остыло.

Отряд уселся возле костра и отдал ужину должное.

– Ну ты и кулинар, вудс, – Дуболом облизал жирные пальцы. – Такого вкусного жаркого я давненько не пробовал.

– Это еще что. Я и не такое приготовить могу, – гордо заявил Драчун.

– Значит, решено, ты и будешь кашеварить. Думаю, никто не против? – спросил Лис.

В знак согласия все дружно взревели.

– Давайте укладываться, – Питер вытер руки о платок. – Завтра рано вставать. Батька, я первым на страже постою, не против?

– Что вы, милорд, отдыхайте, мы с ребятами сами управимся.

– Вы дежурили в прошлый раз, теперь наша очередь. Драчун, будь готов, через пару часов тебя разбужу, заступишь в наряд. Смоки, ты следом, а Расмус тебя сменит.

Питер встал и пошел на обход. Все было спокойно. По оврагу гулял слабенький ветерок, играя с пламенем костра. Ручей пел свою вечную журчащую песнь. В траве без умолку стрекотали кузнечики и цикады. Все это действовало на Питера умиротворяюще. Он обошел лагерь кругом и сев возле догорающего костерка, подкинул поленьев. Вверх взметнулись языки пламени, во все стороны разлетелись снопы искр.

Молодой лорд пустился в путешествие по воспоминаниям. Он вновь вернулся на городскую площадь, когда произошла неприятная встреча с колдуном. Этот человек нагнал на него страха. Впрочем, его напугал не сам чародей, а исходившая от него темная сила, которую молодой лорд не мог понять.

Питер всегда относился с неприязнью к черным магам. Когда он был еще мальчишкой, то часто гостил у своего дяди в одной из провинций Катерии. Как-то они пошли на ярмарку, где выступали заезжие гастролеры. Среди них был темный чародей, который показывал магические фокусы. Один из них врезался в память маленькому Бернсу на всю жизнь. Чародей взял курицу и отрубил мясницким ножом ей голову. Кровь брызнула прямо на зрителей. Птица забилась в агонии. Затем он соединил разрубленные части воедино, что-то прошептал, и на удивление зевак голова вновь приросла к шее: вот только с обратной стороны. Тогда, столкнувшись с темным колдовством, Питер испытал одновременно жуткий страх, отвращение и неприязнь. В тот раз на площади его посетили точно такие же чувства. Как будто некая могущественная тварь, пришедшая из мрачных глубин небытия, дотронулась до его души, окутав ее ядовитой слизью.

Питер содрогнулся от отвращения. Во рту пересохло. Он подошел к вьюкам, достал флягу с вином и сделал несколько больших глотков.

«Теперь немного лучше», – отметил про себя Бернс и положил флягу обратно.

Пит пошел к лагерю, разбудил гринча, чтобы тот постоял на часах, а сам завернулся в одеяло возле костра и провалился в глубокий сон.