Читать книгу: «Прыжок через терминатор», страница 2

– Почему ты считаешь это важным?

– Первый закон манипуляции: манипулировать человеком легче, если он выведен из эмоционального равновесия. Второй закон манипуляции: чем сильнее человек возбужден, тем лучше работает первый закон. Если кто-то старательно давит тебе на эмоции, то будь готова к тому, что тебя обманут, – полушутливо ответил Мигель и продолжил с наигранной высокопарностью: – Вы, Саманта, примете участие в моем эксперименте по обоснованию необходимости переживать дофаминовое голодание каждому среднему городскому жителю. А если серьезно, то я действительно считаю, что для большего уровня счастья людям необходимо научиться искать баланс между современной техноцивилизацией и жизнью поближе к природе. За пару столетий выработать адаптивный механизм невозможно. Но я готов выслушать любые идеи по этому поводу.

– Но почему ты так уверен, что нами манипулируют?

– А как ты думаешь, будут ли говорить правду люди, идущие на все, что угодно ради прибыли?

***

Двигатели конвертоплана ровно гудели, а перед глазами Джошуа продолжали пробегать картины из прошлого.

Вот май 2027. Он со своим отделением в столовой на базе. Они смотрели новости по телевизору. Все смотрели затаив дыхание. В Нью-Йорк снова вводилась Национальная гвардия. Около тридцати тысяч человек вышли на улицы. Люди шли неся огромные транспаранты: "Нет пропаганде расовой ненависти!", "Одной работы должно быть достаточно!", "Миру – мир!", "Достойное медицинское обслуживание каждому!", тут и там мелькали красные флаги. Вначале все походило на ставшие за последние три года привычными протестные шествия.

Всем казалось, что только стоит полицейским начать разгонять толпу, то за пару недель всё вернется в обычное русло, а все эти бездельники займутся настоящим делом. Как это и происходило раньше. Но в этот раз что-то пошло не так. Во время первой же стычки копы были вынуждены стрелять на поражение. Погибли первые пять митингующих, а еще сорок три попали в больницу. На следующий день в ответ на стрельбу резиновыми пулями по толпе были убиты трое полицейских, шестеро ранены. Мэр тут же заявил о введении военного положения и запросил о вводе Национальной гвардии. Большая часть респектабельной публики за сутки сбежала из города. Полицейские больше не церемонились с людьми при задержании и стреляли при первом же подозрении на опасность, а иногда и без. Так в Бронксе застрелили пятнадцатилетнего латиноса в тот момент, когда его поразил приступ эпилепсии.

В город зашли гвардейцы, и был введен комендантский час. На въездах в фешенебельные районы появились блок-посты и патрули.

По слухам, которые тиражировали новостные каналы, полиция от своих осведомителей узнала, что зачинщики были из "читателей" и скрываются в Гарлеме. Во время совместной операции полиции и Национальной гвардии по зачистке района не то бандиты, не то эти протестующие ухлопали два отделения гвардейцев и пятерых копов. Похитили оружие, и в итоге Национальная гвардия продвигалась под прикрытием брони, а "Апачи"⁷ разносили здания в пыль по первому же зову гвардейцев. Никто не разбирался, от чьих рук погиб тот или иной мирный гражданин. Гарлем горел. За десять дней весь район перевернули вверх дном, чуть не сровняв с землей. И было непонятно, куда делись эти "читатели" и были ли они в Гарлеме вообще.

"Читательская" истерия нарастала в новостях. Раз за разом из крупных городов приходили новости о митингующих. И с ними уже никто не церемонился. А через две недели из Техаса пришли новости о первом линчевании "читателя". Какие-то бдительные граждане пристрелили разъездного сотрудника одной из крупных корпораций во время отдыха с электронной книгой на лавочке в парке только за то, что он читал и не поддержал одобрительные заявления местных по поводу разгона демонстрантов в Цинцинати. После этих новостей Джошуа сказал Джейку, что если тот не бросит свои книжки, то, скорее всего, закончит точно также.

Не смотря на жесткие разгоны демонстрантов и ужесточение карантинных требований, количество выступлений по стране росло. По-большей части требования были строго экономическими: дать работу, поднять налоги корпорациям, снизить стоимость лечения. Но чаще стали звучать призывы изменить систему образования, национализировать крупную промышленность, объявить импичмент президенту, изменить парламентскую систему. Джошуа, как и многие другие на базе, начинал ненавидеть "читателей". Из новостей было ясно, что эти подонки подбивают самых глупых и нищих на бунт. Эти упыри притащили на его, Джошуа, родину эту красную заразу. Их стоило всех поймать и уничтожить. А ФБР, похоже, перестало мышей ловить.

Но, возможно, всё было не так плохо. Кое-кто из уволившихся сослуживцев через социальные сети приглашали его в какие-то конторы, где, как они утверждали, отличные условия, а главное – там нужны настоящие патриоты, готовые защищать страну от всех этих напастей. Но Джошуа не торопился соглашаться и продлил контракт. Его не отпускало ощущение, что ситуация будет накаляться и он уже скоро будет нужен Корпусу и стране на своем месте. И он ошибся лишь во времени. До операции "Дух свободы" оставался год.

Внезапно гул винтов затих, и в отсек к морпехам влетел один из пилотов. С криками расталкивая попадавшихся на пути парней, он направился к механизму ручного открытия аппарели.

– Парни, мы падаем! Скидывайте с себя все что можете! Мы сейчас упадем в воду. Снимайте с себя всё! У нас отказ двигателей! – кричал пилот.

Джошуа помотал головой, чтобы быстрее придти в себя. Он попытался расстегнуть ремни рюкзака системы подачи патронов к пулемету и в этот момент в приоткрытую аппарель ворвался яркий свет, больно ударивший по глазам привыкших к ночному освещению отсека морпехов. Хвост конвертоплана поднялся выше кабины, и солдаты начали падать друг на друга, все же стараясь ухватится за что-нибудь. Джошуа грохнулся на кого-то. Раздавались стоны, крики боли и ругань.

– Что за черт?! – орал пилот, вися надо всеми, крепко вцепившись в рукоятку механизма.

В этот момент раздался жутко громкий треск, который больно ударил по ушам. Корпус конвертоплана разорвался и хвост начал закидываться по направлению полета. Раздался близкий взрыв и оставшуюся часть корпуса со страшным скрежетом веером пробили поражающие элементы. Джошуа почувствовал сильный удар в спину. И снова раздался близкий взрыв, полностью его оглушивший. Корпус конвертоплана начал вращаться, поворачиваясь хвостовой частью к поверхности воды, до которой было буквально несколько метров. Джошуа успел увидеть опадающий гриб ядерного взрыва на горизонте. Рядом с остатками конвертоплана произошел еще один сильнейший взрыв и капрал Корпуса морской пехоты США Джошуа Брэнниган потерял сознание.

***

В то время, когда первая волна десанта приближалась к территории Китая, на секретной базе в пустыне Мохаве, которая выступала резервным штабом Верховного командования, проходило совещание высших руководителей правительства и армии США. В гигантском кабинете, в котором все стены были обвешаны огромными мониторами, на которые выводилась вся актуальная информация, были лишь военные в звании не ниже генерала, руководители всех разведывательных агентств, президент и вице-президента с парой помощников.

Президент обратился к министру обороны:

– Послушайте, Сэм, ошибки быть не могло? Это точно, что русские ракеты выпущены по нам?

– Да, мистер Президент! Удары по базам в Европе уже прошли. Ожидаем информации об уроне… Удар по Западному побережью ожидается через пару минут, сэр.

– Но как? Как это могло произойти?

Президент обвел всех взглядом.

– Кто-нибудь, поясните… Они что, нарушили наши договоренности?

– Мистер Президент. Мы не можем связаться с Москвой. У нас нет никакой информации, кроме той, что уже сообщили, сэр. Они атаковали нас, сэр, – сказал вице-президент.

– Джек, – президент повернулся к директору ЦРУ, – Вы утверждали, что эти люди полностью поддержат нас. Что произошло?

Тот только развел руками.

– Несколько наших боеголовок упало на территории русской Сибири, сэр, – невнятно, надеясь, что его не услышат, сказал министр обороны.

– Что-что?

– Несколько из наших боеголовок упали в Сибири, сэр.

– Они упали… То есть они просто упали?

– Нет, сэр. Они отработали, как и должны были, сэр. Взорвались, сэр.

– Вы хотите сказать, что мы ударили и по русским?

– Да, сэр, – министр обороны потянулся за стаканом с водой, чтобы промочить пересохшее горло. – Сейчас у меня нет информации, почему в ракетах были координаты России… Сбои в системах управления… Или какие-то другие ошибки…

– Да и какая разница сейчас?! Главное – это то, что вы втянули Россию в драку на стороне нашего врага… Черт побери… Черт бы вас побрал, тупицы медноголовые!

Глава 2. Карантин

Словно по щелчку выключателя заработало сознание Джошуа Брэннигана, но его не покидало ощущение, что всё происходит во сне. Он осознавал себя как нечто бесформенное и летящее с бешеной скоростью через просторы Вселенной, не вступая во взаимодействие ни с одним объектом, встреченным на пути. Так, словно он был частицей, способной пройти сквозь ядро звезды и сохранить все свои свойства. Ничто не могло причинить ему ни малейшего вреда, будто он являлся чем-то нематериальным. Каким-то непонятным образом он понимал, что это так и есть, а в сознании всплыло до этого неведомое определение. Он попытался определить его значение и смог описать лишь как "одновременность информации и волны". Физики двадцатого века назвали бы это информационно-волновым дуализмом. Пусть это и не несло в их время никакой адекватной смысловой нагрузки.

Мгновенно-бесконечное путешествие закончилось жутким ударом, потрясшим каждую молекулу Джошуа и перемешавшим все ощущения теплым гулом серебристой тональности со вкусом тяжелого цвета. Закончилась эта фантасмагория чувственных ощущений острым приступ тошноты и сильным привкусом металла во рту. Слепящий свет ударил его по глазам, а звук с такой силой наполнил его голову, что он не удивился, если бы она лопнула как арбуз. После чего он упал с высоты примерно в метр. В голове оставался гул, от которого мысли разбежались как тараканы при включении света. Только твердый и холодный пол рассказал его телу, что он еще жив.

Джошуа осознал, что правой рукой сжимает рукоятку пулемета, а система боепитания всё также на спине. Он с усилием подогнул ноги и, хорошо упершись левой рукой в пол, сел на колени. Все плыло перед глазами, но все же он различил фигуры людей метрах в восьми перед собой. Он начал приподнимать ствол пулемета, чтобы направить на них. Это стоило ему неимоверных усилий.

– О-о-о-о ы-ы-ы-ы – пытался сказать Джошуа. – К-о-о-о ы-ы-ы-ы?

Он продолжал нечленораздельно мычать. Зрение возвращалось к своей нормальной функциональности значительно быстрее других чувств. Вдруг из группы вперед вышел чернокожий человек и вытянул руку в сторону Джошуа. В руке было что-то смутно похожее на детскую погремушку с усеченной сверху сферой.

– Бросьте немедленно эту штуку! – проговорил мужской голос.

Голова Джошуа взорвалась от боли при первых же звуках. Он продолжал поднимать ствол пулемета так, чтобы люди попали в прицел.

– К т о уу в ыы ? – наконец он смог выговорить почти нормально, хотя язык так и не пришел в полное подчинение разума.

– Бросьте свою штуковину! Вы понимаете меня или нет? Бросай, черт тебя дери, или я вырублю тебя!

Боковым зрением Джошуа увидел справа какое-то движение и попробовал быстро перенаправить туда ствол пулемета. И в эту же секунду он потерял сознание.

Когда он очнулся, то лежал все также на полу, но оружия при нем уже не было. Состояние его явно улучшилось, и он мыслил четко и трезво. Стараясь не привлекать внимания, он легкими поворотам головы постарался охватить взглядом помещение, в котором находился. Это было в ярко освещенное помещение примерно в сто пятьдесят- двести квадратных метров с потолками метров шесть-семь высотой. С потолка лился свет, очень похожий на настоящий солнечный. У дальней от него стены находилась странная, почти кубическая конструкция с размерностью примерно в пять метров, в центре которой была горизонтальная площадка на высоте около метра. Слева от него стояли две группы людей. Четверо мужчин в обычной на первый взгляд одежде стояли довольно далеко от Джошуа. Трое из них были белыми и один азиат. Вторая группа была ближе. В ней были бородатый чернокожий мужчина и три человека в костюмах биологической защиты с темными непроницаемыми стеклами шлемов. На груди каждого человека в костюме в районе левой ключицы виднелся красный огонек и был виден объектив. По движению второй группы он понял, что его хитрость не удалась и тот факт, что он пришел в сознание, был замечен. Люди в костюмах вместе с темнокожим подошли к Джошуа.

– Вставайте! Мы знаем, что вы пришли в себя, – проговорил чернокожий мужчина.

Джошуа сел. Голос, похожий на синтезированный, исходил от ближайшего человека в костюме.

– Как вас зовут?

– Джошуа Брэнниган. Капрал Корпуса Морской Пехоты США Джошуа Брэнниган. Вы кто? – решил он задать встречный вопрос.

– Старший врач инфекционного отделения местной больницы Хосе Карлос. Вы говорите на эсперанто?

– Нет. Это какой-то язык? Я впервые слышу.

– Хорошо. Я продолжу использовать автопереводчик. И да, эсперанто – это язык. Есть ли у Вас хронические заболевания?

– Нет, насколько я знаю, нет.

– Очень хорошо. Гражданин Джошуа Брэнниган, я предупреждаю Вас, что идет видеозапись всего происходящего для избежания конфликтных ситуаций сейчас или в будущем. Я, как врач-инфекционист, вынужден ограничить вашу свободу перемещения, так же, как и этих граждан. На текущий момент имеется риск передачи инфекционных заболеваний. Вы все будете помещены в карантин по месту нахождения. Сейчас вас всех осмотрит робот-диагност и сделает несколько тестов. Пожалуйста, снимите рубашки.

К столу подъехал робот высотой приблизительно полтора метра. На вращающейся "голове" находилось несколько камер, а из корпуса торчало пять-шесть манипуляторов разных форм, часть которых были сложены в несколько раз. Из "недр" робота раздался голос:

– Назовите себя.

– Джошуа Брэнниган.

Робот "разглядывал" Джошуа около минуты, после чего снова заговорил:

– Немного отодвиньте левую руку от тела. Вот так, хорошо.

Один из манипуляторов оказался гибким, и он обвил бицепс Джошуа. Через тридцать секунд он освободил руку человека, а на груди робота промелькнули цифры давления.

– Поверните, пожалуйста, руку ладонью вверх.

Джошуа повиновался. Другой манипулятор обхватил его локоть, что-то прижал с двух сторон от вены и после секундой паузы воткнул ему шприц в вену и набрал кровь.

– Спасибо. Осмотр окончен.

И робот поехал к группе людей без костюмов защиты, успевших снять рубашки и футболки. Приблизительно через десять минут доктор и робот-диагност покинули помещение. За ним вышла группа людей без костюмов, и Джошуа остался один с оставшейся парой человек в защитных костюмах. Один из них выглядел настоящим гигантом. Он был выше Брэннигана на полголовы.

Пара представилась. Это были два "милиционера" и цель их присутствия стала очевидной. Они тщательно расспрашивали Джошуа обо всем. Кто он такой, где жил, где родился, где служил. Опрос занял не меньше получаса. После чего его предупредили, что покинуть здание будет невозможно, все входы и выходы заблокированы, а ему достаточно вести себя "разумно" и никто не будет его ни в чем ограничивать. В общем, переживать ему не надо, достаточно быть просто "культурным человеком". Джошуа заверил, что он будет самым законопослушным гражданином, и защитники закона ушли.

После этого в помещение заглянул темнокожий бородач и позвал Брэннигана. Джошуа вышел в большой коридор, где остались только пять человек без костюмов.

– Кто-нибудь объяснит мне где я, и что здесь происходит? – спросил Брэнниган темнокожего, обоснованно считая его старшим в группе.

– Давайте знакомиться, капрал Брэнниган. Я – профессор Джордж Фанастил. И в свое время я тоже был в звании капрала.

– Вы служили?

– О да! Еще как служил! – темнокожий широко улыбнулся.

Остальная четверка приблизилась к Джошуа. И по очереди мужчины стали представляться.

– Клаус Шнайдер, – потряс руку Брэннигана шатен лет тридцати пяти-сорока. – Германия, Берлин.

– Поль Делиль, – следующим был тощий, с волосами до плеч, брюнет. – Франция, Сорбонна.

– Кевин МакДермот, – пожал руку Джошуа рыжий здоровяк под пятьдесят, с легкой щетиной с проседью. – Шотландия, Глазго.

– Как там старушка Англия? – спросил Джошуа. – Процветает?

МакДермот стоял словно оглушенный.

– Англия? Да вроде не хуже других живет. Вполне себе.

– Джошуа, стойте-стойте. Как думаете, какой сегодня день? – вмешался Фанастил.

В этот момент руку протянул азиат.

– Шао Джин, Китай, Шанхайский университет Академии наук КНР.

Джошуа отдернул руку, словно его током ударили.

– Это такая шутка? Вы думаете это смешно? Где я?

– Джошуа, назовите сегодняшнюю дату, – сказал профессор.

– Эээ… 24… июня… 2028 года. Да. 24 июня 2028 года. Так было когда… Где я?

Все переглянулись. МакДермот присвистнул.

– Похоже, что важнее не где вы, а когда, – заговорил Фанастил. – На дворе апрель 2194. Точнее, 12 апреля 2194 года. Между прочим, поздравляю всех с днём Гагарина. В этот день человек впервые сделал шаг за пределы атмосферы Земли. А Вы находитесь в научном городке университета Филадельфии, город Маркс, штат Миссисипи, Социалистические Соединенные Штаты Северной Америки.

Джошуа почувствовал, что его мутит. Ноги непроизвольно сделали два шага назад и он наткнулся спиной на дверь.

– Как? Как это всё произошло?

– Что именно?

– Почему Социалистические?

– А-а-а-а. Понятно. Произошло это также, как и раньше происходило. Война, революция, гражданская война, – спокойно проговорил Фанастил, пожав плечами. – Все проходило по уже изведанному в двадцатом веке пути. Словно человечество не усвоило ни одного урока того столетия. А Вы, похоже, были свидетелем того, как сворачивалась та пружина, что, развернувшись, перевернула мир, чуть не расколов наш милый шарик на куски. Если, конечно, отбросить пару других теорий.

– Коммуняки все-таки победили? – Брэнниган с усилием подавил желание наброситься на китайца и придушить его. Он понимал, что его снова вырубят и тогда уж точно лишат всякой свободы действия.

– Скажем так, победил разум. И я прошу Вас на время карантина быть максимально разумным. У нас нет желания постоянно применять станнер. Я полагаю, Вы достаточно цивилизованный человек и избавите нас от необходимости запирать Вас в отдельном помещении. А сейчас, капрал, уже довольно поздно, и нам пора устраиваться на ночлег на последнем этаже этого прекрасного здания, чтобы наслаждаться предоставленными этим событием возможностями. Соберитесь и следуйте за нами.

Только сейчас Джошуа увидел, что возле дверей стояло шесть набитых чем-то рюкзаков и столько же коробок. Профессор Фанастил раздал каждому по рюкзаку и коробке.

– Идемте, капрал Брэнниган! Нам предстоит подняться на четыре этажа выше, так что шагайте бодрее. Гляди веселей, боец! Еще ни одному двуногому не помешала прогулка перед сном! Нужно с максимальной пользой использовать весь потенциал человеческих тел, подаренный нам эволюцией!

Четверка рассмеялась над шуткой профессора. Джошуа же было не до смеха. Он медленно приходил в себя, и в его голове роились мысли.

"Посадят в концлагерь… Какого черта немец, француз и бриташка делают вместе с краснопузыми? Европа тоже продалась комми? Кто-нибудь организовал сопротивление? Черт. Когда это произошло? Какое, к черту, Сопротивление? Бежать и партизанить? Что, черт его подери, мне делать? ЧТО ДЕЛАТЬ?"

Как во сне он поднимался, продолжая думать о своей незавидной участи, в середине группы – трое шли впереди, а Фанастил и МакДермот шли за ним. Джошуа понял, что без подробного изучения того, что тут происходит, попытка бегства провалится.

По залитым светом коридорам и широким лестницам они пришли в просторное помещение с высоким потолком и окнами во всю стену, за которыми не было ничего видно, только беспросветная темнота. На полу было ковровое покрытие, и при входе в эту комнату все разулись. Все остальные прошли несколько метров вперед и взялись распаковывать коробки и рюкзаки. Профессор оглянулся на стоящего Джошуа и сказал:

– Что Вы застыли, капрал? Это наше помещение для медитации, которое на время станет и нашей спальней. Проходите, проходите… И давайте уже располагайтесь. В коробке надувная кровать. Доставайте. Сейчас мы принесем компрессор. Располагайтесь, как дома.

– Медитации? Зачем вам медитации? Это сейчас модно? Или вы буддисты какие-нибудь?

Профессор повернулся к окнам и, постояв так некоторое время, сказал:

– Ну, как Вам сказать… Признавать себя религиозным человеком можно только будучи совершеннолетним. Я, например, так и не могу поверить в реинкарнацию. Даже сейчас нет документально подтвержденных случаев, и мы до сих пор не можем определить, что же такое сознание и как формируется наше "Я". Так что основа научного подхода – измеримость и повторяемость результатов эксперимента здесь пока не соблюдается. Поэтому мне проще заниматься медитацией и использовать "освобождающие действия" как эффективные инструменты повседневной жизни, которые мне вручили, когда я был ребенком. Такой подход лично для меня кажется достаточно честным. Так меня учил отец, а его – мой дед. Что же до буддизма, то Сидхартха Гаутама учил, на мой взгляд, очень важным вещам, но я так и не стал просветленным. И не знаю никого, кто мог бы себя таковым считать. Хотя мы иногда так шутливо называем некоторых наших сограждан. И все же… некоторые слова Гаутамы нашли измеримое подтверждение спустя 2500 лет, и это позволило совершить революционный рывок в научно-техническом прогрессе. Да и очень серьезно изменило наше общество.

– Это чему же он такому ценному учил?

– Ну, например, о пользе медитации. И о неотделимости всех процессов и явлений. Это вылилось в сознательное участие в политической жизни практически каждым человеком в наше время. Быть диалектиком не очень просто, но порой возможно. О-о-о-о… Индивидуальный суточный рацион, – профессор опустошал рюкзак, – Вы голодны, Джошуа?

Джошуа прислушался к своим ощущениям и отрицательно помотал головой.

– Что же Вы все стоите, как соляной столб? Давайте распаковывайте все чем Вас снабдили. Кровать раскладывайте где-нибудь вот здесь. Так, чтобы не мешать друг другу.

Джошуа начал распаковывать вещи. Вернулся МакДермот, который успел выйти, пока профессор и Брэнниган разговаривали с компрессором и удлинителем. Джошуа подумал, что прогресс все-таки не так далеко ушел за это время. Через пятнадцать минут на полу стояли шесть надувных кроватей со спальными мешками на них. Француз чем-то хрустел, старательно оберегая пол от падения возможных крошек. Китайца нигде не было видно. МакДермот и Шнайдер громко спорили, периодически переходя с языка на язык, при этом используя как английский с немецким, который Брэнниган еще мог узнать, так и еще какой-то непонятный язык. Спорили они о литературе, перепрыгивая с века на век и упоминая то Сэлинджера, то Дидро, то Гете, то называя еще какие-то имена, которые были абсолютно незнакомы Джошуа.

– Профессор, а Вы американец?

– Да. Мой дед остался здесь уже после армии. Так что я – американец в третьем поколении. Почему это Вас интересует.

– Просто так. Праздный интерес. Почему в Америке спрашивают про какой-то эсперанто?

– Эсперанто стал сначала языком производственного общения почти сто лет назад, когда серьезно увеличилась миграция людей по всей планете. А потом он стал обязательной частью начального образования. Он одинаково оскорбляет любых националистов, – профессор рассмеялся и продолжил абсолютно серьезно. – Для того, чтобы сохранить все человечество, потребовался отказ от идей превосходства той или иной нации и её культуры. Диалектика. Только равенство всех культур создало почву для их развития и спасения жизни на планете. Это долгий путь, который все еще продолжается, несмотря на то, что есть люди, которые хотят все это законсервировать и вернуть ушедшее прошлое. Стремление сохранить "статус кво" – вот что было и будет сильнейшим тормозом любого прогресса. Инерция сознания масс. Так-то… Для Вас наверняка будет диковинным то, как сейчас мы живем. Необходимо будет позаботиться, чтобы после карантина Вам выделили персонального тьютора. Да уж! Надо будет завтра связаться с местными самуправами и решить тьму вопросов. Давайте-ка готовиться ко сну. Пойдемте, покажу, где тут туалет и комната для болтологии.

– А английский?

– Английский сохранил неофициальный статус международного языка науки. Как медики до сих пор учат латынь, так и любой, кто хочет заниматься наукой, должен изучить английский. И, естественно, это один из государственных языков в Штатах.

Они прошлись немного по этажу. Наличие туалета напомнило Джошуа, что он живой человек. Он оправился, умылся, после чего экскурсию по этажу продолжилась.

– Вот здесь мы занимаемся болтологией до или после медитации… Вот тут Вы найдете питьевую воду, чай, кофе…

Это было довольно большое помещение, в котором стояло несколько столов в один ряд и были расставлены стулья.

– Это как бы клуб для дискуссий?

– Нет, что Вы… Для дискуссий у нас немало конференц-залов во многих жилых зданиях, образовательных заведениях и даже на заводах и самых маленьких фабриках. Кстати, здесь он находится на первом этаже, по коридору направо от спортзала.

– У Вас тут и спортзал есть?

– И очень приличный. Ученым, знаете ли, необходимо регулярно обеспечивать хорошую циркуляцию крови в мозге, – профессор широко улыбнулся. – Если захотите, кто-нибудь из коллег проведет Вас завтра по первому этажу. Это здание целиком и полностью наше на время карантина.

– А как долго он продлится?

– Если не будет ничего экстраординарного, то он закончится через три недели. И все мы вернемся к обычному распорядку жизни. А с Вами будут разбираться социопсихологи, скорее всего. Давайте-ка вернемся в медитативную и завалимся спать, – профессор поднял левую руку так, словно там были часы. Часов там не было, но был браслет шириной примерно в дюйм. Джошуа не удивился увидев свечение дисплея. – Ого. Первый час ночи. Джошуа, я уже немолодой человек и мне пора баиньки. Возвращаемся.

За несколько минут обратного пути Джошуа узнал, что профессору уже пятьдесят два года, он женат и у него двое сыновей. Один из которых уже взрослый, а второму скоро идти в армию. Его удивило, что профессор с гордостью в голосе сказал, что тот сам этого хочет и не может дождаться своего девятнадцатого дня рождения. В этом возрасте начинается призыв.

Когда они вернулись в "медитативную" то все остальные уже валялись на койках. Европейцы лежали в одежде поверх спальных мешков. Делиль меланхолично смотрел в потолок, закинув руки за голову. Макдермот и Шнайдер продолжали спорить. Китаец залез в спальный мешок и уставился в то, что Джошуа определил бы как согнутый пополам лист бумаги, если бы не цилиндрическая часть диаметром примерно в полдюйма по всей левой стороне, зажатая в левой руке китайца. Рядом с его койкой лежала аккуратно сложенная одежда.

– Коллега Шао высказал дельную мысль, Джордж, – сказал Делиль. – Раз нас тут заперли, то нам надо позаботится о чистой одежде. Мы уже заказали.

– Кстати, да. Я завтра помогу с заказом Джошуа. Вы двое, если хотите продолжить ваш спор, то шагайте в болтальню. Дайте старику отдохнуть.

Спорщики рассмеялись, но встали и вышли из комнаты.

– А почему не видно звезд? Это какая-то экологическая проблема? Смог?

– Да какой тут смог? Наш корпус в центре большого парка, можно даже сказать – леса. Просто все здание под защитным силовым куполом, – ответил Делиль.

– Силовое поле?

– Ага. Твое появление так всех перепугало, что Джордж даже с дозиметром по этажам бегал, пока ты был в отключке. Вот и натянули поле, чтобы ни одной молекулы воздуха не могло пройти мимо систем очистки. Пожарные управились минут за пятнадцать. Шустрые ребята. Если хочешь, завтра спустимся, я тебе покажу шлюз, устроенный на входе. Прямо космическая станция получилась, – Делиль хохотнул.

Китаец положил цилиндр на одежду и пробурчал:

– Поль! Серьезно. Если хотите болтать – шагайте к Шнайдеру с МакДеромотом. Спокойной всем ночи.

– И тебе, уважаемый коллега.

Поль Делиль слез с койки, разделся и залез в спальник. Джошуа последовал его примеру и попытался заснуть. Сон не приходил. К нему все относятся вполне хорошо, но остается гаденькое чувство, что это наигранное дружелюбие. Он пытался размышлять о политике, пытаясь вспомнить, кого же называли социалистами в новостях, пока он был там, в своем времени. "В тогда"… Джошуа горько ухмыльнулся. Как могло это "тогда" где все было довольно ясно и понятно превратиться…

"Во что превратиться, Джош? Давай говорить прямо. Тебе нужно больше информации. Еще больше. Ясно только одно: американцы отбросили идеалы свободы и демократии и дружат с тоталитарным коммунистическим Китаем… И сбежать тебе, Джош, дружище, точно не выйдет. Только это и понятно." Так он думал, продолжая ворочаться. Через несколько часов сон все же победил его.

Утром его разбудил Делиль и сопроводил на завтрак. Кафе-столовая находилась на первом этаже, куда они вдвоем спустились на лифте. Остальные их уже поджидали там. Столовая могла вместить, наверное, две сотни человек одновременно, и картина небольшой группки за столом вызвала у Джошуа ощущение словно он находится в фильме о постапокалипсисе.

На столе была расставлена еда. Пицца, что-то из китайской кухни. Профессор доедал лазанью.

– А вот и наш соня. Выбирайте себе что-нибудь, Джошуа. Кофеварка вон там, – профессор махнул рукой в дальний угол, где была длинная стойка. – Персонал допущен не будет, это ясно. Робофицианты отключены. Еду нам доставляют из города через шлюз. Мы взяли на себя наглость управлять вашими запросами, пока вы спали. Давайте, завтракайте, и я покажу Вам первый этаж. Может быть, даже отвечу на какие-нибудь вопросы. Конференц-зал полностью в наших руках.

Джошуа сходил за кофе и взялся за пиццу. Пока он ел, за столом остался только профессор Фанастил. Остальная четверка разбрелась. МакДермот отправился вздремнуть в "медитативную". Делиль и Шнайдер отправились в лабораторию, а Шао Джин сказал, что пойдет подумать в библиотеку.

После завтрака профессор провел Джошуа по первому этажу и показал спортзал. Он действительно оказался великолепно обеспечен снарядами и тренажерами. Как прикинул Джошуа, тут также могла за раз заниматься сотня человек. Он поинтересовался у профессора по поводу такого размаха, на что получил ответ, что это еще маленький филиальчик в небольшом городке, а значит, все организовано по минимуму. Джошуа даже не смог представить, как же должен выглядеть спортзал "по максимуму". Закончили они свой поход в конференц-зале.