Читать книгу: «Золото колдуна», страница 4

Но разрушительная сила третьего Настиного выстрела ещё не была исчерпана. Упавшая глыба лишила опоры сосну, стоявшую на краю обрыва. Дерево зашаталось, надрывно заскрежетали, вырываясь из земли и лопаясь, обнажённые корни. Шумнув вершиной, сосна нырнула вниз и с треском ударилась о землю. Постояв секунды две в невообразимом положении, точно раздумывая, дерево пошатнулось налево и рухнуло плашмя.

По луже, в которой вынужденно принимали ванну ганфайтеры, пошла рябь.

– Валим отсюда… – слабым голосом произнесла Надия.

Повторять два раза не потребовалось.

Через полчаса водитель такси, которого вызвала Надия, с удивлением лицезрел двух парней и двух девушек в одном белье, с комьями грязной одежды в руках. У одного парня было ружьё, и несколько мучительных секунд таксист раздумывал, не лучше ли развернуться и дать по газам. Страсть к наживе переборола осторожность, и наши герои благополучно вернулись в гостиницу.

Вечером они сидели в двухместном номере Родиона, опустевшем наполовину из-за дезертирства Василисы, пили чай и со смехом вспоминали приключения, на которые были так богаты предшествующие дни.

– Всё, ребята, нам надо срочно валить из города! – хохотала Надия. – Если мы завтра до обеда не уберёмся, тут начнётся гражданская война и извержение вулкана!

Наутро экспедиция выдвинулась на маршрут. Надия побаивалась за Настю – девушку хрупкую и опыта походов не имевшую совершенно. Поэтому её, невзирая на протесты, предельно разгрузили, оставив в рюкзаке только её одежду, килограммовый пакет с гречкой, банку тушнины и ещё какую-то мелочь.

Первый день похода прошёл вполне благополучно. Неофитка достойно выдержала испытание – не ныла, не хныкала, не требовала к себе повышенного внимания, но и не мешала своим более умелым спутникам, пытаясь доказать собственную искушённость. Словом, вела себя как примерная ученица. Зато Надежде пришлось выдержать не одну пикировку с мужской половиной экспедиции: парни были уверены, что ориентируются в незнакомой местности лучше, чем какая-то девчонка, а потому то и дело требовали внести поправки в маршрут. Три штурмана – это, как скоро выяснилось, похуже, чем три капитана. В результате путешественники заложили изрядный крюк и вышли к левому берегу водохранилища вместо правого, на котором Надия запланировала промежуточную стоянку. Левый берег – крутой и лесистый – меньше подходил для стоянки, чем луговой правый, но шагать лишние пять вёрст отчего-то никому не захотелось. Пошарив немного по лесу, путники нашли подходящую ровную площадку, от которой был удобный спуск к воде, и на ней разбили лагерь.

…Темнело. В кустах по соседству щёлкал запоздалый соловей. Настя лежала на коврике-«пенке», подложив руки под голову, и смотрела в тёмное небо, где одна за другой проступали звёзды. Надия с удовольствием прихлёбывала чай из деревянной кружки и похрустывала сухарями. Пётр механически обламывал тонкие веточки до размеров спички и кидал на угли, наблюдая, как они вспыхивают.

Родион выволок из-под тента свой рюкзак и вытянул из него какой-то продолговатый предмет.

– Это что? – спросил Пётр.

– Похоже на сковородку со струнами, – оценила Надия, когда Родион вытащил странный предмет из чехла.

– Вы что, никогда банджо не видели? – удивился Родион.

– Видели, видели. Не такие уж мы тёмные, – ответила Надия. – Просто я не видела, чтобы ты на нём играл.

– Я учусь, – скромно ответил Родион. Надия многозначительно хмыкнула. – Но кое-что уже умею, так что ушки можете не затыкать.

Он сел, примостил «сковородку со струнами» на коленях, нацепил на три пальца правой руки пластиковые когти и извлёк несколько звонких и сухих звуков.

Настя, явно заинтересованная, села, обхватив руками колени. Родион улыбнулся и добыл из «сковородки» лихой мотивчик.

– В Зурбагане, в горной, дикой, удивительной стране,

Я и ты, обнявшись крепко, рады бешеной весне… – запел он.

Пел он средне: в Teatro alla Scala его бы не приняли даже за взятку. Но голос, слух и чувство ритма у него имелись, а для залихватской песенки в стиле Дикого Запада этого было более чем достаточно:

 
…Если крикнешь — эхо скачет, словно лошади в бою;
Если слушаешь и смотришь, ты воистину в раю.
Там ты женщин встретишь юных, с сердцем диким и прямым,
С чувством пламенным и нежным, бескорыстным и простым…
 

Надия, которая поначалу скептически ухмылялась, потому что не подозревала у Родиона музыкальные таланты, поймала себя на том, что подёргивает плечами в такт разудалой мелодии. Да и остальные тоже, судя по глазам, «завелись». Родион улыбнулся. Его пальцы порхали по струнам, то высекая резкие, задиристые аккорды, то вызванивали игривый перебор:

 
…Если хочешь сердце бросить в увлекающую высь, —
Их глазам, как ворон черным, покорись и улыбнись!
 

– Круто! – искренне сказала Надия, когда Родион подвёл итог несколькими трескучими аккордами, похожими на далёкие винтовочные залпы.

– А песня… Это ведь из Грина, да? – спросила Настя.

– Именно, – кивнул музыкант. – Был у меня в соплячьем возрасте период увлечения его писаниной.

– А потом? – спросила Настя.

– А потом прошёл, вот и всё. Потом мои книжные предпочтения сменились, и я перешёл на Луи Буссенара.

– Читала, – кивнула Надия. – Слушай, Родик, сыграй ещё что-нибудь такое! Ты классно играешь, я после этого твоего Гарбузяна…

– Зурбагана, – вежливо поправил Родион.

– Не важно. Я после него просто ожила, честное слово! Как у тебя это получается?

Родион самодовольно улыбнулся.

– Владика не хватает с его гармошкой, – заметил Петя. – Вот был бы готовый кантри-ансамбль.

– О нет! Только не Владик! – с неподдельным ужасом воскликнула Надия. – Он же маньяк! Ты что, забыл? Он через минуту разговора предлагает «что-нибудь сыграть» и, если не откажешься, будет полчаса насиловать уши своим скрипом. А откажешься – так сразу обида смертная! Он бы нас ещё на маршруте задолбал!

– Да уж, ну его! Я бы лучше взял напарницей какую-нибудь симпатишную скрипачку. Например, Мэгги из «Country Sisters», – размечтался Родион. – Пускай скрипит на скрипочке и задницей крутит.

– Эта американская сучка тебя взяла бы только сапоги чистить, – ответила Надия: ни одна нормальная девушка не потерпит, чтобы в её присутствии парни хвалили другую.

– Она не американка, а чешка, – сказал Родион, перебирая струны. – И она действительно классная скрипачка.

Надия презрительно фыркнула.

– А спой что-нибудь такое… лирическое, – неожиданно попросила Настя. – Или банджо для лирики не подходит?

Родион издал горлом странный звук и прихлопнул струны ладонью:

– Можно и лирическое, – он перебрал струны. Задумался на несколько мгновений…

 
– Дева Бури, вестница печали,
Наяву — иль, может быть, во сне —
Из какой недостижимой дали
В этот вечер ты явилась мне?
 
 
Видел я, как в небе тёмно-синем,
Оседлав неведомую тварь,
Ты летела, голову закинув,
На закат, где дотлевал пожар,
 
 
Голубым окутанная светом,
Рассекала звёздные рои,
И хвостом взбесившейся кометы
Развевались волосы твои.
 
 
Смех твой, дерзкий, страшный и манящий,
Раздавался в тёмных небесах,
А внизу, в непроходимых чащах
Откликались волчьи голоса.
 
 
Пронеслась, оставив след белёсый
Медленно истаять в синеве.
Тьма ночная наступает косо,
Расстилая тени по траве.
 
 
В облаках и в омуте стоячем
Отзвук смеха звонкого дрожит.
Ты даруешь славу и удачу
Тем, кто головой не дорожит.
 
 
Дева Бури, вестница печали!
Не во сне, а точно — наяву
Ты придёшь. Тебя мы долго ждали,
И рубин прольётся на траву.
 
 
А когда закончится удача,
Сталь чужая подведёт итог,
Хлынет жизнь из жил рекой горячей
И земля рванётся из-под ног,
 
 
Снова ты предстанешь предо мною
В зыбком свете недалёких звёзд
И укажешь призрачной рукою
Мне дорогу на пурпурный мост.
 
 
Я уйду в неведомые дали,
На весёлый праздник — вечный бой,
Дева Бури, вестница печали,
Вечно очарованный тобой.
 

Стихли переборы, и путешественники долго сидели в молчании.

– М-да… серьёзная вещица, – признала Надия. – А чьё это?

– Не помню, – соврал Родион. Он отлично знал, «чьё это», потому что сам сочинил стихи и придумал к ним музыку. Однако он опасался, что если признается в своём авторстве, то друзья станут неискренне хвалить его творчество – или, наоборот, примутся выискивать блох. Нет уж. Пусть принимают песню как есть…

– А Дева Бури – это валькирия? – предположила Настя.

– Судя по всему, – ответил Родион.

Путники снова замолчали. Родионова песня очень удачно легла на общее настроение, порождённое ясным тёплым летним вечером и безлюдными просторами вокруг, когда душу охватывает светлая грусть и томительно-сладкое предчувствие чудесного приключения.

На следующий день, поднявшись до света, кладоискатели закусили, свернули лагерь и пустились дальше в путь.

Они не знали, что за день им предстоит. Не знали, что в конце следующего дня им всем искренне захочется сдохнуть, а потом судьба не раз предоставит им такую возможность.

Глава 5. Добро пожаловать, гости дорогие!

– Эй! – крикнула Настя из-за раскидистой ивы. – Я, кажется, что-то нашла!

– Кажется, мы у цели! – пропела Надия, подойдя ближе.

Это были остатки мраморного моста, перекинутого через ручей. Годы не пощадили его: перила обрушились, арка потрескалась, и половина её лежала на боку в воде. Но вторая половина держалась на удивление надёжно, и путешественники, хоть и с великими предосторожностями, но перешли по ней на другой берег.

– Добро пожаловать, гости дорогие! – Надия просто светилась от счастья. – Что я говорила? Пришли как по ниточке! Вот она, усадьба Рудневых!

– Ты так уверена? – недоверчиво спросил Петя, хотя ему на самом деле очень хотелось, чтобы это была та самая усадьба. И чтобы в ней действительно водилась злобная нежить. И чтобы он всех героически спас…

– А что ещё тут может быть? Точно вам говорю, мы дошли! Теперь – вперёд и только вперёд!

– Вперёд, вперёд, а то кошка обдерёт, как говорил мой дедушка, – добавил Родион.

Лес, росший по ту сторону ручья, ничем не отличался от того, через который они только что шли. Через полчаса впереди замаячила прогалина, похожая на просеку. Но это была не просека, а старая-престарая мощёная дорожка. Когда-то она была выстлана большими плоскими шестигранниками (вытесанными из габбро-диабаза, как определила Настя), но время и природа взяли своё – плиты потрескались и искрошились, трава, грибы, кусты и местами молодые деревца медлительно и неумолимо теснили их. Плиты расползались в стороны, точно черепахи, а кое-где дыбились под неожиданными углами. Путешественники попробовали идти по дорожке, но вынуждены были отказаться от этой затеи: шагать по ней было ещё труднее, чем по лесу.

Надия вдруг остановилась, насторожилась и стала прислушиваться.

– Слышите? – она подняла палец. – Как будто вода шумит. То ли водопад, то ли фонтан.

– Води-ичка! Све-еженькая! Наконе-ец-то! Мы спасены-ы! – простонала Настя.

– Вперёд! – с улыбкой распорядилась Надия, и путешественники, стосковавшиеся по свежей воде, бодрым шагом устремились на шум источника.

Через несколько минут они вышли на круглую площадь, или, точнее, площадку диаметром десять метров. Каменные шестигранники, выстилавшие её, были изрядно трачены временем, но в меньшей степени, чем на аллее: плиты потрескались, из трещин и швов топорщилась трава, в одном месте рос куст калины, но деревья ещё не взломали кладку. В середине несколько плит были расколоты, и в том месте бил родник. Струя воды поднималась почти на полметра и радужным веером осыпалась на камни. Видно, площадка имела небольшой уклон, потому что вода стекала в ту сторону, где продолжалась аллея.

Обрадованные путешественники побросали рюкзаки и кинулись к роднику. Они подставляли ладони под струи чистейшей воды, пили, захлёбывались, обливались, брызгались, ловили струйки ртом, в итоге промокли до нитки и замёрзли – вода была почти ледяная – но это не убавило общей радости.

– Кстати! Вы заметили? У воды какой-то странный вкус! – сказала Надия.

– Урль… да, – пробулькал Родион. – Вроде бы сладкая… а вроде бы и нет.

– Просто она очень чистая, – высказала предположение Настя.

– Что значит «очень чистая»? Бидистиллят, что ли? Ну ты скажешь тоже, Настик! – усмехнулся Родион.

– А по-моему, она минеральная, – заметил Пётр. – И слегка газированная.

– Надеюсь, она не ядовитая, – резюмировала Надия. – И не радиоактивная.

– Шуточки у вас… – пробурчал Родион.

Утолив зверскую жажду и наполнив фляжки, путешественники подхватили рюкзаки и двинулись дальше вдоль мощёной аллеи.

– А непростая была водица, – сказал Петя.

– Думаешь? – спросил Родион.

– Уверен. Я как заново родился! Вспомни, сколько мы протопали, а я усталости не чувствую. Вообще! Будто только что из дома вышли!

– Просто пить хотелось, напился наконец, вот и всё… Хотя знаешь… У меня чувство, как будто… как после бутылки шампанского, если её целиком выпить, – признался Родион.

– Точно! – отозвалась Настя. – Только не смейтесь… как будто мир протёрли тряпкой от пыли!

– Кажется, дедушка Руднев подсыпал в водичку LSD, – со смешком резюмировала Надия. – Сейчас начнём прорицать и грезить.

– Внемлите мне, смертные: боги открыли мне истину! Было видение мне… – тоном пифии заговорила Настя. – Ой, блин! Я и вправду вижу! Что это со мной, а? – в её голосе звучал неподдельный испуг.

– Я тоже что-то вижу, – ровным голосом сказал Родион и взял наизготовку ружьё. – Вернее, не что-то, а кого-то.

– Где? – спросила Надия.

– Во-он там, видишь, что-то белеется. Вон, человек в кустах!

– Да это же статуя! – воскликнул Петя, приглядевшись. – Мать твою… извините, девчонки… это статуя! Всё точно, это усадьба Рудневых! Надюшка, я тебя люблю! – он подхватил свою подружку, и без того не лёгонькую, и крутнул её вместе с рюкзаком. Надия довольно взвизгнула.

– Вот! А вы не верили! – Надия подбежала к статуе, укрытой ветвями ивы. – Ой блииин… уах-ха-ха! Родик, иди посмотри, с кем ты перестрелку затеял!

На цилиндрическом постаменте высотой в полроста человека стояла мраморная статуя Амура в натуральную, так сказать, величину. Это был не пухлый младенец, а ладный и сильный хлопец лет тринадцати, обнажённый, если не считать за одежду сандалии. Опустившись на одно колено, напружинив тонкие, но рельефные мышцы, он с хищной усмешкой натягивал лук. Мастер изваял его с нечеловеческой, немного пугающей точностью: казалось, это не статуя, вытесанная из мрамора, а заколдованный отрок, обращённый в камень.

– На дворе стоит статуя – у статуи всё на месте, – продекламировал Родион.

– Симпатичный мальчонка, – хихикнула Настя. Она погладила мраморного отрока по животу, затем запустила шаловливую ручонку пониже и довольно мурлыкнула. – М-м, классная штучка! Жаль, что ты весь каменный.

– Слышь ты, совратительница малолетних, – Надия хлопнула её пониже спины, – сбавь-ка обороты. У него уже есть подружка.

На противоположной стороне дорожки на таком же постаменте возвышалось изваяние Леды, играющей с лебедем. Прелестная юная девушка, прикрытая лишь распущенными косами, присев на корточки, тянула руки к лебедю – а тот застыл в горделивой позе, изогнув шею и раскинув крылья.

Дальше статуи стояли через каждые пятьдесят шагов. В зарослях бурьяна и кустарника таились лукавые нимфы и шальные козлоногие сатиры, герои и боги. Тут была Афродита, выходящая из пены во всей красе, Афина Паллада с копьём, в шлеме и в небрежно откинутом на плечи плаще, Диана с луком и ланью, Геба с кувшином и кубком, Фортуна, одежда которой состояла из одной повязки на глазах, стоящая на колесе. Был Аполлон с луком и кифарой, одетый ещё более легко, чем на сторублёвой купюре. Был Геракл в шкуре киферонского льва, с палицей на плечах. Был Пан со своей свирелью, Гермес в крылатых сандалиях, Аид, держащий на сворке трёхголового пса, Дий-Зевс, сидящий на троне, с молнией в левой руке и с огромным орлом на запястье правой. Поразительно было мастерство ваятеля, изобразившего людей, зверей и птиц с анатомической точностью. Но ещё более удивительно было то, что статуи, двести лет простоявшие среди леса, нисколько не пострадали. Казалось, их только что со всеми предосторожностями вынесли из музейного хранилища.

– Как живые! – с испугом и восхищением говорила Настя.

– Ну почему же «как»? – осклабился Родион. – Они и есть живые! Это их земля, – прибавил он совершенно другим тоном, в котором не было и тени насмешки, – а мы сюда явились непонятно зачем. Они следят за нами. Оглянись, только быстро – увидишь, как они крадутся следом!

– Хочешь меня напугать? – прищурилась Настя.

– И в мыслях такого не было, – ответил Родион. – Оглянись, если не веришь.

В голосе Родиона было что-то такое, что заставляло поверить ему. На секунду. Настя не выдержала и оглянулась…

– Придурок! – Со злости на себя, на свой нешуточный испуг, Настя пнула шутника в голень.

– А ты повелась, повела-ась, трусишка! – злоехидно пропел Родион, отпрыгнув в сторону. – Только не пинайся так больше, ладно? Педикюр попортишь…

– Да я тебя!.. – Рассвирепевшая Настя бросилась на Родиона, и тот, не снимая рюкзака и ружья, с криками «Помогите, убивают!» ломанулся в лес, в сторону от дороги. Мстительница устремилась за ним. С минуту из леса доносился треск сучьев, выкрики Насти, сулящие насмешнику скорую и лютую кончину, и притворные мольбы Родиона о помощи. Надия и Пётр остановились и ждали завершения спектакля.

– Убью! Пусти! – закричала Настя. Через некоторое время придорожные кусты с хрустом расступились, и на аллею вышел Родион. Не один, а с неистово брыкавшейся Настей на руках.

– Ну вот, теперь убивай, – сказал он, поставив мстительницу на землю.

– Придурок! – повторила Настя. – Думаешь, здоровый, так всё можно?

– Не всё, – сказал Родион. – Некоторые вещи – только с твоего разрешения.

Пётр и Надия многозначительно переглянулись.

– Да? А я тебе разрешала меня хватать?

– Так ты ж меня убить хотела! Это законная самооборона!

– Придурок!

– Насть, повторяешься! – улыбнулась Надия. – Ну что, вы закончили разборки или как?

– Или как! – сердито ответила Настя. Она на всякий случай дулась на всех, особенно на Родиона. Потому что ей неожиданно понравилось, как он схватил её. И она ещё не решила – что с этим делать.

– Ну, тогда пошли, – распорядилась Надия.

Вскоре впереди замаячил просвет. Путешественники прибавили шагу, предвкушая новый сюрприз – и он не заставило себя долго ждать.

– Ни фиг-га себе! – выговорила Надия.

– Ага. Точнее не скажешь, – подтвердил её кавалер.

Аллея упиралась в пруд, точнее, бассейн – овальную мраморную чашу, похожую на устричную раковину, увеличенную до ширины в три десятка метров. С правой стороны, если смотреть от места, куда подошли путешественники, в бассейн впадали три ручья, бегущие по мраморным канавкам. Слева были сделаны ещё три канавки, убегающие вглубь леса. По ним из бассейна уходил излишек воды.

Подобно статуям, невредимо стоявшим среди леса, в который превратился одичавший парк, этот бассейн выглядел так, как будто за ним бережно ухаживали. Борта были ровными и гладкими, вода – чистой и прозрачной. Вокруг бассейна было выложено из каменных плит кольцо шириной в несколько метров. Как и везде, плиты изрядно потеснила трава и кусты, но ходить по ним было можно – как по каменистому лугу.

– Лагерь будет здесь! – распорядилась Надия. – Тут и дрова, и вода, и солнышко светит, и ветерок обдувает.

Возражений не последовало, и через полчаса на пятачке, очищенном от бурьяна, стояли палатка и тент, а Родион раскладывал костёр.

– Ро-одик, да подожди ты с костром! – воскликнула начальница маленькой экспедиции. – Успеем ещё! Давайте искупаемся! – Она скинула куртку, сняла ботинки и элегантно вылезла из штанов.

– Ой, и правда! – оживилась Настя. – А то как чушки ходим. Надь, пошли переоденемся…

– Вот ещё! Стану я портить себе удовольствие мокрыми тряпками! – фыркнула Надия и в мгновение ока скинула с себя всё до нитки. – Ммм! – Она с удовольствием потянулась, привстав на цыпочки. – Наконец-то свобода! Ну что, кто ещё смелый? – Она окинула почтенное сообщество лучистым взглядом, развернулась, шлёпнула себя по бедру и рысцой подбежала к бассейну. – Ой, холодная! Ааа! Ой, нет, слушайте, водичка в самый раз! Давайте за мной! – Она резкими гребками выплыла на середину пруда, нырнула, вынырнула и засмеялась. – И ещё течение! Щекочет так! Как будто кто-то лапает, ха-ха! Как в джакузи!

– Шальная она у тебя! – подмигнул Родион, расшнуровывая берцы. – Смотри, отобьют… как Каролинку!

– Как Каролинку – вряд ли! – твёрдо заявил Петя.

– Да уж, – ответил неожиданно помрачневший Родион. – Не хотелось бы повторения…

– А, кстати, что случилось-то с тем придурком? Ты так и не рассказал…

– Забей! – Родион, на котором из одежды остались только часы и цепочка с жетоном, разбежался и с рёвом «Поберегись!» прыгнул в бассейн. Правильнее было бы сказать – «низринулся»: с грохотом и плеском. Брызги окатили Петра и Настю, остававшихся на берегу. По поверхности бассейна загуляли волны. Надия, плескавшаяся на середине бассейна, засмеялась и закашлялась: волна захлестнула ей в рот.

– Класс! – гаркнул Родион, выныривая у противоположного берега. – Ну, что стоите? Ныряйте!

Петя торопливо разделся и нырнул следом. Он пожалел, что не захватил очки для подводного плавания: плавать с открытыми глазами он не умел, а посмотреть было на что. И на мраморное дно бассейна, пёстрое от бегающих пятен света и тени, и на прелести Надии, отливавшие жемчугом в неверном свете. Но тут мягкая сила подхватила его и упруго вытолкнула наверх, к ярким солнечным зайчикам на воде и хохочущей подруге.

– Догоняй! – крикнула Надия, брызнула ему в лицо водой и быстро поплыла прочь. Петя, смеясь, погнался за ней. Надия плавала быстро, однако, проплыв стремительным кролем метров десять, перевернулась на спину, лениво подгребая руками. Петя подплыл и «пришвартовался» рядом. Их руки переплелись пальцами.

– Ну, вы даёте! – сказала Настя. Она стояла на бортике – босая, без штанов, но в футболке.

– Ныряй, детка! Не бойся, не утонешь! – крикнул Пётр.

– Да я… ну… – Настя нерешительно стянула через голову футболку и осталась в одном белье.

– Не стесняйся, тут все свои! – подбодрила её Надия.

Настя вздохнула, набираясь решимости, несмело улыбнулась и расстегнула бюстгальтер.

– Ну не пяльтесь! – попросила она. Надия, Петя и Родион демонстративно отвернулись. Настя присела, стащила трусики и, ойкнув, соскользнула в воду.

– Ай! Уау! Прикольно, слушайте! – Она заскользила лёгким брассом к середине бассейна.

– Отличная водичка, да? – окликнул Родион.

– Нет… просто необычно так, плавать безо всего! – призналась девушка.

– Ты что, никогда голышом не купалась? – удивилась Надия.

– У-у. – Настя помотала головой. – Сколько себя помню, всегда в купальнике. С трёх лет. Мне даже как-то в голову не приходило…

– Несчастный ребёнок, – вздохнула Надия.

Просто так барахтаться в бассейне скоро надоело, и предприимчивая Надия сбегала на сушу за фрисби. Перекидываться тарелкой, удерживаясь на плаву, было забавно, однако нелегко. Поначалу снаряд то и дело улетал на берег, и тогда незадачливому ловцу приходилось вылезать из воды и шлёпать за ним. Все игроки по нескольку раз получили тарелкой по лбу. Но всё это не мешало участникам экспедиции предаваться незамысловатому развлечению без малого полчаса. Потом Настя заявила, что она замёрзла. Тогда вся четвёрка вылезла из воды и улеглась греться на пенопластовых ковриках.

Как-то само собой получилось, что Петя с Надией устроились на некотором отдалении от друзей. Они лежали молча, наслаждаясь теплом и покоем. Потом Надина ладонь легла в ладонь её кавалера, и они крепко сплелись пальцами. Надия прерывисто вздохнула…

– …Феерично! – выдохнула Настя. Она лежала на животе, подложив руки под подбородок.

– Что? – улыбнулся Родион. Он ненавязчиво развернул свой коврик рядом с ней.

– Ну-у… вот это всё. – Настя приподнялась и обвела рукой вокруг. – И поход, и вот это… Тут ведь людей не было лет двести, так?

– Во всяком случае, ближайшие лет десять тут никого не было, – уверенно заявил Родион.

– Вот. А статуи целы, и бассейн тоже. Забавно, да? Как будто вправду зачарованное королевство!

– Сейчас во-он из-за того бука покажется королева фей, верхом на белом единороге, и строго спросит: «Кто полоскался в моей ванне?»

…Петя и Надия самозабвенно целовались…

…Настя захихикала:

– Ага! Безголовая фея с пистолетом!

– Типа того!

– Это было бы забавно. Но здесь, конечно, нет ни фей, ни духов. – Она вздохнула.

– Не знаю насчёт духов, но феи тут водятся, – сказал Родион.

– Да-а? – притворно удивилась девушка. – Где ты их тут нашёл?

– Самая прекрасная фея сейчас возлежит рядом со мной.

Родион подумал, стоит ли её потрогать… и решил не спешить.

– Ой, ой, ой, какие комплименты! Я просто теряю голову… – И тут она с особой отчётливостью осознала, что валяется нагишом рядом с посторонним парнем… и ей это НРАВИТСЯ! Она услышала шорох слева, приподняла голову и увидела, как Петя с Надией, не потрудившись что-то накинуть на себя, но прихватив коврик, удаляются в сторону леса. Вернее, в сторону более густых зарослей – тут везде лес. А это значит, что она остаётся с Родионом фактически наедине. И…

– Ты сильно замёрзла? – неожиданно спросил Родион. Спросил как-то… совсем просто, без намёка. Как будто в их совместном голом «возлежании» не было ничего особенного.

– Немножко. Уже почти отогрелась, – ответила Настя. И добавила неожиданно для самой себя. – Сделай мне массаж, Родик.

Родион улыбнулся и привстал на колени. Настя с удовольствием вытянулась и совсем чуть-чуть (и вовсе не специально!) развела ножки. Ладони Родиона заскользили по её телу. Настя аж замурлыкала от чувственного удовольствия, от одновременного ощущения умиротворения и будоражащего веселья. Как будто тёплая и сильная волна затопила её сознание, смахнув все сомнения и тягостные мысли, как весеннее половодье слизывает неряшливые ноздреватые сугробы. Как там у Грина? «Там, в реках и водопадах, словно взрывом, сносит лед; Синим пламенем разлива в скалы дышащее бьет…» Синим пламенем… как его глаза… Она легко вздохнула и перевернулась. Он смотрел ей в глаза и улыбался. Она прикрыла глаза, приоткрыла ротик и подалась навстречу…

– …Ну ты и бешеная! – выговорил Родион. Слова дались ему с трудом. Оба тяжело дышали, как после скачки галопом – впрочем, так оно отчасти и было.

Настя лукаво улыбнулась:

– С кем поведёшься! Я думала, у меня сердце выскочит! А Василису ты так же…

– Василиса забыта! – строго сказал Родион.

– Уже-е? Молодой человек, ваше легкомыслие меня поистине ужасает!

– Да кто бы говорил! – ответил «легкомысленный молодой человек».

– А… а я… А я вообще ни при чём! Я честная девушка! Воплощённое целомудрие и ходячая благопристойность! Это всё ты… мерзкий совратитель! – и она шутливо ударила «совратителя» кулачком в грудь. «Совратитель» рассмеялся и привлёк её к себе, ловко закрыв рот поцелуем. Одна рука его при этом легла на мягкое место честной девушки и естественным движением проскользнула чуть ниже.

Честная девушка попыталась возмутиться, но протестующее мычание быстро перешло в призывный стон.

– Родичек… я ещё хочу… – прошептала она.

– Я тоже, – тихо ответил он.

Второй раз всё прошло медленнее и нежнее – утолив первый голод, влюблённые смаковали друг друга и новые ощущения. Сидя верхом и закинув руки за голову, Настя неторопливо покачивалась вверх-вниз, вперёд-назад. Движения становились всё быстрее, потом она почувствовала руку Родиона, нежно прикасавшуюся к её животу пониже пупка, ещё ниже, ещё – и скоро она, не в силах сдерживать крик наслаждения, обессиленно опустилась на грудь парня.

– Я всё, – сказала она. – Теперь делай, как хочешь.

Но, конечно, скоро выяснилось, что она ещё далеко не «всё». И прошло немало времени, когда они, совершенно успокоенные, растянулись на ковриках.

Они лежали на правом боку, Настя – спиной к Родиону, закинув левую ножку поперёк его бёдер. В какой-то момент она словно увидела себя со стороны. «Ну и сучка же ты, Настенька! – усмехнулась она про себя, – Маленькая похотливая шлюшка».

– Не наговаривай на себя, ты прелесть, – вполголоса сказал Родион.

– Что? Ах ты… – Она поняла, что «думала» вслух, и не нашла ничего лучше, чем ткнуть Родиона локтем в живот. Родион прижал её руки к телу; некоторое время они, хохоча, шутливо боролись, но в итоге Настя оказалась наверху.

– Да, маленькая похотливая шлюшка! – кривляясь, проговорила она. – И сучка! А мне это нравится. Вот вернёмся домой, и я опять буду правильной пай-девочкой.

– А с кем ты будешь, пай-девочка? Со мной или… – не договорил Родион.

– А ты хочешь, чтобы я была с тобой? – вопросом на вопрос ответила девушка.

– Хочу, – ответил Родион.

– Я тоже. – Настя слезла с него и прилегла рядом. – Ты мне всег… давно нравился. Но у меня был Семён… а вокруг тебя постоянно какие-то девчонки крутились.

– Ну, лучше поздно, чем никогда, – несколько невпопад ляпнул Родион.

– Да, наверное, – задумчиво покивала Настя. Некоторое время она сидела молча, обхватив колени и о чём-то размышляя, потом вскинула голову. – Пошли купаться! Я быстрее тебя, тюлень ленивый! – крикнула она, стремительно вскакивая на ноги.

Она опередила Родиона не намного. В бассейне она попробовала поиграть с ним в догонялки, но довольно быстро была поймана.

– Попалась, золотая рыбка? – спросил Родион.

– Это ещё посмотрим, кто попался! – самодовольно ответила «золотая рыбка».

Скоро вернулись Надия с Петей: оба – с листьями в волосах, потные, усталые, но исключительно довольные жизнью. Не говоря ни слова, они плюхнулись в бассейн.

В этот раз купание не затянулось: едва окунувшись, молодые люди почувствовали, что хотят есть.

Нет, не есть, а ЖРАТЬ.

– Капслоком и жирным шрифтом! – подчеркнула Надия.

Путешественники вылезли из гостеприимной «раковины», кое-как оделись и принялись готовить обед. Настя старалась помогать всем во всём, но мысли её витали где-то далеко. В результате она своротила треногу, и котелок, куда засыпали крупу для каши, опрокинулся в костёр.

Несколько секунд все молчали. Бедная Настенька покраснела до слёз. Родион вытаращенными глазами смотрел на растекающуюся по каменным плитам горячую воду, смешанную с крупой и угольками, и вдруг буквально покатился со смеху. Вслед за ним заржали Надия с Петей.

– Ну вот, я опять всё испортила! – плача и смеясь, воскликнула виновница.

– Настенька, солнце моё… – простонала Надия, – вот котелок, а вон там ручеёк. Да, вот такой получился стишок. Принеси воды и больше не греши. Обуйся только, а то я тут на сучок накололась, думала – всё, трындец, отсюда меня потащите на руках.

Со второй попытки каша сварилась без приключений.

После обеда члены экспедиции продолжили исследования загадочной усадьбы. За небольшой рощицей, поднявшейся на другом берегу бассейна, нашёлся барский дом. Вернее, то, что от него осталось – кирпичный фундамент с двумя открытыми коробками подвалов. С внешней стороны фундамент был облицован мраморными пластинами. Ещё было мраморное крыльцо с двумя львами, разинувшими пасти в беззвучном рёве. Петя оживился, включил металлоискатель, взятый напрокат у повзрослевшего охотника за кладами, и исследователи пару часов лазали по подвалу и бродили вокруг дома. Металлоискатель переходил из рук в руки. Первой, кому улыбнулась удача, была Настя. Она нашла медный екатерининский пятак: безбожно позеленевший, потёртый, но ведь настоящий! Кладоискательница визжала и прыгала от восторга, а потом кинулась на шею Родиону.