Читать книгу: «Аксолотль и статуэтка превращений. Часть третья», страница 2

– Офигеть! – восторженно констатировал Илья. – Такого фейерверка я еще никогда не видел.

– Я тоже, – прошептал Вильям. – И сомневаюсь, что кто-либо его раньше видел. Я слыхал про зеленый луч, но это был не просто зеленый луч, это какой-то зеленый взрыв был. Все, меня охватило вдохновение! Я готов плыть прямо сейчас! Не могу ждать.

– А придется. Вечер на дворе, в темноте трогаться в путь не стоит.

– Не стоит.

После захода солнца как-то быстро стемнело. На небе вспыхнули россыпи звезд, созвездия и галактики, кометы и газовые туманности. Все это астрономическое великолепие заиграло разноцветными огнями, подобно грудам бриллиантов. Затеняя созвездия, с громким шуршанием и карканьем, в одном, неизвестном посторонним направлении, потянулись стаи ведьм. Где-то намечался развеселый шабаш, и дородные дамы, сидя верхом на метлах, торопились на это культурно-массовое мероприятие.

Из-за угла вышел печальный призрак бандита Жглота, подошел к мальчишкам, опустив плечи и понурив голову.

– Вы Сашу Бякина не видели? – спросил он ребят тоскливым голосом.

– Не видели, – ответил Илья, совсем не пугаясь. Это еще пару дней назад вид призрака вверг бы Вильяма и Илью в панику или ступор, в зависимости от темперамента. А сейчас.… Подумаешь, дело привычное.

– А зачем вам Бякин? – вежливо спросил Вильям.

– Да, понимаешь, хотел я его в мафию взять. Аль Капоне и Солоник согласны.

– Да нет, не видели. Вы его в порту поищите, может, он там промышляет.

– Поищу, – пообещал Жглот, и пошел в порт, весь такой печальный-распечальный, унылый и страдающий.

Ушел Жглот, ему на смену из сумрака выдвинулся в вампирском обличии Дракула, тоже печальный и страдающий. Тоже Сашу Бякина спрашивал.

– А вам он зачем? – спросил Илья уже осторожнее, кладя руку на рукоять меча.

– Да вот, наследника у меня нет, – посетовал Дракула. – Хотел я Сашу Бякина своим наследником сделать, маленьким дракуленышем.

– Не видели мы Сашу Бякина, – насуплено ответил Вильям.

– А может, вы хотите дракуленышами стать. Дело это прибыльное.

– Нет, не хотим, – поспешно ответили ребята.

– Ну как хотите, – смиренно кивнул головой Дракула. – Это я просто так предложил. Не того вы, ребята, склада. Вам простор подавай, свежий ветер, кипение страстей. Вы – романтики. Но если передумаете, я всегда к вашим услугам.

– Спасибо за предложение, – уже смелее поблагодарил вампира Вильям, а вампир оттолкнулся ногами от земли, взмыл в небо, пристроился к стае ведьм и полетел вместе с ними на шабаш.

А еще через пару минут из-за угла выбежала растрепанная Альбина и тоже справилась о Саше Бякине.

– Что за вечер сегодня, – удивился Илья. – Всем Сашу Бякина подавай.

– Чего? – непонимающе спросила Альбина.

– Не видели мы Сашку. С самого утра. Как ушел он за чесноком…

– Значит, на летающем острове его не было, – задумчиво произнесла Альбина.

– А вы про остров уже знаете? – спросил Вильям.

– Успели просветить, – ответила Альбина. – Уже все знаю: и про остров, и про Витьку Шварца, и про статую уворованную. Все знаю. Шайкина дома?

– Не видели, но, кажется, дома.

– Пойду к ней.

Альбина Степановна отошла от ребят и стала ломиться в ворота шайкинской крепости, производя неимоверный шум.

– Шайкина, выходи, дело есть! – орала Альбина, молотя кулаками по воротам.

Заскрежетал засов, открылась калитка, на улицу выглянула Прасковья Опанасовна и впустила Альбину во двор.

– Интересные события намечаются, – решил Илья.

– Думаешь?

– Думаю…, предполагаю. На Альбину посмотри, у нее вид, как у бойцовой собаки перед схваткой… Пошли по домам, что ли?

– Пошли, – согласился Женя, сам подумал, что домой, к пустившим ветви и корни родственникам, ему идти не хочется.

– Давайте провизию, воду и снаряжение на корабль погрузим, чтобы утром не бегать.

– Как-то не так мы экспедицию организуем. В прежние времена мореплаватели год к плаванью готовились. А мы: трах-бах – готово!

– То было в прежние времена. Тогда волшебства и колдовства не было, – возразил Вильям. – Я своим слугам прикажу корабль снарядить. Андреевым. Пусть уж лучше корабль загружают, чем песни колыбельные распевать.

– А я своего Спинозу позову, – сказал Илья.

– А я енотов, – решил Женя….

– Шайкина, – сказала Альбина Степановна прямо с порога, – пошли моих детей искать.

– Не пойду, – прогудела Шайкина, бросая любящий взгляд на Леночку. Анна Павлиновна чувствовала себя нехорошо. В ее травмированной голове раздавался гул, словно в глубине черепной коробки работал трансформатор. Изображение перед глазами двоилось, а иногда и троилось, так что периодически она видела не одну русалку, а целых три.

– Тогда статую волшебную. Ты что, хочешь, чтобы твоя Ленка на всю жизнь с хвостом вместо ног осталась? – спросила Альбина и тоже посмотрела на Леночку, сидевшую на краю дивана и свесившую с дивана рыбий хвост. – Ты же знаешь: это из-за этой статуи Ленка в русалку превратилась.

– Знаю.

– Ну, так давай найдем ее, Ленку твою расколдуем.

– Как найдем? Как расколдуем? – вяло спросила Анна Павлиновна и бессильно повела толстой рукой. – Не найдем. Твой остров далеко улетел.

– Найдем. Кто ищет – тот всегда найдет. Забыла такую поговорку?

– Мама, надо ехать, – потребовала Леночка.– Я не хочу всю жизнь русалкой быть. Я манекенщицей стать хочу….

– Да, а кому такая манекенщица нужна? – перебила Ленку Альбина.– Будешь ее до скончания веков на себе носить: на руках, на спине, на шее. И мужа у нее не будет.

– Не будет? – переспросила Леночка.

– Не будет, – жестоко сказала Альбина.

– Ма-а-а! – заплакала Леночка. – Я мужа хочу, богатого! Пошли. Поплыли.

Леночка забилась в истерике, повалилась с дивана на мягкий ковер, стала дергать руками, биться затылком, бить по полу рыбьим хвостом. Все видели, как протекают истерики у капризных детей, но истерики у капризных русалок – это явление ужасное, потрясающее воображение. Представьте только: мечется по полу полуселедка, полускумбрия, Полуленочка, от шеи до пояса – откормленная тушка, ниже – свежий балык с сиреневой, переливающейся чешуей; глаза закатывает, руки заламывает, звуки издает нечленораздельные.

– Вот, видишь, – выразительно указал на Леночку Альбина Степановна. – Это только первая истерика, а будут еще, много-много. Подумай, Шайкина.

– На чем плыть? – прогудела Шайкина. Она еще не согласилась, но уже колебалась и искала более веские причины, чтобы не поехать.

– На корабле, – ответила Альбина. – Сейчас в порту кораблей тьма-тьмущая. Среди капитанов я нескольких своих прежних любовников видела. Неужели они забыли свою «лапу». Найдем, кто нас за море доставит.

– А как искать будем?

– Язык до Киева доведет. Будем расспрашивать встречных. Думаешь, много летающих островов по небу летает? Кто-нибудь что-нибудь видел.

Шайкина подумала, подумала, посмотрела на Леночку, на хвост ее рыбий и согласилась. Альбина горделиво повела плечами и покинула шайкинскую крепость.

Бодрой, почти армейской походкой, она промаршировала по улице в направлении дома ближайших родственников, где собиралась коротать ночь. По сторонам она не смотрела, морем не любовалась, иначе бы заметила одинокую фигурку старшего сына, поникло сидящего на берегу. Саша Бякин свою маму тоже не заметил.

На берегу волшебного моря сидел печальный ребенок, глотал слезы, всхлипывал. Печального ребенка не интересовали красоты моря, не волновала его яркость и живописность заходящего в море солнца, и песни прекрасных наяд не трогали его опечаленное сердце. Ребенок остался один в этом странном, колдовском мире, без родных, без знакомых, без дома, теплой постели, сытного ужина. Один одинешенек на весь белый свет. Звали печального ребенка Сашей Бякиным.

Саша покинул дом утром, уйдя вместе с мамой за чесноком для защиты от вампиров. Маму он потерял сразу же. Мама встретила друзей, которые позвали ее к другим друзьям, которые будут отдыхать у своих друзей, а у последних тоже имелись друзья. Приказав сыну идти за чесноком, мама исчезла. Но Саша за чесноком не пошел.

Полдня Саша болтался по улицам преображенной станицы, любовался достопримечательностями, искал, что бы украсть. Кое-что украл, пополнив свои запасы ворованных раритетов. И никто его не поймал. Потом Саша пришел домой и обнаружил, что дома нет. Улетел в дальние дали, не оставив ни ответа ни привета. Об этом печальном факте Саше поведала Нюрка, но сердобольности не проявила, домой сироту не пригласила, а прочих соседей Саша не увидел – все они зализывали раны после битвы с Виктором Шварцем.

Выбросив наворованное, Саша убежал искать улетевший дом, потом искал маму, и искал их поочередно всю вторую половину дня, но не нашел никого и ничего. В тяжкой кручине Саша пришел обратно к берегу – может, вернется назад остров, прилетит на его печальный зов, или мама после загула возникнет на горизонте. Саша плакал, звал маму, бабушку, брата Лехошу. Но все тщетно.

– Если вы вернетесь, – говорил Саша Бякин, – я воровать перестану, уроки делать буду, Лехошу не буду бить и помогать стану. Я буду хорошим-прехорошим, только вернитесь.

– Зашибись, – послышался рядом голос, – нам такие люди завсегда нужны.

Саша резко обернулся. Позади него стояли Димка Куров и Сергей Дубинкин, смотрели на Сашу внимательно и сочувственно.

– Сачик, пошли с нами, – предложил Дима.

– Куда? – спросил Саша.

– Пиратом станешь. Будешь вместе с нами корабли грабить, сокровища добывать, по морям и океанам плавать. У нас собственный корабль имеется.

В другой бы раз Саша тысячу раз подумал, поразмыслил о последствиях: сколько раз Куров и Дубинкин таскали его за уши, выкручивали руки, да и наличности лишали, когда эта наличность у Саши появлялась. А мучили его как… Так изощренно даже Жюль де Ре свои жертвы не мучил. В другой бы ситуации Саша к Курову на пушечный выстрел не подошел. Но сегодня, находясь в состоянии ипохондрическом, не понимая опасных последствий принятого решения, Саша на предложение согласился.

– Тогда пошли. Мой корабль ждет тебя, Саша Бякин.

Для Саши Бякина пираты были явлением абстрактным, не вызывающим никакого отклика в душе. Бандиты – это понятно, бандиты – это близко, это смысл жизни и надежда на будущее. Начальники и бизнесмены – не совсем бандиты, но все же такая карьера тоже нареканий не вызывает. А вот летчики, космонавты, исследователи загадок истории, астрономы и просто мечтатели – лохи несусветные, их мама Альбина дураками считает, соседи презирают, а бабушка как отрицательный образ в пример ставит. Простые работяги, трудящиеся в поте лица ради жалкой копейки, вообще обсуждения не заслуживают. А пираты – это что-то близкое, но непонятное.

Книжек Саша сроду не читал, и никто в его семье не практиковал это пустое времяпровождение, так что о пиратах он был наслышан, но только слегка, и не мог составить внятного представления. Вроде бы почти бандиты, тоже крутые, но не на «мерседесах» ездят, а на кораблях плавают, и стрелять горазды, но пираты давно были, может, десять, а может даже пятнадцать лет назад. Такой срок давности некоторые сомнения вызывает. Саша помялся, подумал, но в пираты пошел, был принят в команду, вооружен абордажной саблей и кремневым пистолетом, посажен на клотик впередсмотрящим. Так для Саши Бякина началась флибустьерская карьера.

Женька одиночество не любил. Особенно после того, как из семьи ушел отец, соблазненный более молодой красоткой. Это событие стало большоей семейной трагедией, разделившей жизнь на «до» и «после». «До» – это веселые вечера с игрой в шахматы, нарды, дружные чаепития с анекдотами и прибаутками. «После» – это тишина, малоразговорчивость матери, отчужденность старшего брата. Пропало желание смотреть телевизор, играть на игровой приставке или читать авантюрные книги. Пропало ощущение безопасности. Пришли тревога и душевное напряжение.

А теперь новые испытания. Теперь не только отец, но и все остальные родственники изменили не только семье, но и своему человеческому предназначению.

Женя ужинал один, он даже в дом заходить не стал, чтобы не видеть родных. Его брат и мама уже пустили побеги, расцвели буйным ароматным цветом и утратили интерес к общению. Конечно, представители волшебной фауны составили ему компанию: демоны-еноты сели с боков, дракон улегся в ногах, гарпия села на дерево над летним столом, а мантикора заперлась прямо на стол; но Женя чувствовал себя одиноким.

Заночевать Женя тоже планировал вне родных стен. Находиться в одном доме с проростками ему казалось настоящим мучением.

– Ты возьмешь нас с собой, хозяин? – спросил один из енотов.

– Нет, – ответил Женя. – Я не могу дом без людей оставить. Кто о маме с Колей заботиться будет? Вдруг сюда какие-нибудь разбойники влезут, или кто-то травоядный, который ветки может обглодать. На вас вся надежда.

Довольные оказанным доверием, еноты переглянулись.

– Но вас, хозяин, тоже без охраны нельзя оставить.

– Я дракона с собой возьму, – пообещал Женя. – Дракон многих испугает. Будет моим верным телохранителем.

– Дракон не солидно, – заключила сова, ставшая гарпией, но сохранившая данную богами природную мудрость.

– Мне не до солидности, – отмахнулся Женя. – Мне здесь верные помощники нужны. А в походе с друзьями я не пропаду.

Проглотив ужин, Женя на некоторое время вошел в дом, чтобы взять спальный мешок.

Мама и старший брат уже не были похожи на людей. Вместо рук, ног и головы у них были покрытые листьями и цветами ветки, кожу заменила грубая древесная кора. Горячая кровь превратилась в прозрачный растительный сок.

– Что вы нашли в этой растительной жизни? – задал Женя вопрос безмолвным деревьям. – Что в ней хорошего? Мудрость и возможность размышлять? Да кому ваши размышления нужны, если вы ими поделиться не можете. Да и ничего вы не можете – только ветками скрипеть да листьями шуршать. Тоже мне, смысл жизни отыскали.

Но родственники ничего не ответили на эту тираду, даже ветвями не покачали. Засунув под мышку спальный мешок, Женя вышел из дома.

Глава вторая
о странствиях дальних и островах обитаемых

В среду, едва рассеялся рассветный сумрак, и дворцы станицы Ряжской осветил розовый утренний свет, ребята отправились в морской поход. «Властелин Морей» летел по волнам, легко и резво, оставляя за собой пенный кильватерный след.

Экстерьер корабля сильно нервировал Илью – вдруг раздумает корабль плыть в дальние дали или, чего хуже, обидится на команду за нетактичное поведение и насилие над организмом и утопит.

– Ничего не утопит, – возражал Вильям. – Он у нас послушный. Я его верность с дракона Бобика скопировал.

– А что Бобик лучше? – удивлялся Илья. – Тоже чудовище непонятное, с непонятными замашками и любовью к сырому мясу. Сожрет, когда проголодается.

К дракону Бобику Илья питал вполне объяснимые опасения. Этот монстр сидел на носу корабля, вытянув шею, как своеобразное украшение, но в отличие от простых корабельных скульптур, его голова находилась в постоянном движении. Дракону все было интересно, любой предмет или событие вызывало любопытство. Он даже язык от восторга изо рта вываливал и все время выпускал клубы дыма. Попадется им на пути дельфин или наяда какая-нибудь, дракон радостно загукает, задымит, как отпетый курильщик, задергает хвостом. Беда только, что после этой встречи перепуганные дельфины всплывали кверху брюхом. Наяды не всплывали – они шли камнем на дно. Подсчетом утонувших наяд и всплывших дельфинов никто не занимался.

На полубаке необычного корабля, широко расставив ноги, стоял Вильям и оглядывал окрестности сквозь подзорную трубу. Попутный ветер ерошил его золотистые волосы, играл белым кружевным воротником, теребил полы камзола. Морские брызги падали ему на лицо, солонили губы, увлажняли одежду.

Илья был рулевым и управлял кораблем, сверяя местоположение с картой и компасом. А Женя пристроился на носу рядом с драконом Бобиком.

По случаю путешествия ребята переоделись в более подходящие одежды, свойственные эпохи морских путешествий и открытий. Согласитесь, в одежде самурая можно только биться во славу какого-нибудь сёгуна, в наряде маленького Мука добывать волшебную лампу, а в одежде, в какой щеголял Вильям, сражаться на турнирах за дам сердца. А здесь все чин по чину: черные камзолы, расшитые золотом шелковые жилеты, рубахи с пышными рукавами, широкие штаны, ботфорты, пистолеты, заткнутые за пояса, абордажные сабли в ножнах на поясе. Илья ворчал, сообщая, что настоящие моряки такой расписной хлам не рядились, их одежда была грубой и неопрятной. На что Женя парировал: настоящие моряки и мылись от случая к случаю, и запахом, от них исходившим, можно было морских чертей глушить. Вильям в споре не участвовал, он любовался беспокойным морем, наблюдал за альбатросами, за прочей летающей и плавающей живностью.

– Ты знаешь, куда плывем? – Илья решил сменить тему.

– Знаю, – ответил Вильям.

– Откуда?

– Магия. Вот, смотри, – Вильям опустил подзорную трубу и взмахнул рукой. В небе сразу появился дымный шлейф, похожий на инверсионный след реактивного самолета, только розового цвета. Потянуло отвратительным запахом, похожим на удушающую вонь карбида.

– Каждый волшебник, тем более такой непутевый, как Шварц, оставляет за собой след. Я просто сделал этот след видимым.

– А чего он так воняет? – спросил Илья, скривившись.

– Так ведь Шварца след. Такой уж он ароматный

– Понятно, – едко заключил Илья и крутанул колесо штурвала, подправляя курс.

– Вижу корабль, – тревожно сообщил Женя.

– Где? – спросил Вильям.

– Справа по борту.

Вильям поднес к лицу подзорную трубу и повернулся направо.

Они догоняли некий шедевр деревянного кораблестроения. Даже издалека вид этого шедевра был грозен и неприступен. Вдоль борта тянулись три ряда пушечных портов. Четыре мачты. Черные прямые паруса теребил ветер. Корма разукрашена причудливыми виньетками.

Не вершине грот-мачты, в клотике полувисел Саша Бякин. Саша имел вид нездоровый, а выпученные от тоски и ужаса глаза были видны даже на таком расстоянии. Саше Бякину было безумно плохо. Так плохо Саше Бякину не было никогда: и во время большой маминой порки, и когда Куров с Дубинкиным ему уши до размеров слоновьих оттягивали, и когда менты его ловили и в обезьянник закрывали до маминого появления. Саше Бякину было хуже всех. Он даже про свой страх высоты забыл, хоть и находился аккуратно между небом и морской пучиной.

Некоторое время корабли шли параллельными курсами.

Вильям внимательно оглядел корму корабля, изучил его такелаж, борт, закрытые люки пушечных портов. На каждом люке был нарисован череп. Посмотрел он на Сашу Бякина, посочувствовал. Потом Вильям взглянул на капитана. Капитан стоял на полуюте и тоже пялился в подзорную трубу.

– Пираты? – мрачно спросил Илья.

– Ага, Димка Куров со своими придурками, – ответил Вильям. – Они даже Сашку Бякина взяли. Вон на мачте висит.

– А чо висит, а не сидит?

– Плохо ему. Тошнит.

– Курова не тошнит?

– Подташнивает.

– На нас нападать не собирается? – заволновался Женя.

– Не знаю. Стоит в трубу на нас смотрит.

Куров напасть собирался. В его голове уже возникали планы кровавой мести, жестокой расплаты за все унижения и оскорбления. Ведь кем были, по мнению Димки Курова, трое верных друзей – уродами, достойными самого жестокого наказания. Все время они ему, Диме Курову, обиды наносят, и обидам этим несть числа. Вот он, умнейший, красивый, велеречивый, идет в школу, посмотрится предварительно в зеркало, вздыбит буйные русые кудри, чтобы смотрелись неотразимей, и входит в класс, готовый всех потрясти. Но не потрясает. А весь класс трясется от смеха, когда остроумный Вильям или Илья выдаст во всеуслышание язвительный комментарий по поводу его прически и той части тела, на которой прическа держится. А прибегнуть к физической расправе не получится – физические расправы над недоброжелателями Илье удаются лучше.

Димка внимательно разглядывал корабль: пушек не видно, катапульт нет, три человека на борту, угрозы никакой… Или есть? А это что за чудище на носу сидит?

Куров очень долго разглядывал дракона. Дракон также долго и внимательно разглядывал Курова и почему-то облизывался. Такое сосредоточенное облизывание Курову крайне не нравилось. Сидит мордастая тварь, мусолит длинным языком свой нос, а взгляд такой алчный, многозначительный…

– Смотрит? – настороженно спросил Женя.

– Смотрит, – ответил Вильям. – Я тоже смотрю.

– Что делать будем, ребя? Их много, а нас всего трое.

– Четверо. Не забывай своего дракона. А он у нас еще десятерых стоит.

– Не волнуйся, – успокоил Женю Илья. – Мы позавчера Витю Шварца разгромили. А ты какой-то кучки пиратов испугался. Это же Куров, Бабуин Бабуинович. С нашим оснащением и вооружением с нашим драконом и нашей непередаваемой храбростью мы от этого кораблика даже щепок не оставим.

– Хорошо если так…

Куров тем временем отдал какую-то команду. На корабле поднялась суета, юные пираты, как обезьяны, полезли по вантам на вершины мачт. Трое друзей ожидали, что вот-вот распахнутся крышки пушечных портов и черные жерла высунутся наружу, угрожая их волшебному кораблю. Но пушки не высунулись. Корабль пиратов круто завалился на полветра вправо и отвалил в сторону. Вскоре его черные паруса скрылись в мареве.

– Это они твоего дракона испугались, – пояснил Вильям.

– Вот и славненько, – облегченно заулыбался Женя. – А если бы не испугались.

– Если бы не испугались, я на них такое бы заклятие наложил, врагу не пожелаешь. Нашел я пару-тройку трансформаций…

– Превращений, – поправил Илья.

– Ну да, превращений.

– В кого же ты их собирался превратить?

– Не в кого, а во что. Но тебе лучше не знать.

– Догадываюсь.

Очертания острова как-то неожиданно вынырнули из-за горизонта: три высокие, покрытые лесом горы, обрамленные воротником из пушистых облаков. С правой стороны край одной из гор был срезан каким-то древним катаклизмом и обрывался в море стеной белого камня. Что-то знакомое было в этом острове, что-то ранее виденное: в кино, во сне, наяву, в прежней жизни. Трое юных друзей нахмурили лбы, пытаясь понять, вспомнить, откуда они знают этот остров, почему очертания трех скал их так волнуют.

«Властелин морей», взбивая за кормой воду, приблизился к земле. Потом, управляемый Ильей, корабль повернулся к острову бортом и пошел вдоль берега

Морские острова, вообще-то, штука загадочная и опасная, так что высаживаться на их берега нужно с превеликой осторожностью. Ведь там и пираты могут обитать, и контрабандисты свои тайники оборудовать с вооруженной охраной, готовой истребить неожиданных свидетелей. И чернокожих ребят-каннибалов там можно повстречать, для которых кусок мяса белого человека восхитительней устриц и черной икры. Съедят без лука и перца, отправив обглоданные кости в коллекцию охотничьих трофеев, а потом усядутся на бережку, станут зубочистками в зубах ковыряться и тонкий вкусовой букет своих жертв обсуждать. А если там одноглазые циклопы встречаются? Живут себе в пещерах, овец пасут, оды и басни сочиняют на своем циклопьем языке, поджидая очередного Одиссея в надежде поквитаться. Прежде, в стародавние гомеровские времена, Одиссей с циклопом разобрался, но кто поручится, что наученные прежним опытом циклопы в следующий раз позволят себе палкой в глаз тюкнуть. Короче говоря, опасаясь подвоха, осторожные мальчишки решили обогнуть остров, прежде чем высаживаться на берег.

Берега острова представляли собой протяженный пляж ослепительного белого песка, а дальше, за пляжем, громоздились густые джунгли, скрывавшие обзор. Возможно, за деревьями прятались деревни людоедов, а возможно там были благоустроенные отели, ждущие охочих до экзотики туристов.

– Я узнаю этот остров! – вдруг воскликнул Вильям.

– Это что, Борнео или остров Мас-а-Тьерра, где Робинзон Крузо обитал? – спросил Илья.

– Нет. Ни за что не догадаетесь. Вы на очертание этих трех гор посмотрите. Ну, внимательнее, внимательнее.

– И что? – непонимающе спросил Женя. – Ну, горы, высокие горы.

– А ты их мысленно уменьши, раз в сто…

– Ну уменьшил, и что?

– Это же Трехголовый курган. Помните, мы еще с вами на нем играли, представляя, будто это необитаемый остров.

– Похож, – не совсем уверенно пробурчал Илья. – Точно также один склон срезан, это когда какие-то придурки там клад искали.

– Ну вот, смотри, все сходится.

– Ты хочешь сказать, что мы плыли целый день и всего с километр проплыли?

– Это в субботу был километр и посуху, – возразил Вильям, – а теперь, по морю сотня миль. Если бякинский двор превратился в летающий остров, то почему Трехголовому кургану не стать островом обыкновенным.

– А кто жил на Трехголовом кургане? – осторожно поинтересовался Женя.

– Муравьи, ящерицы и пара сусликов, – ответил Илья.

– Ну, если аксолотль стал драконом…, – начал развивать тему Женя.

– То в кого превратились суслики? – закончил Илья.

– Ага.

И все посмотрели на дракона. А дракон Бобик, оправдывая свое собачье прозвище, был по-собачьи беспечен и весел. Как расшалившийся щенок, дракон метался по палубе, ловил собственный хвост и плевался сгустками черного дыма.

– Да, – Илья зябко поежился. – И если предположить, что суслики росли вместе с курганом пропорционально…

– Офигеть! – решил Женя.

– А то, – согласился Вильям.

– Может, не поплывем дальше? – спросил Илья. – Чего мы на этом острове не видели?

– А если бякинский двор в эти джунгли сел? – возразил Вильям.– Лежит себе за деревьями, а Лехоша отбивается от гигантских сусликов и верещит.

– Что-то не слышно Лехошу, – сообщил Женя, прислушиваясь.

И действительно, до слуха юных мореплавателей долетали только веселый птичий гам, шум ветра, шорох накатывающегося на берег прибоя. Звуки были самыми умиротворяющими. И запахи ветер приносил: восхитительные ароматы пряностей, сказочных цветов, тропических фруктов.

– Плывем дальше, – решил Илья. – А если суслики появятся, в море повернем.

А потом берег вдруг ушел вглубь острова, образуя обширную бухту. На берегу бухты под высоченной белой скалой расположился уютный городок. Паруса десятка кораблей украшали бухту, похожие на лепестки цветов. Еще больше кораблей стояло в порту, готовых к отплытию.

– Город! – удивленно и радостно пискнул Женя. – И никаких сусликов.

– Подожди радоваться, – проворчал Илья. – Если сусликов не видно, это не значит, что их нет.

– Все равно нужно причалить, – сказал Вильям. – Если здесь есть цивилизация, то, скорее всего, нет каннибалов.

– Ну, так и быть, – согласился Илья и крутанул колесо штурвала, поворачивая корабль к берегу.

Множество рыбачьих шаланд сновало по акватории. Странно маленькие, похожие на пигмеев, человечки в пестрых нарядах, суетясь и подпрыгивая, вытаскивали из воды сети с рыбой. Что-то было необычное в этих рыбаках, но расстояние не позволяло разглядеть их лица, национальность и расовую принадлежность, к тому же появление почти живого корабля вызвало в рыбацкой среде настоящую панику. Рыбаки спешно снимались с якорей, поднимали паруса и спешили убрать свои суденышки в дальние концы бухты.

– Чего это они? – удивился Женя. – Мы ничего плохого не сделали.

– Мы корабль плохой сделали, – пояснил Илья. – Чудовище в корабельном обличии. Предупреждал же я тебя: не нужно никаких хвостов и мозгов.

– Да ладно вам, – успокоил их Вильям. – Боятся – значит, уважают.

Корабль приближался к пристани. Илья очень волновался – ведь опыта судовождения, а тем более причаливания, у него не было никакого. Но корабль, самостоятельно взяв управление на себя, подошел к пирсу, развернулся бортом и мягко причалил. Жене только осталось спрыгнуть на причал и самостоятельно привязать швартовочный конец к чугунной тумбе.

По теории вскоре должно было явиться какое-то портовое начальство: таможенники, пограничники, санитарные врачи, чтобы осмотреть судно на предмет заразных болезней, проверить на наличие контрабанды, получить пошлину, портовые сборы, взятку, наконец. Но никто не пришел, никого не интересовал ни корабль, ни его малочисленный экипаж. Дракон Бобик тоже никого особенно не интересовал.

Вдоль причала сновал разнообразный люд, прохаживались разодетые мореходы, грузчики катили тяжелые бочки, носили на спине тюки. Галдели торговцы, расхваливая покупателям разнообразный товар. Чистильщики обуви предлагали свои нехитрые услуги.

Мальчишки спустились по трапу и вдруг разглядели жителей города и сразу же испугались.

– Это не люди! – удивленно прошептал Женя.

Да уж, половина обитателей порта людьми не была. Такого никто не ожидал: ну пигмеи, ну индейцы, ну джинны какие-нибудь, а здесь снуют в толпе разодетые в человеческие одежды лохматые обезьяны, разговаривают на русском языке, спорят, смеются, злословят, и абсурдность ситуации их нисколько не заботит.

– Это австралопитеки, – решил Женя.

– Ты их когда-нибудь видел? – спросил Илья.

– Теперь вижу… Ну Дарвина с его теорией.

Обезьяны на мальчишек внимания не обращали, не пялились удивленно, не показывали пальцами и плохих, оскорбительных слов в их адрес не говорили. Видя такую апатию, ребята тоже успокоились.

– Ну, что делать будем, мужики? – спросил Женя. – Какие действия предпримем?

– Пойдем в город, людей расспросим. Может, кто видел остров летающий?

– Только дракона твоего на борту оставим, нечего ему людей и обезьян нервировать, – предупредил Илья. Вовремя предупредил, потому что Бобик вдруг решил окружающим миром полюбоваться, с жителями острова: людьми и обезьянами пообщаться, и объявить о своем присутствии фонтаном огня и дыма. Дракон подобрался к борту корабля, загукал и выпустил из ноздрей и пасти огненную струю.

– Уймись, Бобик! – прикрикнул на дракона Женя. – Пошел вниз!

Как побитая собачонка, дракон опустил голову, повесил хвост, и отошел от борта.

– Будут у нас проблемы с твоим чудовищем, – проворчал Илья. – Нужно на цепь его посадить.

– Вот еще, – фыркнул Женя, – он у меня послушный.

– Вот и держи своего послушного в узде.

– Хватит вам! – остановил перепалку Вильям. – Пошли лучше насчет летающего острова расспрашивать.

Ребята отошли от корабля, оставив его под охраной дракона, и прямо в порту стали приставать к прохожим, пытаясь узнать что-нибудь о летающем острове и его обитателях…

– Как же не слыхал про остров, еще как слыхал! – сразу же откликнулся один моряк. Говорил он могучим, рокочущим басом, роста был невысокого, но ширины необыкновенной. – Есть такой остров, над океаном по ветру летает. Живет на нем один очень богатый султан. Сокровища у него несметные и гарем большой. Всех своих гостей он богатством одаривает.

– Если и одаривает, то топором и плахой, – возразил другой, тощий, похожий на мумию моряк. – Он сначала гостей потчует вкусностями разными, а потом головы им отрезает, когда они спать улягутся. Обет у него такой: убивать всех гостей. Мой друг так головы лишился, Петька Головин.