Читать книгу: «Семья убийц», страница 3

Глава 5

Пятница, 20 мая, 16 часов 35 минут

Взгляд умный, черты лица мягкие, но мужчина делал все возможное, чтобы убить в себе признаки интеллекта. И старался казаться грубым. Грозно хмурил брови, делая стеклянные глаза, играл желваками, агрессивно выдвигая вперед нижнюю челюсть. И одежда у него в жестком стиле, кожаная косуха, футболка с черепами, джинсы милитари, ботинки с тупым твердым носком. Неудивительно, что на допрос его доставили в наручниках.

Кауров ждал встречи с гражданином Черепановым, пока оформляли привод, внес в протокол допроса паспортные данные. И продолжал заполнять «шапку», когда задержанного усадили за приставной стол.

– Зря стараешься, начальник! Пока не будет адвоката, я и слова не скажу!

– Когда будет адвокат? – спокойно, не поднимая глаз, спросил Кауров.

– Я откуда знаю? Я еще не обращался.

– Тогда завтра будет. Или послезавтра. За это время след остынет, и мы уже никогда не сможем взять настоящего убийцу, – с самым серьезным видом проговорил Кауров.

– А есть след настоящего убийцы? – Черепанов сверлил следователя взглядом, не зная, верить ему или нет.

– Ты избил Баркова, разбил ему нос, и на этом остановился, так я понимаю?

– Не бил я никого!

– А ссадины на кулаках?

– Да в стену молотил.

– Экспертиза подтвердит, что вы, гражданин Черепанов, избивали Баркова. – И что вы находились в его доме.

Кауров перешел на официальный тон, и это подействовало. Черепанов подобрался, расправил плечи, но голова опустилась вниз – под тяжестью вины.

– Также есть показания свидетелей, которые видели, как вы сажали Дарью Черепанову в свой фургон… – добивал его Кауров. – Опять же, отпечатки ваших пальцев на месте преступления.

Он не лгал, собака вывела кинолога к месту, где находился грузовой автомобиль с длинным фургоном. Оперативники разыскали людей, которые видели мужчину и женщину, по описаниями походивших на Николая и Дарью Черепановых. Да и сама Дарья не отрицала, что гостила вчера у Баркова. Криминалистам удалось снять отпечатки пальцев, принадлежащие Черепанову, официального заключения экспертизы пока нет, но сравнительный анализ уже проведен, результат зафиксирован.

– Ну, хорошо, я был у Баркова, я бил ему морду!.. – резко подняв голову, признался Черепанов. – Но я его не убивал!

– Били вы его жестоко.

– Но до первой крови, не больше!

– Из носа кровь пошла?

– Из носа.

– И вы остановились?

– Сказал, если еще раз к Дашке сунется, я его убью!..

– Барков умылся, открыл бутылку пива… – пристально глядя на Черепанова, медленно проговорил Кауров. – Вы видели, как он пил пиво?

– Не видел!.. Не пил он пиво, когда мы уходили!

– Вы забрали жену, ушли и больше не возвращались?

– Больше не возвращался!

– Ваша жена может это подтвердить?

– Конечно, может!.. Я же на «Мане» своей подъехал, у меня там спальник, отъехали чуть-чуть… Если честно, была у меня мысль вернуться, еще раз по сопатке этому козлу врезать! Но Дашка на меня как набросится… Прямо там, в спальнике, ну, это… Я после этого даже не размяк, растаял…

– А далеко отъехали?

– Да нет, не очень.

– Может, видели, кто в дом к Баркову заходил?

– Нет, не видел.

– Я так понимаю, Барков свою собаку на привязи оставил.

– Ну да, она там в клетке куковала. А выпускал ее Барков или нет, я не знаю. Я обратно не возвращался.

– Тогда кто к нему заходил?

– Да не знаю я!

– Вы калитку за собой запирали, дверь?

– Закрывал, но не запирал, а зачем?

– Может, на улице что-то подозрительное видели?

– Да не помню… Хотя… – Черепанов задумался.

– Что такое? – пронзил задержанного взглядом Кауров.

– Мужик там в темноте какой-то стоял.

– Где там?

– На дороге. Мы вправо свернули, а он там слева стоял. За дорогой. В темноте. Фонари почти везде светили, а над ним темно. – От волнения кадык Черепанова двигался, как живая мышь в глотке питона.

– Даша видела этого человека?

– Не знаю… Я и сам на него внимания не обратил, то есть увидел, но только сейчас вспомнил…

– Не обратили внимания… – в раздумье растягивая слова, повторил Кауров.

Черепанов ворвался в дом, избил хозяина, одно это уже уголовное преступление, а стоящий на дороге мужчина – потенциальный свидетель, который мог дать против него показания. А он – не обратил внимания. Как минимум нелогично.

– Я же не думал, что мне оправдываться придется, – правильно понял Черепанов. – Что я такого сделал? Ну, морду набил!.. Да и в запале я был!

– А человек был?

– Ну да.

– Подозрительный.

– Я не говорил, что подозрительный.

– И никто не говорил. И никто не видел, как этот человек заходил в дом к Баркову. А вас видели.

– И что? – запаниковал Черепанов.

– И что… – мрачно усмехнулся Кауров.

В таких случаях Евграфов предлагал чистосердечное признание в обмен на состояние аффекта, но это нечестно. Прежде всего перед законом. Черепанов избивал Каурова в состоянии сильного душевного волнения, с этим трудно спорить. Но если он вернулся и добил потерпевшего, это уже другое. Это уже хладнокровный расчет, пусть и на горячую голову. Это уже умышленное убийство со всем отсюда вытекающим. А нанести мощный точечный удар Черепанов мог, мужчина он физически крепкий, избиение Баркова это подтверждает.

– Советую вам нанять хорошего адвоката.

– Вы не верите, что там на дороге мужик стоял?

– Я верю в факты. А результаты экспертизы еще не готовы.

Криминалисты отработали на месте происшествия, изъяли следы, относящиеся к совершенному преступлению, возможно, выяснится, что Баркова ударил в кадык не Черепанов, а кто-то другой. Но выяснится не сегодня и даже не завтра. А заключать Черепанова под стражу нужно сейчас. Постановление о привлечении в качестве обвиняемого, ходатайство в суд об избрании меры пресечения, материалы, чтобы обосновать необходимость заключения под стражу. Впрочем, бумажная волокита Каурова не пугала, как и хождение по судам. Его беспокоила перспектива осудить невиновного. Следователь – это прежде всего человек, а потом уже орудие правосудия.

– Экспертиза, – хмыкнул Черепанов. – Ловко ты меня развел, гражданин начальник! След остынет, не сможем взять настоящего убийцу…

– А настоящий убийца – это человек, о котором вы говорите? В темноте на дороге?

– Да, в темноте на дороге! – агрессивно сказал мужчина. – Нутром чую, он это! От него такая жуть исходила!..

– Вы же не обратили на него внимания, – напомнил Кауров.

– А-а, что вам говорить! – махнул на него Черепанов.

– А говорить придется.

– Только в присутствии адвоката!

– Как вам будет угодно!

Кауров не мог отказать Черепанову в его законном праве давать показания в присутствии адвоката. Велел увести задержанного, а сам обложился бумагами, чтобы встретить этого самого адвоката во всеоружии.

Появился Евграфов. Кауров поднялся, приветствуя начальника, тот одобрительно кивнул, глянув на него сверху вниз.

– Я смотрю, ты посвежел, Кауров… – заметил он. И, немного подумав, с ехидцей спросил: – Человеком себя почувствовал?

– Я всегда был человеком.

– Что там у тебя по делу? Сознался этот, как его?..

– Черепанов.

– Сознался?

– Признал, что избил Баркова. Избил и ушел. Больше не возвращался.

– А он должен был возвратиться?

– Барков не умер после первой серии ударов. Он умылся, на кухне открыл бутылку пива. Только тогда кто-то пришел его добить.

– Черепанов и пришел.

– Очень может быть, – кивнул Кауров.

– Ты сомневаешься? – искоса посмотрел на него Евграфов.

– Да нет… Хотя Черепанов и говорил о каком-то мужчине, который наблюдал за домом Баркова.

– Кто видел этого мужчину?

– Только Черепанов.

– Его загнанное больное воображение видело!.. Не было никого, не надо ничего усложнять. Черепанов бил Баркова? Бил! Он его и убил!..

– Да, но человек, возможно, на самом деле существовал. Возможно, он всего лишь следил за Барковым. Но когда представилась возможность, зашел в дом и добил его.

– Зачем кому-то следить за Барковым?

– Не скажу, что его супруга вызывает у меня подозрения, но там не все гладко. В момент убийства супруги находились в ссоре, возможно, это далеко не первый их конфликт. И не беспочвенный. Баркова старше мужа на шесть лет, у нее ребенок от первого брака, воспитывает его бабушка; спрашивается, почему?

– Спрашивается, почему? Я должен ответить на этот вопрос? – Евграфов возмущенно повел бровью.

– Налицо конфликтная ситуация, возможно, Баркова пошла на кардинальные меры, чтобы ее разрешить.

– Заказала своего мужа?

– Не знаю.

– Не знаешь, так и не говори!.. Черепанов убил Баркова, тут все ясно как божий день!.. Все, давай без самостоятельности!

Кауров удивленно повел бровью, Евграфов это заметил.

– Без самодеятельности! – поправился он.

И ушел, не прощаясь. Дверью не хлопнул, и на том спасибо.

Кауров задумался. С одной стороны, Евграфов прав, Черепанов виновен уже в том, что избил Баркова. А бил он с ожесточением бешеного человека, можно сказать, убивал, какое к нему может быть снисхождение?

И все-таки Кауров решил прогуляться на улицу Матроса Железняка. Сначала отправился домой, перекусил сам и накормил кошку, затем в гараж, взял машину и подъехал к дому Баркова.

Место преступления отработали «от» и «до», составили подробное описание, задокументировали каждую деталь, одних только фотографий сотни три, труп, разумеется, увезли, но производить уборку хозяйке дома не разрешили. Вдруг откроются новые обстоятельства, потребуется повторный осмотр. В доме сейчас тихий ужас, первый этаж в крови, на кухне меловые разводы, честно говоря, Кауров и не ожидал застать Баркову дома. И даже надеялся на это, чтобы поскорее вернуться к своей Котофее, принять душ и лечь спать. Но в окнах второго этажа горел свет, значит, Баркова осталась дома, хотя и могла отправиться к матери. Тамбов не так уж и далеко, тем более что там у нее ребенок. Почему не уехала? Может, кого-то ждет? А может, этот кто-то уже у нее в гостях. Мужчина в доме новоиспеченной вдовы – явление в высшей степени подозрительное.

Кауров не искал встречи с Барковой, не видел в этом смысла: сама она о возможном любовнике не скажет, о киллере, которого наняла, тем более. Он мог осмотреть дом на правах следователя, но это может вызвать негативную реакцию с ее стороны, возможно, последует жалоба. О чем, конечно же, узнает Евграфов. А он четко сказал: без самодеятельности. Иначе Кауров перестанет чувствовать себя человеком. Евграфов очень легко мог испортить ему жизнь, об этом не стоило забывать.

Кауров отъехал от дома, но встал так, чтобы видеть ворота. Если кто-то выйдет или зайдет, он увидит, а дальше действовать по обстоятельствам. Очень хотелось знать, кто гостит у Барковой или кого она еще только ждет. На это может уйти вся ночь, но поздно уже отступать. Да и, считай, некуда. Кроме кошки, дома Каурова никто не ждет. И все потому, что его жизнь в свое время дала сбой.

Родион подумал о Барковой, о ее первом муже, от которого она ушла. Он знал, каково это, когда уходит любимая жена. И Баркова в свое время начала новую жизнь, и Марина, судя по всему, счастлива в браке.

Время шло, по улице проходили люди, проезжали машины, но в дом к Барковой никто не сворачивал. И обратно не выходил. И на дороге никто не стоял, наблюдая за домом.

Ближе к двенадцати в доме погасли все окна. Заснул и Кауров, направив на дом камеру видеорегистратора. Так всю ночь и провел, то засыпая, то просыпаясь, утром просмотрел запись, но так ничего подозрительного и не заметил. А в половине седьмого Баркова куда-то уехала, причем в машине находилась только она. Похоже, Кауров зря потратил время.

Глава 6

Четверг, 9 июня, 11 часов 15 минут

Фасад слившихся в одно целое гаражей напоминал тюремное здание. Первый этаж – линия железных ворот с калитками в них. Ворота когда-то выкрасили в светло-серый цвет, но время беспощадно, ржавчина проступала сквозь краску, образуя на воротах апокалиптические узоры. Второй этаж – по два окна над каждым гаражом, все почему-то зарешечены. На крыше – длинная спираль колючей проволоки, как будто кому-то могло прийти в голову брать штурмом гаражный кооператив.

Перед закрытыми створками гаража стояла новенькая «Лада Веста» серого цвета. Машину осматривал криминалист, кисточкой напыляя на дверные ручки магнитный порошок. Судмедэксперт курил, поднимая голову при каждой затяжке. Следователь полиции с унылым видом вносил какие-то пометки в свой блокнот. Майор Должанский мужчина немолодой, опытный в своем деле, он запросто мог потянуть столь сложное дело, как убийство, но этим должен заниматься Следственный комитет, а ему придется отойти в сторонку.

– Ворота уже отработали? – спросил Кауров.

Глядя на открытую калитку, он кивком указал на криминалиста.

– В первую очередь.

И действительно на внешней стороне дверного полотна виднелись следы дактилоскопического порошка.

Труп мужчины лежал на досках, закрывающих смотровую яму. Надлобье пробито чем-то острым, рана глубокая, крови много, но видно, что края надломанные. А кровь еще совсем свежая.

– Думаю, гвоздодером рубанули, – сказал Должанский.

– Лопатка раздвоенная, видно, застряла в ране. – В гараж вошел судмедэксперт. – Удар был сильный, и монтировку вытаскивали с силой, видно, крепко застряла.

– А монтировка где?

– Не нашли, – мотнул головой Должанский.

– Убийца унес ее с собой?

– Похоже на то.

– С одной стороны, странно, с другой… – вслух подумал Кауров. – Собака взяла след?

На монтировке мог остаться запаховый след, возможно, преступник это понимал, поэтому и унес орудие убийства с собой. Чтобы собака не взяла его след.

– В том-то и дело, что нет. И вела себя странно. Как будто перцовым газом брызнули.

– На собаку?

– Да нет, просто газ по гаражу разбрызгали. На всякий случай.

– Это предположение или остались какие-то следы?

– Запах выветрился, не понять. А может, это от выхлопной трубы запах был, машина с включенным двигателем стояла. Калитка прикрыта была, зазор небольшой, но выхлопным газам много не надо…

– Пробы запаха брали?

– Ну, с трупа взяли, может, преступник хватал жертву за грудки, хотя не похоже.

Кауров смотрел на труп. Мужчина молодой, лет двадцать семь – двадцать восемь, среднего роста, упитанный. Одет опрятно, новая ветровка, чистая и наглаженная, под ней белая, будто накрахмаленная футболка, темно-синие джинсы, черные, до блеска начищенные туфли. На полах ветровки никаких помятостей, на футболке тоже – ни за грудки потерпевшего не хватали, ни за плечо.

– Убийство Старова произошло утром?

– В районе восьми утра, – кивнул Должанский. – В девять утра жена забила тревогу, в десять обнаружила труп. Как-то так.

– Я так понимаю, Старов выгнал машину, закрыл изнутри ворота, но выйти из гаража не успел. В открытую калитку вошел преступник и ударил его.

– Скорее всего, монтировкой.

– Ударил спереди. С размаха. Мне кажется, Старов даже не пытался защититься, – глядя на руки покойного, сказал Кауров.

И рукава у ветровки чистые, не мятые, пальцы не сбитые.

– Стоял как загипнотизированный. Даже руку под удар не подставил… Может, кто-то из знакомых ударил. Из тех, кого Старов мог к себе близко подпустить.

– Если бы у этого знакомого шпага была, рапира – быстро поднял, быстро кольнул, а он монтировкой ударил, размахнулся для этого. Или стоял с занесенной монтировкой, – рассматривал варианты убийства Кауров.

– Может, он ему чем-то угрожал. Пистолетом, например?

– В одной руке пистолет, в другой занесенная монтировка? Слабо представляю подобное… Еще и перцовый газ… Кто-то что-то видел, свидетели есть?

– Да пока ничего, утро, люди на работу разъехались. А некоторые гаражи даже не открывались. Дунаев по розыску работает, ходят, смотрят. Пока ничего…

– Значит, машина с включенным двигателем стояла? Новая «Веста».

– Так в том-то и дело, машину не трогали, не из-за машины убили.

– А жена Старова где?

– Так это…

Должанский указал на узкую железную лестницу вдоль стены, переход на второй этаж. Кауров кивнул, поднялся наверх.

Он ожидал увидеть склад, заставленный стеллажами с инструментом, ящиками с техническим хламом, а оказался в довольно-таки уютной комнате отдыха. Потолок обшит пластиком, стены – деревом, кресла, диван, два шкафа – барный и платяной, стильная чугунная буржуйка. В одном кресле сидела, запрокинув голову, светловолосая девушка лет двадцати пяти, миловидная, пышнотелая. Она смотрела куда-то вверх, на глазах вибрировали слезы, но положение головы не позволяло им стекать по щеке. Девушка слышала шаги, но никак не реагировала. Не шевелилась, как будто умерла.

– Ольга Старова – это вы, я правильно понимаю? – спросил Кауров.

Он представился, и когда девушка подняла голову, предъявил удостоверение.

– Да, я Ольга Старова.

– Разделяю ваше горе, сочувствую. И прошу о содействии. Как вы думаете, кто мог убить вашего мужа? – присаживаясь, спросил Кауров.

– Я не знаю! – Ольга глянула на него жалобно и виновато.

– Это ваш гараж? – спросил Кауров.

– Наш, отца моего. Родители нам и гараж оставили, и квартиру, сами в деревню уехали. Думали, заживем… А тут это! Поверить не могу!

– Давно вы замужем?

– Да уже два года.

– И долго ваш муж пользовался гаражом?

– Ну, раньше отец машину ставил, потом нам «Весту» купили.

– Давно родители в деревне?

– Уже полгода.

– И «Весту» полгода в гараж ставите?

– Да.

– Муж работал?

– В горгазе, инженером газового хозяйства… Получал хорошо… Так хорошо все было! – Ольга закинула голову, чтобы сдержать слезы.

– Зарплату всю отдавал?

– Что значит, всю зарплату? – вскинулась девушка. – Гена у меня не пил, по бабам не ходил.

– Точно не ходил? – Кауров посмотрел на диван, и Старова заметила это.

– Думаете, он здесь с бабами? – чуть не закричала она.

– Ну, есть грех, шевельнулась мысль, – виновато сказал Кауров.

– У кого что болит!.. – с вызовом выдала девушка.

– Просто подумал, что Гену вашего могли с кем-то застукать. Ревнивый муж, например.

– Ревнивый муж? – задумалась Ольга.

– Может, все-таки был повод волноваться?

– Да нет, Гена не гулял, ни с кем не конфликтовал. Ну, из-за баб… Если только из-за меня.

– Из-за вас?

– А в меня что, нельзя влюбиться? – возмущенно удивилась девушка.

– Кто сказал, что нельзя? Очень даже!.. И с кем из-за вас возник конфликт?

– Да ходил за мной один, Федька Балашов, а я с Геной встречаться стала, у отца здесь, сами видите, апартаменты… не знаю, зачем он так обустраивался… А у Балашова гараж рядом, мы здесь когда-то собирались… Э-э, компания у нас была… – замялась Старова. – В общем, мы с Геной сюда приехали, Федька увидел, развопился! Драться полез… Но это давно было, еще до свадьбы. А недавно Федька ко мне полез, я сама за машиной пошла, он раз такой, а давай как раньше!.. Ну, я, понятное дело, послала, он орать, тут Гена, слово за слово. В общем, подрались они.

– Сильно подрались?

– Ну не так чтобы… Но Федька сказал, что убьет Гену. Это я хорошо помню. До сих пор его крик в ушах стоит!

– И где гараж этого Федьки?

– Рядом, через гараж… Только Федька не мог убить, – немного подумав, мотнула головой Ольга.

– Он где-то работает?

– На металлобазе, на кране. Металлобаза на Заводской, у железки.

– Далековато. На машине на работу добирается?

– Вроде да…

– И сегодня выезжал?

– Не знаю… Гараж закрыт был, когда я приходила.

Кауров уточнил местонахождение гаража, выяснил фамилию Федьки, марку его машины, спустился вниз, вышел к воротам с номером двадцать шесть. Калитка заперта, но открывали ее совсем недавно, на гравийном выезде совсем свежий след.

К Каурову подошел майор Дунаев, знакомый опер из прошлой жизни. Рыжие курчавые волосы, крупная голова, вытянутое вперед лицо, глаза маленькие, сутулый, среднего роста, тело крупное, зад тяжелый. Внешне он чем-то напоминал улыбающегося бобра.

– Работаем, товарищ майор? – Он крепко пожал Каурову руку.

– Пробуем. Что-то нашел?

– Да пока мутно.

– Сторож что говорит?

– Да пока нашли этого сторожа… Толку от него? Сам непонятно где, ворота открыты, камера куда-то в лес по дрова смотрит, еще и работает через раз… Не видел сторож ничего!

– Двадцать шестой гараж, белая «Нива», узнать надо, выезжала она сегодня?

– Узнаем!

– И водителя пробить надо. Балашов Федор. Работает на металлобазе, на Заводской. На башенном кране. Больше ничего не знаю. Съездить надо, посмотреть, поговорить. В машину хорошо бы заглянуть. Вдруг следы крови.

– Думаете, он?

– Не знаю, жена Старова говорила, что Балашов этот с ее мужем дрался. Из-за нее. Совсем недавно. И убить грозился.

– Узнаем, съездим, пробьем.

Кауров отправил Дунаева, вернулся к двадцать четвертому гаражу, встал возле осиротевшей «Весты», огляделся. Ощущение как на тюремном дворе. Справа одна двухъярусная стена с окнами и колючкой, слева другая линия гаражей, такой же высоты, но без «егозы» поверху. И вторая линия с окнами на верхнем этаже. Вдруг Каурову показалось, что кто-то смотрит на него. Сначала он пробежал взглядом по окнам, затем по воротам гаражей. Вдруг убийца вышел на Старова из гаража напротив? Заметил его через окно, дождался, когда он закроет створки гаража, взял старт, пересек дорогу, через открытую калитку вышел на жертву. Убил, вернулся и закрылся в гараже, чтобы наблюдать за полицейскими.

Но все замки на месте, значит, в гаражах напротив изнутри никто не запирался. Да и зачем преступнику готовить убийство, кто он такой, этот Старов, чтобы отправлять по его душу профессионала? А в действиях убийцы угадывалась твердая рука. Так же, как в случае с Мирошниковой и Барковым.

И еще профессионал не стал бы запираться в соседнем гараже. Собака могла взять след, выйти на него. Аэрозоль из газового баллончика – очень сомнительная защита, а специальной смесью из махры и кайенского перца след не обрабатывался, собака бы это почувствовала, дала бы знать. Да и криминалист обнаружил бы россыпь вещества.

Скорее всего, убийца не применял даже перцовый газ и жертву не гипнотизировал. Просто Старов не ждал удара, а когда убийца поднял руку, не успел среагировать. Возможно, пытался, но не успел подставить руку. Скорее всего, убийца и не думал ни о запаховом следе, ни об отпечатках пальцев, просто его хватил ступор, голова отказалась соображать. Сжимая монтировку в руках, он вернулся к своей машине, сел и уехал. Вернулся к белой «Ниве» …

А в ступор Балашов мог впасть от ужаса, который он испытал в момент, когда выковыривал монтировку из головы жертвы убитого им человека. А он делал это, значит, с монтировки капала кровь, когда он ее нес. Возможно, к двадцать шестому гаражу вела цепочка из красных капель. Кауров попробовал нащупать эту ниточку взглядом, но не смог. Тогда он подключил криминалиста с его ультрафиолетовой техникой, но и это не принесло результата. Крови за пределами гаража не было, и одно это уже говорило о профессионализме убийцы. Он мог вытереть орудие убийства о куртку потерпевшего, но, видимо, у него имелась домашняя заготовка – тряпка, которую он прихватил с собой. Или взял в гараже ветошь, чтобы вытереть орудие убийства, завернуть и вынести. Если не растерялся и вытер, значит, убивала опытная рука. И снова возникал вопрос, зачем профессионалу понадобился Старов? А зачем убили Мирошникову и Баркова? В первом случае убийца мастерски обращался с ножом, во-втором обладал мощным, хорошо поставленным ударом…

Группа уже заканчивала работу, когда позвонил Дунаев.

– Родион Валерьянович, у нас проблема. Нашли «Ниву», заглянули внутрь, а там гвоздодер под сиденьем.

– Машину вскрыли незаконно, – догадался Кауров.

– Да что там вскрывать! Стекло опущено, хотел руку просунуть, смотрю, собачка поднята. Дверь не заперта, открыл, глянул под сиденье, а там гвоздодер. Кажется, кровь на зубцах…

– Вас там кто-нибудь видел?

– Да не особо. Стоянка тут, длинномеры ездят, а людей не особо… Может, Балашов видел, он тут реально на башенном кране работает.

– Давайте откатывайтесь и ждите, сейчас подъеду.

Возможное орудие убийства изымать нужно по всем канонам уголовно-процессуального кодекса, как минимум под постановление следователя, если нет санкции суда. В присутствии понятых. Если суд узнает об оплошности Дунаева, ключевую улику признают юридически недействительной.