Читать книгу: «Горячий бетон Себежского укрепрайона. Документальная повесть», страница 2

8 июля 1941 года. День

На вражеском берегу противник перегруппировался и, скрытно выдвинувшись к кромке леса, внезапным броском атаковал советских пограничников, успевших перенести свои позиции на берег речки Синюхи. Первая атака фашистов была поддержана массированным огнем их пулеметов, которым удалось подавить часть наших огневых точек.

Переправившиеся через Синюху фашисты пытались броском выдвинуться наверх береговой гряды и закрепиться там, однако грамотные действия пограничников не позволили им добиться этого. Противник понес значительные потери и откатился на свой берег. Наши пограничники сумели восстановить подавленные огневые точки. Застава продолжала полностью контролировать свой участок границы по высокому берегу речки Синюхи. При отражении первой вражеской атаки пограничники потеряли четверых убитыми, в том числе и заместителя начальника заставы, погибшего у своего ручного пулемета.

Через полчаса после окончания первой атаки, фашисты вновь пошли в наступление, но теперь направление их атаки сместилось левее. Немцы наступали через плохо пригодную для этого местность, на очень крутой берег, однако концентрация их пехоты и огонь поддерживающих средств был такой силы, что обороняющиеся пограничники не смогли удержать левый фланг обороны и отошли в район заставы, где сумели закрепиться.

В 15:30 противник предпринял третью атаку на левом фланге заставы. Только в этот раз его штурмовая группа использовала помощь местного жителя из приграничного латвийского поселка. (Фамилия этого проводника была Цитович. После начала оккупации он пошел на службу к фашистам и в 1942 году был уничтожен советскими партизанами. Примечание автора).

Проводник вывел фашистов через неприкрытый участок густого лесного массива в тыл левого фланга обороны заставы. Отсюда немцы вновь атаковали позиции пограничников в Асетках. Деревня загорелась. Одновременно противник атаковал позиции заставы в лоб, переправившись через речку Синюху.

Застава начала нести серьезные потери в личном составе и потеряла два ручных пулемета. Станковых пулеметов к этому времени у Знотина уже не было.

Пограничникам удалось штыковой контратакой уничтожить прорвавшихся в обход фашистов, которые оказались неспособными вести рукопашный бой на ограниченном пространстве.

К 17:00 часам перед позициями пограничников лежали на земле более полусотни уничтоженных солдат 123-й пехотной дивизии вермахта. Немецкие санитары, укрываясь в складках местности эвакуировали своих раненых камрадов, периодически попадая под огонь пограничников. Подчиненным Знотина было некогда рассматривать в траве и дыму белые повязки неприятельских санитаров, поэтому они валили их при первой возможности (Об этом фашисты напишут в своих боевых донесениях как о зверствах наших комиссаров. Примечание автора).

Используя передышку между атаками, Знотин, который к этому времени был касательно ранен в плечо, перегруппировал оставшихся пограничников и спешно оборудовал новый рубеж обороны на высотке у дороги, которая вела от Асеток в Скробово. Удерживать с двенадцатью бойцами горящую деревню и мост, который уже неоткуда было обстреливать, Знотин посчитал нецелесообразным. По его мнению, застава справилась со своей задачей отлично. Целый день фашисты пробиваются через пограничную речку, потеряли под сотню солдат убитыми и ранеными и при этом не захватили и километра по эту сторону советской границы.

В 18:30 фашисты, подтянув подкрепление, атаковали позиции Знотина на поросшей сосняком высотке. Единственный ручной пулемет, который стал опорой всей обороны, работал практически не переставая.

Ставший к пулемету старшина заставы – бывалый пограничник, прибывший сюда с финского участка, принял решение никуда отсюда не уходить. Остервенение, с которым он расстреливал перебегавших по полю фашистов, наверно отпугнула от него саму Смерть, которая без устали металась по этой территории, подхватывая своих новых подопечных.

Бой у высотки продолжался до 20-ти часов. Фашисты не прошли. К пулемету остался один диск с патронами, а у Знотина – шесть человек.

В 20:15 Знотин принимает решение отходить в Скробово, к пехотинцам 422-го полка. Старшина отходить отказывается и остается прикрывать отход капитана с подчиненными.

20:30. Капитан и его бойцы уходят с высотки. Старшина выкопал свою последнюю позицию под поваленной старой сосной и усевшись на дно окопа, остался один. Он ничего не боялся. За сегодняшний день он, став правой рукой самой Справедливости, предал скорому суду и быстрой казни такое количество врагов, что вдесятеро перепродал свою жизнь. Теперь старый пограничник чувствовал себя безумно усталым и очень спокойным. Он знал, что увидит в последние секунды своей жизни. Жалел он только об одном – что его тело никогда не найдут и он обречен остаться на своей последней заставе навечно. Так и случилось….

21:00. Знотин и его бойцы группой переходят через деревянный мост, заминированный Казанцевым еще утром. Их встречает дозор от башкирских пехотинцев и показывает им единственную не заминированную тропинку к Скробово. Все остальные пути перекрыты нашими минами.

До исхода 8 июля 1941 года фашисты больше не атаковали. Они остались зализывать раны на западной окраине догорающей деревни Асетки. А на высотке к востоку от Асеток, сидел в темное у своего пулемета старшина заставы. Он не хотел ни есть, ни спать. Отстраненно глядя на пляску огней в руинах деревенских домов, старшина на мгновение попытался представить: – «Вот интересно, а что здесь будет после войны?» (После войны деревня Асетки не возродилась. Здание пограничной заставы простояло до 1943 года. В нем жили беженцы, вышедшие из Латвии. В 1943 году, во время контрпартизанской операции немцы здание сожгли, а его жителей расстреляли. Примечание автора)

9 июля 1941 года. Деревня Скробово. Позиции 422 полка 170 стрелковой дивизии

5:30

Не сомкнувшие в короткой летней ночи глаз саперы, оставленные в тайном окопе у заминированного моста через Студенку, слегка вздрогнули, когда в совершенно неподвижном, туманном воздухе гулкой трелью прогрохотала далекая пулеметная очередь. Ее звук, прилетевший со стороны оставленной пограничниками деревни Асетки, мгновенно взбодрил бойцов и те стали сверлить взглядами густой серый туман, поднимающийся от лениво струящегося течения Студенки.

Со слов пришедшего вчера сюда капитана-пограничника, саперы знали, что в Асетках остался один пограничник с пулеметом и что если он вдруг появится, его необходимо пропустить через мост и показать направление в Скробово.

Сразу за отбитой далеким пулеметом трелью, в той же стороне начали щелкать гулким эхом одиночные выстрелы карабинов. Похоже, что невидимый пулеметчик с самого начала боя очень экономил боеприпасы. На десяток одиночных выстрелов следовала одна короткая очередь. Потом очереди стали совсем короткими: по три-пять патронов. Потом совсем тишина…

«Похоже, что это тот погранец, про которого нам вчера их капитан говорил – прокомментировал услышанное командир саперной группы – видно, не придет он сюда. Он специально фрицев до утра там ждал, чтобы мы бы услышали, когда они в эту сторону выступят. Давай, дуй в деревню, пусть наши поднимаются. А я мост рвану, когда они подойдут».

6:00

В Скробово никого поднимать уже было не нужно. Со второй половины ночи личный состав батальона находился уже на позициях и теперь командиры сновали между отрытыми траншеями, пулеметными точками и прочими фортификациями, чтобы в десятый раз все проверить и перепроверить. Деревня еще накануне была тщательно подготовлена к обороне, но боевой устав требовал от командиров убедиться, что бойцы, оружие и участок местности к бою готовы. В этом вопросе были тысячи мелочей, но никакая мелочь таковой не считалась. Бойцы дивизии до этого дня в реальных боевых действиях не участвовали, но за их плечами были тысячи часов полевых сборов на полигонах в Башкирии, в месте формирования соединения и поэтому здесь, на Псковщине, солдаты действовали слаженно и грамотно.

Накануне местные жители, как будто предчувствуя последний в их прежней жизни мирный вечер, вытопили все деревенский баньки и большинство бойцов и младших командиров по-быстрому вымылись после нескольких трудовых дней; затем они разбрелись по своим позициям, чтобы хоть чуть-чуть поспать на разложенных по дну окопов шинелях.

Старшим офицерам батальона до банных процедур добраться было не суждено. Они рассматривали карты, потом ходили между позициями, затем опять склонялись над планами, что-то в десятый раз обсуждая.

В итоге, к утру 9 июля сама деревня Скробово и прилегающие к ней холмы были превращены в хорошо подготовленный оборонительный опорный пункт. На склонах холмистой гряды, протянувшейся вдоль охраняемой батальоном дороги, были оборудованы позиции для нескольких 45-ти миллиметровых артиллерийский орудий. Чуть выше орудийных позиций были сооружены укрепленные пулеметные точки.

Пока все было тихо, наша оборона в Скробово выглядела мощно и грозно. Но командиры прекрасно понимали, что у всей этой мощи есть один большой недостаток.

В тылу этого батальона до самого Себежа больше никого не было…

Соседний батальон полка находился в восьми километрах левее, за обширным массивом соснового леса, у деревни Байдаково. Никакого стыка с ним у гарнизона опорного пункта в Скробово не было. Поэтому рассчитывать этим двум батальонам можно было только на себя.

Прибывшие накануне вечером в Скробово капитан Знотин и пятеро его пограничников, поужинав у пехотинцев и наскоро помывшись в бане, пошли по каменной дороге в деревню Плейково, где в тревожном ожидании несло службу отделение пограничников, оставленное Знотиным два дня назад для прикрытия одной единственной дорожки, идущей из Латвии через большое болото и выходящей прямо к нашим ДОТам.

Встретившему и накормившему их в Скробово пехотному лейтенанту Знотин сказал, что оставаться в деревне он со своими пограничниками не будет. «У вас тут, я смотрю, войск вполне достаточно, чтобы фрица встретить как подобает. Поэтому путаться под ногами у вас я не буду. Пойду в Плейково, к своим. Нам еще дорогу там держать, скорее всего, придется» – подытожил Знотин.

«Мой старшина там остался – кивнул капитан в сторону Асеток – уверен, он подаст сигнал, как только немец в эту сторону двинется».

Поблагодарив пехотных за ужин, Знотин построил своих пограничников и ушел в ночь, чтобы в пяти километрах отсюда принять под командование уже другой участок границы и готовить его к обороне.

6:20

На улицах Скробово стали собираться местные жители. Из дворов они выводили лошадей, запрягали их в телеги, на которые грузили свой нехитрый домашний скарб: кур в плетеных корзинах и всякую поклажу. Коренастый, плотного телосложения деревенский мужик, который руководил всем этим действом, сообщил подошедшим командирам, что ночью большинство местных приняло решение уходить из деревни.

«Я немца в первую мировую воевал – рассказывал деревенский предводитель военным – Он сейчас тут все из пушек обстреливать начнет. Деревня сгорит вся наверняка. Посему, пойдем мы, подобру-поздорову, пока возможность есть. В Барлово, да в Стеймаках отсидимся».

8:00

Нестройная колонна деревенских жителей ушла по узкой, пыльной дорожке в сторону виднеющегося в двух километрах леса. Из деревни, еще вчера наполненной мягким духом жилья, пахнуло какой-то нехорошей пустотой.

Пехота, наблюдавшая, как местные обреченно покидают свои дома, заметно загрустила. «Так, товарищи бойцы – прекратил эту тихую тоску бывалого вида капитан – Все по местам. Ушли местные, это хорошо. Не надо нам беспокоиться за них, чтобы не подстрелить во время боя. Нам уходить некуда. Будем стоять здесь».

(Старинная деревня Скробово после войны не восстановилась. Из ее жителей до середины девяностых годов дожили всего два человека. Один из них и рассказал мне про бани и уход из деревни. Часть жителей вернулась в деревню только в августе 1941 года, спустя месяц после боя. Они и похоронили наших погибших в деревне и в окрестностях бойцов. Примечание автора)

9 июля 1941 года. Деревня Плейково
8:00

Прибывший сюда в середине ночи Знотин уже почти спал на ходу, но как офицер-пограничник, должен был соблюсти требования устава пограничной службы и принять доклад старшего погранаряда, оставленного охранять единственную на этом участке дорогу. Из рапорта своего сержанта Знотин выяснил, что за истекшее время никто с латвийской стороны интереса к охраняемой дорожке не проявил, зато прибывшие со стороны деревни Дедино саперы уложили в саму дорогу и по ее краям с десяток противопехотных мин. Таким образом, незаметно этим путем теперь через границу противник не переберется.

Практически теряя сознание от одуряющей усталости, капитан прошел в крохотную комнатку канцелярии и в полуобмороке сняв сапоги, рухнул на обтянутый потертым дерматином диван. Все – теперь хоть танки пусть идут, Знотин будет воевать лёжа….

15:00

Есть у организма военного человека такая настройка, которая позволяет ему спать очень быстро, восстанавливая практически полностью утраченные силы до более-менее работоспособного состояния. Вот и Знотин, проспав пять бессознательных часов, резко пришел в себя, обулся и приведя в уставной порядок внешний вид, вышел из помещения. Было жарко. Солнце, разогнав плотную ночную облачность, делало пребывание на улице некомфортным.

Вдали, там, откуда ночью пришел со своими людьми капитан, гулким звоном бился об нагретое июльское небо звук артиллерийских разрывов. «Так, в Скробово уже бой. Что-то много взрывов. Неужто фрицы пушки подтянули?» – оценивал ситуацию Знотин.

– Сержант – капитан подозвал своего бойца – давно стрельба в Скробово?

– Да уже с полудня бьют пушки. Пару раз перерыв был, а потом опять взрывы.

– А почему меня не разбудили, как только там война пошла? – гневался Знотин на совершенно невиновного сержанта

– Так я будил вас, товарищ капитан! Только вы на меня смотрите и не просыпаетесь. Несколько раз я вас будил. Но все время – вот так…

– Ладно – уже мирно произнес Знотин – Может и не мог я проснуться. Смотри, я сейчас беру коня и еду к пулеметчикам, что в ДОТах перед Дедино сидят. Посмотрю, как к ним пристроиться можно. Эту нашу дорожку держать уже смысла нет, раз мин в нее понатыкали. Да и помещение кордона нам оборонять не для чего. Поэтому, отходим в Дедино, к ДОТам. В них можно хоть год воевать: стены крепкие, да и подходы все простреливаются. Собирай весь провиант, боеприпасы, оружие и веди людей к ДОТам. Я вас там встречу. Выполняй.

Капитан умчался в сторону Дедино, а пограничники на кордоне забегали, выполняя приказ начальника и спустя полчаса уже торопливо двигались через густой лиственный лес в указанном капитаном направлении. Все время, пока они собирались и шли к ДОТам, в районе Скробово беспрерывно стучало гулкое эхо снарядных разрывов.

9 июля 1941 года. Деревня Скробово

8:00

Сидящие в укрытии у моста через Студенку саперы даже привстали, чтобы рассмотреть совершенно неожиданную для них картину. По дороге от Асеток, где недавно работал наш пулемет, к заминированному ими мосту совершенно спокойно двигалась легковая машина. Наши бойцы аж слегка ошалели от увиденного. «Откуда здесь машина? – удивленно произнес полноватый младший сержант, только что дремавший в тени под нависшей над ними сосной – Может это наши как-то из Латвии выбрались?

– Ага, а немцы тогда куда делись? Стрельба же только что была – разбил эти фантазии второй наш боец.

– Да хрен его знает. Но если это немцы – они что, совсем спятили? Или они думают, что нас здесь нет?

– Да может так и думают! Решили, что были здесь одни погранцы, которых они всех побили. А дальше – прямая дорога до Себежа.

– Ну, это хорошо, если фрицы так думают. Потому, что мы здесь есть!

Легковая машина, естественно, была немецкой. И ход мыслей вражеских офицеров, сидящих в ней, наши саперы полностью угадали. Подавив сопротивление пограничной заставы в Асетках, фашисты рано утром пошли зачищать территорию вокруг деревни и попали под пулеметный огонь старшины заставы, всю ночь просидевшего в ожидании своего последнего сражения. Немцы потеряли троих убитыми, троих ранеными и поднявшись на высотку, откуда стрелял старшина, нашли его мертвым. Старшина, расстреляв все патроны из пулемета, застрелился из своего револьвера. Скинув на мертвого старшину остывающий пустой пулемет, немцы наскоро присыпали его песком с бруствера и вернулись в деревню доложить, что больше в округе русских войск нет.

С латвийской стороны в Асетки приехали офицеры штаба 418 полка 123 пехотной дивизии, которые подтвердили, что до самого Себежа здесь советских войск больше нет, а сам Себеж уже практически взят эсэсовцами из «Мертвой головы». Позиции второго батальона 422-го полка в Скробово немцы от Асеток видеть не могли – их скрывал широкий лесной массив на северном берегу Студенки. Разведывательная авиация люфтваффе здесь тоже не летала, сосредоточив свои усилия на направлении Острова и Опочки.

Считая дорогу на Себеж открытой, немецкие штабисты решили поехать сразу в сторону города, чтобы там соединиться со своими камрадами, наступающими со стороны Лудзы. К тому же, им было известно, что левофланговые соседи из 122-й пехотной дивизии успешно пробились через линию советских бетонных укреплений в районе Грошево и в данный момент должны двигаться по дороге от Селиваново на Филоново, что находилась на полпути между Дедино и Себежем.

Как уже сотни раз до этого подтверждала военная история, самонадеянность на войне равносильна самоубийству.

Итак, немецкие офицеры, усевшись в свой «Опель-кадет», покатили по добротной каменной дороге в сторону древнего Себежа. Доехав до деревянного моста через Студенку, они решили все-таки не рисковать и дождаться своих мотоциклистов сопровождения.

Пока мотоциклисты в Асетках собирались и заводили свои «Цюндапы», штабисты, остановив у моста машину, вышли на улицу и стали разглядывать окружающий пейзаж, бросая камушки в чистую воду Студенки и просто прохаживаясь возле своего «Опеля». В общем – радовались жизни.

Но, невидимой тенью их уже накрывало торопливо спешащее к ним возмездие. Будущее этих парней, разговаривающих на никому не нужном здесь языке, уместилось всего-то в десяти минутах.

Наши саперы внимательно следили за всеми перемещениями вражеских офицеров на противоположном берегу речки. А когда со стороны Асеток подъехали три мотоцикла с колясками, наши бойцы уже представляли, что они будут делать.

«Значится так, – поставил задачу старший саперной группы – мотоциклистов пропускаем через мост. Пусть чуток вперед проедут. Наши их там встретят. А как только машина на мост заедет – сразу рвем».

Дальше все пошло как по писаному. Мотоциклистов пропустили через мост, а как только легковушка выехала на середину бревенчатого настила, его взорвали. Вот всё так просто и получилось. Вражеских штабистов размазало по нагретому июльским солнцем себежскому небу, а уехавших вперед мотоциклистов распылил кинжальный огонь нашего пулемета, укрытого в двухстах метрах от саперной группы. Двоих раненых мотоциклистов взяли в плен и шустро уволокли в Скробово на допрос.

9:00

Подрыв штабной машины вместе с мостом моментально привел в движение фашистскую группировку, которая собралась в районе Асеток и готовилась двигаться в сторону Себежа. Командование 418 полка 123 дивизии вермахта резонно предположило, что все-таки не знает всю обстановку в полосе своей ответственности и перед ними какие-то советские части еще могут держать оборону.

Немцы сформировали разведывательную группу, которая переправившись через Студенку, вошла в сосновый лес и начала продвигаться в сторону Скробово. Через 50 метров в лесу немецкие разведчики стали подрываться на минах и остановились.

10:00

Выслушав доклад вернувшейся разведгруппы, командование немецкого полка принимает решение – готовить ударную группировку и начинать наступление на Скробово по всем правилам боевых уставов.

Была запрошена артиллерийская поддержка и вскоре на западной окраине Асеток была развернута батарея 105-мм полевых пушек.

В сосновый лес, где утром подорвались немецкие разведчики, были отправлены саперы, которые в течение двух часов снимали советские противопехотные мины.

12:00

В сторону Скробово началось движение немецкой пехоты, поддерживаемой легкими 37-мм орудиями. При выходе вражеской пехоты к кромке леса на краю Скробово, она была обстреляна нашими бойцами. Фашисты стали предпринимать активные действия на флангах своего наступления с целью выяснить границы советской полосы обороны. По территории деревни Скробово стали стрелять немецкие 105-мм пушки. Важным звеном в тактике немецкой атаки на Скробово, было наличие в наступающих порядках пехоты артиллерийских корректировщиков. Снабженные носимыми радиостанциями, они имели возможность быстро передавать на свою батарею координаты целей и оперативно вносить поправки в параметры прицеливания орудий.