Читать книгу: «Омут», страница 3

5.

Выходные я провел дома, в кругу семьи. Вернее сказать, моя оболочка была среди них, а душа витала где-то далеко. Мне никак не удавалось отделаться от мыслей о Хлое, о том, что между нами было, и о том, к чему это может привести. Во время уборки квартиры я отстраненно выполнял свои скромные обязанности. За обедом практически не разговаривал. По вечерам, перед сном, проводил время с дочкой – и опять голова была забита совершенно другим. Я сходил с ума от неизвестности. Мне казалось, что та злополучная ночь, проведенная в квартире моей новой знакомой была не более чем вымыслом. В конце концов не было никаких доказательств обратному.

Ночью мне стали сниться кошмары. Просыпался в холодном поту и некоторое время не мог сориентироваться. Жена предложила вызвать врача, однако я настоял на обратном.

Одним словом, к утру понедельника я пребывал в совершенно раздавленном состоянии.

– Тебе нужно взять отгул, – настойчиво произнесла Сара.

– Глупости. Я в полном порядке, – ответил я.

– Выглядишь ужасно. Мешки под глазами, бледный как статуя. Совершенно не понимаю, что с тобой происходит.

– Я говорил тысячу раз: сложный период на работе. Вот и все. – Мне не хотелось продолжать этот разговор. В конце концов моя раздражительность могла сыграть против меня.

– Он тянется уже не один месяц. – Сара стояла позади меня и наблюдала, как я завязываю галстук. – Клаус, пожалуйста, поговори со мной.

– О чем? – усмехнулся я.

– Ты что-то скрываешь. Может, ты болен?

Я постарался улыбнуться. Постарался придать нашей беседе непринужденный вид. Скорее всего, мне не удалось справиться с задачей.

– Все эти поздние возвращения домой, все эти ночные кошмары. Мне кажется, дела обстоят намного серьезнее, чем ты пытаешься показать. – Она никак не могла остановиться.

Я наконец-то справился с галстуком, после чего повернулся к ней лицом, подошел, обнял и поцеловал в щеку.

– Все будет хорошо, – пообещал я и отправился в офис.

Каторга, да и только.

День тянулся, как жевательная резинка. Никак не получалось сосредоточиться на работе. Кругом были только цифры, звуки печатающих машинок, болтовня по телефону. Все это огромным оползнем скатывалось с вершины горы под названием «злость» и уже вот-вот готово было накрыть меня с головой.

Ни с кем не общался, никому не позволял заговорить с собой. Просто просиживал время до завершения рабочего дня. Однако, не в силах выдержать так долго, отпросился на пару часов раньше, сославшись на дурное самочувствие.

На улице поймал такси. Указал адрес, где проживала Хлоя, потом нервничал всю дорогу до ее дома. Мне мерещились другие мужчины, мне чудилось, что она не откроет дверь. В конце концов я стал бояться того, что эта девушка просто не узнает меня.

Машина двигалась медленно. В городе были пробки. Конечно, куда же без них. Создавалось впечатление, что во всей вселенной только я один тороплюсь по важному делу, а все остальные люди просто мешают мне двигаться.

Закурил сигарету, чтобы снять напряжение. Водитель, подлец, попросил выбросить ее в окно. Борец за здоровый образ жизни. Черт бы их всех побрал. Они вечно ставят палки в колеса простым гражданам. Не ешьте то, не пейте это. Как будто бы они собрались жить вечно.

Наконец впереди появилось нужное здание. Высокое, с красивым фасадом. Такси остановилось, я расплатился и выскочил наружу.

Все тот же парадный вход. Швейцар на входе улыбчиво открыл передо мной дверь. Внушительных размеров холл. Высокие потолки, много растений в горшках и даже кресла для ожидания. Неторопливыми шагами проследовал к лифту. Меня окрикнул консьерж:

– Сэр, могу я поинтересоваться, в какую квартиру вы направляетесь?

Я замер. Этот вопрос сбил меня с толку. Я помнил только длинный красный коридор и дверь в конце него. Помнил, как мы поднялись туда на лифте, потом торопливо шли по прямой, не сворачивая. Но я не мог вспомнить ни номера этажа, ни номера нужных мне апартаментов. Перед глазами стоял туман, в котором я безрезультатно пытался нащупать нужную дверную ручку.

– Сэр, я могу вам чем-то помочь? – вновь раздался голос седовласого мужчины.

Я обернулся. Нерешительно подошел к его столу и промямлил:

– Я приехал к Хлое.

– К Хлое? – он несколько удивленно посмотрел на меня. – К какой Хлое?

Я понял, что не знаю фамилии этой девушки.

– Вы меня не помните? Я был здесь в пятницу вечером, – попытался оправдаться я.

– Сэр, в этом доме проживает огромное количество людей. Постоянных жильцов я отлично знаю, а вот их гостей – увы.

Он был прав. С чего бы ему запоминать такого жалкого человека.

Я вздохнул и покинул здание.

У входа, на улице, остановился и закурил сигарету. На смену злобе и раздражительности пришли отчаяние и растерянность. Я ощущал себя ребенком, которого забыли в торговом центре. Все вокруг казалось чужим. Все эти люди совершенно не знали меня, и им не было никакого дела до моих проблем и переживаний.

Хлоя появилась из ниоткуда. Просто возникла передо мной, словно айсберг из морских глубин.

– Заблудился? – улыбнулась она, подойдя чуть ближе.

Я улыбнулся ей в ответ.

– Ты даже не представляешь, насколько.

Мы прошли внутрь здания. Девушка помахала рукой консьержу и, взяв меня за руку, потащила к лифту.

Поднимались вверх. Целовались.

На нужном этаже лифт замер.

Потом шли по коридору. На этот раз я постарался запомнить все, что видел вокруг. Несколько квартир. Небольшие столики и цветы, стоящие на них. Красные стены, красный пол под ногами. Мягкий ковер. Он тоже был красным. Слишком вызывающий цвет, слишком вульгарный, отдающий опасностью.

Наконец пришли. Хлоя вставляет ключ в замочную скважину, проворачивает его несколько раз и распахивает передо мной дверь. Тьма разевает свою страшную пасть, и я делаю шаг вперед.

Проходит какое-то время. Мы вновь лежим на кровати. Обнаженные. Полумрак. Играет слабая музыка. Девушка курит сигарету, время от времени стряхивая пепел на пол.

– Мне кажется, я схожу с ума, – говорю я.

– Все мы сходим с ума по-своему, – отвечает Хлоя.

– Я испугался, что больше не увижу тебя.

– Это так мило. – Она улыбается и прижимает мою голову к груди. – Но тебе не нужно бояться. Я всегда буду рядом.

– Спасибо.

– Ну а теперь расскажи, что тебя беспокоит?

– Мне стали сниться плохие сны. Сны, в которых смешивается мое прошлое и настоящее. В них я будто бы другой человек, но в то же время осознаю, что я – это я. Они пугают меня, Хлоя. Они все сильнее терзают мою душу. Только здесь, рядом с тобой, мне становится легче.

Недавно снилось, что я ходил на городской пляж. Осенью там не очень-то людно. Песок твердеет, холодный ветер пронизывает тело до костей, а ледяные волны бескрайнего океана облизывают берег с какой-то грустной нерасторопностью. Я блуждал вдоль воды, засунув руки в карманы своего длинного пальто. Сигареты кончились, поэтому мысли о курении никак не могли выйти у меня из головы. Кругом резвились чайки. Они кучковались неподалеку, время от времени взмывая в небо и улетая куда-то вдаль. Их противный гогот раздражал меня примерно так же, как мысли о сигаретах. Я понимал, что это всего лишь глупые птицы и на них не следует обращать внимания, но ничего не мог с собой поделать.

Небо было чистое, голубое. Я прогуливался, не встречая ни одного человека. Иногда приятно побыть в одиночестве, обмозговать какие-то личные проблемы, расставить все по полочкам. Городской шум угнетает, мешает сконцентрироваться, а умение держать себя в руках иной раз очень полезно.

Потом я увидел двухэтажный дом. Обычный прибрежный коттедж, люди любят строить такие поближе к океану, чтобы проводить там время с близкими. Отмечать праздники, приезжать туда на выходные. Дом не был окружен забором, а лестница, ведущая на веранду, начиналась прямо от самого пляжа.

Я медленно поднялся по деревянным ступенькам наверх, затем сквозь грязное окно пытался разглядеть внутреннюю обстановку дома. Подергал дверную ручку. Заперто. Воспользовался своим складным ножом, который всегда ношу с собой. Замок поддался, и я вошел внутрь помещения.

Там пахло ванилью. Возможно, духи, а может, ароматические свечи. Я не спеша прогуливался по гостиной, трогал вещи, рассматривал фотографии, висевшие на стенах. На них была изображена супружеская пара. Судя по этим снимкам, они любили путешествовать, бывали в разных странах, пробовали вкусные блюда и постоянно улыбались. На одном из столиков я обнаружил поляроидный фотоаппарат, мгновенно печатающий снимки, сразу после того, как они были сделаны. Прихватил его с собой. Заглянув на кухню, заметил, что еды в холодильнике практически не было. В шкафах мало посуды, в основном бокалы для вина и шампанского.

Поднявшись на второй этаж, увидел, что дверь в спальню открыта. Хозяева дома, крепко спят на большой мягкой кровати, в объятиях друг друга. Им не больше тридцати лет. У женщины приятные черты лица, длинные рыжие волосы и аккуратный нос. Мужчина брюнет, худощавый, опрятный, явно следивший за своим внешним видом.

Я уселся в кресло напротив их кровати. Они продолжали спать, совершенно не подозревая о моем присутствии.

Первой очнулась девушка. Она растерянно уставилась на меня, пытаясь понять, реален ли я или же это все еще сон. Я поднес палец к своим губам, показывая ей, что не нужно говорить. Затем подошел к ней как можно ближе, уселся на корточки рядом и пристально посмотрел в ее глаза. Там отражался страх. Это уже не были глаза той жизнерадостной героини бесчисленных фотографий с первого этажа. Теперь это были глаза испуганного ребенка, чей разум мечется в агонии.

Достав нож, я резким движением руки перерезал ей горло. Кровь хлынула фонтаном, и белоснежная постель окрасилась в бордовый цвет. Девушка схватилась за порез руками и принялась хрипеть. Они всегда цепляются за жизнь в последний момент, когда уже невозможно что-либо исправить.

Проснулся муж и ошарашенно уставился на истекающую кровью супругу. Я обошел кровать с другой стороны и мгновенно нанес несколько ударов ножом в его грудь. Он попытался издать какой-то звук, но все было тщетно. Вместо этого изо рта вырвались брызги крови.

Потом вся эта безумная возня закончилась.

Я отошел в сторону, вновь уселся в кресло и принялся созерцать плоды своей работы. Два мертвых тела безмятежно покоились на одной кровати. Кровь все еще струилась из их ран.

Я сделал снимок всей этой картины на прихваченный с первого этажа фотоаппарат. Когда фотокарточка вылезла наружу, несколько секунд тряс ее, чтобы на ней проявилось изображение. Затем спустился на первый этаж и прикрепил новую фотографию к их старой коллекции на стене. Здесь была изображена их жизнь. Теперь это все обрело завершение.

Еще снился магазин, обыкновенный супермаркет. Там куча стеллажей с продуктами, вместительные тележки и сотрудники, которых вечно нет на рабочем месте. Я прогуливался по рядам, рассматривал ассортимент. Вместо товарного изобилия на полках находились сотни отрезанных людских голов. Лица некоторых пугали застывшей на них гримасой. Другие же, напротив, выражали полнейшую безмятежность. Здесь были головы детей, взрослых и даже стариков. С некоторых капала кровь, образуя на полу лужи.

Совершенно непонятные, невообразимые грезы. Я и подозревать не мог, что в моей голове содержится такая куча сюрреалистического мусора.

Хлоя докурила сигарету и произнесла:

– Многие боятся смерти. Однако мне всегда казалось, что смерть – это вполне себе обычный исход твоего существования. В конце концов, вся наша Вселенная неустанно стремится к распаду. Каждый день разрушаются планеты и исчезают галактики. Даже наша Земля появилась в результате взрыва. Само собой, неоспоримый факт состоит в том, что без смерти не будет продолжения жизни.

Я выдохнул. Приятно было заметить, что мой рассказ ее не шокировал.

Девушка поднялась с кровати и надела халат.

– У тебя такие яркие сны. Тебе можно только позавидовать.

– Они меня пугают, – прохрипел я.

– Глупый. Это всего лишь сны. Расслабься.

Она сходила на кухню и вернулась со стаканом воды в руках.

– Кстати, хотела тебя спросить. Кто была та женщина?

– Какая женщина? – произнес я.

– Ну та, красивая. О который ты рассказывал в прошлый раз. Черные волосы, красная помада и родинка над губой. – Хлоя сделала маленький глоток из стакана. – Она была реальностью или это тоже всего лишь сон?

Я задумался на минуту, пытаясь сложить воедино воспоминания о прошлой жизни. Потом ответил:

– Кажется, это была моя мать.

6.

По правде говоря, о своих родителях я знаю не так уж и много. Отец воспитывал меня в одиночку. Он был строгим, но справедливым человеком. Однако стоит упомянуть, что все разговоры о матери всегда сводились к скандалам. Было заметно, что данная тема ему совершенно неприятна. Иногда я пытался заговорить с ним об этом, но получал лишь суровый отказ.

Спустя какое-то время мне все же удалось разузнать некоторые подробности жизни моих родителей. Отец перебрал с алкоголем и разоткровенничался.

Познакомились они случайно, в одном из городских баров. Она скучала за столиком, а он был не против скоротать вечерок в компании симпатичной незнакомки. Слово за слово, и разговор перетек в интимную близость. Вскоре он узнал, что она проститутка. Нет, конечно же, она говорила ему, что собирается завязать с этим делом и что рождение ребенка – это именно та отправная точка на пути к переменам, но ему в это слабо верилось.

Тем не менее отец предложил переехать жить к нему. На такое решение во многом повлиял факт беременности. Она клялась, что ребенок от него. Он ей верил. Все время до родов они прожили вместе как нормальные взрослые люди.

Спустя какое-то время, после родов, отец стал замечать разительные изменения в поведении его возлюбленной. Она все реже интересовалась самочувствием ребенка, подолгу пропадала из дома и скандалила на ровном месте. Он понимал, что она вернулась к прежней жизни и что так дальше продолжаться не может. Предложив условия: он ей снимает квартиру, она оставляет ему сына – они разошлись. С тех пор прошло много лет, и дальнейшая судьба этой женщины его мало интересовала.

Мне удалось узнать адрес квартиры, где проживала моя мать. Однажды я пришел к ее дому, уселся на лавочку, что располагалась напротив подъезда, и стал ждать ее появления. Отец дал мне фотографию, на которой они были запечатлены вдвоем. Конечно же, я понимал, что годы изменили лицо этой женщины, но надежда на успех не покидала мое сердце.

Мне до ужаса хотелось взглянуть на нее, увидеть ее глаза, почувствовать прикосновение ее рук.

На протяжении недели я неустанно приходил к этому дому и садился на одну и ту же лавочку. Брал с собой бутерброды и термос с горячим чаем. Иногда читал книги, а иногда просто рассматривал окружающую меня обстановку.

В конце концов она появилась. На удивление, выглядела эта женщина куда симпатичнее той, что предстала передо мной на фотоснимке, подаренном отцом. Черные волосы развевались на ветру, на лице играла легкая улыбка. Она шла, цокая каблуками, завернувшись в короткое пальто. Я замер, боясь пошевелиться. Боясь моргнуть. Боясь потерять ее из виду. Женщина шла по противоположной стороне улицы, совершенно не замечая моего присутствия. Потом она нырнула в свой подъезд. Спустя несколько секунд в окне на третьем этаже загорелся свет.

Я ждал. Сердце бешено стучало в груди. Во мне бушевал дух противоречий. Дух сомнений, который требовал от меня немедленных действий. Он желал, чтобы я отправился прямиком к этой женщине и представился ей. Но в то же время ему очень хотелось заставить меня капитулировать, позорно убежать к себе домой и навсегда похоронить воспоминания об этом дне.

Выждав еще какое-то время, я уверенной поступью направился в квартиру моей матери.

Она распахнула дверь и предстала передо мной в одном шелковом халате. Улыбнулась.

– Привет. Тебе помочь? – только и спросила она.

Голос уверенный, но в то же время такой ласковый и баюкающий.

– Я бы хотел с вами поговорить, – ответит я.

– Милый, мое время стоит денег, – все так же ласково произнесла она. – У тебя есть деньги?

Я кивнул.

– Тогда проходи.

Она посторонилась, пропуская меня в свое жилище, после чего захлопнула за мной дверь.

Конечно же, я понимал, что эта женщина и не подозревает о том, кто я. Конечно же, мне совершенно не хотелось ввязываться во всю эту белиберду с позиции клиента, желающего плотских утех. Однако в тот момент мне было так волнительно и в то же время так интересно, что я невольно решил подыграть своей оппонентке.

Дальше все было примерно так, как я описывал выше. Кровать, шелковые простыни, ее глаза, наблюдающие за мной через зеркало. Интимная близость. Мой стыд. Моя робость. Моя боязнь раскрыться перед ней. Черт возьми, я так глубоко спрятал эти воспоминания в себе, что теперь, вытаскивая всю эту мерзость наружу, мне становится по-настоящему противно за себя и за все то, что происходило в моей жизни потом. Мне хочется ненавидеть весь мир, все человечество и, конечно же, свою мать, своего отца. Хочется разорвать их на куски за весь тот стыд, за все те моральные унижения, которым я подвергся.

Как я и говорил, хорошие люди заходили в эту квартиру слишком редко. Я не стал исключением. Я позволил ей сделать это с собой. Потом рассказал истинную цель своего визита. Женщина долго смотрела на мое лицо. В ее глазах дрожали слезы. Она трогала мои щеки руками, и ее красные губы произнесли почти бесшумное «прости». Потом я просто ушел, оставив эту женщину в прошлом. Заперев ее в той крохотной ветхой квартирке, вместе с собой прежним, невинным юношей, мечтающим найти свою мать.

Спустя некоторое время я замечал ее стоящей у забора, окружающего нашу школу. Замечал в парке, через который я возвращался домой. Она боялась показаться мне на глаза, но в то же самое время хотела подойти так близко, насколько это вообще было возможно. Потом эти визиты прекратились. Позже я узнал, что она погибла под колесами автомобиля. Трудно сказать, было это самоубийством или же просто нелепая случайность. Однако в этой истории навсегда можно было поставить точку.

Хлоя рассказала мне о своем отце. Она, как и я, воспитывалась в строгости и часто подвергалась насилию со стороны родителя. Он был чересчур набожным человеком, однако злоупотребляющим алкоголем. Напивался до скотского состояния и читал ей проповеди, заставляя становиться на колени перед распятием и вторить каждому его слову. Если дочь перечила или же имела неосторожность запнуться в повторении молитв, отец тут же реагировал на это сильной затрещиной по голове.

– Однажды этот ублюдок меня изнасиловал, – как-то монотонно, с долей равнодушия сообщила мне Хлоя.

Я не знал, что ответить на ее слова. Просто сидел рядом и молчал. Потом она усмехнулась и добавила:

– Он умер, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Такой вот подарок ко дню рождения.

Она закурила сигарету.

– Мне очень жаль, что так вышло, – тихо произнес я и посмотрел на девушку.

– Жаль, что он меня изнасиловал, или жаль, что он умер?

– Все вместе. Это настоящая трагедия.

Хлоя посмотрела на меня и улыбнулась.

– Все осталось в прошлом, – сказала она, сделав очередную затяжку сигаретой.

Девушка храбрилась, и, по правде сказать, у нее это хорошо получалось. Однако детские травмы способны привести человека на край пропасти разными путями. Мы несем в себе через всю жизнь шрамы и постыдные ситуации, совершенно не догадываясь о том, что когда-нибудь эти воспоминания сыграют с нами злую шутку.

Мне снился сон. Я пребывал в полнейшей темноте. Она была такой плотной, такой абсолютной, такой осязаемой. Казалось, что если я открою рот, то вся эта вязкая субстанция проникнет внутрь меня и я исчезну в ней без следа.