Читать книгу: «От «А» до «Я»», страница 7

«Ну вот, подписан приговор…»

 
Ну вот, подписан приговор,
И срок уже определён.
И, словно выстрелом в упор,
Я этим сроком пригвождён,
За этим сроком кончен бал,
Погаснет тихо в зале свет —
Я отшумел, отвоевал,
И вот меня уж больше нет.
 
 
А мне по росе бы бродить
И снова встречать бы рассвет,
А мне бы смеяться, любить
И песни допеть бы куплет.
 
 
Но не допев, не долюбив,
Не досказав последних слов,
Уйду туда, где, всё забыв,
Я не увижу даже снов.
И на карниз выходит путь,
Но обрывается карниз,
И мне назад не повернуть,
Таков, увы, судьбы каприз.
 
 
А мне бы взлететь в облака
И лёгкою птицей парить,
Мне крылья дала бы строка,
Чтоб новые песни творить.
 
 
Но я не бог и не могу
Продлить свой срок, короткий срок,
Теряю силы на бегу
В загоне дел, в обрывках строк,
И каждый миг мой неспроста
Зажатый в горле комом крик,
Но… Суета, всё суета.
Как краток срок, как долог миг.
 
 
И к чёрту послав все дела,
Любуюсь ромашкой простой,
Лишь только б ромашка цвела
За этой пустой суетой.
 
 
А мне уж не взять, не отдать
Её лепестков нежный цвет…
К чему понапрасну гадать,
Мне песни допеть бы куплет…
 

«Мои последыши останутся ль на свете…»

 
Мои последыши останутся ль на свете,
Когда меня уже не будет на земле?
Мои последыши – стихи – шальные дети
Напомнят ли кому-то обо мне?
 
 
Быть может, кто-нибудь уронит вздох невольный
И чуть грустнее станет чей-то взгляд…
Ну что ж, с меня и этого довольно —
Ничто не в силах мы вернуть назад.
 
 
И никого из тех, кто нас покинул,
В свой дом, увы, нам не дано вернуть.
Холодный ветер подгоняет в спину,
Метель заносит пройденный мой путь…
 
 
И незаметно хлопоты и годы
Меня из вашей памяти сотрут.
Ни улицы простой, ни парохода
Безвестным именем моим не назовут.
 
 
Что пароход? Лишь мёртвое железо.
Иль улица – домов унылый строй,
Где даже тот, кто абсолютно трезвый,
Не может угол свой найти порой.
 
 
Нет, мне не жаль, что я судьбой великой
Был обойдён беспечно стороной,
Уйду как все – безвестный и безликий,
Всё справедливо в мире под луной.
 
 
Но, может быть, не всё со мной исчезнет,
Не всё бесследно превратится в прах?
Не помним мы имён пропевших песню,
Их души живы в музыке, в стихах…
 
 
И, может быть, под чьим-то грустным кровом
Моей души частица будет жить,
Чтобы строкою иль созвучным словом
Боль одиночества чужого разделить,
 
 
Стать сопричастницей душевного прозренья,
В чужой душе открыть родник живой
И удержать кого-то от презренья
К чужой печали, горести чужой.
 
 
И может быть…
Но, Боже, понапрасну
Зачем надеждой тешиться пустой?
Давно и так уж всё предельно ясно
Из нашей жизни буднично-простой.
 
 
В ней сотни дел, событий – миллионы
И миллиарды слов и разных лиц,
Средь них заблудятся, забудутся, утонут
Мои слова с блокнотовских страниц.
 
 
Я их сбирал по крохам у дороги,
Порой у тихой осени просил,
Но душ чужих я обивал пороги
Напрасно с ними из последних сил.
 
 
Уже тогда никто их не услышал.
А может, просто слов я не нашёл.
Иль слишком поздно на дорогу вышел
И век давно мой без меня прошёл.
 
 
Мои последыши останутся ль на свете,
Когда я сам уйду в немой тоске?
Мои последыши – мои шальные дети,
Штрихи теней на сохнущем песке…
 

XI. Путешествие. II

Май 1987 – май 1988

«Стук колёс, плеск волны, самолёта ли след…»

 
Стук колёс, плеск волны, самолёта ли след —
Всё тревожит меня непонятной тоской.
Я бродяга в душе. В сорок прожитых лет
Успокоиться мне б, только где мой покой?
 
 
Всё грущу, всё ищу, а чего? Не понять.
Может, новых дорог, может, встречи такой,
Чтобы разом забыть всё, от сердца отнять
И тогда обрести долгожданный покой.
 
 
Не один я такой. Средь мирской суеты
Вечно ищет чего-то смешной человек.
Но я знаю давно, что пусты те мечты —
Никому не дано знать покоя вовек.
 
 
Но тогда ж почему в сорок прожитых лет,
Словно в юности, нынче далёкой такой,
Стук колёс, плеск волны, самолёта ли след —
Всё тревожат меня непонятной тоской?..
 

«Собаки брешут под окошком…»

 
Собаки брешут под окошком —
Беззлобно пуст в ночи их лай.
Мурлычет в изголовье кошка,
И за окошком – месяц май…
 
 
Да, месяц май. Пора цветенья.
Так что ж так грустно на душе?
Иль я устал от невезенья
И ничего не жду уже?
 
 
Но невезенья нет в природе,
Как нет трагедий, глупых драм,
И получается, что вроде
Всё это выдумал я сам.
 
 
В природе всё гораздо проще,
И свод её законов строг —
Отзеленев, желтеет роща,
Всему свой срок,
Всему свой срок.
 
 
В свой срок приходят к нам метели,
И в срок – капели перезвон,
Природа жизнь свою не делит
На пробуждение и сон.
 
 
И нет ни боли, ни печали —
Все перемены хороши,
Природа равно всё встречает,
Ведь у природы нет души.
 
 
Лишь мы душой своей искусно
Ей настроение даём,
Свои приписываем чувства
И песни ей свои поём,
 
 
Ища созвучья в жёлтых листьях,
В дожде, играющем пассаж,
Всегда своей рисуя кистью
В душе любой её пейзаж.
 
 
А потому весну ли, осень,
Как хочешь, так и принимай…
Ночное эхо лай разносит,
И за окошком месяц май…
 

«Дальше, мимо!…»

 
Дальше, мимо!
Кони вскачь!
Дыбом гривы,
Ветра плач,
Вёрсты, вёрсты,
Мимо, прочь!
Ах, как просто
Мчаться в ночь!
 
 
Заунывный стон дороги,
Беспредельная тоска,
Стонут кони, стонут дроги,
Стынет кровь, дрожит рука.
До последнего предела,
Словно лука тетиву,
Рву я вожжи озверело,
Губы в кровь коням я рву.
 
 
Дальше, мимо!
И кнутом
Вдоль по спинам!
Лоскутом
Ляжет липко
След хлыста
От загривка
До хвоста.
 
 
Что ж вы, сволочи, ползёте,
Иль я мало вас хлестал?
Вижу – кони на излёте,
Я своих коней загнал.
Но не верю в то, что вижу,
И гоню коней пращу!
Ненавижу, ненавижу
Всё, что жадно так ищу!
 
 
Дальше! Мимо!
Ласка рук
Нестерпима
Стала вдруг!
Недоступна
Нежность губ,
Я преступно
Резок, груб!
 
 
И себя уж не понять мне,
Всё смешалось, как во сне, —
И молитвы, и проклятья,
Помогите, кони, мне!
Вывозите, выносите
В стоне бешеных копыт!
Не тяните, пощадите,
Я по горло этим сыт.
 
 
Бросьте в ноги годы, вёрсты,
Заслоните эту ночь!
Ах, как просто, было б просто
От тебя умчаться прочь…
 
 
Дальше… Мимо…
Кони вскачь…
Ветер в гривах…
В ветре – плач…
 

«Десять километров высоты…»

Борт самолёта Львов – Горький

 
Десять километров высоты,
Подо мною гряды облаков…
Я лечу, лечу к тебе, а ты
Так же бесконечно далеко.
 
 
И напрасно тыщу восемьсот
Вёрст промчится лёгкий самолётик —
Не достигнуть мне твоих высот,
Не догнать тебя в твоём полёте.
 
 
И в конце далёкого пути
Ни на шаг к тебе не стану ближе…
Не спеши, мой самолётик, опусти
Стрелы крыл своих серебряных пониже.
 
 
Что напрасно звать тебя, кричать,
Если ты в ответ всегда молчала…
Может быть, придёшь меня встречать?
Может быть, начнём с тобой сначала?
 

29.8.87

Деревня

2.10.87 – 17.10.87

1

 
Уеду в деревню глухую
От всех своих бед и забот,
Уныло запью, затоскую,
Повешусь на створе ворот.
 
 
А может быть, и не повешусь,
А сопли утру рукавом,
Похмелье сгоню и утешусь
Табачным синюшным дымком.
 
 
И дальше, презрев все невзгоды,
Устрою нехитрый свой быт
И так проживу тихо годы,
Людьми и Всевышним забыт.
 
 
И жизнь пробежит незаметно,
Как будто меж пальцев вода,
Берёзкою тихою, светлой
Окончится дней череда.
 
 
Уеду, уеду, уеду! —
Твержу я в стотысячный раз —
В субботу, в четверг, даже в среду,
А лучше – уж прямо сейчас.
 
 
Вот только лишь надо собраться,
Привычно вещички сложить,
Лишь только решиться, подняться
И… жизни остаток дожить.
 
 
Уеду, уеду, уеду,
Загину в треклятой глуши,
Покоя хочу напоследок,
Покоя усталой души.
 
 
Дошёл до предела, до точки!
Да толку что в стонах моих?
Растут две берёзки – две дочки,
Куда же я денусь от них?
 
 
Вот так и живу.
Ну так что же?
Чего уж о чём-то тужить,
Надеждою сердце тревожа,
Осталось одно лишь – дожить…
 

2

Размышления без эмоций

 
Жизнь непутёвая, поганая, пустая,
На кой же чёрт ты мне была дана?
И в чём твой смысл?
Прошедшее листая,
Ни в чём не вижу я разумного зерна.
 
 
Мне сорок лет. Мне многое знакомо.
Но не нашёл ни в чём я свой удел.
Нет ни в работе радости, ни дома,
И нет забвения в потоке скучных дел.
 
 
Ни вижу смысла я ни в жизни праздной,
Ни в суете забот, пустых тревог,
Не проще ль выстрелом или верёвкой грязной
Единым махом подвести итог?
 
 
Да, жизнь банальна, пошла, и не диво,
Что каждый день встаёшь не с той ноги.
И всё же гадко, мерзко, некрасиво
По комнате размазывать мозги.
 
 
Есть много способов изящней, чище, проще,
Без лужи крови, выпученных глаз,
И, если ставишь свой последний росчерк,
Не порть идеи в свой предсмертный час.
 
 
Я знаю, что порой душевный праздник
Вот так вот плюнуть обывателю в лицо,
Но обывателю – что почести, что казни,
Лишь было б зрелище ему, в конце концов.
 
 
И даже эта мысль не будоражит
Моей души, мучительно пустой.
Сижу, как пень горелый, принаряжен
Чужой опавшей жёлтою листвой.
 
 
Я не играю сам с собою в прятки —
Каков ни есть, но всё-таки живой.
Наверно потому, что всё в порядке
С моею глупою седою головой.
 
 
И потому живу, как все на свете,
И даже в меру пью порой вино,
Курить бы бросить – это вредно детям,
И лишь с тоской смотрю в своё окно…
 

3

 
Ночей не спать – как это мне привычно —
И в одиночестве курить, писать стихи…
Всё в этом мире буднично, обычно,
Дни так похожи все, а ночи так глухи.
 
 
Вот пол-луны взошло над тёмным лесом —
В народе просто «месяц» говорят…
Деревня спит… А я какого беса
Брожу по улице который час подряд?
 
 
О чём-то думаю, а может быть, мечтаю…
О чём? Не знаю. Тает думы след.
То годы складываю, то их вычитаю,
А в результате те же сорок лет.
 
 
Давно приехала из города Алёна,
В их доме свет погас уже давно…
А я, беспутный, ветреный гулёна,
Смотрю в распахнутое звёздное окно.
 
 
Считаю вёсны, осени, метели —
Не проще ль было б звёзды сосчитать?
А я средь этой грустной канители
О чём-то смею думать и мечтать.
 
 
Виной тому, наверно, месяц шалый,
Тревожит душу серебристый свет…
И не понять мне – много или мало,
Когда в итоге сорок с лишним лет…
 

4

Упражнения в стихосложении на тему ночной тишины в пустом доме в деревне

 
Не спится что-то в ночь. Читать? Какая скука…
И тишиною комнаты полны.
Но только кажется, что нет в ночи ни звука —
На самом деле нету тишины.
 
 
Дом полон шорохов, таинственных, невнятных,
В ночи живёт отдельно каждый звук.
Вот что-то скрипнуло. А что там? Непонятно.
А вот по крыше еле слышный стук.
 
 
Вот что-то ухнуло негромко там, в прихожей,
Наверно, спрыгнул с лестницы наш кот.
А вот какой-то лёгкий шорох, и похоже,
Что кто-то крадучись по комнатам идёт.
 
 
Скребётся мышка вдоль по стенке. Неприятно.
Чу, перестала. Снова тишина.
Вот что-то треснуло негромко так, но внятно,
Наверно, это внешняя стена
 
 
Чуть-чуть расширилась, из комнаты вбирая
От нашей печки раскалённый жар.
И вдруг гнусаво так заныл, в дуду играя,
Осенний злой паршивенький комар.
 
 
Ну, комара-то я прихлопну, это ясно:
На кой мне шут такой дурной сосед!
Один хлопок – и снова жизнь прекрасна!
Нет, не прекрасна. Вновь покоя нет:
 
 
Внезапно комната взрывается жужжаньем —
То бьётся муха яростно в стекло,
Вот села на стену, и крыльев трепетанье
Коротким эхом в тишину стекло.
 
 
И снова глухо так. В ночи стучит будильник —
Торопит время из последних сил.
Вдруг за стеною громко щелкнул холодильник
И дом потрясной дрожью огласил.
 
 
Ах, сколько звуков в доме, явственных, невнятных,
Ночь теми звуками, как звёздами, полна.
И кажется почти невероятным,
Что так многоголоса тишина.
 

5

 
Пятаком луна
В небо вклеена,
Ночь луной пьяна,
В звёзды всеяна.
 
 
Загуляла ночь
В лунный дым и прах,
Ей самой невмочь
Лунный бред в полях.
 
 
Этот лунный бред
Залил всё окрест,
Ловит струйный свет
Облетевший лес.
 
 
Тянет ветви лес,
Как в последний раз,
В высоту небес
В этот лунный час.
 
 
Свет бежит ручьём,
Белой льёт рекой —
Иль печаль о чём?
Иль душе покой?
 
 
Сеют звёзд лучи
Из вселенских сит,
Под луной в ночи
Вся деревня спит.
 
 
И глухую тень
Стелет каждый дом,
Стережёт плетень
Свет в саду пустом.
 
 
Всё вокруг молчит,
Но усну ли я?
Волшебство в ночи
Полнолуния…
 

6

 
Фантастика! Схожу с ума, балдею!
Какая ночь! Волшебный звёздный дым!
Из дома прочь! На улицу, скорее!
И вновь бродить, как прежде, молодым!
 
 
Какие, к чёрту, годы и седины?!
Мне вновь шестнадцать юношеских лет!
Я в купол неба вплыл до середины,
Ловлю в ладони чистый лунный свет.
 
 
Поднялся к звёздам бестелесной птицей
И обалдел от дивной красоты!
Эх, чёрт возьми, мне как бы не разбиться,
Когда я брякнусь с этой высоты.
 

7

Обращение к собаке, лающей глубокой ночью

 
Ну сколько можно лаять среди ночи
На глупую глазастую луну?
Твой лай тоскливый слушать нету мочи,
Я и без лая-то полночи не усну.
 
 
Ах, бестолковая ты, шалая собака,
Тебе не спится, видно, как и мне.
Наверно, мир мы видим одинаков,
Так, может, мне полаять при луне?
 
 
Облаять звёзды, старые берёзы,
Громадный, тёмный, вековушный дом,
Где я брожу задумчивый, тверёзый,
В уже привычном одиночестве пустом.
 
 
И как на горькой поминальной тризне
Пустить протяжно-долгий горький вой!
Обвыть, облаять мир собачьей жизни,
Мир неприкаянный под этою луной…
 
 
Пусть этот лай хоть души нам потешит,
Лай бесполезный – знаю наперёд —
Как говорят: пускай собака брешет,
А караван идёт себе, идёт…
 
 
Да, мы судьбы своей не выбираем,
И ход её, увы, не изменить…
Так что ж тогда зазряшным гулким лаем
Нам всю деревню попусту будить?
 
 
Ах, бестолковая ты, шалая собака,
Не спим мы ночь. Видать, дела плохи.
Да, мир для нас с тобою одинаков,
Но лаешь ты, а я пишу стихи…
 

8

Судьба играет человеком,

А человек играет на трубе…

 
То песни пели зимние метели,
То шла дождей весенних череда,
То снова листья жёлтые летели —
Песком ссыпались в прошлое года.
 
 
Но перемен вокруг не замечала
Моя душа, уставшая от зла,
Казалось – нет уж сил начать сначала,
Душа спала, душа моя спала.
 
 
И этим сном платил былому дань я
И собирал с былого в память дань.
Душа была на грани ожиданья,
Не в силах перейти за эту грань.
 
 
Не знаю, сколько лет промчалось мимо,
Летели годы, словно облака,
И взяли всё с собой неумолимо,
Оставив только белые снега.
 
 
Я жил спокойно с думою привычной,
Что бурь житейских миновал мой срок,
И каждый день мой – скучно прозаичный —
Не принесёт ни счастья, ни тревог.
 
 
Но, видно, вправду до скончанья века
Своей судьбы узнать нам не дано —
Судьба, смеясь, играет человеком,
И тот сквозь слёзы пьёт судьбы вино.
 
 
Вот так и я, спокойно живший прежде,
В душе копивший дум замшелых рвань,
Вдруг пробуждён был трепетной надеждой
И перешёл за ожиданья грань.
 
 
Куда влечёт меня опять дорога?
Ведь за окном снегов седая прядь.
Я прожил много и прошёл так много,
И всё так поздно снова начинать.
 
 
Да, не дано нам до скончанья века
Постигнуть смысла собственной судьбы.
Судьба, смеясь, играет человеком —
Так дай мне Бог не выпустить трубы!
 

9

 
Всё не к месту у меня,
Не ко времени,
Нет уздечки у коня,
Нету стремени,
 
 
И лечу, шальной дурак,
Зенки выпуча,
Где овраг, где буерак,
Может, выскочу?
 
 
Ну а нет, так прямо лбом
Об укосицы —
Только кровь бежит ручьём
С переносицы.
 
 
Но сажусь, держась за хвост —
Морда битая, —
Снова конь меня понёс,
Бьёт копытами.
 
 
А глаза-то у коня
Взяты шорами —
Всё равно неси меня!
Шпарю шпорами.
 
 
Набираюсь своим лбом
Горьким опытом,
Только пыль летит столбом
С гулким топотом.
 
 
А слечу совсем с коня
Под сурдиночку —
Ну так сбросятся друзья
По полтинничку…
 

10

 
Тихо за окошком,
Сумерки легли,
И вдвоём мы с кошкой
Вечер провели.
Растопилась печка,
Лишь дрова трещат,
Тает тусклой свечкой
Простенький закат.
Деревенский вечер,
В доме тишина,
Жар идёт от печки,
Кошка у окна.
Свежий чай заварен,
На столе пирог —
Может, кто заглянет
К нам на огонёк?
Но, увы, мы с кошкой
Никого не ждём,
И за плошкой плошку
Чай вдвоём мы пьём.
Кошка, чуть мурлыча,
Греет мне бочок,
Я же по привычке
Свой смолю бычок.
Деревенский вечер
Безмятежно тих,
Только сонный ветер
Неторопкий стих
Чуть бормочет пьяно
Над печной трубой,
Шелестя жестяно
Жухлою листвой.
Всё синее небо
В переплёте рам,
Свежим ломтем хлеба
Месяц в гости к нам
Заглянул в окошко,
Свесясь до земли, —
Как вдвоём мы с кошкой
Вечер провели…
 

11

 
Был на исходе тихий день осенний,
Теряла роща бледный свой наряд,
Смещая грани зыбких светотеней,
Тускнея, гас тоскующий закат.
 
 
Слабели краски и теряли силы —
Не оживлял их солнца бледный луч,
И неподвижно и уныло стыла
В осеннем небе стая синих туч.
 
 
И было столько в этом небе грусти!
В такой печали стыли облака!
Я молча ждал, когда ж меня отпустит
Внезапной боли сжатая рука.
 
 
Так вот когда ко мне пришло прощанье,
Из стольких лет, из множества утрат,
Из пепла всех надежд, из обнищанья
Горел неярким пламенем закат.
 
 
Как долго шёл я к этому пределу,
И как была дорога тяжела…
Я не хотел. Ты этого хотела
И за собою ты мосты сожгла.
 
 
Я долго ждал, но был пустынен берег,
Текла меж нами времени река,
Неся тебе и мне свои потери,
Всё больше разделяя берега.
 
 
И с каждым годом ты была всё дальше,
Всё громче ветер мне разлуку пел,
И всё, что было между нами раньше,
Ни уберечь, ни удержать я не сумел.
 
 
Неумолимо от истоков к устью
Прошла сквозь годы времени река…
Ах, сколько было в этом небе грусти!
В какой печали стыли облака!
 
 
И где-то там, вдали, садилось солнце,
Багрянцем истекая второпях,
Дробясь в слепых слезящихся оконцах
Деревни, затерявшейся в полях.
 
 
Последние листы роняла роща,
И обнажали шрамы старых ран
Берёз стволы, белеющие тоще
Сквозь наползающий с лугов сырой туман.
 
 
Был на исходе тихий день осенний.
Свет исчезал. Шли сумерки внакат.
Без лишних слов, без слёз, без потрясений
Я принял этот тающий закат.
 
 
И вот тогда взлетела в небо птица,
Махнула на прощанье мне крылом,
И понял я – уже не возвратится
Она в мой тихий опустевший дом.
 
 
И день погас. Неяркою полоской
Доистлевала бледная заря,
Летели листья чуть желтее воска,
Стояла середина октября…
 

17.10.87

«По пустякам себя растратив…»

 
По пустякам себя растратив,
Развеяв по ветру золу,
Невольно дань потом мы платим
И равнодушию, и злу.
И нет в душе уж состраданья
К чужим утратам и слезам,
Смешны нам чьи-то ожиданья,
Пустых надежд забытый хлам.
Им веры нет.
Напрасный поиск
Опустошил тебя до дна.
И без тебя ушёл твой поезд,
И выпит твой бокал вина.
И отцвели твои сирени,
Лишь гонит вскачь коней вперёд
Кнутом безжалостное время
В уже распахнутые двери,
Где никого никто не ждёт…
 

«Снова инеем рощи полны…»

 
Снова инеем рощи полны,
Словно белой тоской седины,
И протяжные зимние сны
Снятся рощам до новой весны.
А вокруг тишина, тишина
И снегов рассыпных седина.
Да и мне шлёт покой тишины
Сединой убелённые сны.
Седина ты моя, седина,
Ты за что мне так рано дана?
За какие такие грехи
Записала меня в пастухи
Звёздных стад и полночной луны
Злая горечь моей седины?
Почему всё один и один
Я брожу среди снежных равнин,
Среди рощ и уснувших дубрав?
В чём виновен я?
В чём я неправ?
И за что одиночества круг
Очертил мне не враг и не друг,
Не пустыня в сыпучих песках,
А нетающий снег на висках?
Всё вопросы…
Ответов лишь нет.
Кто ж хоть слово мне скажет в ответ?
Нет ответов.
Затерян их след
В бесконечных снегах прошлых лет…
 

«От встречи до встречи летит по полгода…»

 
От встречи до встречи летит по полгода
Из жизни шумливо бегущим ручьём.
То лета истома, то вновь непогода
Тоскливой метелью поёт за окном.
 
 
И снова встаёт неизбежность дороги,
И снова колёс торопливая речь,
И хочешь, не хочешь – кончаются сроки
Отпущенных небом нечаянных встреч.
 
 
А нам остаётся лишь в памяти грустной
Ещё одна спетая в песне строка,
Струны отзвучавшей забытого чувства
Коснется твоя ли, моя ли рука.
 
 
И жизнь продолжается. Песня не спета.
И, может быть, самою звонкой строкой
Была флейта лета, ушедшего лета
Звенящая флейта над синей рекой.
 
 
Мы были свободны – две вольные птицы,
Не свившие дома родного гнезда,
Порою казалось – нам всё только снится
И сон наш, растаяв, уйдёт без следа.
 
 
Но сон продолжался, и пляжа пустынность
Нас вновь обнимала в вечерний свой час,
И небо темнело, и солнце садилось,
И волны шептались – всё только для нас.
 
 
И ветер знобил моё тело с купанья,
Смеясь, ты скользила по кромке воды,
А волны с привычным упорным стараньем
Беспечно стирали все наши следы.
 
 
Тяжёлые чайки косили крылами
Пространство над Волгой, протяжно крича,
Тускнело и гасло закатное пламя,
И первой звезды загоралась свеча.
 
 
Мы молча стояли и слушали ветер,
Ласкала лицо прядь летящих волос,
И тихо спускался на плечи нам вечер —
Всё было для нас…
Только ветер занёс
 
 
Давно это лето седыми снегами,
И волны сковал леденящий гранит.
И только лишь память, всесильная память
Мелодию флейты звенящей хранит.
 
 
Пусть снова встаёт неизбежность дороги,
Пусть снова колёс торопливая речь,
Лишь только б звучали пропетые строки
Подаренных небом нечаянных встреч…
 

26.11.87

«Обокрали! Меня обокрали!…»

 
Обокрали! Меня обокрали!
Мебель вынесли, книги, ковры,
Даже стены и те ободрали,
От обоев оставив махры.
Окна выбиты, двери – наружу!
Словно недруга злого казня,
Студит лютою зимнею стужей
Меня в комнатах голых сквозняк.
На полу комья грязи засохли…
Где ж тепло в этом доме, уют?
Даже мухи и те с горя сдохли,
По углам пауки лишь снуют.
Что ж мне делать? Молиться? Кому же?
У каких мне склониться икон?
И кому уж теперь будет нужен
Этот дом без дверей и окон?
Этот дом, где лишь голые стены
На семи прокажённых ветрах,
Где надежды мои неизменно
Рассыпались со временем в прах…
Но иной не имею я крыши,
И другой мне приют не знаком.
Значит, снова мне слушать, как дышит
В этих комнатах ночь сквозняком.
Значит, вновь из привычных скитаний
Мне себя в этот дом возвращать
И в постылых цепях ожиданий
Одиночеству дни посвящать…