Читать книгу: «Смерть на Марсе», страница 3
На таких миссиях Эстрид полагалось держаться в стороне и лишь следить за безопасностью команды. Да и свои способности хилера она обычно не раскрывала – но все равно использовала. Она чувствовала, что у всех колонистов чуть повышена температура, и некоторые держатся хорошо, а некоторым едва удается устоять на ногах. Она пыталась вычислить, на какую болезнь указывает такой набор симптомов, но не могла припомнить ничего даже отдаленно похожего.
Раз уж ее вынудили принять эту миссию, Эстрид намеревалась сделать все, чтобы обеспечить безопасность экипажа. Выйти из «Стрелы» без защиты было позволено только ей и хилеру. Все остальные дисциплинированно пристегнули к форме шлемы, позволяющие избежать возможной заразы в воздухе.
Эстрид понимала, что за всеми солдатами должна присматривать одинаково, и все равно то и дело ловила себя на том, что старается держаться поближе к Матео. Это раздражало: на миссиях ей удавалось избегать подобного позора. Хотя там она знала, кто или что им противостоит, а здесь оказалась на незнакомой территории.
С пострадавшими беседовал хилер, Эстрид же прислушивалась вполуха, выделяя для себя основное. На Велоре выводили несколько десятков новых видов растений и насекомых, определить, дал ли такую реакцию эксперимент, пока не получалось. Компьютер показывал источник воспаления в организме, токсины в крови, но определить, что именно все это провоцирует, не мог. Мешало еще и то, что оборудование в лазарете давно не обновлялось, много лет оно было не нужно… О таком всегда вспоминают, когда становится слишком поздно.
– Вы проводили вскрытие? – спросил хилер.
– Не на ком, – сдержанно улыбнулся начальник исследовательской группы. – Мы все пока живы…
Такой расклад не мог продлиться долго: Эстрид чувствовала, что несколько ученых на грани критического состояния. Но заметил это и хилер, он немедленно приступил к исцелению. Оно помогло – однако лишь отчасти. Ему удавалось вернуть тела своих временных пациентов в более-менее неплохое состояние. Но едва он переключался на других людей, как у только что вылеченных начиналось заметное ухудшение.
Хилер только и успевал, что поддерживать в них жизнь. Это отнимало силы и не оставляло времени на полноценное решение проблемы. Очень скоро стало ясно: они застряли.
– Они даже не больны! – жаловался хилер. – Я вижу очаги воспаления, износ некоторых органов, повышенную нагрузку на сосуды… Но у всего этого нет причины!
– Этим больны все на станции, – заметил капитан. – Как происходит заражение?
– Я пока не знаю… Это точно не вирус…
Они были вынуждены задержаться. Руководство специального корпуса считало, что посылать полноценную команду хилеров нецелесообразно, один справится. Эстрид была настроена куда скептичней. Ее сейчас раздражало решительно все, и чтобы не сорваться, она ненадолго отдалилась, отправилась в одну из оранжерей.
Ей нравилось бродить здесь, наблюдая за орхидеями всех мыслимых форм и оттенков. Эстрид знала, что цветы вывели для очистки водоемов. Ей это было не важно, она лишь искала гармонию в красоте.
Здесь ее и нашел Матео.
– Шлем снять можно? – первым делом поинтересовался он.
– Ни в коем случае.
Она прекрасно знала, для чего он хочет снять шлем. То, что он действительно пока не может сделать это, лишь дополнило ее коллекцию поводов для раздражения.
Матео даже это принял с непробиваемой жизнерадостностью:
– А когда можно будет?
– Никогда. Мы застряли здесь до скончания веков.
– Не худший расклад – здесь же тропики! А если серьезно, сколько еще ждать?
– Для того, чтобы ты снял шлем, мы должны либо вернуться на «Цереру», либо установить источник заражения. Второе вряд ли возможно: хилер справляется только с поддержанием жизни в большой группе зараженных. На поиск причин не остается ни времени, ни сил. Поскольку он еще и не отдыхает, скоро его энергия закончится, ученые погибнут и все мы вернемся на корабль. Тогда ты снимешь шлем.
– Не смешно.
– А разве я смеюсь?
– Ты же не предлагаешь такое серьезно? – нахмурился Матео. – Мы не можем допустить, чтобы они погибли!
– Это не наша вина, я просила прислать больше хилеров, один не справляется.
– Так ведь у нас не один, – многозначительно произнес электрокинетик.
Эстрид смерила его ледяным взглядом. Матео был единственным на корабле, кто знал всю правду о ее способностях. Довериться кому-то настолько было страшно – и вместе с тем приятно. Матео все воспринял с должной серьезностью и не болтал о ее тайне… до сегодняшнего дня.
– Почему бы тебе не помочь? – спросил он.
– Исключено. Это выдаст меня.
– Я же не говорю, что ты должна сделать это открыто! Ты просто как-нибудь вычисли источник заражения, а потом подскажи нашему хилеру в легионерской манере.
– Зачем это мне?
– Потому что люди умирают. Изображать бессердечную стерву ты можешь сколько угодно, я-то знаю, что ты не такая.
Эстрид лишь презрительно фыркнула, всем своим видом показывая, что ей плевать на его мнение. Беда в том, что на самом деле было не плевать… Пятая вполне гармонично чувствовала себя в роли чудовища в глазах всего мира, но не в его глазах. Это стало слабостью, которой она всегда опасалась, и нужно было срочно что-то делать, вот только подходящий выход никак не придумывался. Пришлось все-таки помогать ученым.
Она не собиралась делать этого открыто, тут она осталась верна себе. Образцы крови она получила тайно, наблюдениям отдала несколько часов, просмотрела отчеты об исследованиях последних дней – и все-таки получила результат. Оставалось только преподнести его «по-легионерски», но тут Эстрид долго не раздумывала.
Она вошла в лазарет как раз в момент, когда пошатывающийся от усталости хилер помогал очередному пациенту. Эстрид не стала ничего объяснять, она просто отвела руку исследователя в сторону, достала из-за пояса нож и бесцеремонно срезала ближайший нарост.
Из раны хлынула кровь, а среди ее потоков из укрытия выбралось насекомое, похожее на крупную мокрицу, скользнуло по столу, а спустя секунду оказалось под ножом легионера.
– Знакомьтесь, – холодно бросила Эстрид. – Ваш источник заражения…
…Звуковой сигнал «Стрелы» резанул по чувствительному слуху Пятой, возвращая к действительности. Челнок шел на посадку, Эстрид предстояло вернуться к нынешней миссии. Хотя вспоминать дни на Велоре оказалось не так уж страшно.
Ведь тогда у нее еще был Матео – и ничто не предвещало его потерю.
* * *
Помогать людям Гидденис не собирался.
Пробираясь через Объект Д-1, он прекрасно чувствовал, где собраны группы выживших. Он понимал: вряд ли они замерли на одном месте по своей воле. Люди были смертельно напуганы, им хотелось убежать отсюда, и не делали они этого лишь потому, что двери были надежно заблокированы. Их оставили тут как приманку, попадаться на которую номер 2 не собирался. Раз уж он принял ловушку как неизбежное условие битвы, ему полагалось быть особенно осторожным.
Если повезет, он и так поможет этим людям. А если нет и станет совсем туго… Не особо они и важны.
Его сейчас больше беспокоили не мертвые – живые. Гидденис заранее получил информацию о том, сколько сотрудников обслуживали «Демиург» до нападения, сколько здесь было военных. Теперь цифры отчаянно не сходились: в плену оказалось меньше трети от заявленного списка. А остальные-то куда делись? Сбежали? Слишком массовый побег, странно, что Рафаль такое допустил. Да и потом, в воздухе ощутимо пахнет кровью и тлением… Но тел нет. Либо Первый надежно их спрятал, либо… О втором варианте Гидденису даже думать не хотелось.
Он двигался медленно, осторожно, однако без лишних задержек. Он пока не чувствовал Рафаля, поэтому вынужден был осматривать уровни один за другим. Страха Гидденис не испытывал, скорее настороженность – и злость. Он понимал, что сейчас лучше не отвлекаться, ничего еще не закончилось, и все же отмахнуться от некоторых мыслей было не так просто.
Пацан слетел с катушек и стал проблемой за пару месяцев. И вот это поставили на смену Диане? С этим недомерком ее сравнили? Размышляя обо всем так, Гидденис мог не вспоминать о том, кто именно погубил Диану, при таком раскладе казалось, что это тоже сделал Рафаль.
А хуже всего было то, что Гидденис больше не хотел стать номером 1. Раньше мечта была, пылала, потом вдруг незаметно угасла, и он даже не брался сказать, когда именно это произошло. Он не принимал эту мечту мертвой. Он обязан этого хотеть! И торжествовать, когда все получится, обязан. Потому что иначе окажется, что он убил собственного ребенка и женщину, которая его любила, просто так… Это делало его мразью. Роль мечтателя при таком сравнении казалась куда привлекательней. Хотя вся эта история напоминала ему падение по крутому, покрытому льдом склону: когда началось, остановиться уже невозможно, только и ждешь, пока окажешься на дне.
Сравнение с дном снова вспомнилось, когда он все-таки нашел Рафаля. Первый дожидался его на нижнем уровне, в центре управления Объектом Д-1. Рафаль казался безмятежным, будто ничего особенного не случилось, они просто встретились для очередного совещания. Здесь не было ни крови, ни разрухи – но и Лавинии тоже не было, о ней ничто не напоминало.
– Привет, – дружелюбно улыбнулся Второму Рафаль. – Долго ты! Я заждался.
– Какого хрена ты творишь? – невозмутимо поинтересовался Гидденис.
Хотелось повысить голос, но почему-то не получалось. Он эту встречу не так представлял… Разве не полагалось Первому, потерявшему контроль, сразу броситься на него? Или хотя бы какую-нибудь злодейскую речь произнести! Нет? Да что угодно сделать, только не улыбаться тут, как мальчик-отличник на выпускном! Это настораживало Гиддениса, и было еще что-то напрягающее, но он никак не мог понять, что… Он наблюдал за Рафалем, у него не было времени разобраться в собственных ощущениях.
– Ты понимаешь, что это конец пути? – добавил Второй. – Думаю, ты знаешь, что я пришел тебя убить. Разве это не тот момент, когда ты должен рассказать мне, что я ошибся? Или Легион, или мы вместе. На самом деле прав ты! Ну? Не будет какого-нибудь бреда про высшую цель и твою миссию как спасителя миров?
Он хотел, чтобы Рафаль ответил. Гидденис понимал, что нет смысла нервничать, что все под контролем. И все же… Тревога внутри разрасталась, ему казалось, что он стоит на тонкой ледяной пластине, под которой – километры воды, чудовища, а дно так далеко, что теряет всякий смысл… Когда лед треснет, бездна утянет его к себе, и все закончится. Он не победит, даже если будет во всем прав.
К тому же… Разве он прав? В памяти почему-то мелькнул образ Дианы – уставшей, изможденной, с лицом, залитым кровью… В битве с ней он не позволил себе сомневаться, и сейчас эта жестокость его настигла. Он ждал ответа. Гидденис убедил себя, что с ответом обязательно станет легче, иллюзия нереальности происходящего развеется, начнется понятная и честная битва.
Рафаль действительно ответил ему – но уж лучше бы молчал! Первый не собирался произносить пафосные речи. Он просто улыбнулся чуть шире и наклонил голову набок.
– Долго же! – все тем же ровным, дружелюбным, будто записанным на карту памяти голосом произнес он. – Заждался. Привет.
Глаза Первого были совсем мертвыми… Не равнодушными, а стеклянными, будто покрытыми мутной пленкой. И улыбка эта… Она была даже не вымученной. Она выглядела так, будто кто-то вручную вылепил ее на уже неподвижном лице.
– Привет, – снова повторил Рафаль.
И Гидденис наконец понял, что тревожило его с самого начала. Не мертвый взгляд, не эта бессмысленная улыбка, не слова, лишенные всякого смысла. Его тревожило то, что он не чувствовал Рафаля даже сейчас, когда Первый стоял прямо перед ним! Рафаль был здесь – и как будто не был.
Гидденис понимал, что это означает… Точнее, что может означать, потому что принять такую реальность оказалось невозможно. Он убедил себя, что ошибся, что должно быть какое-то другое объяснение. И он это объяснение обязательно найдет, когда с пацаном будет покончено! Потому что не может какой-то малолетка, пусть даже талантливый, победить его, так не бывает, даже Диана не смогла…
Он напал первым, он слишком хорошо понимал: если битва не начнется прямо сейчас, он уже не решится. Гидденис сорвался с места, атаковал без сомнений, он бил в полную силу, надеясь уничтожить соперника. Получится одним ударом – хорошо. Нет – будет бить столько, сколько нужно, чтобы все закончилось.
Однако пока у него не было возможности испытать свои силы: Рафаль увернулся. Похоже, оно еще помнило приемы, изученные Первым… Так, стоп, нельзя так думать! Это никакое не «оно», это не то самое существо, это по-прежнему Рафаль Стром, просто слетевший с катушек. Он ведь и дерется как легионер, все предсказуемо!
Беда в том, что эта предсказуемость никак не помогала Гидденису. Пару раз ему удалось ударить, но не так сильно, как хотелось бы. Это даже к толковым ранениям привести не могло, переломы мгновенно срастались, открытые раны затягивались. Рафаль продолжал улыбаться, вот только взглядом за противником он вообще не следил. Его голова казалась всего лишь декорацией, ненужным, просто традиционным дополнением к телу. Тело двигалось, она – нет, однако при этом Рафаль прекрасно видел и слышал Второго.
А еще он не уставал, зато силы Гиддениса точно не были бесконечны. У Второго появились все причины для паники, однако поддаваться ей он не собирался. Он укрепил собственное тело и снова бросился в атаку. Чем больше действуешь, тем меньше времени на разрушительные мысли… Кажется, это тоже сказала Диана. Или нет, уже не важно.
Рафаль был неутомим, хотя его атаки становились все менее продуманными. Он не терял силу – но он терял разум. Прошло не так много времени, а он уже начал бросаться вперед как зверь, и лицо его при этом странно дергалось, бессмысленно меняя выражения. Это лишь подтверждало, что та догадка, которую Гидденис себе до конца не позволил, оказалась верной.
Второй должен был допустить ошибку, он и сам знал об этом… Он надеялся непонятно на что, но в какой-то момент он все же замедлился. Рафаль навалился на него, по телу пролетела острая боль, и Гидденису все же удалось освободиться из стальной хватки, отпрыгнуть в другой конец зала, но за это он заплатил немалую цену.
Он сохранил лишь часть правой руки – кость и примерно половину мышц. Другая половина теперь стремительно исчезала в клыкастой пасти, которая открылась в груди Рафаля. Лицо Первого по-прежнему улыбалось. Оно было отвлекающим маневром, частью той ловушки, которую Гидденис так и не сумел до конца распознать.
Он еще не был смертельно ранен, еще не проиграл – но уже знал, что не выберется из этого зала живым. И мертвым тут тоже не станет. Ирония.
Вот только принять собственную смерть, этот тупой, бессмысленный финал всего, оказалось невозможно. Это противоречило самой сути Гиддениса, и он снова бросился в бой. Отчаянное сражение стало единственным противоядием от животного ужаса, пожиравшего легионера изнутри.
Я номер 2.
Я среди лучших воинов Легиона.
Я же все отдал, я же смог!..
Это оказалось неважным.
Его противник не злорадствовал и ничего не говорил – скорее всего, он уже не мог. Он просто методично добивался своего. Рафалю, или тому, кто занял его место, не было нужно убить Гиддениса мгновенно. Ему нужно было лишь получить всю плоть, а уж как это произойдет, сразу или постепенно, ему не важно. Он никуда не спешит.
Боль нарастала, хотя Гидденис постарался отключить в себе само ее восприятие. Тело, израненное, ставшее непривычно легким и медленным, слабело. Перед глазами все мелькало – то пятнами, то яркими вспышками, зрение подводило. Он держался, сколько мог, а потом от него уже ничего не зависело.
Он упал, когда потерял саму возможность стоять. Пол был залит кровью… Его кровью. Скоро и этого не станет, будет как с другими, уже погибшими здесь, как с Лавинией, как с людьми… Их кровью пахнет в воздухе, а самой крови нет, она впиталась, она снова кому-то принадлежит.
Убедившись, что Гидденис уже никуда не денется, существо прекратило нападать. Оно действовало так, как ему удобней: из его тела появились тонкие кровавые жгуты, потянувшиеся к упавшему легионеру, проникшие через раны под кожу, в мышцы, в кости, к частично поврежденным органам…
Было не больно. Гидденис чувствовал именно то, что с ним происходило: он просто исчезал, растворялся. Умирало только сознание, материя меняла хозяина и форму. Но это тоже смерть, ему предстояло исчезнуть навсегда, а детали не важны.
Такой исход больше не пугал, Гидденис чувствовал странный, впервые доступный ему покой. Хороший такой, безопасный, теплый… Как будто он на самом деле давно ждал именно этого, и его украденные мечты были лишь ложной целью.
За несколько секунд до того, как все закончилось, ему вдруг показалось, что это был сон. Его путешествие на Марс, все битвы, все миссии… даже Адран. Всё ему приснилось, а не случилось по-настоящему, он просто задремал, когда они с Дианой вместе были на Земле. Где-то совсем близко шумело море. Ветер приносил крики белых птиц, название которых Гидденис вечно забывал, и запах соли. Когда он проснулся, Диана стояла у окна – очерченный солнцем силуэт, едва различимый и тогда, и сейчас. Улыбалась ему – не весело и не насмешливо, печально, будто она с самого начала знала то, что ему лишь предстояло когда-нибудь понять.
Последняя мысль Гиддениса Планты была странной, непредсказуемой, ставшей открытием даже для него самого:
Мне нужно было просто остаться с тобой…
Глава 3
Общее собрание Легиона получилось куда более шумным и суетливым, чем ожидал Ансгар Фетъе. Когда о встрече объявили, они знали только о смерти номера 10, об остальном лишь догадывались. Когда они все-таки собрались, подтвердилась и гибель номера 2. Это стало ударом, которого никто не ожидал.
Не то чтобы Гидденис Планта считался непобедимым, однако он был действительно силен. То, что он продержался лишь несколько часов, подкосило не только отдел администраторов, у которых он изначально был чуть ли не личным чемпионом, но и все руководство. Закрывать глаза на реальность уже не получалось, они все прекрасно понимали, что притаилось на Объекте Д-1. Имя Рафаля Строма больше не звучало, однако и истинное название никто пока не упоминал. Как будто слова что-то меняли! И все же эти люди, которым полагалось оставаться выше любых суеверий, трусливо ограничивались определением «существо».
Они в целом вели себя куда более суетливо, чем следовало бы. Эмоционально что-то обсуждали, срывались на крик… Ансгар в этом не участвовал, пока он лишь наблюдал со стороны, давая своим коллегам шанс успокоиться.
– Как это могло произойти?! – вопил представитель наставников, большинство из которых и сами были легионерами, просто вышедшими на покой. – Откуда у него такое преимущество в этот раз?
Вот тут ассистент, если бы он находился в зале, наверняка бросил бы на Ансгара многозначительный взгляд, намекая, что пора бы открыть совету правду. Открыть те подробности эксперимента, которых не было в официальных отчетах, сейчас ведь лучший момент… Однако ассистента в зале не было, присутствовать на собраниях ему не полагалось, а Ансгар предпочел молчать.
Какой смысл в этих откровениях? Да, если остальные члены совета узнают правду о Рафале, они, конечно же, начнут орать громче, выпучивать глаза, бросаться на главу научного отдела с обвинениями… Где здесь польза? Это не повлияет на ситуацию на Марсе, лишь усложнит построение новой стратегии. Совет наверняка решит сменить главу научного отдела, это усилит хаос. Кому такое надо? Да еще и в разгар кризиса…
Ансгар признавал, что особенности создания Рафаля действительно повлияли на судьбу, постигшую Первого. Так ведь не все эксперименты завершаются удачно! Не все и должны, в этом разница между экспериментом и отработанной методикой: путь науки может привести куда угодно. На этот раз привел к беде. Истерика точно ничего не исправит!
Когда остальные члены совета утомились от собственных эмоций и голоса стали стихать, Ансгар решил, что настало время вмешаться.
– Дамы и господа, давайте сосредоточимся на деле. Да, это сильнейший кризис в истории Легиона – но не первый. Мы справились тогда и справимся сейчас.
– В прошлый раз масштаб был совсем не таким, – указал один из администраторов.
– Верно. Но и таких ресурсов, как сейчас, у нас не было. С поправкой на это я предлагаю считать ситуации схожими. Мы уничтожили существо один раз – мы сделаем это снова, только и всего.
– Золотые слова от того, кто это существо и создал, – иронично заметил наставник.
Ансгар не был возмущен, он давно уже ожидал чего-то подобного.
– Создание Рафаля было одобрено Легионом, – напомнил он. – Эксперимент долгое время шел удачно, нельзя сказать, что мы ошиблись во всем. Мы учтем этот опыт в будущем, сейчас нам нужно разобраться с настоящим.
– Да эти ваши эксперименты нужно было запретить еще после прошлого раза!..
– Думаю, выяснение отношений действительно нужно отложить, – вмешался председатель совета. – Сначала устраним угрозу, потом разберемся, кто в чем виноват. У научного отдела есть предложения, господин Фетъе? Все-таки на Марсе бушует ваше детище.
– И оно намного сильнее, чем первое существо! – не удержался администратор.
– Верно, – спокойно согласился Ансгар. – Оно сильнее. Поэтому будем использовать против него то, чего не было раньше – первую десятку.
– Которой нет, – криво усмехнулся наставник. – Номера 1 больше не существует, номера 2 и 10 убиты. О какой десятке может идти речь? Да еще и не все на Марсе!..
– Мне все это известно, – кивнул глава научного отдела. – Но давайте не будем забывать, что номер сам по себе не дает полной информации о возможностях легионера. В нашей истории встречались очень разные по уровню составы первых десяток. Нынешний действительно хорош. Это кто-нибудь может отрицать?
Ансгар выдержал паузу, обводя взглядом всех собравшихся. Ему не нужны были их ответы, да и спорить он не собирался. Он лишь давал остальным возможность успокоиться. Понимал он и то, что на фоне их эмоций его невозмутимость будет смотреться особенно выигрышно.
Им придется его уважать, слушать его – и не вспоминать лишний раз о том, кто именно предложил Рафаля Строма на позицию номера 1.
– Среди тех воинов, что остались в нашем распоряжении, есть пара «сдвоенных», – продолжил Ансгар. – Тоже важный фактор для Легиона, усиливающий десятку. Это номера 3 и 5. Мы уже направили все номера, оставшиеся на Марсе, к «Демиургу». Мы передадим им нужную информацию, они спустятся вниз подготовленными, в отличие от номера 2. Мы запретим им разделяться, они атакуют существо одновременно. Даже при худшем раскладе это его серьезно замедлит. При лучшем – убьет.
– Давайте все-таки готовиться к худшему, – не унимался наставник. – В этом случае десятка задержит существо в краткосрочной перспективе, а в долгосрочной – усилит. И это на Марсе, на густонаселенной планете! Что мы будем делать тогда?
Ансгар готовился и к такому вопросу:
– К этому моменту до планеты доберется номер 7. Мы используем его.
– Серьезно? Первые номера проиграют – а номер 7 справится?
– Я думаю, нам пора перестать подыгрывать ему, – холодно указал глава научного отдела. – Все мы понимаем, что номер 7 попросту скрывал от нас тот потенциал, который дал ему эксперимент.
– Это не доказано, – покачал головой администратор. – А даже если так, этот потенциал все равно невозможно оценить.
– Этого будет достаточно для устранения существа, – отрезал глава научного отдела. – Даже если придется пожертвовать Седьмым, угрозу мы уберем. Я могу гарантировать это – я участвовал в разработке обоих экспериментов. Понимаю, за предыдущий меня принято критиковать. Но он был вовсе не таким неудачным, как его потом выставили… недоброжелатели. Мы все же извлечем из него пользу.
Тут Ансгар, конечно, преувеличил – вынужденно. Ничего он гарантировать на самом деле не мог. Но в нынешней ситуации нужно повышать ставки, чтобы план одобрили.
– Седьмой никогда не отличался послушанием, а научный отдел он по понятным причинам не любит, – напомнил администратор. – С чего вы взяли, что он действительно пожертвует собой, если возникнет такая необходимость?
– Я изучил отчет о его взаимодействии с нынешней командой. Можно уверенно говорить о том, что Седьмой установил с ними эмоциональную связь – куда большую, чем с предыдущими экипажами. Именно поэтому мы отправим туда и команду «Северной короны» – нам все равно нужен кто-то в Новом Константинополе. Мы сделаем их частью местного населения, и это, думаю, повлияет на Седьмого, когда он будет принимать решение о спасении Марса. Ну что? Мы уже можем отправить приказ или вы хотите убить еще пару часов на бессмысленные споры, прежде чем признаете, что спасти всех на этот раз не получится?
* * *
Для высадки на Марс они использовали модель «Стриж». Альда почему-то ожидала, что это будет стандартная «Стрела»… Глупо, конечно. «Стрела» оставляет после себя кратер, который на Марсе совсем не нужен, особенно возле столицы. «Стриж» же мягко и гладко опустился на одну из широких дорог, ведущих к Новому Константинополю.
В другое время у них не получилось бы провернуть такое: здесь наверняка хватало машин, далеко не весь транспорт, направляющийся к столице, был воздушным. Но сейчас возле Нового Константинополя были установлены самые жесткие ограничения, военные останавливали любые транспортные средства за сотни километров до обозначенного периметра.
Было бы неплохо, если бы они вообще убрали гражданских из столицы… Но так пока не получалось. Во-первых, людей было слишком много. Во-вторых, не все они оказались готовы к переезду – судя по той информации, которую получил флот, некоторые вообще не верили в реальность угрозы, считая все нынешние ограничения наказанием за мятеж. Ну а в-третьих, никто не мог исключить, что среди горожан затаились и отступники, предатели, присланные организаторами восстания. Поэтому людям и не позволялось разбегаться по всей планете, им лишь велели оставаться в своих домах.
Альда покинула челнок одной из первых. Она вышла на дорогу, глубоко вдохнула марсианский воздух, ничем не отличавшийся от земного, и прикрыла глаза. Она понимала, что телепатическая проверка без конкретных целей, да еще и при таком собрании разумной жизни, не даст толковых результатов. Но попробовать-то стоит!
В первую очередь она потянулась к Новому Константинополю. Увидеть город из точки их посадки было невозможно, однако Альда прекрасно знала, где он находится. Да и ощутить такое скопление жизни оказалось несложно.
Раньше попытка настроиться на город быстро обернулась бы головокружением, а то и вовсе обмороком. Но теперь Альда стала сильнее, она лучше контролировала, сколько энергии отдает – и сколько чужих мыслей принимает взамен. Никакого озарения проверка не принесла, однако кое-какие подсказки получить позволила.
О них телепатке предстояло подумать позже, сейчас она переключилась на другую точку – на тот самый Объект Д-1, о котором даже теперь, когда всякая секретность потеряла смысл, руководство Марса говорило неохотно.
Это был главный источник угрозы. По идее, там уже должны были собраться остальные легионеры, и Альда надеялась почувствовать их, а еще лучше – Рафаля… Было бы неплохо понять, о чем он вообще думает!
Но вместо сознаний, знакомых и нет, Альда будто в яму провалилась. Потеря контроля была похожа на падение, телепатка чувствовала лишь темноту, холод, вой ветра… Она знала, что так быть не может, однако не понимала, как вырваться из ловушки. Она использовала больше силы, попыталась вглядеться во тьму, найти во всем происходящем смысл…
В этот момент кто-то коснулся ее плеча. Прикосновение было осторожным, но Альда, не ожидавшая ничего подобного, вскрикнула и отскочила в сторону. Резкий разрыв телепатической связи ударил вспышкой боли где-то внутри лба, перед глазами полыхнуло белым, из носа скользнули тонкие ручейки крови… Но могло быть и хуже, все, что легко устранить с помощью носового платка, Альда проблемой не считала.
Триан, стоявший теперь перед ней, невозмутимо наблюдал, как она торопливо вытирает лицо.
– Дай угадаю… Ты делала именно то, что я просил тебя не делать? – осведомился он.
– Я чуть-чуть!
– «Не делай этого» включало и «не делай этого чуть-чуть».
– Я же не могу отправляться на миссию неподготовленной!
– Есть более простые способы пустить кровь из носа.
Альда подумывала обидеться, но решила с этим повременить. Сейчас ей было куда важнее понять, что за тварь притаилась на подземной базе – телепатка еще не сталкивалась с подобным! А вот Триан наверняка что-то подозревал, раз перед самым вылетом запретил ей телепатическую проверку.
Но обсудить они ничего не успели: их подозвала к себе капитан.
– Как я и ожидала, финальные инструкции по миссии пришли только что, – сообщила Лукия. – Основной команде поручено очистить Новый Константинополь от любой встреченной нами угрозы. Под основной командой в данном случае подразумеваются все, кроме Триана. Триан, вам велено явиться на базу «Демиург», там сейчас проводится сбор всех присутствующих на Марсе легионеров.
– У меня сразу две новости, – вздохнула Альда.
– Хорошая и плохая? – усмехнулся Киган.
– Как обычно и как обычно. Первая новость: я с вами не пойду… Извините.
Она ожидала, что они будут спорить – или хотя бы удивятся. Да, раньше Альда уже уходила на миссии с Трианом, но это всегда было выполнением приказа. Теперь же их разделило руководство, телепатка собиралась проигнорировать инструкции, однако никого это особо не волновало.
– Будет выговор, – спокойно предупредила Лукия. – С занесением в личное дело.
– И все?.. – растерялась Альда.
– Вам нужно что-то еще? Полагаю, если бы вас попытались принудить к выполнению миссии, вы оказали бы сопротивление. Вот это уже не выговор, это трибунал. Поэтому давайте не будем обсуждать ваши гипотетические поступки.
– Выговор так выговор, – поспешно согласилась телепатка. – Со всем согласна, заслужила! А вторая новость в том, что в городе непонятно что происходит… Я почувствовала страх, причем боятся все – и военные, и гражданские. Но еще одно сильное ощущение – гнев и недовольство. Многие видят в происходящем нечто вроде теории заговора, они не верят, что опасность так уж велика… С этими нужно быть осторожней.
– Мятежные придурки, которые путают отсутствие мозгов и свободолюбие, находятся всегда, – пожала плечами Римильда. – Не такая уж это новость.
– Что с существами, представляющими угрозу? – поинтересовалась Лукия.
– Они есть, я уловила несколько десятков источников развитого хищного разума. Предателей со специальными способностями я быстрой проверкой не выявлю, это надо в городе таким заниматься… А вот мутанты точно есть внутри и еще несколько групп приближаются к периметру. Судя по тому, что я почувствовала, они не слишком опасны, но вы все равно, пожалуйста, будьте осторожны…
