Читать книгу: «Стражи Храма», страница 2

Монолог 3. Юна

Третий день топаем строго на север. А Курин не топает, он марширует с топором на плече. Причем, неутомимо. Мы с Гепом переживаем второй медовый месяц или неделю, как получится. Гном на ночь тактично укладывается где-нибудь в сторонке, в пределах места силы. Обычно это рукотворные каменные… площадки, что ли. Скажем, поляна, на которой стоят по периметру каменные колонны неправильных очертаний, в центре может лежать многоугольная каменная же плита. То тут, то там могут стоять или лежать и небольшие камни прямоугольной формы. Видно, что сотворено это очень давно, непонятно кем и зачем. Но сила в этих местах присутствует до сих пор. Я её непосредственно не чую, но понимаю, что она существует. Лёгкое покалывание в подушечках пальцев, ощущение взгляда со спины, и вообще ощущение того, что тут есть хозяева. А главное, нечисть не может переступить невидимое ограждение этой площадки.

На второй вечер объявился Пум. Пум это пума мужского пола, давний Гепов попутчик и приятель. Геп его котенком спас при наводнении. Я его полюбила сразу, быстрее, чем Гепа. И котик проникся ко мне откровенной симпатией. Одно время даже ревновал меня к Гепу, потом успокоился. Котик! Котище пуда на три с половиной мышц, когтей, зубов и красивой дымчато-желто-серой шкурой. С его появлением наш рацион заметно улучшился. Пумчик приносит вечером свою добычу или часть её. А охотник он, судя по всему, беспроигрышный.

На переходах Геп с Куриным постоянно пикетируются.

Гнома легко завести, и Геп этим бессовестно пользуется. Да и передо мной оба слегка рисуются, на то они и мужики в дамском обществе.

Диалог 4

– Слушай, Курин! Пока мы так бодренько шагаем, расскажи, почему ты так долго живешь среди людей. Гномы, насколько мне известно, не ищут общения с нами. Если не секрет, конечно. А то вдруг за тобой такие дела тянутся, что нам с Юной надо дрыскать от тебя в разные стороны.

– Нет за мной ничего такого. Ладно, расскажу. Да и времени уже прошло немало.

– А что, у этой тайны был срок давности?

– Не знаю я, что это за срок такой… Просто у меня внутри всё уже… уложилось. Короче, всё из-за женщин… (короткий взгляд в сторону Юны)

– Ты поаккуратнее, друг мой. Юнка, когда обидится, становится опасноватой. Сам побаиваюсь. Особенно теперь, когда знаю, что может меня грохнуть при случае за милую душу.

– Геп!! Ты же обещал! Не мучай меня.

– Всё-всё! Был не прав, погорячился, милая. Беру свои слова обратно… Кроме «милая». Продолжай, Курин. Я прямо заинтриговался весь.

– Ну, это… Влюбился я в женщину. В человеческую женщину. Вдовушка из человеческой деревеньки, что неподалеку в долине на склоне лепилась.

Красивая-я! Маленькая, коренастая и вся волосатенькая! Ножки толстенькие, носик картошечкой! Среди гномих таких милашек раз-два и обчелся. В общем, проникся я её красотой по самые… здрасьте.

– Да уж! Понять тебя не трудно. Смотрю я на Юну сейчас и думаю: чего я в этой худосочной нашел!?

– Ах, вот ты как!? На себя гномьими глазами посмотри! Поганка бледная!

– Слово «поганка» – ругательное. Прошу его ко мне не применять. Прости, Курин…

– Будете всё время перебивать – обижусь и замолкну! Так вот. Помог я как-то этой вдовушке по кузнечной части. Ну и начал к ней захаживать. Люди к нашим отношениям отнеслись спокойно. Я многим по хозяйству помогал взаимообразно. А вот мои соплеменники… Вначале мне намекали, что, мол, ты… это, ну… того, подумай. Ничего хорошего из этого не выйдет. К нам в подземелье она жить вряд ли пойдет. Да и старейшины это не одобрят. А тебе жить одному среди людей…, не по обычаям будет.

В общем, ушел я к ней. И зажили мы в любви и согласии. Люди её за дурнушку считали. Так что никто мне сильно, хе-хе, не завидовал. А потом… пришел срок ей рожать. И на этом все мое счастье и закончилось. Она умерла при родах… и ребёнок тоже. Какое-то время я жил в её домике, да не жил, а как бы существовал в тумане. Потом слегка оклемался и подался к морю. Давно мечтал у большой воды побывать. Вот и мотаюсь с вами по людским делам. Ну что, Геп, удовлетворил я твое любопытство?

– Да уж, удовлетворил. По самые, как ты говоришь, здрасьте…. Извини, что пристал к тебе с расспросами.

– Да ничего, когда-то надо было мне выговориться. Вроде даже полегчало.

Диалог 5

– И ОНА САМА В НЕГО ВЫСТРЕЛИЛА?!!

– ДА, ЛАРОЧКА. УБИТЬ, ЧТОБЫ СПАСТИ!

– УБИТЬ, ЧТОБЫ СПАСТИ… КАКАЯ МЫСЛЬ! МНЕ ЕЕ НАДОЛГО ХВАТИТ. СПАСИБО, БЕРГИ. ТЫ ВСЕГДА НАХОДИШЬ, ЧЕМ МЕНЯ РАЗВЛЕЧЬ.

– Я ЖЕ К ТЕБЕ НЕРОВНО ДЫШУ! А ЕЩЕ ЛЮДСКИЕ ЖЕНЩИНЫ МОГУТ.., НУ, ДЕЛИТЬ ЛОЖЕ НЕ ТОЛЬКО С ОДНИМ МУЖЧИНОЙ.., НУ, НЕ ОДНОВРЕМЕННО, А…В РАЗНОЕ ВРЕМЯ. И МУЖЧИНЫ ТОЖЕ. – КАКОЙ УЖАС! Я СЛЫШАЛА СЛУХИ, НО НЕ ВЕРИЛА. ОНИ САМИ ЭТО СКАЗАЛИ?

– ЮНА БОЖИЛАСЬ ГЕПУ, ЧТО У НЕЕ С КЕМ-ТО ТАМ НИЧЕГО НЕ БЫЛО. ЗНАЧИТ – МОГЛО БЫТЬ? – ЗНАЧИТ МОГЛО… ФУ, КАКИЕ ОНИ! И МУЖЧИНЫ ТОЖЕ?

– ПОХОЖЕ, ЧТО ТАК.

– А… ДЕТЕЙ ТОЖЕ МОГУТ ОТ РАЗНЫХ?..

– Я НЕ УВЕРЕН. МЫ БЫЛИ ВМЕСТЕ СОВСЕМ НЕДОЛГО. И Я РАСТЕРЯЛСЯ НЕМНОГО, У НИХ ВСЕ ТАК

БЫСТРО. МОЖНО БЫЛО БЫ МНОГО ВОПРОСОВ ЗАДАТЬ, НО Я ЕЛЕ УСПЕВАЛ ОСМЫСЛИТЬ И ТО, ЧТО УЗНАВАЛ.

– БЕДНЫЙ! ТЫ, НАВЕРНОЕ, ТАК УСТАЛ ОТ НИХ?

– ЕСТЬ НЕМНОГО. Я, ЛАРЧИК, ПОЙДУ, НАВЕРНОЕ, ДОМОЙ, ОТДОХНУ И СРАЗУ – К ТЕБЕ… БУКВАЛЬНО ЧЕРЕЗ ПАРУ НЕДЕЛЬ.

– ИДИ, МИЛЫЙ, ОТДОХНИ КАК СЛЕДУЕТ. ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ ПРИХОДИ, МНЕ СТОЛЬКО ТЕПЕРЬ НАДО

РАЗМЫШЛЯТЬ…

Диалог 6. Участвуют все

– Стоять! Обойди вправо или влево! А лучше назад топайте!

(Опаньки! Кто это тут разверещался скрипучим голосом?

Мы только собирались с опушки в лес входить.)

– А кто тут… и где?

– Я тут, и здесь!

– «Я тут!» (Ух ты! Прямо передо мной торчит пень, заросший мхом, и как бы шевелится.) Ты кто, любезный, будешь?

– Лесовик я! Что, лесовиков никогда не встречал, человече?

– Нет, бог миловал… э, извини, не приходилось. Как тебя величать?

– Никак не величай, у нас имён нет, это всё ваши человеческие глупости! Я такой один на моей земле. Так зачем мне имя?

– Понятно. А… что значит «на моей земле»?

– А то и значит, что и ты, человек, и дева и гном топчете мои владения!

– (Юна) Прости нас, уважаемый лесовик, мы не знали, что это твои земли.

– А знали бы, что, обогнули бы?

– Мы просим тебя пропустить нас дальше на север.

Мы не причиним ущерба твоим… э, угодьям.

– Не причинят они! Небось, начнёте деревья рубить да костры жечь!

– Что ты, что ты, уважаемый! Мы на ночлег только сушняк собираем и костры разводим только в старых развалинах, которые… ну, ты, наверное, в курсе…

– В общем так. Мои владения заканчиваются во-он за тем холмом. Чтобы вели себя, пока туда дойдёте, прилично!

– (Гном) Слышь, ты, пенёк трухлявый, видит бог, я долго терпел! Отвяжись от нас и иди себе… или стой себе! Смотри, землевладелец какой выискался! Вот пожалуемся на тебя Бергусу 17-ому, он быстро из тебя улей для пчёл сделает!

– А вы знаете Бергуса?

– Да он наш лучший друг, не считая Магистра Рыцарей, правда, Юна? (Хи-хи)

– Всегда знал, что гномы – грубияны, но чтобы настолько! Ладно, спасает вас от моего гнева только дружба с Бергусом, Магистр ваш мне по барабану, как вы, люди, образно выражаетесь. А Бергус – существо правильное. Никогда урону от него не бывает. Да и поговорить с ним интересно.

– Ну и на том спасибо! А если бы не Бергус, что бы ты нам мог сделать плохого?

– Ха! Да кучу чего мог бы! Коряга у тебя под ногой обломилась бы вдруг, и нога твоя человеческая подвернулась бы! Ага? Или колючкой с плохим соком уколол бы! Или гриб красивый подсунул бы. Красивый да вредный! Маялся бы потом животом. У меня свои способы всякому, кто мне не люб, досадить!

– (Юна) С этим понятно, ну а хорошее что-нибудь можешь сделать?

– Хорошее – понятие сложное: кому это хорошо, а другому это же уже плохо. Соком с той же колючки можно ушиб потереть, и боль утихнет. Но вам я вот как помогу – предупрежу своего северного соседа, чтобы он вас хорошо принял.

– А у вас, лесовиков, весь остров что ли поделен? – Нет, не весь. Немного нас осталось. Как вы, людишки, тут объявились, много лесов извели, изверги. А мы только в лесах живём. Там, где много камней или песка нам делать нечего.

– А как ты соседа предупредишь? Ты вроде как… стационарный.

– Не знаю такого слова, но красивое! А я сам везде могу быть, ну то есть дух мой. От дерева к дереву, от корня к корню – так все свои владения и контролирую.

Монолог 4. Геп

Вот такой персонаж нам повстречался! Спросил я гнома, слышал ли он раньше об этих лесовиках. Нет, говорит, чтоб я похудел!

Перешли мы указанный холм, но нас никто не остановил. Видимо, у этих созданий не делать пакостей – уже добро.

К вечеру нашли мы очередное место силы. Спасибо Бергусу, точную карту нарисовал. Расположились как обычно поближе к центру. Тварей всё это время, как расстались с циклопом, не видели. Но не факт, что и дальше так будет.

С Юной у нас мир да любовь. Она всё переживает за то, что на жизнь мою покусилась. Но мы с гномом её успокаиваем. Курин ей так и сказал: «Ты, Юна, прекрати сопли распускать! Ты – молодец! Пообещай мне, если так получится… безнадёжно, то ты меня грохнешь за милую душу, а?»

По моим расчётам дня через три должны мы дотопать до северо-восточной оконечности острова. Там подумаем, как на Большую землю перебираться. Лишь бы с тварями не пришлось воевать. Эликсира-то нет. А пополнить флакончик я смогу только в Лемберге. Надо будет у Отцанастоятеля ещё один про запас выклянчить.

Диалог 7

– Вечной яви тебе, о Великий!

– По тебе, Гролл, небытие плачет! Ты опять упустил смертного! Моё терпение иссякло! Если и в этот раз не добьёшься успеха – я тебя сам развоплощу! Ты нашёл новых людей?

– Да, Великий! Мне удалос-сь найти трёх. С-свирепые будут бойцы, сидят в тюрьме в Мес-сине в подземелье для ос-собо опас-сных прес-ступников.

– Их надо вытащить оттуда живыми. Сегодня же! Посмотри на эту карту. Смертный с попутчиками идёт на северо-восток. Вот тут последнее место древней силы на его пути, дальше пролив. Приведёшь новых бойцов к этому месту. Перед тем как они войдут внутрь, дай им выпить из этого флакона. Скажи, что это эликсир силы. На самом деле это яд. Через полчаса они умрут, но умрут внутри этого вредного места. Ты понял? Они будут воплощёнными ждать наши жертвы внутри, а ты с остальными будешь прятаться снаружи. Смертные не должны вас увидеть до того, как войдут в место силы. Повторяю, смертного взять живьём с той ценной вещью, что я тебе говорил. Если будет совсем плохо, всех убить. Смертного с вещью и его девкой притащите ко мне. Гном мне не нужен. Тебе всё понятно, Гролл?

– Я вс-сё понял, Великий! Я сделаю вс-сё, чтобы осстаться в бытии!

Глава вторая. Возвращение в Лемберг

Монолог 5. Юна

Ну вот, добрались мы, наконец, до северо-восточной оконечности острова. Место суровое. С запада и юга лес, а на севере и востоке – скалы, обрывающиеся к морю. Вода футах в пятидесяти внизу бьётся о камни. А само место получается опушкой леса перед скалами. В поперечнике футов сто, по краю несколько колонн стоят кособоко, другие уже давно лежат. В центре три ровные плиты высотой с человека образуют как бы треугольник. Устроились мы ближе к центру, Геп с гномом начали костёр затевать, я разложила оставшуюся снедь. Только собирались поужинать, как Геп вскочил, выхватил меч и повернулся к проходу между плитами.

Диалог 8

– Юна! Арбалет к бою! Курин, возьми головёшку, посвети в проход!

(Ни черта не видно! Проход чуть шире самого гнома.) Стой тут и свети, я – в проход! (Оп! Из прохода выскакивает какой-то мужик с саблей и тесаком. Какой же это мужик! у него глазницы светятся зелёным! Отмахиваюсь мечом, работает умело, еле успеваю. О! Слева и справа от плит появились ещё двое! И у каждого в руках ошмётки гнили светятся! Этого только не хватало! У нас же нет эликсира! Кидают, пока уворачиваюсь. Так, собрался! И раз – назад на три секунды! (Умею я на совсем короткое время назад вернуться. См. Книга первая, монолог 5) Беру на себя того, что слева. Он для гнома опаснее. Рублю слева направо наискосок. Отбил, зараза! Серьезный был при жизни боец. Нападает! Отскакиваю влево, его разворачивает ко мне боком. Бью левой кинжалом. Задел, но не сильно.) – Юнка! Быстро лезь вон на то дерево! Если что – уходи верхами!

– Да, щас! Я вас не брошу!

– Лезь, говорю! Гном! Отходим! (Юнка молодец! Уже с дерева вогнала болт в лоб тому, что справа. Тварь завалилась на бок.) Отходим, Курин!

(Обе оставшиеся в строю твари наседают на гнома. Он лихо отмахивается топором. О господи! Шмат слизи попадает ему в лицо! Гном трясёт головой, и в этот момент одна из тварей вонзает ему тесак в шею. Гном оседает. Твари оборачиваются ко мне. Но я уже вот он! Мой меч веером свистит у них перед… мордами, лицами это уже нельзя назвать. Твари отступают, срывают с себя куски слизи, я резко ухожу вправо и перехожу на бег.) – Юна! Гном готов! Стреляй в сердце! И уходи по верхам на юг. Встретимся у первого жилья! (Опа! Вокруг площадки ещё с десяток тварей, сжимают круг! Рывок на пределе! А предел у меня очень высокий! Проскочил!)

Монолог 6. Юна

Что-то с этим арбалетом не так! То Гепа практически убила, теперь пришлось Курина добить! Он как предчувствовал. Просил сделать это в случае чего. Случай чего и приключился… Когда Геп рванул с площадки (Вот скорость! Твари снаружи и дернуться неуспели), а я пустила гному болт в сердце, во мне что-то взыграло! Никогда я так не сатанела! Короче, раздолбала болтами бошки обеим тварям, что были внутри, а потом ещё двум из тех, что нас снаружи поджидали. Четыре болта – четыре трупа, ну в смысле теперь уже окончательно, надеюсь. Без голов вряд ли они тьме пригодятся. Там ещё штук семь оставалось, начали меня окружать. А я-то на сосне! Подумала я, что оставшуюся дюжину болтов надо поберечь на будущее, укрепила за спиной арбалет и попрыгала с дерева на дерево на юг. Ещё с полмили шла верхами, потом лес стал редеть. До рассвета ещё часа четыре. Ночь звёздная и лунная, видимость хорошая. Море слева вот оно, футах в трёхстах от обрыва. Теперь бегу в среднем темпе вдоль побережья. Оглядываюсь иногда, но тварей не видно. Начинается уклон к морю. А вон видно какой-то хутор или выселки (в чём разница, я не знаю). В общем, жильё. Значит, где-то там и Геп быстроногий пребывает.

Диалог 9

– Давай помянем Курина! Настоящий был мужик и боец бесстрашный! Он мне в море жизнь спас. Да упокоится душа его! (Выпили). Завтра утром сходим похороним его. Ты, Юна, не вини себя. Выбора не было. Я бы его уже не вытащил. И сам бы не вышел. Опять получается – он меня спас… Перестань реветь! Курин сейчас пирует в райских гномьих чертогах с другими погибшими гномамигероями. И первый тост он поднял за тебя, я уверен!

– За ме-еня?

– Конечно! Ты спасла его от жуткой участи стать исчадием тьмы!

– Я его уби-ила!

– Перестань плакать, Юна. Ты всё правильно сделала, не кори себя понапрасну. Я тобой горжусь! Скажи лучше, как эти твари смогли внутрь проникнуть?! Нежить же не может в такие места входить!

– Ты сам, Геп, и ответил!

– Не понял!

– Живыми они туда вошли, живыми! А встретили нас уже мёртвыми. Значит что?

– Значит, умертвили их уже внутри. И работали они очень грамотно, потому что… ещё свежие были.

– А те снаружи как потаённо подкрались!

– Похороним Курина, и поскорее на Большую землю! Трактирщик вопросов не задавал. Но по глазам видно – удивлён, зачем мы сюда забрели, без поклажи. Хорошо, я свою котомку успел схватить.

– А я свой саквояж не успела! Может его не тронули? У меня там в основном дамские прибамбасы, но есть и полезные вещи, и часть денег припрятано. Но припрятано хорошо, только опытный сыщик найдёт. – Ну, давай ещё по одной, не чокаясь, и спать!

Монолог 7. Геп

Курина мы похоронили. Прямо в центре места древней силы. Топор его с ним рядом положили. Крест поставили. Всё как положено. Юна плакала навзрыд, я ей не мешал. Всё-таки это сильное испытание – сознательно выстрелить в сердце друга. Выложили могилу большими камнями. Хотя в таком месте вряд ли кто его останки побеспокоит. Нашли юнкин саквояж в…э, разобранном виде. Искали твари артефакт, однозначно! А он всегда при мне, в куртке под мышкой. Но тайничок Юнкин с деньгами проморгали. Хотя нечем им уже моргать. Восемь дублонов и пять сильвенов. Барышня мне досталась состоятельная. Ну и у меня четыре дублона серебром и горсть меди.

Диалог 10

– Уважаемый, как бы нам с братом на Большую землю перебраться?

– Вам надо в Мессину, тут по побережью недалече, пешему дня три топать. Там переправа в самом узком месте пролива. И быстро, и недорого, по сильвену с носа, а то и дешевле, еже ли попутчиков поболе наберётся. – А отсюда никто не возьмётся нас переправить? (В Мессину нам попадать нежелательно: Юну рыцари, небось, серьёзно ищут).

– Дык, лодки то у нас в посёлке у всех есть, море нас и кормит, и поит. Еже ли за шесть сильвенов сговоримся, то я своего сына с вами и отправлю. Так бы он рыбачить завтра вышел, какой-никакой рыбки наловил бы… (Намекает на убытки!)

– Лады! А по времени за сколько до того берега доберёмся?

– Ну, это от ветра зависит, при попутном часа за четыре, и то еже ли вы с братом за вторую пару вёсел возьметесь.

– Понятно. Нас устраивает, да, Юнг?

Монолог 8. Юна

С переправой нам повезло. Правда, Гепу пришлось вёслами с часок поработать. Я пребывала в сильно расстроенных чувствах после гибели Корина. Гибели! Сама же… Ладно, по сути, Геп прав, а по чувствам… Всё равно мне тоскливо и муторно. Высадились мы на безлюдном галечном побережье Италийского полуострова и потопали вглубь от моря. Наш рыбачок-перевозчик подсказал, как до тракта добраться.

На тракте удачно попали на обоз, двигавшийся на север до главного города Миланиума. В том мире столицей здесь был знаменитый Рим. А в этом на его месте какойто захолустный городишко стоит. А столица – Миланиум. Обоз немалый, повозок двадцать и охранников дюжина. Хорошо вооруженных и по виду опытных. Ну, это по виду, а какие они вояки на самом деле – дело и покажет. Но, слава Единому, до дела не дошло. На основном италийском тракте шалят очень редко, ибо движение в обе стороны зело оживлённое. Так что за восемь сильвенов мы с Гепом провалялись на мягких мешках в повозке ещё десять дней. В эту цену входила и еда из общего котла. Хозяин обоза, серьёзный купец первой гильдии Бертолан Картозо, на еде для своих людей не скаредничал. Вёз купец с юга изделия ремесленников, пряжу, ткани, домашнюю утварь. А с Миланиума на юг Бертолан возит знаменитое миланское стекло. Его на острове Циклопов скупают атласские купцы, в Атласе это стекло ценится высоко. Ночевали мы в придорожных постоялых дворах. Местность вдоль тракта заселена довольно густо, так что под открытым небом нам ночевать не пришлось. И это хорошо, осень уже к середине подошла, ночами довольно прохладно стало.

А ещё Геп неожиданно вернул наши восемь сильвенов.

Дело было так. Уже с неделю мы были в дороге. Копался Геп в карманах своей куртки (у него там чего только нет, и всё полезное) и вынул дощечку дюйма три на три и протянул мне. Я так и ахнула! На дощечке был вырезан портрет. Мой портрет! В мужском обличии. Так похоже! Я прямо восхитилась вся! Кто, спрашиваю, такой этот искусный художник? Оказалось, что это Геп и есть! Он эту дощечку Курину (Царство ему небесное!) сваял, чтобы тот смог меня опознать на острове Циклопов. Прямо засиял Геп от удовольствия, что портрет сей мне так понравился, и задарил мне оный в одночасье. Я похвасталась вознице нашей повозки, тот, ясный пень, сообщил хозяину, что у Гепа такой талант имеется. Хозяин на следующей стоянке подошёл к нам, попросил показать портрет. Сравнил с оригиналом. Проникся схожестью и тонкостью работы и попросил Гепа его портрет «нацарапать». Геп на подходящей дощечке буквально за пару часов и «нацарапал», да ещё тремя разными глубинами. В общем, портрет Бертолана получился выше всяческих похвал. Дальше – больше. На следующий день Бертолан подвёл к нам девочку лет 7—8, внучку свою, она с дедом в поездку увязалась. Опять с той же просьбой. Девочка очень милень- кая, просто ангелочек. Геп и её портрет сваял. Да не простой, а в трёх разных цветах соком местных растений и ягод раскрасил. Девочка получилась как живая! Бертолан совсем сомлел от удовольствия и вернул нам наши восемь сильвенов. Тебе, говорит, парень с таким умением не по путям-дорогам таскаться, а осесть где-нибудь, да хоть в Миланиуме и мастерскую свою открыть! От желающих отбою не будет! А я, мол, тебе поспособствую.