Читать книгу: «Серпентариум», страница 5
– Ну хорошо, предположим. А я нахуя? Зачем ты мне всё это показываешь?
– Ты должен предпринять очередную попытку спасти мир. Понимаешь, Алис, тут совсем беда с местами. Как в общаге уже, места нет. Жопа к жопе живём, а люди страдают. И в нашем мире, и в вашем. У нас процентов шестьдесят по похоти попадает. Потому как похоть ваша – это вещь двухсторонняя. Должна, вроде как, дарить наслаждение всем участникам греха, а дарит в итоге одному счастье, а второму горе, а лучшая подруги горя – смерть да уныние. Вот я тебе и показываю, какой след ты после себя оставил. Многие из этих девушек тебя уже давно забыли, но многие остались несчастливы. Вроде такая мелочь, по твоему мнению – член, но сколько ты им дел натворил. Сколько жизней испортил пустяками. Да, они живут как и раньше, но из головы выкинуть тебя не могут. Свою похоть преподнося как их надежду ты испортил их мир. И для чего?
Вот. Типа того она мне сказала, Лёх. Я был в панике и не знал, как мне правильно поступить. Вот ты бы как поступил? Всю жизнь ты только и делал, что добывал себе удовольствие из зачастую невинных тел, не боялся лгать, не брезговал рушить их мир. После себя – гори всё синим пламенем. В тот момент я поверил, что мы с тобой – есть новые пророки этого греха, и только я способен всё изменить. При помощи тебя мы спасём этот мир. Ты спрашиваешь, что же было дальше? Ну так слушай.
Он показала мне судьбы нескольких людей. Я должен был познакомиться с ними, узнать, где они повернули не туда, чтобы спасти последующие души от попадания в чистилище.
Передо мной было три ребенка, как я уже говорил, два мальчика и девочка. Я был рядом, я прожил каждую из этих жизней. Началось всё с маленького мальчика по имени Максим.
Макс жил прекрасную жизнь. Ровные стены дома, запах свежей выпечки каждое утро. Мама в красивом платье, и пахнет от неё домом и духами. Идеальная семья. Идеальный дом. В таком даже вода из-под крана горячее, всё не так, как у меня. Всё вокруг такое, отвратительно аккуратное. Среди такой красоты и покоя всегда меньше искренних улыбок.
Максим рос в довольно богатой семье, потребностей не испытывал с детства. Как и у многих богатых людей у них были некоторые странности по воспитанию детей. Максим не отличался добрыми родителями, подвергался вечному контролю, и до четырнадцати лет ему вообще запрещали выходить на улицу. После сотен скандалов ему всё же разрешили понемногу выходить в мир, а точнее к другу. Даже с ночевкой можно было, так как мама Максима хорошо знала маму его друга. Начиналось всё довольно невинно, но в какой-то момент Максим понял, что он любит мужчин. Либо эстетично красивых, либо богатых. Сложно понять то, что творилось в те моменты в его голове, но по причине, возможно, прямого влияния родителей внутри его дома, которые вечно ему всё запрещали и непоколебимой доброте от друга и его матери он попытался сбежать из дома. На один вечер. Во взрослую жизнь.
Пятнадцать лет. Максим сказал, что пошел к другу с ночевкой. Друга попросил прикрыть. Добрая мама друга тоже прикрыла его, пока Максим пошел покорять взрослую жизнь.
А дальше всё почти обычно. Пугает лишь то, что история его жизни странная, но уже обыденна. Дальше была белая ночь, встречные машины в богатых кварталах, протянутая рука, остановка автомобиля, морщинистая рука на коленке мальчика. И сложно его обвинять в чем-то, ведь его жизнь все время была под куполом родительского непонимания и ограничений, в то время, как эта морщинистая рука взрослого мужчины, плавно поднимающаяся от гладкой коленки к паху, была той самой вещью, которая разбивала купол морали его жизни и отправляла летать, но не в небеса, а сразу в космос. Как ему казалось. На самом деле это были первые шаги в чистилище.
Добрый мальчик Максим прилежно учился. Хороший мальчик Максим любил книжки. Милый мальчик Максим знал, что деньги и власть – это хорошо. Красивый мальчик максим полюбил мужчин с деньгами. Буквально через год он давал себя трахнуть только в машине, которая стоила дороже десяти миллионов рублей, так как дедушки с деньгами на дорогих машинах не любят обычную жизнь. Они давно стали олицетворением всех грехов, погрязнув с головой в болоте скуки, а как известно скуку способны развеять не так много вещей, и одна из них – это юная подтянутая задница Максима. Он знал себе цену, если машинка дяди стоила дешевле – то он соглашался только на минет. Деньги у него всегда были, просто внутренний ребёнок кричал ему, что он тоже может быть таким, как папа, только лучше! Он великий, и уже сейчас! Прямо сейчас он идёт к беззаботности, заработку, величию, и самое главное – власти над внутренним миром. Каждая из этих разноцветных машинок увозит его все дальше от милого дома к той ужасной бездне, в которую он так сильно мечтал попасть! Деньги были не важны – он их даже не тратил. Потом только для разнообразия услуг завёл себе коллекцию anal plug. Одежду покупал, красивое бельё.
Понимаешь, Лёх. Я все не мог понять до конца, для чего? Каков должен быть конец этой истории, чтобы я уверил себя в том, что он прав? Зачем он все это делал? Но однажды я летал над ним, когда он спал. В этот раз у друга дома. Друг, кстати, ни о чём не знал, и даже не подозревал. Они спали на одной кровати, уставшие после долгой игры в карты.
Максим лежал рядом. Я присмотрелся – он всё-таки не спал. Он смотрел на спящего друга. Очень долго смотрел, будто, не решаясь что-то сделать. Максим лежал, зажав одеяло между ног и протягивая свою голову всё ближе к другу. Аккуратно, невероятно нежно коснулся его щеки, боясь разбудить. Проводил тыльной стороной ладони по детскому пушку на щеках, и наверняка о чём-то думал.
В следующий раз мне казалось, что Максим что-то подсыпал другу в напиток, ведь он был уже смелее. Друг отключился и максим посыпал поцелуями щёки и плечи друга.
Так продолжалось очень долго. Иногда по ночам Максим гонял по дорогим отелям, где с радостью обслуживал двоих-троих мужчин за ночь, а то и за раз.
А как приходил к другу – нежно гладил его, пока он спит. Кажется, он наткнулся на тот самый кусочек золота, про который я рассказывал тебе раньше. Однажды друг проснулся и тоже коснулся его щеки.
Потом был поцелуй, который плавно перешел в секс. Это была не та стрёмная ёбля с дедами в отеле – это был первый секс Максима. Он чувствовал! Ни власть, ни деньги, ни величие – а любовь. Этот секс был не похож ни на что. Этот секс был тем самым сгустком эмоций и любви, которую он никогда не мог получить. Он выглядел так, будто в тот момент сбылись все его мечты. Всё-так люди очень странные. Пытаются добыть чувства через власть и деньги, в то время как всё, что нужно для заполнения их души – это любовь. И даже неважно, какая она, ведь Максим с другом в этот момент были счастливы, точно так же, как и их родители, когда впервые почувствовали тела друг друга.
Это был фейерверк для обоих, всё закончилось. Но внезапно подкравшийся ужас в глазах друга разрушил сформировавшуюся идиллию в их сердцах. Дальше было…что-то странное. Хлёсткий удар кулаком по лицу Максима, потом ещё, и ещё. Красный, весь в крови, кулак друга. Частое дыхание обоих. Вся страсть в комнате в один момент стала кошмаром, который прерывался криками:
– Это ты! Ты пидор! Ты сделал меня таким же! Господи боже, зачем я это сделал с тобой! Я не знал… Блять, как ты стал таким? Что это сейчас было?
Максима выгнали на улицу, буквально вышвырнули. Домой вернуться нельзя – родители не поймут, а в этот дом ему больше нет пути. Ужас, который творился в его голове тогда ни я, ни ты не можем себе представить. Только подумай, ведь он, казалось, наконец нашел то, ради чего жил всё это время. И судьба отняла у него это в секунду. Или… Это всё же была не она. Давай подумаем.
Начнем с простого. Почему он стал таким? Да не геем, таким он родился, я про другое. Почему именно стал? Зачем он посвятил свою жизнь поиску величия и похоти? Я считаю, что ради той самой любви. Никогда ни деньги, ни ругань, ни ограничения не смогут рассказать близкому тебе человеку, как велика ваша любовь. Они смогул лишь спроецировать твои собственные проблемы на ребенка. Да, Лёх, ты правильно понял. Я думаю его вины в этом нет, ведь он родился совершенно не зная этот мир. Единственным инструментом к познанию мира были его родители. Его личные спутники в его жизни. Это они рассказали ему, что такое хорошо и что такое плохо. Это они убедили его в своих собственных истинах, в то время как еще не нашли их.
Нееее, нихуя. Я тут с тобой, в подвале и свободе, а значит и язык мой свободен, как и мысли. Все они – ёбнулись. В моменте появления цели заработка денег ради ребенка они просто забыли про ребенка, сделав его удобным сувениром на полочке дома. Не, ну а чё? Сувенир никуда не ходит, захочешь передвинуть его – передвинул, и всё хорошо. Они просто забыли, что он такой же человек, как и они сами. Знаешь, что сделали его родители? Вместо создания фантомного, идеального образа святого, к которому любой из нас должен стремиться, они вселили в него свои образы, уверив его в том, что так жить правильно. Но только Лёх, вот в чем проблема. Человеческий организм – вещь податливая. Вот смотри, ты, например, скоро сознание потеряешь и никогда не выйдешь из этого подвала. Были бы инструменты – и из человека можно сделать буквально что угодно. Хочешь ты, вот, например, человеческую собачку – да пожалуйста. Укради девочку ростом поменьше, удали ей руки и ноги до колен, вколи пару препаратиков и вуаля – готов человеческий щеночек. При должной дрессировке даже лаять можно научить, и на лоток ходить. Только если ты этого хочешь, то значит у тебя проблемы. Огромные проблемы с головой, братан. Я про такое только читал. Кстати, такая собачка – есть тоже результат недостатка любви маньяка, как по мне.
А внутренний мир… он сложен и нерушим. Уничтожь ты ту же собачку полностью – ну не сможешь ты убрать из неё человеческое. Она всё так же будет любить не как собака, а как человек. Потому-что строила себя всю жизнь. И главная загвоздка в том, что люди не осознают, что строительный материал для ребенка дают первые десять лет только они и никто другой. Проще всего сделать удобного ребенка, но из него может получиться Максим, который в меру собственной сложности много ошибался, но до конца всем был удобен. А сложнее всего, дорогой мой друг, воспитать свободного человека. Свободного в любви и взглядах человека.
Слышишь меня, Алеся! Вот ответ для первого ребёнка! Это любовь! Она спасёт всех. И его тоже спасёт. Любовь и понимание. Если бы только они были у родителей этих ребят, то, я уверен, всё было бы иначе. В светлом завтрашнем мире, когда мы освободим наше чистилище, все поймут всех. Каждый из нас станет венцом творения, великим. И только любовь с пониманием смогут повести нас.
Второго ребенка звали Ева. Маленькая девочка с пухленькими губками, острым носиком, наглыми голубыми глазами и большими неприятностями, которые ждали ее в будущем. Но сейчас не об этом, сейчас она еще маленькая и счастливая. Росла она в провинциальном городе, была семья, но не полная. Родители старались давать всё, отказывая во всём себе, и так в этой девочке из года в год росла тяга к роскоши. У неё не было отца, поэтому с детства она нуждалась в мужчине рядом, буквально голодала без мужской руки. Лично я не знаю, как такое могло произойти, мать её была вполне самодостаточной женщиной. Возможно повлиял сравнительный детский взгляд на другие семьи, либо то, что мать сама всегда акцентировала на этом внимание. Каждый возможный раз она упоминала о том, что батенька её пидорас. В общем – семейное положение необычное. Любовь у неё тоже была не обычная. В то время, как все одноклассницы гонялись за высокими, смуглыми и кареглазыми пожирателями детских сердечек её тревожил относительно молодой учитель биологии. Он был грамотно сложен, властен в разговоре, владел проницательным взглядом и, соответственно, огромным соблазнительным потенциалом. Сложно было не поддаться ему. Она представляла, что он был похож на её отца, которого она ни разу то и не видела. Она представляла, что ее отец, как и биолог, был таким, своеобразным прототипом древнерусского человека, мускулистый и с бородой. Спортивный, властный, умный, всегда и везде первый. Вот бы иметь такого отца, а пока только осталось смотреть на биолога и томно вздыхать, рисуя в тетрадке чёрточки, сердечки да стрелочки. Ева ещё в седьмом классе влюбилась в него до беспамятства. Влюбилась деткой, наивной любовью. Той самой, когда ты всего себя посвящаешь человеку без остатка. Той самой любовью, когда ты готов отдать человеку абсолютно все, что у тебя есть, лишь бы он не отошел от тебя ни на секундочку. Она ходила на все факультативы к нему, исправно делала домашнюю работу и любила часами после уроков обсуждать с ним историю государства российского, написанную в дешёвой тетрадке корявым детским почерком. Когда она сидела с ним за одной партой, то она всегда представляла, что эти губы сейчас не объясняют ей историю, рассекая и целуя воздух, а шепчут ей ласковые слова, лаская её шею, останавливаясь лишь на интимных местах и родинках. Представляла, как он на отработке внезапно взявшейся плохой оценки, после уроков, хватает её за шею, прижимает к парте и жестко трахает, повторяя её имя. Но увы, он мог решиться только на нелепые поощряющие поглаживания по голове, и иногда болтать с ней. Еву это не устраивало, и она начала искать способы сближения с ним.
Это было так наивно и так прекрасно. Если отринуть прочие обстоятельства и проблемы, которые возникали между ней и преподавателем – это было прекрасно. Ева чаще ходила на уроки, оставалась с ним после. Подруга её бабушки вела урок технологии, и бабушка Евы просила её отпускать пораньше. Та отпускала, а Ева сразу убегала к преподователю по биологии, дышать его высоколобыми проблемами, нудятиной и односторонней влюблённостью. Говорила всем, что решают олимпиады и прочую хуйню, но это было прикрытием, она самом деле они просто сидели и тусовались. В какой-то момент она предприняла даже попытку в социализацию и контакт с одноклассниками. Препод любил аниме, одноклассники тоже. Так она за пару суток ебанула почти всего Наруто, лишь бы приняли, лишь бы понравиться. Да Лёх, по подсчетам я тоже думаю, что это невозможно, но тогда какой год то был? Их еще не так много было, но она старательно сидела и конспектировала. Все выходные потратила, дни и ночи. В понедельник стало плохо. Выбирала из серий темы для обсуждений, споров с одноклассниками и преподом. В основном с преподом. Смотрела на одноклассниц – думала, как вклиниться в подружки. А их как раз было нечетное количество, а значит есть вакантное место в дружбе. Девочки ведь по парам ходят, она так думала. Попыталась – не получилась. Но потом она все равно решила, что они тупые, и с ними не о чем общаться, лишь бы биолог был рядом. Большой, сексуальный и умный биолог!
Через время они сблизились. Он относился к ней как к увлечению, но говорил, что она новый смысл его жизни. У неё была ситуация с точностью наоборот. Шутейки шутили, слушали Rammstein. Она ему говорила, что он красивый. Даже очень красивый. А он смеялся и говорил: «Ага, красивый. Как кот Базилио». В её голове никак не уживался тот факт, что он не понимал собственного могущества и собственной красоты. В ее голове он был абсолютным альфой. Намекни он ей хоть немного, и она тут-же отдала бы ему свою девственность, прямо в кабинете на учительском столе или парте. Он даже тренировалась дома, на расческе. Надорвала себе плевру, научилась делать минет на расческе, старалась. Так и жила, дома она засовывала в себя мамину расческу с чёрной гладкой ручкой, облизывала и пихала себе в самое горло, представляя, что они в учительской после уроков, а в школе они с преподавателем рисовали плакаты, на которых ехидно улыбались новогодние снеговики на дощечках. Он ей рассказывал, какие девушки ему нравятся, а она все пыталась соответствовать им, по собственной детской наивности. Даже покрасилась в белый, лишь бы он её принял. Купила полосатую кофту и ботфорты за одиннадцать тысяч, как в столицу съездила. Она как туда приехала – сразу побежала по магазинам, искать те самые синие джинсы и пиджаки на молнии. Тут ведь тебе и выбор одежды огромный, и тени для глаз разных цветов, а не только коричневые.
Честность в общем была у него, но не там, где нужно. Честность была, а чести не было. И для неё это стало нормой, но при одном единственном условии, только если это ради него.
В какой-то момент всё стало слишком одинаково. Снова урок биологии, по проектору крутятся умные картинки, а он все подходит к последней парте и поправляет ей осанку. Стоял позади неё, а ей уже надоело наслаждаться его теплом на расстоянии двадцати сантиметров. Нужен был он весь, сразу. Ева должна была действовать.
Через месяц состоялась контрольная работа, Ева специально отвратительно её написала, чтобы после уроков был повод подойти в лаборантскую. День шел отвратительно долго, но ожидание стоило результата. Он вызвал её к себе, он послушно пошла. Нервничала, переживала, думала о последствиях, но не могла поступить иначе. Он показал ей листок и сказал:
– Ты отлично написала, вот, посмотри. – он показал ей листок, написанный другим почерком, очевидно взрослым.
– Но это не мой листок. – с насмешкой ответила Ева.
– Как же не твой, вот, посмотри! – на обратной стороне листочка красовалась её фамилия и инициалы.
Он стоял, опираясь пятой точкой на стол с улыбкой смотрел на неё.
– Меня хотела увидеть, да? – спросил биолог – Что-то случилось?
Она, не проронив не слова подошла, вырвала листочек из его руки, смяла и бросила в урну, и резким движением поцеловала его. Биолог попытался её оттолкнуть, но энтузиазм на это действие весьма быстро пропал, и они слились наконец в поцелуе. Более не было никаких преград перед ними. Четырнадцатилетняя девочка весьма легко и непринужденно свела с ума взрослого мужчину. Хотя тут еще кто кого с ума свел. Сразу после этого, в этой же лаборантской у нее случился первый секс. В порыве уничтожающего все вокруг поцелуя он нелепо пытался нащупать в кармане ключи от кабинета, после чего еще более нелепо сквозь ласки малолетней девочки пытался попасть ключом в замок. Щелчок двери, оборот ключа и более законы внешнего мира над ними не властны. Это был быстрый секс, полный отдачи, страсти и эмоций. Потом она будет сравнивать этот секс с новеньким Rolls Royce. В тот момент она была уверена, что так будет всегда. Когда все закончилось она убежала. Испугалась, да настолько сильно, что на следующий день завалила лабораторную по физике и была крайне злой. Биолог же наоборот, был веселый.
Начиная с того самого раза они трахались постоянно, во всех углах школы. Когда ты покупаешь Rolls Royce, то ты хочешь само собой кататься на нем каждый день, так и Ева, искала каждую возможность схватить биолога за член. Он её брал в своем кабинете, в учительской, на парте в классе, под лестницей, в туалете и на крыше. В какой-то момент им надоело трахаться где угодно, но не на кровати, и он стал её репетитором для подготовки к итоговому экзамену. Приходил к ней домой, спускался вниз по лестнице на три этажа, от жены и детей. Улыбался её матери и проходит в комнату Евы. Перед первым разом в кровати Ева очень долго готовилась. Подбирала фильм, который будет играть на фоне погроме, стелила новое розовое постельное бельё, расставляла плюшевых зайчиков и медведей в строгом, взрослом порядке. Мыслила про себя: «Наконец-то на кровати».
Все произошло как в тумане. Он ждал её на улице, ходил за вином, убрал его в портфель и попросил ее выйти, а сам спрятался за дверь, решил напугать. Он ее схватил за пуховик, она со страха ему ёбнула в нос. Он обозвал её дурой, а она его специалистом по коммуникациям. Потом квартира, прихожая, улыбка мамы, вино с продавленной бутылкой, объятия в кровати, подложенный под детский животик плюшевый мишка.
И так проходили первые дни маленькой Евы во взрослой жизни. Она была полностью увлечена им, пока он лгал ей. В принципе, ей было без разницы, есть у него семья и сколько там у него детей. Она знала только одно – он ей нужен.
В один момент школа кончилась и наступила пора выбирать место, где ты проведешь следующие четыре года. Выбор пал на столицу, в то самое место, где синие джинсы, тени для глаз и пиджаки с молнией. Ева никак не могла забыть биолога, а потому обрела главную мечту своей жизни – повторить то самое чувство, которое она ощутила в лаборантской в первый раз. Кажется, что в тот момент она была абсолютно счастлива.
Естественно, биолог никуда не поехал. Только в кино ведь такое бывает, правда Лёх? Вот и она, ушла в новую жизнь одна. Сначала были переписки, но через какое-то время пропали из её жизни и они. Ева не отчаялась, и решила поступить в музыкальный колледж. Ей был интересен секс. Интересно пособирать парней вокруг себя, поскольку Ева росла без отца, то чётко усвоила, что не стоит ждать от мужчин чего-то серьёзного, да и зачем, когда можно просто пользоваться их страстью и членами. Она уехала из родного дома, появилась потребность в мужчине. Как же его найти? Да еще и в незнакомом городе. Конечно через социальные сети! Там еще и денег могут дать. Она начала писать различным мужчинам, предлагать разовые встречи. Искала постарше, с внешностью как у биолога, хотя бы похожей. Но никто не верил, поскольку ей было всего пятнадцать. Все говорили, что она наркоманка или ментовская. А тут такой прекрасный вариант, и мужчина, и еще и денег дают на косметику.
После начала уже откровенно предлагать себя за деньги, и люди, в основном старше пятидесяти лет, с радостью принимали к себе на вечер пятнадцатилетнюю девочку с рабочим ротиком и задницей. Девственность она продала тоже, но немного позже. Заказывала курьеров из ресторана просто чтоб они посмотрели, как она пиздато живет. Хотя-бы курьеры, ведь никого рядом кроме старых мужиков и курьеров с ресторанными блюдами и не осталось. Биолог теперь в прошлом, ему вряд ли понравится новая Ева. Раньше была Ева малышка, Ева отличница, Ева малышка. Сейчас Еве уже почти шестнадцать, она Ева соблазнительница, Ева-котик. Она не шлюха, она – принцесса. А люди вокруг всё так же – тупое отребье. Пускай они носят деньги, лишь бы она побыла с ними вечерок, и может быть позволила потрогать себя. Через месяц такой жизни она встретила мужчину, взрослого, статного и при деньгах. Ева даже позволила ему накормить себя наркотиками, смешанными с настоящим французским коньяком, ведь как отказать первому «серьёзному клиенту». На вторую встречу он уже представился. Михаил его звали, серьёзный человек, на серьёзной машине, в серьёзном возрасте. Она тоже хотела после прошлой встречи показаться серьёзной, поэтому купила в музыкалке самый дешевый мефедрон у подруг. Во второй раз секса не было, просто попросил сопроводить его. За пару часов заплатил сорок тысяч, отпустил домой. Михаил был первым и последним клиентом, который был добр и честен с ней. Возможно даже первым и последним человеком.
Занималась сексом почти с каждым, с кем перекинется парой фраз. Она старалась затрахать в себе чувство любви к биологу. Когда ей было шестнадцать с половиной она обслужила первую сотню «бесплатных» парней, но они все были «тенью» по сравнению с биологом, её любимым биологом! Биолог был её любовью, а все остальные – просто партнерами.
Через год к ней в музыкалку перевелся тот самый биолог, но она уже давным-давно затрахала и задолбила наркотиками все чувства. К совершеннолетию она дошла до круглой цифры в триста пятьдесят половых партнеров. Потом пропал интерес считать, как и пропал интерес трахаться с одними и теми же людьми. Обычно она использовала парней один-два раза и кидала в черный список – потом сразу искала нового. Поиски были не очень долгими обычно, часик максимум. И ее жизнь стала хоть и экстремальна для всех, но обычна для нее. Дома раз в два дня её трахает новый малоизвестный человек, а в музыкалке она с девочками договаривается, какая её очередь ебашить дорогу мефедрона в туалете. Два месяца у неё были только беленькие спортсмены, в поненедельник начала каждого месяца приезжал мальчик, похожий на актера сериала, который она смотрела на момент времени, а во вторник и среду, или в один день сразу – братья близнецы. Она ебалась, как только мама уходила из дома. Нашла симпатичных ребят в музыкалке, и окружила себя сексом со всех сторон. Пару раз в месяц приезжал Михаил, первый клиент с которым она даже подружилась, платил ей. Сначала сидел, первый час. Просто болтал, узнавал, как дела. Она рассказывала максимально откровенно, кто, где и когда её имел, про мефедрон в музыкалке, про мысли о биологе, которые всё же остались немного, про маму и бабушку, а он слушал, давал ей деньги, гладил по голове – говорил, что она молодец, а потом трахал до искр из глаз.
Потом упал спрос, все-таки ей уже двадцать. Начала брать экзотические заказы. Однажды ей предложили секс вшестером. Она согласилась, поехала в отель. Они нещадно сношали её пять часов, после просто швырнули в неё деньги и уехали, ничего не сказав. Оставили посреди номера, как мусорный мешок. Грязную, вонючую, всю в помаде, сперме и моче. По всему телу следы от плетей, веревок
Но ей было все равно, она думала о листике с написанной биологом контрольной, и о том, что она должна ровно держать спинку.
И вот, Лёх. Что сделало её такой? Явно не родители, как я думаю. Все ведь было хорошо, правда до того момента, пока ей не начали манипулировать. Так было мало чести в этом биологе, что она всю оставшуюся жизнь эту честь искала. И даже когда он сознался в отсутствии серьёзных намерений и чувств просто оставив её – она не прекратила поиски. Она даже знакома не была с ним, по сути. Как образ, созданный в голове полюбила, так и шла с ним под ручку до конца.
Алеся! Ответ для второго ребенка – честь и честность. Я не хочу более ничего говорить, у меня сейчас слёзы из глаз пойдут. Ой все, блять, началось. Ну сука!
Вот Лёх, и был там еще третий… ребенок. Женя его звали. Родился мальчиком, что несомненно зря, ведь родители хотели девочку. И вот тут ответа я не понял. Алеся до сих пор меня преследует, может ты мне подскажешь, Лёх? Ты слышишь меня там вообще… Ну, надеюсь, что слышишь.
Так вот. Родители хотели девочку, а вылезло существо с настоящим пенисом, маленькое и милое. Семья полная, и мама, и папа, даже старшая сестра. И родители с детства наряжали Женю в девочку, одежду от сестры ведь надо куда-то девать. А Женя был и не против, ему нравилась женская одежда. Она была для него такая удобная, лёгкая и нежная. Каждую зиму в начальных классах он надевал женские нежные колготки под грубые штанишки. В качестве домашней одежды носил сарафаны и платья. С мальчиками он не дружил, они его били постоянно, за противный голос и за то, что Женя очень часто плакал.
К слову, у маленьких детей часто нет сердца и мозгов. Понимать они не умеют не то что родителей, а зачастую и сверстников. Вот лично я, Лёх, когда маленький был голубей жрал и рыбу сырую. Но только голубей, остальных птичек любил и подкармливал. А голубя, бывало, камнем забьёшь, оттащишь с пацанами на крышу разрушенной деревенской школы, ощипаешь по бырому и давай жарить. Чудное было время! Ёбнутый я был, жестокий, но такой счастливый. Жаль, что с годами счастье ушло и осталось остальное… Ну да неважно.
Женя был не такой, оттого и не любим одноклассниками. Женя был не такой, оттого и любим одноклассницами. Он быстро втёрся в круг доверия, в начальной школе они даже с собой его в туалет брали, а он смотрел и любовался юным женским телом, но не с желанием, а с завистью.
Так продолжалось несколько лет, пока в пятом классе Женя не рассказал родителям, что окончательно и бесповоротно решил стать девочкой. Родители восприняли эту идею с охотой, и принялись помогать маленькому Жене. Это было удобно, даже имя не пришлось менять. Теперь все близкие ему люди принимали его за девочку.
К четырнадцати годам годам Женя была уже красивой девочкой. Родители в тайне от всего мира покупали специальные гормональные препараты и давали их Жене, прям с двенадцати лет. Поэтому в четырнадцать женя избежала подростковой щетины и прочих предметов красоты начинающих мужчин. У Жени начала появляться грудь, а по причине полной незаинтересованности в девушках она запустила своё мужское начало и заработала фимоз. Но это было не так страшно. Она перевелась в другую школу, родители заплатили завучу и директору, да блять всем вокруг заплатили, лишь бы сбылась их мечта и у них была девочка.
Да, Лёх, я понимаю. В этой истории странно всё. Я её даже не запомнил полностью по причине моего ахуя в процессе познания. Я… я не знаю, что делать с этим мальчиком. Ответа на вопрос я так и не нашел. Наверное, возможно, родители в какой-то момент заигрались в мечты и вложили в строительный материал под названием «дитё» свои мечты и желания, вместо того, чтобы помочь ему найти собственные. Но с другой стороны желания ребенка совпадали с желанием родителей. Да, Лёх, я знаю, что желания ребенка не совпадали бы с их, если бы они сразу заложили в него правильные ценности.
Хотя блять, с другой стороны – что есть правильные ценности? Веками составленные устои, хуй пойми кем и хуй пой пойми зачем. Вот блять, я запутался! Вот поэтому я не могу найти ответ на этот вопрос. Прикол то весь в том, что Женю так и не понял никто, потом она настолько увлеклась, что отказались даже родители. Дааа, Лёх, прикинь, единственные люди, кто был рядом в эти периоды. Единственные, кто был рядом просто бросили её и сьебались ко всем хуям. Заперлись в своих квартирах и оставили её тет-а-тет со всем непонимающим миром. Качали её колёсами пол жизни, сами соорудили из неё то, во что верили, потом сами же и бросили.
