Читать книгу: «Хэппи-энда не будет», страница 23

Она легонько улыбнулась, и мать ответила ей тем же. Надежда Петровна радовалась, что дочь ещё не окончательно потеряна, а значит, есть шанс вернуть её себе и семье. Наташа, оглядев всех и увидев, что родственники уже поели, встала и предложила помочь с тарелками. Женя явно была против:

– Сегодня я бабушке помогаю. Я её помощница, а не ты!

Матери пришлось сесть на место. Она оглядела семью в надежде на поддержку, но те никак не отреагировали. Только муж, когда их глаза встретились, пожал плечами в ответ на немой вопрос, как бы говоря: «Дети… что с них возьмёшь?». Наташа снова опустила голову. Женя собрала тарелки со всего стола и направилась в дом. Надежда Петровна пошла следом за ней, унося кастрюлю. Заходя в дом, они что-то обсуждали, и Наташа отчётливо слышала их смех, разносившийся по всему двору. Появились бабушка с внучкой довольно скоро и, радостно обсуждая планы на вечер, подошли к Андрею.

– Андрюша, мы поговорили с Женей и решили, что надо бы вечером тортик скушать. Я хочу «Наполеон», Женя тоже не против. Ты как?

– А что я? – удивился зять. – Мне всё равно. Мы мясо привезли на шашлыки. Оно уже замариновано, так что можем вечером шашлычков наделать. Если хотите торт, то надо за ним поехать.

– Вот и я про то. Съездим?

Андрей посмотрел на тёщу с недоумением, удивлённый её напором, но решил не спорить.

– Конечно, съездим. Когда выезжаем?

– Давайте вечером, – тесть присоединился к беседе, – а я как раз костёр разожгу. Пока приедете, можно будет и мясо на угли закинуть.

– Хорошо, – согласился Андрей, – главное, чтобы торт вечером свежий был, а то разберут всё.

– Не разберут. А если останется не так много, то заберём то, что будет. У нас ему всё равно лежать и ждать вечера.

На том и остановились. Надежда Петровна пошла в дом, за ней пошёл муж. Они хотели наедине обсудить проблему дочери. У Василия Александровича был знакомый психиатр, к которому можно было обратиться, чтобы не привлекать постороннего внимания.

На улице остались Андрей с женой и дочерью. Наташа молча смотрела на дерево, росшее с правой стороны от неё, и Андрей реил её не беспокоить. Рядом бегала Женя, которая, насмотревшись каких-то очередных мультиков, схватила палку, вырезанную зачем-то дедом для своих нужд, и начала размахивать ею, как саблей. Наташа повернула к ней голову, и Андрею на минуту показалось, что жена снова вернулась в реальность. Наблюдая за дочерью, она приподнялась со стула и обратилась к ней:

– Женя, положи эту палку. Ты же видишь, что она очень большая. Ты можешь ей кого-то зацепить. Я не разрешаю тебе брать такие палки.

– Но мне нужна палка! – ответила дочь, даже не посмотрев в её сторону.

– Хорошо, тогда возьми такую, которой никого не покалечишь. Вон лежит маленькая палочка, которой можно спокойно махать и никому не навредить.

Дочь на минуту остановилась и посмотрела на родителей. Отец спокойно наблюдал за ситуацией, так как не видел в ней ничего предосудительного, и это ей понравилось. Она повернулась к матери и сказала с улыбкой:

– Тогда дай мне ту палку, с которой разрешишь играть, а эту я брать не буду. Мама, если ты этого хочешь, то ты должна сделать то, что я хочу.

Она несколько раз махнула своей палкой и снова посмотрела на мать. Наташа, немного удивлённая таким ответом (хотя раньше могла и его ожидать), решила уладить ситуацию:

– Ты что-то перепутала, Женя. Это родители ставят условия, а дети делают.

– Нет, мамочка, тут условия ставлю я! И я считаю до трёх. Если ты этого не сделаешь, я за себя не ручаюсь.

Андрею показалось, что последнюю фразу произнёс кто-то другой, так как этот голос был ему явно не знаком. Этот голос больше походил на голос взрослой женщины, чем на голосок его дочери, но он решил, что всему виной может быть начинающаяся простуда, которая, как Андрей считал, появилась у дочери перед самой поездкой с отдыха домой. Он посмотрел на Женю, и на какой-то момент ему показалось, что увидел нечто незнакомое в её лице, но тут же всё изменилось: на него смотрели её большие детские глаза, а такая любимая детская улыбка свела на нет все пришедшие в голову мысли. Перед ним была его дочь. Он перевёл взгляд на жену и испугался: Наташа сжалась в комок после фразы Жени, и смотрела куда-то в сторону, снова что-то бормоча. «Молитва», – вспомнил он слова тестя. Это всего лишь молитва…

– Раз, два, три… Ну, тогда буду играться этой палкой, – и Женя срубила своей саблей очередную травинку.

Недолго раздумывая, Андрей решил, что жене лучше пойти в дом и отдохнуть. Он подошёл к ней, опустился на колени и взял за руки. Со стороны могло показаться, что парочка влюблённых разместилась в этом саду, или, просто, жених делает предложение невесте. И он что-то ей говорит… Только прислушавшись, можно понять, что в этих словах нет романтики, нет никаких признаний, но есть забота и любовь.

– Наташа, пошли в дом. Ляжешь, полежишь немного. Ты устала… Возможно, уснёшь на своей кровати. А вечером мы будем есть торт и пить мамин компот. Хорошо?

– Хорошо, – ответила жена полностью отсутствующим голосом.

Андрей поднял Наташу со стула, хоть это и было нелегко, поставил ногами на землю и повёл в дом. Можно было и на руках отнести, но он боялся, что может упасть, споткнувшись обо что-то, любезно разбросанное тестем в саду.

– Женя, я сейчас вернусь, – обратился он к дочери и, не дождавшись ответа, пошёл с женой в дом.

Дочь смотрела им вслед, и на её лице расползалась радостная улыбка. Всё пока идёт по плану, осталось ещё немного – и она завершит начатое.

На улицу вышли дедушка с бабушкой. Они шли молча, так как по дороге встретили зятя с дочкой, и состояние Наташи их весьма огорчило. Родители помогли подняться Наташе на второй этаж, в котором расположились спальни, и уложили её в постель, в которой та почти моментально уснула. Андрей остался рядом, поэтому развлекать внучку пошли хозяева дома. Состояние дочери уже обговорили наедине, и было принято решение не поднимать тему её состояния, так как внучка странно и болезненно на это реагировала. По крайней мере, такой вывод сделал Василий Александрович, и жене не оставалось ничего другого, кроме как поддержать его.

– Женя, а давай разгадывать ребусы. Это очень полезная тренировка для ума.

Женя взглянула на деда, который достал из-за спины какой-то журнал, и, вздохнув, направилась к нему. Она сгорала от нетерпения и ожидания сегодняшнего вечера, на который уже имела определённые планы.

Дедушка с бабушкой развлекали внучку всеми возможными способами, так что к тому моменту, когда Надежда Петровна опомнилась, Женя немного подзабыла о своём намерении. Бабушка хлопнула себя по бокам руками и проговорила партнёрам по игре с куклами:

– Совсем забыла, надо же ехать за тортом!

– О, бабушка, – внучка радостно посмотрела на неё, – мы же с тобой договаривались! Может, в магазине уже ничего и нет…

Надежда Петровна не хотела расстраивать внучку, так что пообещала ей обязательно найти заказанный торт, даже если придётся оббегать не один магазин. Женя успокоилась, а вместе с нею успокоилась и бабушка, которая направилась в дом за зятем. Они появились на пороге через пять минут, проследовав к играющим в игрушки Василию Александровичу и Жене.

– Вася, может, вы в дом переберётесь? – Надежда Петровна смотрела на мужа и радовалась веселью внучки.

– А что случилось? – Василий Александрович поднялся на ноги. – Что-то с Наташей?

– Нет, к великой радости, – Андрей присел рядом с дочкой и погладил её по голове. – Просто надо, чтобы кто-то находился рядом с ней, пока она спит. Вы посидите с Наташей, а Женя посмотрит мультики в соседней комнате. Только не оставляйте её одну, а то мало ли что.

– Я согласна! – Женя встала рядом с дедом.

– Ну, в тебе никто не сомневался, – засмеялась Надежда Петровна. – Тебе только бы и смотреть мультики.

Василий Александрович взял внучку за руку и пошёл с ней в дом. Андрей, прогоняя плохое предчувствие, пошёл с тёщей к машине. Они выехали в город, и по его расчётам, должны были вернуться максимум через полчаса. Но он даже не догадывался, что торта в первом магазине они не найдут и им придётся затратить на поиски ещё около получаса, которые станут впоследствии роковыми.

Женя села в комнате, которая находилась рядом со спальней, где лежала мама. Дед принёс ей планшет и включил мультфильмы, сам же отправился смотреть за дочкой. Через пару минут Женя заглянула к нему в комнату. Она увидела маму, лежащую на родительской кровати, и дедушку, который рядом с ней читал газету.

– Ты что-то хотела? – обратился он к внучке.

– Дедушка, а как же шашлык? Ты же хотел дрова зажечь.

– Вот же… – Василий Александрович даже подпрыгнул в кресле от сказанного внучкой. – А я уже и забыл! Хорошо, что у тебя с памятью всё в порядке, не то, что у деда. А что же с Наташей делать?

– Я с ней посижу. Всего-то и надо – смотреть, чтобы она не упала. Думаю, с такой работой я справлюсь.

– Ну, вот и хорошо! – Дедушка потрепал её по голове и направился к выходу из комнаты, по дороге в растерянности посматривая на дочку. – Там на планшете есть игры, так что можешь пока поиграть. А я схожу за топором к соседу. Представляешь, пару дней назад дал ему топор на часик, а он так его и не занёс. Придётся идти за своим имуществом. Ты не переживай сильно, я скоро вернусь и снова сяду с ней, а то тебе может быть страшно видеть маму такой.

– Абсолютно не страшно, – сказала Женя закрывающейся двери, за которой исчез дедушка, – даже очень не страшно. Я бы сказала, что очень даже интересно и забавно.

Когда внизу хлопнула дверь, ознаменовавшая выход деда на улицу, она подошла к окну. Действительно, он пошёл к соседу, так что какое-то время его точно здесь не будет. Ну что же, это судьба. Причём судьба и её, и её матери… Планшет лёг в кресло, в котором сидел дедушка, и Женя подошла вплотную к кровати.

Наташа проснулась оттого, что не могла дышать. Она попыталась открыть глаза, но этого тоже не получилось, поскольку что-то лежало у неё на лице и больно на него давило. Именно этот предмет не давал дышать, и она, с трудом подняв руки, ухватилась за эту помеху. Рядом раздался смех, который ей очень не понравился. Всё же женщине удалось оторвать от лица предмет, и она увидела перед собой дочь, выпустившую из рук подушку. Страшная догадка посетила Наташу, и от этой мысли ей стало не по себе. Дочь только что пыталась её задушить вот этой самой подушкой, на которой она провела не один час своей жизни. Она попыталась закричать, но страх не позволил этого сделать.

Женя бросила в неё что-то тяжёлое, и Наташа всё же немного вскрикнула. Планшет, который кинула дочь, попал ей прямо в лоб и после этого приземлился рядом на кровать. Женя снова засмеялась и вышла из комнаты.

Наташа сидела на кровати и не верила в то, что только что произошло. Конечно, она уже знала, что дочь почему-то её ненавидит, но что Женя пойдёт на такое… И где все остальные? Она поднялась на пол и заглянула в соседнюю комнату. Здесь было пусто, как и в остальных. Наташа позаглядывала в открытые двери, в надежде обнаружить дочь, но её там не было. Также не было и никого другого на этом этаже, и женщина сначала решила, что все находятся внизу, но потом вспомнила про обещанные на вечер шашлыки и подбежала к окну. На улице возле мангала было так же пусто, как и на всём втором этаже.

– Женя! Женя, ты где? – она никак не могла поверить в сделанное дочерью, поэтому голос дрожал, и в нём явно слышались нотки истерики.

На первом этаже раздался какой-то звук. Женщина прислушалась и, ничего больше не услышав, собралась вернуться в свою комнату и запереться в ней до появления мужа. Она уже обернулась к двери, но тут звук повторился. Похоже, дочь была внизу, и чем она была занята, оставалось только догадываться. С огромным усилием подавляя страх, Наташа всё же двинулась вниз по лестнице.

Пока она спускалась, смогла определить, откуда шёл звук. Наташа очень хорошо знала дом родителей, так что сразу догадалась, что он шёл с кухни. К её огромному сожалению, она была права, так как когда женщина заглянула туда, непроизвольный крик вырвался изо рта и устремился к ушам дочери. И Жене это очень понравилось! Наташа смотрела на свою дочь и не могла поверить своим глазам.

До этого лёгкий позыв посетить туалет усилился и сейчас разрывал мочевой пузырь, но она так и не могла отвести взгляд от открывшейся ей картины. Перед ней посреди кухни стояла дочь с ножом в руке. Голова Жени была опущена, и её жестокого взгляда на этот раз мать не увидала, но чувствовала его всеми фибрами души. Дочь стояла, немного раздвинув ноги, как будто боялась, что упадёт, и свободной рукой легонько размахивала подолом жёлтого платья. Вторая же рука была прижата к груди и сжимала за рукоятку большой нож из набора, который стоял на столе у холодильника. Острие ножа было направлено вниз и было так огромно, что достигало её промежности. Два хвостика, собранные аккуратными руками матери, свисали с обеих сторон и покачивались в такт движению руки. Это покачивание гипнотизировало женщину, и она просто смотрела на дочь, не в силах отвести взгляд. Женя несколько раз наклонила голову из стороны в сторону, как будто разминая затёкшую шею, и тихонько засмеялась. Когда её смех утих, Наташа всё же встретилась с ней взглядом, так как голова дочери немного приподнялась. Но она приподняла голову ровно настолько, что теперь смотрела на мать из-под опущенных век, и это делало её взгляд ещё более невыносимым для Наташи. Женя немного наклонила голову набок, и на её лице появилась лёгкая улыбка, которая подходила больше охотнику, загнавшему в тупик жертву, чем пятилетней девочке. Мать наблюдала, как детские губы медленно раздвинулись и голос, такой любимый и знакомый, заговорил с ней:

– Мамочка, иди ко мне. Обними меня… мне так этого не хватает…

Если бы разум от страха окончательно покинул Наташу, то она, скорее всего, шагнула бы к дочери, но страх не полностью овладел ею, что сыграло важную роль в развязке этих событий. Она не глядя сделала шаг назад и увидела, как на лице дочери появилась уже знакомая улыбка.

– Ну что ж, мама, хочешь всё усложнить? Но я же тебе уже говорила, что всё будет только так, как хочу я. Но если ты хочешь поиграть, то я не против… Да, это именно то, что мне нужно от тебя. Беги… Беги!!!

Последние слова были произнесены другим голосом. Его Наташа слышала уже несколько раз вживую… и почти каждую ночь в своих кошмарах. Это был ЕЁ голос.

И Наташа побежала, роняя по дороге мебель и различные предметы. Она взлетела по ступеннькам на второй этаж и забежала в ванную комнату. Дверь была простая и дешёвая, так что могла вылететь от малейшего толчка, но Наташа всё равно её закрыла. Она забилась в ванную и слушала звуки, доносившиеся снаружи. Отчётливо слышались шаги, разносившиеся по второму этажу, так как старый ламинат усиливал звуки. Дочь либо специально громко топала, дабы напугать мать, либо её слух настолько напрягся, что женщина так отчётливо слышала шаги смерти.

– Раз, два, три, четыре, пять – иду мамочку искать…

Наташа слышала голос дочери, доносившийся к ней, как будто из параллельной вселенной, и не могла поверить, что всё это происходит не во сне. В дверь легонько постучали, и Наташа услышала Женин голос:

– Ты тут? Я знаю, что ты точно здесь, поэтому не буду играть в сыщиков… О! Ты закрыла дверь? Ну, хорошо… Попробуем вот так…

Нож пролез в щель рядом с замком. Несколько раз проскользив вдоль двери, он всё же отодвинул в сторону замок. Дверь легонько толкнули, и она без единого звука отворилась. На пороге стояла Женя, державшая в руке своё грозное оружие.

Почти в это время внизу подъехала машина. Андрей с Надеждой Петровной привезли торт, который бабушка пообещала внучке. Они только отошли от машины, как увидели идущего через огороды Василия Александровича. Его провожал сосед, и было видно, что оба они уже приняли на душу. Тесть нёс в руках большой топор и чему-то посмеивался. Андрей с тёщей остановились на месте, решив его подождать.

– Представляете, не хотел отдавать топор, пока я с ним вина не выпью! Вот же хитрый молдаванин!

Андрей посмотрел в сторону сада, потом перевёл взгляд на дом и понял, что его опасения могли сбыться. Он взглянул на тестя, и если бы мог, то даже взял бы его за грудки, чтобы слова прозвучали более доходчиво:

– А где Наташа? Вы же должны быть с нею в доме! И где сейчас Женя?

Андрей смотрел на тестя круглыми от удивления глазами. Тот всё же осознавал, что сделал нечто неправильное, но плохого в своём поступке не видел, так что спокойно ответил:

– Ну, ты же её видел сегодня. Она нормально себя вела… По крайней мере, после обеда. Да и отошёл я всего на несколько минут… Ну, может, минут на двадцать… Но с ней Женя осталась, а она бы прибежала за мной, если что… Я же ей сказал, где буду находиться…

В этот момент в доме раздался крик. Андрей повернулся в сторону дома, так как узнал голос Жени. Следом закричала и Наташа. Он, не раздумывая, побежал к двери. Андрей пулей залетел на второй этаж и, прибежав на крик, остановился на пороге ванной. Картина, которая предстала перед ним, не могла не испугать здорового человека: на полу ванной сидела дочь, зажимая одной рукой рану на второй, а в ванной стояла Наташа, и в руке её сверкал измазанный кровью нож.

– Папочка! – закричала дочь. – Она хотела меня убить! Она мне руку порезала! Я хотела её успокоить, но она не слушалась.

– Не верь ей! – закричала Наташа. – Это она меня хотела убить! Это она сама себе порезала руку и кинула мне нож, как только услышала, что вы приехали. Она не наша дочь!

После этих слов Наташа выпрыгнула из ванной и кинулась с ножом на Женю. Та стала отползать из помещения, оставляя за собой кровавый след. На выходе её уже ждала бабушка, которая сразу схватила внучку на руки и постаралась унести её подальше от происходящего. Андрей осторожно схватил жену и повалил на пол. Нож выпал и зазвенел по плитке, разбрызгивая капли крови. Сама же Наташа при падении ударилась головой о пол, в результате чего потеряла сознание.

Женя рассказала им, что мать проснулась и захотела сделать бутерброд с маслом. Дочь, которая присматривала за ней, она позвала с собой, чтобы тоже угостить. Женя даже не подозревала, что задумала мама, поэтому пошла без вопросов. Когда они спустились в кухню, Наташа подошла к ножам и выбрала из них самый большой. Она повернулась к дочери, помахала ей ножом и пошла к ней, что-то бормоча себе под нос. Женя побежала наверх, хотя сейчас все прекрасно понимают, что бежать ей надо было на улицу, там бы она могла найти себе помощь. Она забежала в ванную и закрыла за собой дверь. Страх настолько сковал её, что девочка просто не могла кричать и звать на помощь, поэтому молча стояла у стены. Мать ножом отодвинула замок и зашла в ванную комнату, Женя же при этом осталась прикрытая дверью. Когда Наташа прошла чуть глубже в комнату, Женя попыталась проскочить у неё за спиной, но та резко развернулась и порезала ей руку. От боли девочка закричала. Мать же, по непонятной причине, залезла в ванную. Как предположил Василий Александрович, Наташа хотела смыть кровь с ножа и стереть отпечатки. А может, сказывалось её психическое состояние, в результате чего действия женщины стали хаотичными.

Таковой и осталась официальная версия, которую все собравшиеся в комнате приняли за основную. Наташу, когда она пришла в себя, тоже пытались убедить в этом, но та стояла на своём: дочь сама порезала себя.

Конечно, помощь Жене оказали. Её перебинтовали дома, затем отвезли в больницу к очередным знакомым Василия Александровича. Врачам сказали, что она сама порезалась, пытаясь помочь родителям с уборкой на кухне. Полицию никто не вызывал, а Наташу уговорили на следующий день поехать к врачу, куда её и отвёз Андрей, оставив дочь на дедушку с бабушкой.

* * *

Андрей дожидался жену перед дверью, которая отделила его от происходящего в кабинете профессора. Сергей Петрович Пархоменко, давний друг тестя, с которым тот постоянно выезжал на охоту, пообещал, что постарается разобраться с Наташиными проблемами. Василий Александрович очень просил его не распространять эту информацию, так как переживал за отношение людей к его дочери. Профессор обещал сохранить всё в тайне, если ситуация будет не настолько сложна, что дочь друга придётся оставить на лечение в больнице.

Андрей ждал, как ему показалось, чуть ли не полдня, но когда открылась дверь, он, посмотрев на часы, весьма удивился – прошло только полтора часа. Из кабинета вышел Сергей Петрович, который махнул рукой поднявшемуся Андрею, чтобы тот пока не вставал, и посмотрел вдаль по коридору. Андрею показалось, что он там пытался высмотреть кого-то, но так никого не обнаружив, повернулся к мужчине.

– Молодой человек, зайдите, пожалуйста, ко мне.

Андрей поднялся и прошёл мимо Пархоменко, который так и остался стоять в двери. Он пропустил мужчину, покрутил в кармане сигарету, но, отбросив затею закурить, зашёл за ним следом. Войдя в кабинет, Пархоменко увидел Наташу, всё так же сидевшую с опущенной головой, и её мужа, который стал у неё за спиной и смотрел на жену сверху вниз. Было такое чувство, что она его не замечает, хотя только что очень спокойно и уверенно рассказывала врачу свою историю. Профессор знал способы, как разговорить человека, так что Наташу, которая поначалу просто молчала и сидела, потупив в пол взгляд, он опросил весьма быстро. Теперь надо было объяснить всё мужу и узнать его версию происходившего.

– Андрей, вас ведь так зовут? – дождавшись кивка мужчины, профессор продолжил. – Василий Александрович рассказал мне одну версию вчерашних событий, его же дочь рассказывает совсем другую. Вы, как я понял, были первым на месте происшествия, так вот, я хочу услышать, что, по-вашему, произошло. Кто виноват: ваша жена или ваша дочь?

После этих слов профессор сел за стол и пристально посмотрел на Андрея. Но не это было самым тяжёлым для мужчины. Его жена также смотрела на него, приподняв вверх голову. Два человека ждали ответа, и он должен был его дать.

– Ну, понимаете… Я думаю…

– Смелее, – перебил Андрея профессор, так как не хотел давать мужу Наташи время на придумывание ответа. – Я понимаю, что это очень сложно для вас, но всё же, жду честного ответа. Поймите меня правильно, для полного описания и понимания произошедшего, мне необходимо ваше мнение. Вы были первым, кто вошёл в ванную, вы видели всё то, чем закончилось вчерашнее событие… ваши слова – очень важны для меня. Они уже почти ничего не решают, но всё же…

Андрей пересилил себя, свой страх и заговорил.

– Женя закричала первой. Когда мы были на улице, то сначала я, да и все остальные, услышали её крик. Затем закричала Наташа. Исходя из этого, я думаю, что-то действительно произошло именно с Женей. Да что там думать! Мы же все знаем, что с ней произошло! Да, я увидел жену с ножом, стоявшую зачем-то в ванной. Да, я увидел дочь, лежавшую в луже крови…

– Это всё очень замечательно. И поверьте мне, я очень рад, что вы набрались смелости рассказать об этом, но я спросил у вас о другом. И будьте добры, дайте мне ответ на этот вопрос: кто виноват в случившемся? Всё-таки виновата ваша жена, порезавшая руку дочери? Или действительно, дочь сама порезала себя, чтобы подставить свою мать? Как вы считаете?

– Я думаю, что виновата Наташа… – Андрей выдохнул и отвёл взгляд. Он понимал, что жена сейчас смотрит на него с ненавистью или просто с желанием убить, но по-другому ответить он не мог. Он думал весь вчерашний вечер, что сделала бы полиция, если бы они её вызвали? Ответ находился только один: забрали бы Наташу. Никто бы не поверил ей, и полиция стала бы на сторону ребёнка. Сомнений в этом у Андрея не было, поэтому, поставив себя в позицию судьи, он вынес вердикт именно жене, как самое очевидное решение.

– Вот видите, как всё легко, – Андрей сначала решил, что обращаются к нему, но Сергей Петрович говорил с его женой. – Я же говорил вам, что вам никто не верит. А вы всё ещё цеплялись за своего мужа. Ну, так что, как и договаривались?

– Да… – тихо, почти шёпотом проговорила Наташа. – Я остаюсь…

– Не понял? – Андрей посмотрел сначала на жену, в глазах которой была только усталость, затем на врача. – Что это значит? Где остаётся? У вас в больнице?

– Ну, да, – Сергей Петрович встал из-за стола и подошёл к мужчине. – У нас с ней была договорённость, если вы верите в её историю, то я тоже смогу поверить, если же нет… Ну, тогда она остаётся у нас на обследование с последующим лечением.

– Что вы такое говорите? Моя жена сумасшедшая?

– Нет! Что вы! Конечно же, нет! Да и не могу я ставить диагноз, поговорив с человеком всего около часа. Сначала её надо обследовать, а потом уже делать соответствующие выводы, но сейчас… Сейчас, я могу предположить, что ваша жена стоит на пороге срыва, за которым развивающаяся по каким-то причинам шизофрения просто выплеснется на окружающих. А выплеснуться она может и большей кровью… а не так, как вчера.

– Моя жена шизофреничка? Сергей Петрович, мой тесть рекомендовал вас как хорошего специалиста. А вы хотите запереть его дочь в психушку? Я согласен, у Наташи бывали срывы, ну и что? Она, может, просто устала! Да, была история с телефоном, да и отдых наш прошёл не так гладко, как хотелось бы. Ну, понимаете, она хотела уто…

Андрей прервался на полуслове и посмотрел на профессора. Тот так и стоял рядом, внимательно слушал мужа больной женщины, сидевшей уже два часа в его кабинете. Андрей покрутил головой, как будто что-то искал, и Сергей Петрович пододвинул к нему стул. Он тяжело опустился на него и обхватил голову руками.

Врач кашлянул, снова покрутив в кармане сигарету, после чего заговорил:

– Я так понимаю, что мои объяснения теперь излишни. Вы сами всё поняли, судя по реакции. Да, кстати, про попытку утопиться ваша жена мне рассказала. Это один из признаков заболевания, так что извините…

– Я не согласен! Я не хочу, чтобы она оставалась здесь!

Сергей Петрович улыбнулся и посмотрел на Наташу. Она очень медленно закивала, словно находилась в воде, а не в кабинете у психиатра.

– Андрей, ваше согласие мне уже и не нужно. Она согласна, а это уже перевесит все ваши «несогласия». Я думаю, что родители тоже согласятся пойти на это, только бы вылечить дочь. А вам я тоже рекомендую согласиться… Так будет легче пережить случившееся. Знаете, как говорят: вам нужно это принять. Увы, но это так.

Андрей посмотрел на жену, которая сидела рядом с ним и молча смотрела в пол. О чём сейчас могла думать Наташа, ему даже сложно было предположить, но хотя бы, она не смотрела на него с укором, чего муж так боялся. Похоже, как это назвал врач, жена приняла то, что с ней происходило, и Андрею придётся тоже это сделать. По крайней мере, очень обнадёживали слова о лечении, а, значит, есть шанс, что жена ещё вернётся к ним в семью здоровым человеком. Только что теперь говорить людям?

Сергей Петрович куда-то позвонил, и в кабинет зашли несколько человек в белых халатах. Он, посмотрев на Наташу и на Андрея, вздохнув, произнёс:

– Наташа, если вы не против, я бы попросил вас пройти с этими людьми. Они запишут ваши данные. Если не всё сможете вспомнить, то ваш муж придёт и дорасскажет оставшуюся информацию. А сейчас я бы хотел поговорить с ним один на один.

Наташа молча поднялась, даже не посмотрев в сторону супруга. Андрея это зацепило, но, исходя из ситуации, в которой оказалась жена, он переборол себя и не стал акцентировать на этом внимание. Её увели, и когда закрылась дверь, Андрей снова посмотрел на врача.

– Неужели это правда? Вы уверены в этом?

– Да, Андрей. Хоть вы и усомнились в моей квалификации, но я в этом уверен.

Мужчине стало стыдно за свои слова, и теперь, когда Пархоменко сделал на них акцент, внутреннее терзание усилилось. Хотелось что-то сказать этому человеку, извиниться перед ним, но тот опередил Андрея.

– Как я понимаю, вас мучает сказанное? Не переживайте. Не вы первый и не вы последний, кто говорит мне что-то подобное. Я уже привык к этому. Вопрос у меня в другом. Когда, по вашему мнению, начали происходить эти изменения в поведении вашей жены? Когда она стала по-другому реагировать на свою дочь?

– Я присматривался к ней, так как начал подозревать у неё психическое расстройство, но я так и не поверил в это до конца. Жаль, ведь многое можно было бы исправить… Вы понимаете, это произошло как-то внезапно. Хотя… Теперь я не уверен и во внезапности происходящего. Она уже не один год, как мне кажется, странно реагирует на нашу дочь. Но опять же, смотря что называть странным. Я не припомню особо ничего интересного, но Наташа действительно вела себя не как любящая мать. Скорее всего, это тоже было не всегда… Чёрт, да я уже и сам запутался… В последнее время это стало очень явно видно, но… Я не знаю… не могу точно сказать. Ну, пусть будет год или около того.

– Понятно. Редко кто замечает это за своими родственниками. Очень часто болезнь движется очень медленно, и мы не понимаем, что наш родной человек от чего-то страдает. Он может говорить какие-то странные слова, делать странные вещи, но мы воспринимаем их как игру или просто баловство. А бывает и так, что человек живёт в своём собственном мире, а мы про это даже не догадываемся. Вот так и существует он всю свою жизнь с воображаемыми друзьями в этом мирке, а потом его как прорвёт… И выливается всё то, что накопилось, на окружающих людей, но чаще – на родственников. Хотя, многие всю жизнь в этом мирке так и живут. Ваша жена употребляла наркотики?

– Что? А, нет… Не знаю… Сколько я её знаю, она их не употребляла. Может, в очень ранней молодости…

– Хорошо, – Пархоменко что-то отметил в своём блокноте. – А больные психическими заболеваниями в роду были? Или это лучше у Василия Александровича узнать?

– Давайте лучше у него. Мне о таком просто не известно. Они ни разу не упоминали о подобных родственниках. Так что даже не представляю, но мне кажется – нет.

– Нет или не было? – доктор обозначил лёгкую улыбку на своём лице. – Это многое меняет на самом деле. Очень часто мы не знаем о таких людях в наших семьях, так как это не принято распространять, даже среди родных и близких. Тем более, болезнь может протекать в очень лёгкой форме, и окружающие могут просто этого не замечать. Больной в это время живёт своей обычной жизнью и считает, что с ним всё хорошо. Так что, не знать о таких людях в своём или чьём-то роду – это нормально. Немного глупый вопрос, но, тем не менее: она йогой занималась?

– Нет. А что, это тоже влияет?

– Бывали случаи и в моей практике… Часто, занимающийся йогой человек, у которого началось развитие заболевания, просто усугубляет своё состояние постоянными медитациями и уходами в себя. Ну, раз не занималась, так и запишем. А как вы с ней общались в последнее время? Ну, я спрашиваю про этот год, о котором вы мне сказали. Вы вели себя с ней как с больной? Или, всё же, старались не выдавать своих догадок?