Читать книгу: «Пиво, эльфы, два стрельца», страница 2
Глава 2
Эго злился. Первой тому причиной была усталость – он провел в дороге всю ночь, заплутал, вернулся на нужную дорогу и прибыл к воротам Несеренити, когда солнце сияло в зените. Выбившись из сил, он рухнул под стоящее неподалеку дерево и сам не заметил, как задремал. Там, спустя несколько часов, сонного и совершенно вымотанного эльфа нашла городская гвардия. В течении последующих десяти минут выяснилось, что для того, чтобы эльфу пройти в город, нужно получить миграционную карточку на пункте учета вновь прибывших, что расположен у Северных врат. Чтобы попасть туда нужно было пройти еще шесть верст вдоль городской стены. Это явилось второй причиной злости Эго.
Третья причина, словно пиявка, впилась в мозг, когда гвардеец, уточнивший у гостя цель визита, рассмеялся в ответ. Эго не любил, когда над ним смеялись, он воспринимал этот жест как глубокое оскорбление. Каждому, кто над ним смеялся, он давал достойный, как он сам считал, равноценный отпор. В юношестве таким равноценным отпором была обыкновенная драка, что доставляло массу неудобств его родителям. Особенно если Эго выходил победителем.
Родители Эго были целителями, обладали авторитетом в обществе и искренне мечтали, что сын пойдет по их стопам. Но каждый раз, накладывая целебную повязку на сломанный нос очередного малолетнего эльфа, который «упал на ногу вашего сына», отец Эго все больше разочаровывался в наследнике. Он говорил жене, что, наверное, всему виной звезды, которые в ночь рождения Эго сложились как-то иначе. В ответ на это мать Эго закатывала глаза и грустно вздыхала. Она прекрасно видела звезды в ту ночь, и не только те, что на небе, но и те, что летели из ее глаз. К тому же она не разделяла убеждение мужа в том, что расположение разноцветных точек на ночном небе как-то влияет на жизнь. Но ей все же приходилось признать, что, создавая ребенка гениев, природа устала и решила взять отпуск.
Вместо изучения трудов умудренных опытом старцев Эго сбегал из дома и подробно изучал неприятности, к которым ведут его действия. Вся проблема заключалась в том, что Эго был музыкантом. А к музыкантам эльфы относились примерно так же, как относились во всем цивилизованном мире к эльфам.
– Эго, дорогой, тебе скоро семьдесят четыре, а ведешь ты себя как маленький! Будто тебе всего пятнадцать! – сетовала мама.
– В пятнадцать лет никто еще не играет на лютне, мам! – парировал сын.
– В семьдесят четыре никто уже не играет на лютне, – вздыхал отец.
В двадцать пять ты собирал бурные овации друзей родителей, зашедших на чашку чая. В сорок семь на подобный концерт друзья родителей сдержанно хлопали и с определенным беспокойством посматривали на мать и отца Эго, а они лишь улыбались, говоря о юношеском бунтарстве и что этот период вот-вот должен закончиться, уж они-то, целители со стажем работы в триста лет, знают как никто другой!
Время шло, Эго совершенствовал навыки игры на лютне и избиения лютней всех, кому смешно, а друзья родителей почему-то перестали заходить на чай. Никто так и не смог донести до Эго, что в обществе эльфов профессия барда – само по себе оскорбление. А вздорный характер молодого менестреля терпеть сил не было даже у стражников, которые с завидной регулярностью бросали того в темницу на несколько дней за дебош. В конце концов отец сказал, что Эго, с его, кхм, талантами, сможет чего-то добиться. Где угодно. Только не здесь. И Эго отправился на вольные хлеба.
Юный эльф был этому только рад, поэтому покинул отчий дом с высоко поднятой головой и стремлением вернуться известным и богатым. Конечно, он не знал, что после его ухода в родном городе устроили большой праздник, где отец Эго зачитывал вслух цитаты сына о музыке, чем смешил всех до слез и колик.
Эльфов вообще понять сложно, и большинство давным-давно оставило попытки. А меньшинству удалось провести невероятное количество исследований и распространить среди коллег несколько ученых текстов. И все равно найти причину того, что эльфам нравится комедия, но не нравится музыка, не удается. Большинству – не интересно, большинство из меньшинства – уходит в другие области науки, меньшинство из меньшинства – копают дальше. Когда-нибудь за их успехами будет наблюдать чуть больше народу, чем они сами, но произойдет это в том случае, когда они наконец узнают истинные причины. Или же наймут грамотного маркетолога.
Эго приехал в Несеренити в поисках богатства и славы. Именно так он и сказал гвардейцу. Что такого смешного тот нашел в этих словах, Эго не понял, но здравый смысл возобладал: он не дома. И, памятуя об этом, решил не разбивать лютню об голову представителя закона в первый же день. Он набрал в грудь побольше воздуха, задержал на секунду дыхание и выдохнул. Немного полегчало.
Старший офицер гвардии Литий между тем успокоился, отдышался, протянул новоприбывшему анкету и велел заполнить.
– В первой строчке имя пишите разборчиво, в шестой – цель визита. Умоляю Вас, не пишите там то, что сказали мне сейчас!
Эго сдавленно кивнул.
– В седьмой – сколько планируете находиться в городе. Стандартная карточка выдается на шесть месяцев, не позднее чем за неделю до окончания срока действия нужно будет продлить. Стоимость – двести серебряных, оплатите девушке в кассе, второе окно слева. Если хотите сразу на год оформить, то, соответственно, четыреста.
Эльф резко оторвал глаза от анкеты и воззрился на гвардейца глазами размером со спелую сливу.
– Так дорого! – воскликнул он и потянулся в карман за мешочком с деньгами.
– Вы оформляете не туристическую карточку, а миграционную, – пояснил старший офицер Литий. – Туристические оформляются у Центральных ворот.
Эго чуть не закричал – именно от Центральных ворот гвардейцы отправили его сюда.
– И чтобы получить туристическую карточку, – продолжил Литий, – Вам желательно подтвердить оплату комнаты в трактире на условленный срок пребывания. А еще Вас, как туриста, запрещено привлекать к трудовой деятельности, кроме наказаний за нарушение закона, и… Вы слушаете?
– Я… Э… – Эго закончил считать монеты в мешочке. – У меня только двести семнадцать монет…
– Это просто замечательно, поскольку рассрочек мы не даем, – улыбнулся гвардеец. – Анкету заполнили? Заполняйте живее! У меня нет времени возиться с Вами целый день!
Едва Эго поставил свою подпись в последней строке анкеты, дежурный офицер выхватил лист из-под пера и внимательно его изучил.
– Запрещенные к ввозу в город предметы? – уточнил Литий.
Эго отчужденно посмотрел на гвардейца. Тот вздохнул и пояснил:
– Что-либо запрещенное из списка на стене слева от Вас везете в город? Оружие, алкоголь, фрукты, табак?
– О… – Эго пробежал глазами по буквам. – Нет, ничего такого. Лютня, десяток-другой писем и одна посылка.
Осознав, что взаимное недоверие между ними и другими расами не исчезнет на ровном месте и будет в какой-то степени процветать, эльфы заново изобрели почту. Каждый, кто покидал родные места и отправлялся на поиски лучшей жизни, заранее озвучивал пункт назначения и получал в нагрузку письма и посылки, чтобы по прибытию раздать другим эльфам. Это было на порядок надежнее междугородних грузоперевозок и почтовой службы, поскольку опция «случайной» потери не входила в базовый набор. Теперь разносчиком писем стал Эго, и, несмотря на свои непростые отношения с соплеменниками, он прекрасно понимал ценность этих писем и исходящее от них тепло родственных душ.
– Что в посылке?
– Не имею представления, – сухо ответил эльф. – Мне надлежит вручить ее господину Крато.
Позднее Эго часто вспоминал взгляд Лития. В тот момент он не смог понять, что думал офицер, стоило ему упомянуть имя главы общины. Улыбка с уст никуда не исчезла, но вот в глазах образовалась странная смесь тревоги, усталости, презрения и страха. Спустя несколько долгих секунд Литий едва слышно усмехнулся махнул на посылку рукой.
– Ладно, везите, – офицер поставил свою подпись в анкете Эго и вручил бумагу эльфу. – Проходите в кассу, оплачиваете карточку, после – с документом об оплате и анкетой – в окно номер пять. Это напротив выхода в город. Вам выдадут карточку гостя – это ваше удостоверение личности, всегда носить при себе и предъявлять по первому требованию офицеров гвардии. В противном случае – Вы проведете несколько дней в камере до момента установления личности.
Когда Эго покинул пропускной пункт и наконец вошел в Несеренити, над городом правили бал сумерки. Ветер с моря разгонял летний зной, принося приятную прохладу. Солнце утонуло в пучине гор, а в домах зажигали первые лампы. Перед бардом раскинулась улица, по которой явно плакали восстановительные работы.
Все внутри эльфа кипело от четвертой причины злости. Теперь уже злости совершенно бессильной – в мешочке осталось всего семнадцать монет, а на это, как он слышал, даже на ночь комнату не снимешь. Не такой прыжок в новую жизнь он себе пророчил, ох не такой. Полет гордой птицы, намеревавшейся взмыть к вершинам музыкального творчества, в лепешку расшибся о потолок реальности. В какой-то момент, эльф готов был поклясться всем, во что он верит, в его ушах явственно зазвенел смех отца и матери. Злой смех, едкий, каждой высокой нотой вопрошающий «Понял наконец, что все ХА-ХА усилия были тщетны?», «Тебя ХА-ХА предупреждали!» и «Эй, бродяга менест-ХА-ХА-рель!». Эго гнал от себя этот воображаемый смех всю дорогу до дома почтенного господина Крато – главы эльфийской общины Несеренити и старинного друга отца Эго. Необходимо было засвидетельствовать свое прибытие и передать письма. А там… Господин Крато, как сказал ему отец перед тем как закрыть дверь, может помочь. Звучало это так: «Ты все равно потерпишь ХА-ХА неудачу. Уж лучше пусть тебе там хоть кто-то знакомый сможет помочь».
«Или, – подумал Эго, – пустит переночевать… было бы здорово…»
Дом господина Крато нашелся довольно быстро. Эго всего раз уточнил дорогу у случайного прохожего – очень милый рыжебородый гном, проезжающий верхом на роскошном седом медведе, в подробностях рассказал эльфу, куда и как пройти. Любезность горожанина даже немного успокоила и заглушила звенящий в ушах хохот, чтосо всей силой взял курс на деморализацию.
«Похоже, – подумал Эго, – не все здесь недолюбливают нашего брата. Это радует».
Буквально через каких-то полчаса его ждало очередное падение:
– Надо было при въезде оформлять туристическую карточку, ишак ты недоделанный! – рявкнул Крато, не испытывая к гостю ни жалости, ни какого бы то ни было стеснения в выражениях.
Обязанности главы общины – быть ментором для эльфов Несеренити. Направлять, помогать делом или советом, делиться опытом. Только вот за долгие и непростые годы работы у почтенного Крато сложилось стойкое впечатление, что в родных краях никто не рассказывает, как в Несеренити на самом деле обстоят дела. Иначе он совершенно не мог объяснить, по какой причине чуть ли не каждый эльф, который заявляется сюда «в поисках богатства и славы» – пустоголовый осел. Грезы, будто бы перед эльфом откроются ворота в город и сразу заиграет небесная музыка, посыплются деньги прямо на голову и за право пожать ему руку начнется настоящая драка на смерть, настолько прочно сидят в душах мигрантов, что недостаточно даже того теплого отрезвляющего приема, какой устроил Эго старший офицер Литий.
Обычно вступительного взноса за документ с лихвой хватает для понимания того, как в Несеренити все устроено и что никто не будет играть в детский сад.
Хочешь работать – пожалуйста.
Хочешь славы – добивайся.
Ты сам хозяин своей судьбы и твой успех или поражение зависят только от тебя. Тебе вручили карточку гостя и теперь ты сам по себе. И не мешай, пожалуйста, у нас свои дела. С каждым следующим земляком, несущим с собой пустую надежду на удачу и слепо жаждущим легких денег, Крато становился злее и циничнее. И вот он, Эго, очередной молодняк, мечтающий о чем-то баснословном, вжался кресло, оловянными глазами пытаясь схватиться за хоть что-либо.
Крато, несмотря на дружбу с отцом Эго, мало что знал о юном эльфе, и друг не вдавался в подробности. Но ему, Крато, не пришлось даже напрягаться, не пришлось шевелить ни единой мышцей, чтобы решить загадку Эго за первые секунды: парнишка ушел из дома, преисполненный надежд доказать всем, что он всего добьется, несмотря ни на что. Сентиментальная чушь, не имеющая с действительностью ничего общего.
А ведь всего-то и нужно – подумать немного и пообщаться с теми, кто уже был в Несеренити, и тебе скажут, на что обратить внимание. Да только зачем забивать этим голову, где спокойно гуляет ветер? Ветер ведь плохо гуляет по преградам, вечно меняет направление, скорость, это все ужасно неудобно.
Эльфу не нужен ментор. Ему нужна хорошая трепка, чтобы выбить всю дурь.
– Но туристов же запрещено привлекать к работе! – попытался парировать Эго.
– Ой, какие мы умные! – съязвил Крато, скрестив пальцы на груди. – Ну-ка, а кто знает, что ты турист?
– Ведь в карточке написано!
– Ага, верно, а кто твою карточку видел?
Эго открыл было рот, набрал воздуха и… осекся. В деле явно замешаны вещи, в которых он не разбирался.
– Я жду ответ, юноша, – напомнил о себе глава общины.
– Это же удостоверяющий личность документ, предъявляется по требованию гвардии, – начал было Эго. – И если…
– Вот именно – если! – снова рявкнул Крато. – Гвардейцев в городе чуть больше сотни, а эльфов – немногим меньше тысячи! А сколько преступников? Ты об этом подумал?
Новоиспеченный мигрант не ответил.
– Разумеется, не подумал. У гвардии, мой мальчик, и так хватает забот, они не станут проверять каждого встречного эльфа. Подзаработал бы немного за пару недель, оформил бы миграционную карточку. И все. А ты явился покорять город с тремя сотнями монет в кармане, не подумав даже, где будешь жить. Серьезный подход, основательный, снимаю шляпу!
– Но… – промямлил Эго. – Но ведь… Если бы мне кто-нибудь об этом рассказал…
– Да ты и не спрашивал. Ты свято верил, что тебе все подадут на блюдечке. Понятно теперь, почему отец столь скупо и неохотно о тебе упоминал.
Крато оперся на трость, встал и указал Эго на окно:
– Знаешь, сколько я наших соотечественников здесь повидал? Большинство после прибытия – как ты: растерянны, а из глаз слезами льется полное непонимание того, что делать дальше. Гордые корабли, явились в Несеренити в поисках мифических благ и самоутверждения, а спустя день – максимум два – выглядите так, будто разбились о подводные скалы и сели на мель, залатывать раны тем, что под руку попадется.
Эго опустил глаза в пол. Злость ушла, вместо нее остался стыд. Не подумал, не сообразил, кинулся во все тяжкие без запасного плана. Сам виноват. Он сам во всем виноват. Удивительно, но даже отец никогда не разговаривал с ним таким тоном и с таким посылом. А ведь господин Крато, когда бывал в родных краях по делам, обязательно заходил к родителям Эго на чай. Эго не особенно его помнил и не был с ним толком знаком. Он лишь слышал, что господин Крато занимается делами эльфов в Несеренити – огромном городе больших возможностей, а еще, что господин Крато мудр и знает жизнь. Теперь же Эго воочию увидел, что, помимо всего прочего, Крато – жесткий, твердый, не позволяющий себе сантиментов и глупостей эльф.
– Но ведь… У меня ведь все еще есть шансы?
– Оптимистично, – сказал Крато. – Ты ничем не лучше всех остальных. Ищи работу, и поскорее.
Он высыпал горсть монет из своего кошелька и вручил их эльфу:
– Разбогатеешь – отдашь, – ухмыльнулся глава общины. Потом взял с полки небольшую книжицу и вручил ее Эго. – А это свод правил для мигрантов, пригодится.
Крато помолчал, глядя в пустые глаза Эго.
– Все вокруг начинают изучать законы только тогда, когда кончаются деньги. Самое время.
– Спасибо… – ответил Эго. – Я очень Вам приз…
– Излишне, – оборвал его Крато. – Бери свою лютню и покажи, на что способен.
От неожиданности бард подпрыгнул. Услышать такие слова от своего соотечественника он не ожидал даже в самых смелых мечтах.
– Не прямо здесь. Я не потерплю этих глупостей в своем доме!
Эго смотрел на собеседника с нескрываемым удивлением, не решаясь что-либо сказать.
– Вы… Не смеетесь надо мной? – выдавил он наконец.
– Я? – непонимающе переспросил Крато. – Зачем мне над тобой смеяться?
– Но… – Эго вновь замялся. – Но ведь дома все…
– А здесь всех нет. Это значит, что ты свободен от осуждающих взглядов, разве не так?
Настал черед Эго улыбаться. Теперь он понял, что подумал Литий, когда услышал имя главы общины. Крато действительно был резким и не лез за словами в карман, или куда там за словами лезут чаще всего, но вместе с тем – действительно очень грамотным и мудрым. Юноша не знал наверняка, но после всего услышанного подумал, что эльфов вроде Крато местные власти ох как не любят.
И для властей это действительно было неудобной проблемой. Дело даже не в том, что Крато обладал достаточным умом и бесценным жизненным опытом, а в том, что он умел этим пользоваться по прямому назначению. Жалобы, что он направлял в городскую ратушу и гвардию, всегда – абсолютно всегда – составлены настолько безупречно, что ответ приходилось давать не менее грамотно. Там, где в иных случаях хватало сообщить заявителю «Ваше обращение рассмотрено, нарушений не выявлено» или «Ваше обращение рассмотрено, нарушения устранены», Крато, получив такой ответ, немедленно высылал следующее письмо с требованием разъяснений: кем рассмотрено, какие нарушения, как такое могли допустить, какие конкретно меры приняты, и так далее, и так далее, и так далее.
Переписка могла продолжаться достаточно долго, чтобы вывести из себя всех сотрудников отдела городской ратуши по работе с заявлениями граждан, но, пока глава эльфийской общины не получал ответ, который его устраивал, она не прекращалась.
В ратуше нехотя признавали, что на самом деле Крато все делает правильно, как никто другой, но… Ходили слухи, что существует тайник, куда складывают деньги, чтобы нанять громил, которые интеллигентно и с уважением объяснят Крато, что такое поведение недостойно мудрого эльфа.
Поговаривали даже, что капитан Эрн был вынужден в итоге проверить эти слухи, поскольку от писем господина Крато с просьбой сделать это в его кабинете стало крайне тесно. Нашел капитан этот тайник или нет, знают только сам капитан и глава города, Ее Светлость принцесса Диана. Однако поток писем прекратился, и капитан гвардии вздохнул с облегчением.
Обо всем этом Эго может быть когда-нибудь узнает, а пока же он, с улыбкой в половину лица, взирал на господина Крато.
– Только без лирики, парень. Теперь, – Крато вновь уселся в кресло, – полагаю, у тебя с собой письма?
Эго уже успел забыть о сумке с письмами и посылкой, столько всего навалилось. А ведь он в Несеренити чуть больше часа. Юный эльф хлопнул себя по лбу и полез в походный мешок.
– Да, конечно, – немного покопавшись, он виновато протянул письма Крато. После достал посылку. – А это отец велел передать Вам лично в руки.
Произошедшее дальше нельзя объяснить ничем, кроме безалаберности Эго, ну, или случайности, сыгравшей с ним дурную, по его скромному мнению, шутку. Он провел в дороге несколько долгих дней. Капризная погода чередовала прохладные дождливые ночи палящим солнцем. Спать приходилось где придется, и подходящее дерево, позволяющее не мерзнуть на земле, попадалось далеко не всегда.
Мешок же служил эльфу подушкой. Пару дней назад Эго проснулся по самые уши грязи и принялся искать место, где можно отмыться и высушить прихваченное из дома добро. Когда с этим было покончено, он осмотрел пострадавший в поединке с внезапной грязевой ванной мешок. Письма, на его счастье, оказались в целости и сохранности. Осмотреть посылку целиком он в спешке позабыл, а потому не заметил подмоченный пергамент в нижней части. Не заметил он его и сейчас, когда доставал посылку из мешка.
Одна случайность, одно неловкое движение, один ужасно косой взгляд господина Крато, одна оплошность и полученный за нее крайне чувствительный пинок под зад, придавший ускорение и позволивший установить своеобразный рекорд в деле скоропостижного ухода из гостей.
При передаче из рук в руки сырой пергамент разорвался и содержимое посылки оказалось на полу.
Пройдя несколько кварталов по наполненным мягким светом вечерним улицам Несеренити, Эго немного успокоился. Как там сказал господин Крато? Никто ведь не обещал, что будет легко? Да, так и сказал, а еще дополнил свои слова душевным пинком. Ушибленное место предательски ныло, как напоминание о халатности.
«Ладно, – сказал себе Эго. – Соберись, успокойся. Ты не дома. Ты теперь сам по себе».
Это не помогло. Вскипающая ярость с напором вынуждала руки что-нибудь поколотить, но эльф держался – без рук играть на лютне у него получалось… откровенно «так себе» [можно было подумать, что при обычной игре что-то существенно менялось]. Эго достал лютню и перебрал пальцами знакомый с детства мотив.
– Никто ведь не обеща-ал, что будет легко-о-о? – напел он. – Никто ве-едь не обеща-ал…
Мимо прошагал очередной наездник, под седлом которого был медведь еще красивее и еще роскошнее, чем у встреченного Эго гнома. Провожая взглядом шерстяного косолапого красавца, Эго вдруг замер. Его глаза зацепились за вывеску на другой стороне улицы и прочно к ней приклеились. Пожирая ее взглядом, он вдруг понял – вот оно. То, что нужно. Недолгие размышления и вот эльф уже не унывает, а сразу, как говорят люди, берет козла за бороду. Он перешел улицу, вошел в трактир и попросил официантку устроить ему аудиенцию с хозяином. И надо было такому случиться, что этим трактиром оказался именно «Винный бочонок».
