Читать книгу: «Зверь, выходящий из земли», страница 14
– Ты его знаешь? – Флинт всматривался в курносый профиль с выдающейся вперёд нижней губой. Парень носил очки, при данном ракурсе они не позволяли ощутить взгляд.
– Мартина? – уточнила Линда. – Так, немного. Рыжий не может игнорировать другого рыжего, даже если один из них крашеный. Разговаривали пару раз в буфете за чашкой кофе.
– Это он.
– Друг японца, убившего Ноа?
– Да.
– Вы уверены? Мартин показался мне приятным, добродушным парнем.
– Курамори Комацу тоже показался приятным парнем…
Линда не нашла, что возразить.
– Осталось придумать, как найти его вне здания телецентра.
– А что вы хотите с ним сделать?
«Кто пойдёт выбивать информацию из Кинслэйера?»
Флинт всерьёз задумался. Доверительной беседы ждать не приходится. Нужно жёсткое давление с помощью грубой силы и страха смерти. Нужно оружие и безжалостный холод в глазах. Но способен ли Флинт приставить нож к горлу? А если не он, то кто? Что, если Мартин – не террорист? Что, если Навас…?
– Пока не решил, – Флинт тяжело вздохнул. – Будет видно.
– Я попробую узнать что-нибудь о Мартине: телефон, где живёт и в какие заведения ходит.
– У кого?
– Вы больше общались с руководством, я – со всеми остальными.
– Но я обещал не давать поручений, – с хитринкой в глазах сказал Флинт. Конечно же, он не собирался отказываться от помощи.
– Ну… если выпьете со мной чая, я забуду о том обещании, – улыбнувшись, ответила девушка. – К тому же, вы заняты хорошим делом.
За чашкой ароматного ройбуша экс-продюсер и его помощница договорились встретиться здесь же завтра в полдень без каких-либо предварительных звонков. Если за перемещением лимузинов до сих пор следят, никто не должен догадаться, что Флинт приезжал к Линде с заданием. В дополнение он попросил добыть телефон Наваса. Прежде, чем решаться на отчаянный шаг, требовалось кое-что уточнить.
– Кирк, не гони так. Мы никуда не торопимся.
Толстая пуленепробиваемая стенка делила внутреннее пространство лимузина на две изолированные части. Для связи с водителем Флинт использовал микрофон.
– Хорошо, сэр, – раздалось из динамиков в панели управления, расположенной между пассажирскими креслами.
«Мерседес» сбавил скорость и размеренно поплыл по улицам города, которые за ночь вновь присыпало снегом. Оставалось полчаса до полудня и до встречи с Линдой. Флинт пересматривал на смартфоне вчерашнее видеообращение Донована, где тот с показной гордостью и радостью объявил о старте «Добрых дел». Экс-продюсера не удивил поступок друга. Дон был практичным человеком и яркой, узнаваемой личностью. Получив предложение стать лицом проекта, он не видел причин отказываться. Флинт всё понимал. Но его злили слова о доверии и то, что в «Добрые дела», как и в «Десять жизней», пробрались CAS-чипы. Гнев подталкивал нанести ответный удар. Самым простым решением мог бы стать встречный видеоролик, размещённый на собственном «YouTube-канале» Флинта. Но тогда появится риск, что канал прикроют под любым предлогом. Нельзя раньше времени демонстрировать врагу своё оружие.
В общей версии видеообращения короткая речь Митчелла Грина оказалась вырезана. В масштабах страны и, тем более, для всего остального мира шеф полиции города S – просто безымянный мужчина в дорогом костюме. О том, что он вообще говорил, экс-продюсер узнал от Кирка.
Короткий звонкий сигнал перебил Донована. У верхней грани экрана появилось уведомление о входящем сообщении. Флинт подумал о Мияги, но тут же отбросил эту мысль. Тот вряд ли стал бы писать на основной номер, а вторую сим-карту Флинт выкинул. Он поставил видео на паузу и открыл сообщение.
«Я вас прощаю. Марван».
Флинт ухмыльнулся и покачал головой. Несколько часов общения с Марваном Эль-Хадиди дали понять: египтянин не умел любить людей. Значит, он воспринял смерть Ноа лишь как гибель коммерчески выгодного проекта. Даже если он и ценил парня больше, чем кукол-тройняшек и малазийских слуг, «страдания» Марвана уместней сравнить с потерей дорогой вещи. Видя ситуацию в таком ракурсе, экс-продюсер не мог выдавить из себя и капли сочувствия. Конечно, осознание собственной вины давило, ведь именно Флинт взял Курамори в шоу. Но в душе он разделял Ноа и его хозяина. Фраза господина Эль-Хадиди содержала упрёк и одновременно отсутствие претензий. Марван был властен и по-своему жесток. Однако он не знал о разрыве отношений между мистером Розвеллом и корпорацией «Х». В любом случае, если бы египтянин решил судиться, ему предстояло иметь дело не с одним человеком, а с могущественной империей. Марвану ничего не оставалось, как с гордым видом принять реальность.
«Породистый» звук клаксона поприветствовал появление двух других «Гелендвагенов». Те выехали с соседней улицы позади лимузина, в котором сидел Флинт. У врагов нет оснований думать, что начальник Линды и сегодня явится к ней в гости, но прежде, чем снова зайти в подъезд, разумней запустить туда вооружённую охрану. Кортеж трижды свернул на перекрёстках и вскоре остановился у дома девушки. Трое телохранителей проверили этажи и сообщили, что угроз не обнаружено. Линда жила на пятом. Сами парни расположились на втором, четвёртом и шестом. Кирк и два других водителя контролировали околоподъездную территорию. Флинт поднялся на пятый этаж, свернул в левый коридор. Он уже собирался нажать кнопку звонка, но увидел, что дверь не заперта, а лишь прикрыта. В животе всё сжалось. В голове пронёсся крик «Зови охрану!». Но рука сама потянулась и толкнула дверь.
В гостиной горел свет. Восемь ламп заставляли большую хрустальную люстру играть радужными переливами. На полу, прямо под люстрой, между двумя голубыми диванами лежала Линда. Её открытые глаза уже ничего не выражали. Вместо тёплого чувственного взгляда в них поселилась холодная пустота. На носу и губах засохла кровь, на шее краснел тонкий след. Девушка лежала на боку, лицом к входной двери. Правая рука накрывала голову. Видимо, труп за неё тащили, чтобы уложить в нужном месте, либо разворачивали. Убийца демонстрировал свою работу. И не запертая дверь служила тому подтверждением.
«Нет!»
Флинт бросился к Линде, разрываемый яростью и чувством обречённости. Ему хотелось обнять девушку, прижать к себе, дать понять, что она для него не просто помощница. А потом пойти и убить, отомстить, раскромсать ножом того, кто отнял эту невинную жизнь. Но уже через секунду Флинт гасил инерцию тела, стараясь отпрянуть назад. Из-за спины Линды появились два полуметровых серо-коричнево-красных столбика. Он зашипели и раздулись в размерах. На Флинта злобно смотрели две большие, измазанные кровью кобры. Позади девушки на белом полу растеклась красная лужа, набежавшая из раны за правым ухом. Убийца намеренно посадил в неё змей, зная, что рептилии испачкаются и станут выглядеть особенно пугающе.
Флинт наблюдал, как раздвоенные языки быстро появляются из чешуйчатых ртов и так же быстро исчезают. Ярость и страх сплетались между собой, порождая какой-то новый вид чувств. Экс-продюсер не сомневался, что у змей все зубы на месте, но после спуска в колодец он нашёл в себе силы не убежать. Он смотрел на кобр, а видел перед собой человека. Невысокого, коренастого, с густыми вьющимися волосами. Личность убийцы ещё предстояло выяснить следствию, но имя заказчика Флинт уже знал. Марван хотел заполучить Линду, даже предлагал обменять её на Ноа. И когда мистер Розвелл взял парня и не вернул, Эль-Хадиди решил забрать девушку, восстановить паритет. Только так египтянин мог принять реальность.
Флинт медленно вытащил из кармана телефон. Требовалось сообщить об убийстве. Но тут он увидел на голубом диване знакомый жёлтый чехол-книжку. Противоречивые мысли заставили повременить со звонком. Если вызвать полицию прямо сейчас, те прибудут сюда уже через несколько минут. Чем быстрее начнётся расследование, тем больше шансов поймать убийцу. Но тогда Флинта попросят покинуть квартиру, и придётся самому разыскивать Кинслэйера. А смартфон Линды лежал здесь, в центре гостиной, в двух метрах от тела девушки. Флинт помнил: его помощница постоянно делала записи в приложении «Заметки». Если она что-то узнала, нужная информация сейчас находилась там.
Не поворачиваясь спиной к змеям, Флинт медленно отошёл назад и прикрыл входную дверь. Случайные свидетели могли сорвать его планы, а он мог сорваться на них. При виде окровавленной Линды, которая ещё вчера улыбалась так мило и жизнерадостно, хотелось кричать от безысходности. Но экс-продюсер сжал зубы и тихими мягкими шагами направился к дивану. Змеи не слышат звуков, однако хорошо чувствуют вибрацию поверхности. Он не хотел лишний раз заставлять их нервничать. Флинт двигался по дуге, и вскоре подошёл к дивану с обратной стороны. Отсюда виднелась зияющая рана на голове помощницы. Похоже, убийца ударил Линду в лицо, стал душить, а в завершение проломил ей череп подобно тому, как Курамори поступил с Ноа. Вот только чем? Тяжёлых угловатых предметов не наблюдалось.
Кобры не сводили глаз с Флинта. Тот аккуратно наклонился, чтобы взять смартфон Линды. Обе змеи сделали выпад. Они сидели в метре от дивана, но рука на автомате дёрнулась назад. Сердце забилось быстрее. Успокоительная мантра «У них нет зубов» могла лишить бдительности. Флинт не стал себя обманывать. Он подождал несколько секунд, затем попробовал снова.
«Есть!»
Свершилась маленькая победа. Но это лишь полдела. Теперь нужно подойти к Линде и приложить большой палец её правой руки к сканеру отпечатков. Судя по всему, девушка умерла не так давно, и пальцы ещё не успели распухнуть.
Одна из змей поползла мимо ног Линды, огибая диван. Флинт попятился. Периферическим зрением он искал, чем защититься в случае атаки. Оставив на полу красный развод, кобра заняла то место, где только что стоял экс-продюсер, и приняла «фирменную» стойку. Шаг за шагом Флинт не заметил, как упёрся позвоночником в металлическую ручку. Он отступил в сторону, приоткрыл дверь и нащупал выключатель. В кладовке зажёгся свет.
Кобра приблизилась ещё на полметра. Вторая сидела где-то за диваном. Флинт мог закрыться и вызвать подмогу, но не стал. Он убрал телефон Линды в карман, схватил швабру и присел на корточки. Оказавшись одной высоты со змеёй, Флинт давал понять, что не является для неё угрозой. Однако выставил швабру вперёд – ни о каком доверии к рептилии речи не шло. Кобра покачивалась, поблёскивала чёрными глазами-бусинами. Измазанная в крови, она словно бы вышла победителем из смертельной битвы. Без резких движений Флинт начал смещаться вправо, по направлению к Линде. Змея сократила дистанцию. Экс-продюсер сделал выпад шваброй, надеясь отпугнуть наглую особь. Кобра зашипела. Он повторил. Змея ответила своим выпадом.
– Ну, давай! Давай!
Из-за дивана появилась вторая скользкая тварь. Она ползла прямиком к Флинту. И тот не выдержал. Вскочив на ноги, он с размаху зарядил шваброй в голову первой змеи. Кобра стукнулась о пол, вернулась в исходное положение и сразу же получила ещё один удар. Она спрятала капюшон и устремилась в спальню. Флинт повернулся к другой змее. Та остановилась, заняла оборонительную позу, но экс-продюсер уже почувствовал силу. После двух ударов и вторая рептилия помчалась в соседнюю комнату.
Не теряя времени, Флинт подбежал к Линде, опустился на колени. Первым делом он закрыл глаза девушке, их пустота вынимала душу из его груди. Флинт понимал: этого делать нельзя, – но знал, что сможет списать свои действия на состояние аффекта. Экс-продюсер положил швабру на пол, затем достал из карманов смартфон Линды и носовой платок. Откинув верхнюю часть чехла, он платком взял палец девушки и приложил к сканеру отпечатка, встроенного в экран. С третьей попытки смартфон разблокировался. Флинт огляделся. Кобры не возвращались. Мысленно он молил вселенную, чтобы всё оказалось не зря. И вселенная исполнила желаемое. Первая заметка содержала фамилию Навас и номер мобильного. Текст во второй был следующим: «Кинсли. Nemo. Каждую пятницу».
Наскоро переписав информацию в свой смартфон, Флинт удалил заметки Линды, платком стёр отпечатки, положил телефон девушки на диван и, наконец, вызвал полицию.
Два часа он провёл в участке, объясняя, что приезжал к девушке обсудить дальнейшие планы на жизнь и, в частности, возможное возвращение на телеканал «Т». Сражение с кобрами Флинт оправдывал агрессивностью змей и своим нежеланием наводить панику криками о помощи. Всю ситуацию экс-продюсер приправил тем самым состоянием аффекта. Флинт утверждал: за убийством Линды стоит Марван Эль-Хадиди. Он в деталях рассказал о поездке в Сингапур и показал полученное сообщение. Но полицейские объяснили, что его показаний не хватит для предъявления обвинения. Пока исполнитель не найден, на Марвана у них ничего нет. А с поимкой могут возникнуть проблемы. Вряд ли убийца покупал змей у местного серпентолога или ввозил их сам. Конечно, проверят каждую версию, но если кобры приобретались на «чёрном рынке», уйдёт много времени, пока получится допросить всех торговцев. Оставалось надеяться на свидетелей среди жильцов дома, а также на видеокамеры магазинов, расположенных поблизости. Флинту пришлось признать, что Марван вовсе не глуп. Египтянин не стал бы отправлять сообщение, основательно всё не продумав.
Флинт покинул полицейский участок и позвонил Сандро Навасу. Тот удивился звонку, но согласился приехать на ланч в «Cristobal Colon». В ходе беседы Флинт получил подтверждение, что главный программист телеканала «Т» не связан с террористами. При внесении новых критериев отбора Навас не кроил копию программы, которая использовалась в предыдущих сезонах шоу. Профессионал так поступать бы не стал. Вместо этого он доработал «сорц» – исходный код программы, хранимый дома на съёмном носителе, – а затем заменил старую версию обновлённым вариантом. Вот почему Навас не увидел чужого вмешательства. Но хитрое сплетение вопросов и недосказанность не позволили Сандро понять, что именно пытался у него выяснить мистер Розвелл.
Навас, сам того не зная, устранил главную возможность попадания Курамори Комацу в шоу. И только благодаря экс-продюсеру планы террористов осуществились…
После семи вечера Флинт добрался к дому Итана Пфайффера.
– Долгий день? – спросил Итан, когда в дверях его квартиры появилось уставшее сердитое лицо.
– Долгий.
Флинт не хотел заново проживать сегодняшние события. Сейчас его раздражало всё, особенно, сильный запах табачного дыма.
– В общем, так, – Пфайффер уселся на диван и прикурил очередную сигарету. Гость не предъявлял претензий, а хозяин не собирался читать его мысли. – О восьми из тринадцати человек я смог навести справки…
– Есть кофе? – перебил Флинт. Он хотел допинга и думал о виски, но удержался от вопроса о спиртном, понимая, что потом ему станет стыдно перед Альяной и самим собой.
– Шкафчик справа от раковины.
Флинт кивнул и направился в кухню.
– Так что ты выяснил?
Итан затянулся и положил на столик два распечатанных листа бумаги.
– На самом деле, немного. Все они – граждане США, но родом из разных штатов. Никто не прописан в городах, где совершалось больше всего похищений. Все служили в армии. Йоханссон и ещё двое были в Ираке. У пятерых есть высшее образование, но вот что подозрительно. Я связался с людьми, закончившими те же университеты, что и наши парни. Никто их не помнит. Ни одного. Думаю, в эту сторону можно копать глубже.
– Хорошо, – Флинт выключил чайник и налил кипяток в белую кружку. – Что ещё? Особенно, по Кармайклу.
– Так… – Пфайффер взглянул на бумаги. – Он появился у Вайсмана четыре года назад, сразу как прекратились похищения. Симон Кулидж – он есть в списке – тоже на службе у Вайсмана и с тех же времён. У первого якобы экономическое образование, у второго – юридическое. Вот что интересно: Йоханссон, Кулидж и ещё двое несколько лет проработали в Японии. Экономист, архитектор и два юриста, причём один – член дипмиссии ООН. Знать бы, что они там делали…
– Устраняли последователей «Аум Синрикё».
– Откуда инфа?
– Они работали в Отделе специальных мероприятий, подконтрольном ЦРУ.
– Доказательства?
– Никаких.
Раньше Флинт надеялся, что сможет убедить Мияги дать ему интервью, в котором тот подробно расскажет о себе, работе на ЦРУ и предложении Томаса Распберри. Показания бывшего агента очень пригодились бы для предстоящего разоблачения. Но теперь оставалось уповать лишь на успехи Пфайффера.
– Тогда это пустые слова.
Экс-продюсер вернулся в гостиную, сел напротив Итана, взял с кресла газету и разогнал дым.
– Возможно. Но их дела в Японии нам не нужны. Есть линия с фальшивыми дипломами. Также стоит разобраться, как экономист и юрист стали телохранителями Вайсмана. И главное – кого посадили за убийства детей? Сидят ли они до сих пор? Почему согласились взять на себя вину? Чем их запугали или купили? Нужно пообщаться с их родственниками, друзьями, знакомыми. Что-то непременно всплывёт.
– Отсюда всего не сделать, – констатировал Пфайффер и затушил окурок в пепельнице. – И в одиночку тоже.
– Я не могу сейчас покинуть город… – Флинт вынул из внутреннего кармана пиджака большую стопку стодолларовых купюр. Положил на столик и придавил слитком золота, сделанным Мияги из его украшений. – Продашь в другом штате. И подключай к расследованию лишь тех, в ком уверен.
– Не учи меня работать, Розвелл, – улыбнулся Итан и взял слиток, повертел в руке. Улыбка постепенно сошла с его губ. – Я оставлю копии списков и всю инфу, которую уже смог найти. Смотри не потеряй. Если меня грохнут, уж примени её как-нибудь.
– Как я узнаю, что ты в порядке?
– Раз в день в «Фейсбуке» на стене буду ставить плюс. Если плюса нет, значит, всё плохо.
Флинт кивнул.
– Сам-то чем займёшься? – спросил Пфайффер. – Ты же многое не договариваешь.
– Расскажу при следующей встрече…
Рок-клуб «Nemo» стоял в стороне от спальных районов, чтобы тяжёлая музыка не мешала жить любителям спокойствия и тишины. Каждые выходные, начиная с пятницы, местные группы приезжали сюда со своими инструментами, упивались пивом и исполняли для публики рок-хиты вперемешку с собственными композициями. Точно так же две-три сотни подвыпивших ценителей жанра заваливались в «Nemo» услышать живой звук, попрыгать, покричать знакомые строки из легендарных песен. Время близилось к девяти вечера, когда Флинт Розвелл подходил к клубу. Ещё метров с двухсот он разобрал, что из чёрного здания с большими красными буквами названия доносится незыблемый хит Metallica «Enter Sandman». Гладко выбритое лицо, вязаная шапка, короткая кожаная куртка, джинсы и ботинки на шнуровке – в этом человеке вряд ли кто мог узнать создателя «Десяти жизней». Флинт три дня размышлял, как ему незаметно попасть в клуб и найти Мартина Кинсли. Возникла даже идея привлечь Данкана и нынешнего телохранителя Кирка, дать им денег и попросить выследить Кинслэйера, а затем доставить в нужное место. Но такие действия квалифицировались бы как похищение группой лиц по предварительному сговору, со всеми вытекающими последствиями. В итоге Флинт решил действовать сам.
Сбривать усы и бороду оказалось волнительно. Образ солидного зрелого мужчины с каждым движением лезвий сходил с лица Флинта. За долгие годы он настолько привык к бороде, что, закончив с бритьём, минут десять разглядывал в отражении знакомого молодого парня, с кем не виделся со времён работы журналистом. Из квартиры Флинт вышел в классическом чёрном костюме в тонкую серую полоску. Кожаная куртка и остальная одежда лежали в салоне лимузина. Новые вещи по просьбе начальника днём прикупил Кирк. Экс-продюсер полагал, что за действиями телохранителей в их нерабочее время вряд ли станут следить.
– Не ходи туда! – женщина с выпученными глазами и торчащими из-под шапки седыми волосами шла навстречу Флинту и размахивала руками. – Спаси свою душу! Рок – музыка дьявола! Здесь пристанище его слуг!
Флинт ещё издалека наблюдал, как женщина цепляется к другим людям, но не понимал, чего она от них хочет. В стороне стоял полицейский автомобиль. Служители закона не применяли никаких мер к чудаковатой особе, лишь снисходительно улыбались.
– Их я и ищу, – холодно ответил он и обогнул религиозную активистку.
Днём Флинт присутствовал на похоронах Линды, которые проходили на том же кладбище, где покоился его отец. Расходы на организацию экс-продюсер взял на себя. Глядя на лежащую в гробу девушку, на её плачущую мать, он чувствовал, как что-то умирает и в нём самом. Священник обращал свою речь к Богу, но Флинт понял: ждать помощи свыше бессмысленно. И пусть Марван Эль-Хадиди не имел отношения к программисту телеканала «Т», прощание с Линдой подтолкнуло Флинта к действию.
Мияги хотел самолично убить террористов. Таким образом, он бы отомстил за украденное золото и не дал сообщить в полицию о том вечере в переулке. Он убедил экс-продюсера, что помощь в поиске преступников убережёт от тюрьмы и предотвратит очередной теракт. Выбор был очевиден и так фундаментален. Но Мияги исчез. Флинт же не собирался отстреливать вооружённую банду. Теперь собственная свобода и жизни невинных людей оказались на разных чашах весов. Он решил вытащить из Кинслэйера информацию о террористах и сообщить её Крауссу. Очередной непростой выбор сделан. Всё говорило о том, что Кинслэйер и сам является пособником террористов. Вот только Навас удалил старую версию программы, тем самым уничтожив главную улику. А учиться в той же школе, где и Комацу, само по себе не считается преступлением. Ещё Флинт не хотел рушить собственную репутацию и подставлять бывших работодателей. Иначе пришлось бы рассказывать о новых критериях отбора в шоу, что очернило бы в глазах всего мира его исковерканное чужими планами детище. Пока Флинт не нашёл доказательства, что «Longa Vivo» лечит убийц детей, он не думал вредить корпорации. Тем более, круговая порука с Вайсманом оградила его от излишнего давления полиции.
Аргументы выглядели весьма достойно, однако они были верхушкой айсберга. Под ветровыми волнами мыслей таилось нечто большое, опасное, необратимое. Подходя к дверям клуба, Флинт боялся своих глубинных желаний. Кинслэйер слушал его разговоры с первых чисел ноября. То есть, он знал о запланированной поездке в Нью-Йорк. И благодаря доносу снайперы устроили засаду у телецентра, когда погибло несколько человек, а самого Флинта дважды ранили. Уже одно это понимание сильно снижало планку терпимости к программисту со смайлом на шее. Но ветер гнал мысли дальше. Некие хакеры обошли систему безопасности в клиниках «Longa Vivo», что позволило преступникам установить взрывные устройства. Тогда вновь погибли люди, а экс-продюсер чудом остался жив. На фоне чужих смертей разбитая голова и вовсе казалась мелкой неприятностью. Помня слова Альяны о бонусах и верности медперсонала корпорации «X», Флинт пришёл к выводу, что списки клиентов клиник также выкрали хакеры террористов. Без них для скандала с Итаном Пфайффером попросту не нашлось бы повода. И во всех этих событиях виделось участие Мартина Кинсли…
Прожектора освещали сцену, где мужчина с розовым ирокезом, в кожаных штанах и плаще, надетом на голый торс, гнусавым голосом исполнял песню собственного сочинения. Барабаны чеканили ритм, гитары ревели, бас деловито поддакивал. Группа, в которой помимо солиста состояли ещё четверо экстравагантных парней, называлась «Swipes for the old penguin» («Пойло для старого пингвина») и регулярно принимала участие в здешних концертах. Названия выступающих коллективов загорались красными буквами на электронном табло, висевшем позади сцены. Кирпичные стены клуба украшали сотни стилизованных названий рок-групп, сделанные баллончиками с краской или маркерами. Трое посетителей вносили свою лепту в оформление прямо сейчас.
Казалось, помещение вместило в себя больше, чем могло. Столько длинноволосых людей, собранных вместе, Флинт вживую не видел нигде. Татуировки тут носил каждый второй. Когда начался припев, сотни рук взмыли вверх, демонстрируя «козу». «Пойло для старого пингвина» считался уважаемым коллективом. Пот стекал по выпуклому животу панка, запах пота ощущался и в зале. Бар находился поодаль от сцены, но надолго там никто не задерживался. Посетители всегда спешили обратно, чтобы толпиться на площадке перед выступающими. «Розовый ирокез» закончил петь свой хит. Музыканты сразу же начали композицию Red Hot Chili Peppers «Californication». Девушки в зале радостно завизжали…
Флинт просачивался между пьяными фанатами рока, выискивая глазами Кинслэйера. Куртка ушла в гардероб, он остался в чёрной футболке с портретом Тарьи Турунен на груди (бывшая солистка Nightwish). Шапка всё так же скрывала причёску, которую экс-продюсер решил не трогать. Четверо охранников следили за порядком в клубе: двое стояли у входа, один контролировал зону бара, ещё один дежурил у коридора, где исчезали уже выступившие музыканты, и откуда выходили следующие. Охрана старалась определить в толпе подозрительных и агрессивных персонажей, так что Флинт периодически останавливался и вскидывал руку вверх. К своему сожалению, Кинслэйера он до сих пор не обнаружил. Именно сегодня тот не пришёл? Появится позже? Ждать до закрытия? Вопросы нервировали и заставляли поглядывать в сторону бара.
«Пойло для старого пингвина» закончили своё выступление. На табло погасло название, и тут же зажглось новое – «Smoky lemmings» («Дымчатые лемминги»). «Розовый ирокез» и его музыканты долго прощались с довольной аудиторией, после чего спустились со сцены и направились к коридору. Другая команда уже вышла в зал и раздавала автографы. Закарючки ложились на лица, шеи и ладони фанатов. Когда сцена освободилась, «Лемминги» взошли «на пьедестал». Солистом у них был «клон» Курта Кобейна с гитарой наперевес, облачённый в розовую пижаму. Видимо, в тусовке местных рок-музыкантов существовала мода на розовый. Барабанщик и девушка-гитаристка не бросались в глаза внешним видом. Но вот басист сразу привлёк внимание Флинта: рыжеволосый парень в белой футболке с кровавым рисунком вылезающего из груди «чужого»; на шее – татуировка в виде смайлика. Тот самый человек с фотографий Линды.
Барабанщик четырежды ударил одной палочкой о другую, и вновь заревели гитары.
– Две стопки чего покрепче и бокал пива, – сказал Флинт бармену. Увидав Кинслэйера, он почувствовал лёгкую дрожь в теле. Это волнение могло помешать в нужный момент сделать решительный шаг. Стать хладнокровным спецагентом, подобно Мияги, не получилось. Но сегодня не тот день, чтобы себя стыдить.
– Не вопрос, чувак, – ответил бармен. – Тебе в шапке не жарко? – спросил он и принялся исполнять заказ.
Водка пошла легко. А вот пойло из второй стопки оказалось таким мерзким, что его срочно пришлось запивать пивом. Флинт залпом опустошил бокал, развернулся и уже другим, вмиг помутневшим взглядом, посмотрел в сторону сцены. Он рассчитывал разговорить Кинслэйера шантажом, одним махом выложить всё, что знал и о чём догадывался. Мияги наверняка был прав – паренёк от испуга сразу расколется. А если нет? Если пойдёт в отказ? Если начнёт звать на помощь? Если здесь находятся другие террористы?
– Повтори.
Бармен вновь наполнил бокал и стопки. Флинт взял водку и мысленно произнёс: «Из десяти жизней я израсходовал всего три. Так что сегодня выживу».
Мартин Кинсли скакал по сцене как заводной и тряс головой вместе с остальными, словно тоже носил длинные волосы. Незнающий человек никогда бы не разглядел в Мартине программиста. Он больше походил на кассира из Макдональдса, уходящего в отрыв после изнурительного рабочего дня. После второго припева «Кобейн» подошёл к Кинслэйеру, стал с ним лицом к лицу и принялся исполнять соло на гитаре. Бас-гитара отвечала своей партией. Из зала на сцену полетели чёрные кружевные трусики…
Наконец, на табло погасло название «Smoky lemmings». Солист в розовой пижаме и его команда устремились к коридору, откуда появился следующий коллектив. Флинт расплатился с барменом и поспешил туда же. Но пробираться сквозь толпу рок-фанатов оказалось непросто. «Лемминги» исчезли во тьме коридора.
– Куда прёшь?! – огромный длинноволосый охранник в полосатой майке остановил Флинта могучей рукой.
– К Кинслэйеру.
– Знакомы?
– Бегло.
– Имя?
– Ларри, – брякнул Флинт первое, что пришло на ум.
– Его имя, болван!
– Мартин.
– У парней перерыв, отдохнуть хотят. Им сегодня ещё раз на сцену выходить.
– Я музыкальный продюсер. Хочу предложить им подзаработать, – Флинт вынул из кармана пятьсот долларов. – И тебе тоже…
Охранник с сомнением посмотрел на деньги, затем – в глаза незнакомцу.
– Где-то я тебя уже видел…
– И я о том же.
Подошли три пьяных девицы и тоже стали проситься к музыкантам. Мужик огрызнулся, требуя не доставать его. Затем выхватил купюры из ладони «музыкального продюсера».
– Повернёшь направо. Идёшь до конца. Комната номер пять – дальняя слева.
Флинт шёл по длинному мрачному коридору, вглядываясь в маленькие квадратные таблички на дверях. Лампы на потолке светили тускло, но он разглядел, что за первой дверью слева находилась уборная. Далее – комната «1», напротив неё – «10». Дверь украшал рисунок огромных женских грудей.
«Ты помогал террористам. Я знаю всё о Курамори и программе отбора. И если ты сейчас… Нет. Не так… Кинслэйер, я знаю, ты вмешался в программу отбора участников…» – Флинт на ходу репетировал начало предстоящего диалога с Мартином Кинсли. Алкоголь растворил волнение, но мешал строить убедительные фразы.
Дверь с табличкой «2» распахнулась, в коридор вывалился немолодой пьяный рокер в футболке с надписью «Old virgin» («Старый девственник»), выронил пивную бутылку. Тут же из комнаты, представляющей собой смесь гримёрки и места для попойки, выпрыгнул длинноволосый парень. Он ударил мужика по морде, после чего парочка начала бороться в луже пива. Остальные участники группы дружно смеялись.
Флинт обошёл драчунов и двинулся дальше. В конце коридора открылась дверь чёрного хода. «Кобейн» и барабанщик «Леммингов» выбросили окурки, зашли внутрь и исчезли в дальней комнате слева. Флинт поспешил туда.
– Круто играли, парни, – сказал он. – Где Мартин?
В гримёрке находились только эти двое.
– А ты кто? – спросил барабанщик и вытащил из холодильника две жестяных банки.
– Продюсер.
– Поговори с нами, – предложил «Кобейн».
– Сначала с Мартином. Где он?
– Курит.
Флинт кивнул и прикрыл дверь. Он глубоко вдохнул, оглянулся на пьяных борцов и вышел на улицу. Без куртки сразу чувствовался мороз. Мартин и девушка, игравшая на ритм-гитаре, всё ещё дымили.
– Тебя как зовут? – спросил Флинт гитаристку.
– Джина.
– Будь добра, Джина, оставь нас с Кинслэйером наедине. Нужно поговорить.
