Читать книгу: «Зверь, выходящий из земли», страница 10
глава 6
– И сделает он то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его – шестьсот шестьдесят шесть.
Патрик Айронсайд, читавший строки из Нового завета, выглядел столь сосредоточенным и серьёзным, словно он вёл воскресную службу в церкви в присутствии всех высокопоставленных лиц страны. Рядом с зализанным гелем брюнетом на голубом диване сидела симпатичная шатенка в очках. Она не сводила глаз с Патрика, пока тот не закончил.
– Ты прочитал больше, чем два стиха, отсылка к которым размещена на той назойливой картинке, – сказала Конни Янсен, когда её соведущий закрыл книгу. Слово «назойливой» девушка выделила интонацией, выражающей пренебрежительное отношение.
– Да. Я хотел, чтобы зрителям с любыми религиозными взглядами стало понятно, на что намекали устроители этой масштабной акции. Ведь не все знакомы с Библией.
– Какой бы религией ни прикрывались убийцы, их нельзя считать правоверными борцами за свободу.
Патрик согласно кивнул и перевёл взгляд на «Священное Писание» в своих руках. Он склонил голову на бок, позёрски размышляя над озвученным тезисом, затем потеребил красный язычок закладки, вшитый в основание обложки, и продолжил:
– Конни, будем корректными. Пока не установлено, что убийство полицейских и съёмочной группы телеканала «Т», а также вирусное изображение дьявола с ребёнком – дело рук одних и тех же лиц. Никто не взял на себя ответственность.
– Ты прав, Патрик. Вот только преступления совершены практически одновременно. Как и убийства всех победителей «Десяти жизней». Как и взрывы в клиниках «Longa Vivo». Мне сложно поверить в такое случайное совпадение.
– Поэтому меня удивляют люди, реагирующие на ситуацию подобным образом…
Патрик аккуратно положил Библию между собой и соведущей, и они оба посмотрели на экран в правом углу студии. На нём появилась фотография молодой пары посреди переполненного торгового центра. Девушка-тинэйджер распахнула куртку и навязчиво демонстрировала всем футболку с принтом той самой картинки, где Сатана держит за руку маленького мальчика. Высокий парень стоял левее. На его груди поверх чёрной ткани белыми буквами красовалась цитата Иоганна Вольфганга Гёте «Нет рабства безнадёжнее, чем рабство тех рабов, себя кто полагает свободным от оков».
– Они повели себя крайне безответственно.
Флинт вновь обратил внимание на интонацию Конни. В её голосе сквозило осуждение, большее, чем когда она говорила об убийцах. Фотография, сделанная прошлым вечером неизвестным фотографом, стремительно разлеталась по Сети. Она вызывала многочисленные дискуссии и помогала зерну сомнения прорастать в головах простых обывателей. Слова известного мыслителя в совокупности с визуальной интерпретацией библейского пророчества превращали снимок в мощный демотиватор, который усиливал новое восприятие продукта компании «DRH». Игнорировать это значило потерять контроль над сознанием масс. Многие популярные телеканалы взялись перехватить инициативу и вернуть лояльность потребителей назад «в стойло».
– Ты считаешь, что надела на себя оковы? – спросил Патрик, взглядом указывая на правую руку Конни.
– Оковы? – девушка снисходительно улыбнулась. – Чувствую себя свободнее, чем когда-либо. Сложно сосчитать, сколько раз я забывала дома паспорт, водительские права или кредитку. Приходилось постоянно заглядывать в сумочку и проверять, всё ли я взяла. Теперь эти беспокойства ушли в прошлое. Кстати, – она задрала рукав рубашки и показала внешнюю сторону запястья, – я сменила старый CAS-чип на новую модель.
– Его совсем не видно, – заметил Патрик. Характерный округлый выступ на руке отсутствовал. – Сколько же он стоит? Шестьсот шестьдесят шесть долларов?
Наконец им обоим представилась возможность блеснуть ослепительно белыми зубами. Сильно завышенная, звучная сумма в контексте разговора должна выглядеть как шутка, расслабляющая и подготавливающая зрителя к более низкой и, как следствие, привлекательной цене.
– В десять раз меньше. Всего шестьдесят семь долларов. Сейчас всем старым и новым клиентам компания «DRH» предлагает хорошую скидку.
– Весомый повод обновиться, – Патрик поправил манжет кофты, напоминая зрителям, что у него тоже есть чип.
– Когда мы говорим о шестёрках, – Конни перешла к следующей теме, – сложно не вспомнить о шоу «Десять жизней». После убийства Ноа шестой сезон официально объявлен закрытым. Полиция проверяет отобранных участников на принадлежность к экстремистским организациям.
– Если террористы добивались закрытия шоу, то у них получилось.
– В США и ряде других стран полиция и прокуратура начали масштабные проверки, обыски и задержания. Уже установлено, что оружие, из которого убили победителей «Десяти жизней», ранили Флинта Розвелла, а также расстреляли полицейских и съёмочную группу телеканала «Т», было похищено с армейских складов…
Заверещал дверной звонок.
Флинт, наивно пытавшийся разблокировать рабочий стол ноутбука через безопасный режим «Windows», хлопнул крышкой, выключил телевизор и пошёл открывать дверь. Данкан не позволил бы посторонним тревожить его без веской причины. Флинт отправил Мишель домой ещё вчера – все воскресные уколы она сделала, полки холодильника ломились от еды, а забота ночной сиделки уже не требовалась. Альяна должна появиться с очередной порцией препаратов лишь через шесть часов. Но на пороге стоял сам Данкан.
– Доброе утро, мистер Розвелл.
– Привет, – Флинт заметил скомканные эмоции на лице телохранителя. – Что-то не так?
– Мы уходим. Поступил приказ покинуть здание. Ваша безопасность корпорацию «Х» больше не интересует. Я не обязан сообщать, но…
Растерянный экс-продюсер сходу не нашёл, что ответить. Сейчас он как никогда нуждался в защите. К тому же, Флинт испытывал искреннюю благодарность к этому парню. Он хотел предложить вдвое больше денег, чем Данкану платит корпорация. Даже тройная ставка, выплачиваемая всем пятерым парням в течение нескольких лет, не опустошила бы его карманы. Но Флинт понимал – хорошо зарекомендовавший себя Данкан надеялся в будущем получать бонусы в виде услуг «Longa Vivo». А такие перспективы на деньги не разменивают.
– Был рад знакомству, – Флинт протянул руку.
– Берегите себя.
Мужские ладони скрепились в прощальном рукопожатии.
Диванчик в коридоре опустел. Двери лифта закрылись. С уходом Данкана Флинт лишился не только личной охраны, но и транспорта. Он избавился от своего «Форда» два года назад, когда поездки на корпоративных автомобилях стали обыденностью. Теперь же у него отобрали и лимузины, и бронированные внедорожники. Субтильный консьерж Мэтью и вечно хмурый Фредерик, следящий за видеокамерами из своей коморки на первом этаже, вряд ли способны противостоять вооружённым людям, если те решат ворваться в здание и добить живучего Флинта. Не стоило надеяться, что с закрытием шестого сезона мистер Розвелл перестал интересовать террористов. Требовалось что-то решать, доверить кому-то свою жизнь. Кому-то незнакомому.
Не успел Флинт погрузиться в волнующие размышления, как с разницей в пять минут раздались два телефонных звонка. Сначала позвонила Альяна и сказала, что не приедет.
– Меня просили передать: если ты хочешь завершить курс лечения, придётся оплатить его полную стоимость.
Затем Флинта потревожил следователь Райан Истбрук.
– Прошу приехать сегодня к нам в участок. Я хочу обсудить с вами идею, способную помочь в поимке террористов. Также мне нужно задать несколько вопросов насчёт того нападения в переулке.
Флинт потребовал доказать, что звонивший – тот, за кого себя выдаёт. Основанием для недоверия служило опасение: преступники таким образом пытаются выманить жертву из дома. Истбрук напомнил, что месяц назад его правую щёку закрывала марлевая повязка. Зачитал часть показаний, полученных от Флинта. В итоге видеозвонок развеял все сомнения. Флинт пообещал приехать в участок в начале первого и завершил разговор.
Полуденный город выглядел слишком светлым. Зима выбрала для вступления в должность последний уикенд ноября и засыпала снегом всё, что только можно засыпать. Снегоуборочные машины с раннего утра расчищали дороги, но не сильно убавили количество белой краски в палитре города. Небо отдавало улицам много света, отчего Флинт чувствовал себя в такси крайне неуютно. Абсолютно прозрачные стёкла и без того превращали автомобиль в аквариум, обитателей которого мог разглядеть любой желающий. Но когда своего шанса ждут охотники за твоей головой, в столь ясной погоде видится предательство высших божественных сил.
При выходе из дома Флинт напрягся, увидав журналистов. Никто не знал, когда мистер Розвелл появится на людях, и в ходе прошлой недели «стая» дежуривших здесь «акул пера» существенно поредела. Остались самые терпеливые и голодные до эксклюзивов. Однако им достались лишь фотографии. Флинт отказался давать комментарии и без лишних слов забрался в салон. Он не увидел знакомых лиц и опасался поймать ещё пару пуль. Водитель такси тоже казался подозрительным. Для мексиканца в годах он был удивительно молчаливым, но постоянно поглядывал на Флинта в зеркало заднего вида и шевелил усами. Создавалось впечатление, что он нашёптывает нечто себе под нос. Или в скрытый микрофон? Звучала какая-то испаноязычная песня, но движение усов продолжалось, даже когда голос певца затихал, уступая место страстной гитаре. Поначалу Флинт пытался определить, где прячется передающее устройство. Вскоре ему надоело накручивать себя дополнительными переживаниями. Тем более что Карлос – так звали водителя – вёз клиента в нужный полицейский участок кратчайшей дорогой.
Флинт думал о Доноване. Каковы теперь отношения между ними? Насколько они осложнились после того разговора? Решение о прекращении бесплатного лечения наверняка принял Вайсман. Но почему не сам Донован сообщил другу эту новость? Реакцией на таившийся в подсознании ответ стало щемящее чувство пустоты.
– Здравствуйте, – Райан Истбрук поприветствовал Флинта. Повязка с его лица исчезла. На щеке краснели два широких продолговатых шрама.
– Старший следователь Бенджамин Краусс, – представился высокий худощавый мужчина с гладко выбритым лицом и залысинами до самой макушки. Как и его коллега, он был одет в штатское – тёмно-серые брюки, синяя рубашка, неброский галстук. Пожимая руку Флинту, Бенджамин внимательно посмотрел ему в глаза и несколько секунд не отпускал ладонь. Но потом улыбнулся и пригласил в кабинет.
Внутренняя обстановка оказалась по-офисному аскетична. Из всех элементов декора внимание привлекало лишь колесо Дхармы – символ Благородного восьмеричного пути в буддизме – которое легко принять за штурвал корабля. Флинту предложили сесть, поинтересовались, желает ли он кофе. Тот отказался. Следователи присели напротив, по другую сторону стола.
– Рад видеть вас живым, – сказал Райан Истбрук. – Как самочувствие?
– Иду на поправку.
Бенджамин включил заранее приготовленную видеокамеру, сложил руки на стол и скрестил пальцы. Он продолжал наблюдать. Внешне Краусс больше походил на офисного клерка, чем на сотрудника уголовного розыска. Его впалые щёки и узкие плечи создавали обманчивое впечатление слабого человека. В Бенджамине чувствовался внутренний стержень, а ладонь имела сильный хват. Похоже, между собой следователи заранее решили, что сначала разговор с Флинтом поведёт уже знакомый ему Райан.
– Мистер Розвелл, вы очень известный человек, которого любят и уважают во всём мире. Ваше влияние на людей может оказать неоценимую услугу следствию. Мы хотим, чтобы вы записали видеообращение ко всем людям планеты с просьбой помочь найти тех, кто причастен к убийствам победителей «Десяти жизней», взрывам в «Longa Vivo», а также расстрелу полицейских и съёмочной группы. Если кому-то известно о местонахождении террористов, или же он обладает любой другой информацией, способной помочь в их поимке, пусть обратится в ближайшее отделение или сделает анонимный звонок.
– Видеообращение?
– Да. Создайте канал на «Ютубе», запишите и загрузите видео, укажите ссылку на него на своей странице в «Фейсбуке». У нас даже есть подготовленный для вас текст. Если хотите, можете подкорректировать, – Райан Истбрук вынул из ящика стола лист бумаги и протянул Флинту. – Мы рассчитываем, что люди откликнутся на вашу просьбу.
Флинт бегло пробежал глазами по строкам, занимавшим две трети листа формата «А4». Идея была осмысленной и полезной, в первую очередь, для него самого. Он согласно кивнул, сложил лист вчетверо и убрал в карман.
– Хорошо. Я всё сделаю.
– Отлично, – улыбнулся Истбрук.
– Рад помочь, – без особой радости ответил Флинт, понимая, что данная просьба лишь предваряет непростой разговор о событиях месячной давности.
Райан одной рукой расслабил галстук и откинулся на спинку стула. Очередь просить или задавать вопросы перешла к Бенджамину.
– Мистер Розвелл, расскажите о событиях тридцать первого октября, произошедших с вами после пресс-конференции.
– У вас есть мои показания. От повторного пересказа ничего не изменится.
– Я объясню, зачем это нужно. Мы не нашли подтверждений, что угрожавшие вам мужчины связаны с какой-либо преступной организацией. Мы проверили их звонки, сообщения, «е-мейлы». Провели обыски в квартирах. Пытались установить, знакомы ли они с Итаном Пфайффером. Но в итоге не обнаружили ничего, что объясняло бы их мотивацию напасть на вас с требованием записать видео с лживыми заявлениями. По факту, у нас есть лишь вы и три трупа. И показания свидетелей, видевших Флинта Розвелла в компании двух человек в масках. Возможно, в прошлый раз мы или вы что-то упустили. Давайте посмотрим на события того вечера свежим взглядом.
Флинт знал: до сих пор его не вызывали в полицию лишь потому, что Митчелла Грина попросили не тревожить продюсера перед запуском нового сезона шоу, пусть это и тормозило расследование. Некоторые люди при необходимости всегда могут попрать закон. Затем прогремели два точных выстрела, начался постельный режим. Флинта решили оставить в покое ещё как минимум на десять дней. И без него хватало очевидцев работы снайперов у здания нью-йоркского телецентра. Но теперь Флинт был сам по себе, а странностей в озвученной им хронологии октябрьских событий не стало меньше. Для органов следствия он являлся либо свидетелем, покрывавшим преступников, либо единственным подозреваемым в тройном убийстве, совершённым, вероятно, группой лиц. Флинт сам себе признавался, что хотел бы рассказать следователям о том вечере во всех подробностях. Чтобы они нашли человека в маске Ретта Батлера и посадили на электрический стул. Но полиция и так уже проверяет всех знакомых Курамори Комацу. К тому же, изменение показаний может усложнить положение Флинта. Ложь, договорённость с убийцей, халатность, приведшая к смерти Ноа… Нет! Нужно всё повторить так, как он говорил в прошлый раз.
– Зачем они водили вас с собой? – спросил Краусс, когда Флинт закончил.
– Я не знаю.
– Но у вас есть предположение?
– Если я почувствую, что они не представляют для меня опасности, то не побегу тотчас в полицию.
– Вы договаривались с ними ещё о чём-нибудь?
– Нет.
Бенджамин взял трёхсекундную паузу, скользя указательным и средним пальцами по поверхности стола. Он словно бы дожидался, пока витающие в воздухе слова лягут на стол слоем пыли, чтобы на этом «полотне» изобразить какой-то рисунок.
– У Батлера был акцент?
– Нет.
– А у Нео?
– Не заметил.
Флинт мысленно себя упрекнул. Нужно отвечать коротко и избегать любых лирических отступлений. Даже за «не заметил» можно зацепиться. За шесть с половиной лет жизни в США Курамори хорошо подтянул английский язык и поработал над произношением. Но полностью акцент всё равно не исчез.
– Не заметил… – повторил Краусс. – Опишите подробней их маски.
В прошлый раз Райан Истбрук также просил уточнить насчёт масок и занёс в протокол пояснения Флинта. Но Бенджамину их оказалось мало.
– Есть предположение, почему они выбрали себе такие образы?
– Я спросил у Батлера.
– И что он ответил?
– Потому что мы – часть цивилизации, унесённой ветром. Цивилизации свободных.
– Занятно… – Краусс задумчиво опустил глаза и пальцами сделал несколько круговых движений против часовой стрелки. – Вы сказали, он стрелял из «Беретты».
– Да.
– Вы уверены?
– Уверен.
– Вы способны при слабом освещении с расстояния десяти футов отличить «Беретту 92», скажем, от «Смит энд Вессон 59»?
– Способен. У моего отца была «Беретта».
Бенджамин достал диктофон, положил на стол и нажал кнопку, предлагая Флинту послушать запись – дача показаний каким-то мужчиной.
– Вам знаком голос?
Флинт продолжал слушать. Краусс включил запись на отрезке, где не упоминались имена. Разговор шёл о пистолетах. Голос казался знакомым, но Флинт не мог с уверенностью заявить, что тот принадлежит «Батлеру». В памяти в первую очередь осел визуальный образ.
Спустя пятьдесят секунд Краусс нажал на «Паузу».
– Вам знаком голос? – повторил он.
– Не знаю.
– Хотите прослушать ещё раз?
– Прошёл месяц, насыщенный событиями и новыми людьми. Мне сложно вспомнить голоса Батлера и Нео.
Краусс не стал убирать диктофон, оставив его на столе.
– В какой руке Батлер держал пистолет?
– В правой.
– А какой рукой Нео срывал золото с убитых?
– В основном, левой.
– Левой… И ростом он примерно пять футов десять дюймов?
– Примерно да, – подтвердил Флинт и уже интуитивно почувствовал следующий вопрос.
– Вы знакомы с кем-нибудь из окружения Курамори Комацу? С друзьями, родственниками?
Краусс задал его без паузы и подготовительных слов. И Флинт пожалел, что привнёс так мало лжи в свой рассказ. Он не изменил рост Курамори, не сделал его правшой, не добавил выпирающий живот. Флинт считал, что максимум честности поможет ему не запутаться в показаниях. Однако пытливый ум Бенджамина сумел связать выбранного в шоу убийцу с зиявшей дырами историей в переулке. Похоже, Краусс догадывался, кто мог скрываться под маской Ретта Батлера. Флинт хотел поинтересоваться, чей голос звучал на записи, но передумал. Раз уж следователь включил отрывок без имени и косвенных указаний на личность мужчины, то наверняка оставит вопрос без ответа. Причин для этого достаточно.
– Нет. Я лишь знаю, что его родители умерли.
– Почему вы так сильно хотели взять парня в своё шоу?
– Что значит «так сильно»?
– Альфред Киммих сообщил, что вы осыпали его градом аргументов в защиту выбора Курамори. Он сказал, вы ранее ни за кого так не вступались, особенно, за участника, выбранного последним.
– Альфред наверняка был на эмоциях, когда озвучивал свои подозрения. Зная его характер, я не удивлён, что он поспешил найти виноватого. Решение взять ещё одного азиата пришло после возвращения из Азии. Простой и осмысленный ход продюсера. Сроки для отбора к тому времени почти завершились. Нет ничего странного, что оставалось всего одно свободное место.
– Как вы восприняли изображение дьявола с ребёнком?
– Двояко. Придётся купить новый компьютер с другой операционной системой.
– Почему двояко?
– Вы наверняка знаете о моём разговоре с Саймоном Кларком и отношении к грёбаным чипам. Какие ещё нужны объяснения? Я устрою вечеринку на миллион баксов, если «DRH» загнётся. Но, увы. Многие люди глупы и легко ведутся на скидки и мнимый комфорт. А теперь по делу. Если хотите предъявить обвинение, хватит ходить вокруг да около. Если нет, я ухожу. На меня свалилось много проблем, требующих решения. Здесь я попросту теряю время.
Флинт вновь посмотрел на колесо Дхармы. Насколько темна его карма? Насколько далёк он от просветления? Флинт не так уж много знал о буддизме, но понимал – рано или поздно за любые поступки приходит расплата.
– Вы рискуете потерять гораздо больше времени, так что уймите свой гонор, – Бенджамин Краусс поднялся со стула, опёрся на обе руки и навис над столом. – Вам приходят миллионы заявок, но террорист попадает в число тридцати счастливчиков. Случайное совпадение? Также вас видели в компании неизвестных лиц в масках, и вы сами признались, что стали свидетелем тройного убийства. Но обратились в полицию лишь утром, дав возможность Нео и Батлеру скрыться. К тому времени Николай Полозов уже был убит. Слова о требовании сделать лживые заявления на камеру ничем не подтвердились. Убийцы хотят обвинить кого-то в связах с убийцами? Это даже звучит глупо. Вы утверждаете, что не знакомы с Батлером и Нео, и ни о чём с ними не договаривались. Но выбранный вами Курамори Комацу – левша с ростом пять футов десять дюймов. Ещё одно совпадение? Возможно, вы намеренно выждали две недели, чтобы не возникло подозрений. Вы конфликтовали с начальством и возмущались, что «Десять жизней» используют как площадку для рекламы CAS-чипов. Вы своевольно покидали важные совещания, отказывались ехать в Азию, анонсировали незапланированные проекты. Вы говорили, вам некуда тратить деньги. Вы пресытились и, возможно, точили зуб на руководство. Ведь понятно: закрытие шоу приведёт к серьёзным финансовым потерям. Вы заявляли, что услуги «Longa Vivo» должны стать доступны всем. Но убийствами и взрывами террористы того же и добиваются. Они не покушаются на Аарона Вайсмана и влиятельных клиентов из мира политики. Они их запугивают. Вечная жизнь – вечный страх. Либо так, либо делитесь. А тем, кто не понял посыл, всё объяснит мистер Розвелл. Разве не странно: вы оказались во дворе клиники в момент взрыва, но чудесным образом выжили… – Краусс выпрямил спину и убрал руки в карманы брюк. – На данный момент у меня нет улик для выдвижения обвинения. Но вы проходите свидетелем в двух уголовных делах, и я настоятельно прошу вас не покидать город до окончания предварительного следствия и являться в участок по первому требованию. В противном случае я смогу законным способом установить для вас ограничения в передвижении…
Флинт вышел из полицейского участка, сел в такси. Назвав водителю адрес, он лёг на заднее сидение и уставился в потолок. Проблем сегодня действительно прибавилось, но их было бы больше, знай Краусс о новом негласном правиле, согласно которому из граждан США, Англии и Канады в шоу разрешено брать лишь тех, кто вживил себе чип. Курамори Комацу обзавёлся подкожным устройством за два дня до того, как попал в список участников. Учитывая, что с выбором последнего счастливчика продюсер тянул до последнего, органы следствия при желании могли счесть данные факты доказательством сговора с преступником и добиться заключения Флинта под стражу. Однако раскрытие информации о новых критериях отбора поставило бы крест не только на шестом сезоне «Десяти жизней», но и на шоу в целом. Аарон Вайсман не пошёл бы на такой шаг, даже если верил, что Флинт намеренно взял на проект убийцу. Вместо этого он поспешил приструнить Альфреда Киммиха. Посвящённый во все секреты Флинт, чувствуя, что его «топит» бывший работодатель, мог начать говорить… Так между экс-продюсером и руководством корпорации «Х» возникла круговая порука.
Внутренний демон нашёптывал Флинту взять бутылку виски и опустошить её до того, как сядет за горизонт холодное солнце. В качестве повода он использовал фразу «Всё ещё свободен». Такое отношение к ситуации выглядело наивным. Сложно предположить, какие «сюрпризы» жизнь преподнесёт завтра. Флинт послал демона к чёрту и принялся обдумывать свои первые шаги на пути видеоблогинга.
* * *
Над стеклянной дверью взвизгнул колокольчик, и в магазин «Книжная гавань» вошёл крепкий темноволосый мужчина в длинном бежевом пальто. Его встречало просторное вытянутое помещение с белым потолком, стенами цвета пергамента и кафельным голубым полом. Мужчина убрал в карман перчатки и начал вглядываться в пространство между длинными рядами стеллажей с книгами.
– Здравствуйте. Меня зовут Кэрролл, – представилась женщина пенсионного возраста с добродушным лицом и пышными каштановыми волосами. Она сидела у кассы и по старинке наносила цифры на стопку прямоугольных бумажек, превращая их в ценники. – Вам что-то подсказать?
– Мне нужна Юки.
– Она в том конце, расставляет книги. Сегодня утром пришёл товар.
Мияги двинулся вглубь зала. Народу было немного – семь покупателей и две молодых девушки-консультанта. Одна из них наполняла полки в отделе «Фентези», чем усложняла выбор парню в больших наушниках, надетых поверх красной вязаной шапки. Второй девушке достался отдел «Беллетристика». Невысокая японка в чёрной кофте с синими полосами и белых джинсах собиралась распаковать очередную картонную коробку.
– Как дела?
Мияги взял с полки канцелярский нож и ловко разделался со скотчем.
– Паршиво, – Юки скрестила на груди руки. – Вы знали, что он так поступит? Знали?!
– Конечно, нет.
– Мне сегодня звонили из полиции, – девушка убавила голос. В магазине царила тишина, приправленная еле уловимым шелестом страниц. – Завтра утром нужно прийти в участок. Вот что им говорить?
– Правду. И не вздумай юлить – притянут за соучастие. Но сначала расскажи всё мне.
Юки выдохнула.
– Да что рассказывать-то? Он месяц вёл себя так, будто мы чужие друг другу. Редко звонил, приходил ещё реже. Вот где он пропадал?
Мияги пожал плечами, затем спросил:
– Он хранил у тебя свои вещи?
– Чужую сумку.
– Чужую?
– Я такой у него раньше не видела. Не удержалась, открыла. Там лежала одежда на два размера больше, невзрачная. А он любит всё яркое. Ещё какие-то микросхемы, зажимы, кусачки или как там они называются.
– Сумка сейчас у тебя?
– Нет. Мори забрал её за пять дней до шоу. Мы с ним ещё поругались тогда. Я решила, что он новую подружку нашёл.
– Больше никаких его вещей? Флешки, жёсткие диски? – Мияги требовались хоть какие-то зацепки.
– Больше ничего.
Юки принялась доставать из коробки книги и втискивать между стоявшими на полках экземплярами. Разочарованный Мияги обратил внимание на пальцы девушки. На них не было ни одного злотого кольца.
– Правильно делаешь, что не носишь. Завтра в полицию тоже не надевай. И лучше избавься.
– Не надевать что?
– Кольца.
– Какие кольца? – удивлённо спросила Юки.
Мияги заглянул ей в глаза и понял: девушка действительно не понимает, о чём он говорит. Мори не делал своей подружке никаких подарков.
– Не важно, – в груди разрастался сгусток холодного гнева. – Если в полиции спросят обо мне, рассказывай всё, в том числе и об этом визите. За нами могут следить.
– Что ему грозит? Пожизненное?
– Забудь о Мори. Он не достоин твоих переживаний.
Эммануэль Пинкелтон обогнул присыпанную снегом лужайку и направился к кроссоверу «Вольво», стоявшему на полупустой парковке. За спиной осталось восьмиэтажное здание окружного онкологического центра, освещённое дюжиной фонарей. Доктор ещё с утра объявил коллегам, что закончит работу на час раньше. Сегодня из командировки возвращается его жена. Ветер теребил поседевшие бакенбарды, на стёкла очков липли снежинки. Пинкелтон переложил портфель из одной руки в другую, открыл дверь автомобиля и укрылся от непогоды.
Через пятьдесят минут «Вольво» остановился у двухподъездного шестиэтажного дома. В окнах пятого этажа царила темнота – самолёт должен прибыть только через полтора часа. Жена просила не встречать её в аэропорту, так что Эммануэль планировал организовать встречу дома. Он купил дорогого красного вина и всевозможных вкусностей. Доктор вошёл в квартиру, включил в гостиной свет, разулся и понёс пакеты на кухню. Начал выкладывать продукты на стол.
За спиной появился человек. Он петлёй набросил Пинкелтону на шею шерстяной шарф, мгновенно перекрыв дыхание. Эммануэль попытался сопротивляться, но напавший подсечкой сбил его с ног. Тот упал на пол животом вниз.
– Прекрати. Я сильнее.
Мияги уселся на спину доктору. Лицо скрывала чёрная балаклава. Носить с собой маску Ретта Батлера было опасно. Полицейские всей страны знали от Флинта Розвелла о спасении в переулке. По городу шла облава с массовыми задержаниями, а самого Мияги уже взяли под наблюдение. «Батлер» за пазухой стал бы добровольным признанием.
– Раскинь руки в стороны, или жена найдёт твой труп.
Чувствуя, что теряет сознание, Пинкелтон выполнил требование. Давление на шею ослабло.
– Назови своё имя.
– Ману, – прохрипел доктор.
– Полностью.
– Эммануэль Чарльз Пинкелтон.
– Должность.
– Заведующий окружным онкологическим центром…
– Где она? – перебил Мияги.
– Кто?
– Жена.
– В самолёте, – размытой фразой ответил Эммануэль.
– Значит, у нас полно времени для откровенной беседы.
– Деньги в спальне, в среднем ящике комода. Четыре тысячи. Там же шкатулка с золотом. Забирай и уходи.
– Копы тебе уже звонили?
– Зачем?
– Задать вопросы о Курамори Комацу.
– Он отказался от лечения. Больше мне…
Мияги взял оба конца шарфа и потянул на себя, лишая Пинкелтона возможности лгать. Другой рукой достал из кармана складной нож, демонстративно помахал им перед лицом Эммануэля.
– Я понимаю, у тебя есть фальшивые результаты анализов, снимки и прочее, – Мияги выкинул наружу лезвие и проткнул им кожу над верхней линией шарфа. Выступила кровь. – Покажешь копам, мне плевать. Я хочу знать, чем он тебя купил.
– Ты с кем-то путаешь…
Мияги надавил сильнее. Острый металл легко рассекал плоть. Пинкелтон вздрогнул.
– Я сделаю небольшой разрез по направлению к затылку. Яремную вену никто из нас зашить не сможет, – он медленно повёл ножом вдоль синей шерстяной удавки.
– Не надо! – Эммануэль испуганно засуетился. – Биткоины!
Движение лезвия прекратилось.
– Кто перевёл?
– Не знаю! В сделках имена не указываются.
Острая сталь застыла в нескольких миллиметрах от яремной вены.
– Сколько?
– На два миллиона. Я переведу всё, что осталось! Не убивай! Я не заслужил смерти.
– Уверен? – Мияги наклонился к уху доктора. – Смотрел шоу в субботу? Интересный был выпуск? Паренёк умер из-за твоей алчности.
– Я не мог знать, что так выйдет…
– Заткнись, – Мияги вытер нож о щёку Эммануэля и поднялся. – Вена цела. Прижми рану и лежи спокойно, пока я не уйду.
– Не сообщай в полицию, – попросил доктор, сумевший, наконец, обернуться и взглянуть на незваного гостя. – Заплачу, сколько скажешь.
Человек в маске ничего не ответил. Он презрительно посмотрел на Пинкелтона и направился в спальню. Учитывая размер полученной взятки, без четырёх тысяч доктор не обеднеет. Мияги взял деньги, вышел в гостиную, швырнул нож в Эммануэля и покинул квартиру. В прежние времена он без раздумий забрал бы всё золото. Но многое изменилось. Люди в форме хватают на улице каждого пятого, попадаться с чужой ювелиркой категорически нельзя. Плавильный цех раскрыт. Накопление нового золотого резерва отложено на неопределённый срок. Сейчас есть дела поважнее, и для их решения нужна наличка…
