Читать книгу: «Браво-брависсимо», страница 10

Двое и ещё четверо

Анна репетитор, 39 лет.

Дмитрий Калачев писатель, 58 лет.

Полина писательница, подруга Дмитрия, 48 лет.

Анестезия подруга Анны, 44 года.

Антон сын Дмитрия, 38 лет.

Лена подруга Антона, 36 лет.

Никита старший сын Анны, 18 лет.

Максим второй сын Анны, 16 лет.

Павлик третий сын Анны, 14 лет.

Женя дочь Анны, 12 лет.

Гена предприниматель, 44 года.

Наши дни.

День. Квартира Анны Удальцовой. Большая, ухоженная кухня. Анна кормит обедом свою подругу Настю по прозвищу Анестезия, женщину крупную и веселую. Из соседней комнаты доносится детские голоса.

А н е с т е з и я. Анька, вот обычно, если на кухне порядок, то жрать наверняка нечего. А у тебя и порядок, и ресторан. Только не пойму, чем ты меня кормишь. Вроде бы борщ, а вкус…

А н н а. Это борщ грибной с черносливом. Чем старше женщина, тем вкуснее борщ.

А н е с т е з и я. Ой, прекрати! Что-то ты последнее время о возрасте… с твоей-то талией после четырех родов! Эх, влюбиться бы тебе.

А н н а. Женщина в моем возрасте не имеет права на ошибку. Нужен только свой.

А н е с т е з и я. Олег твой был свой?

А н н а. Отчасти.

А н е с т е з и я. Зачем же ты родила от него четверых?

А н н а. Женщины рожают для себя. Но, по-моему, ты отвлеклась. С борща свернула на меня. Давай лучше о тебе.

Максим подкрадывается к двери с другой стороны и подслушивает разговор.

А н е с т е з и я. Знаешь, мне нужно что-то типа меня, только другого пола. Такого мужика, чтоб не страшно было, не стыдно и не скучно. Неплохо бы, конечно, чтобы в кровать на руках носил. Есть у меня один на примете. Я ему доказала, что он мужчина моей мечты. Но доказать ему серьезность его намерений никак не получается. Так что давай снова о тебе.

А н н а. Собралась с Павликом и Женей в Белоруссию. Нашла в Интернете симпатичный деревенский домик отдыха. Всё национальное: дом, одежда, еда, музыка, танцы. Купила билеты. А Макс спрятал паспорт и не отдает. Ему, видите ли, будет скучно без нас.

А н е с т е з и я. Помнишь свои слова? Дети для женщины – достижение или поражение. Боком тебе выходит твое материнское тщеславие. В два года Макс у тебя уже читал. Тебя прямо распирало. А теперь вот…Поезд-то когда?

А н н а. Поезд ушел сегодня утром.

А н е с т е з и я. Ну, Макс! А билеты успела сдать? (Анна отрицательно качает головой) Ну, слов нет! И что на него нашло?

Анна. По-моему, Гена освободился.

Анестезия. Да ты что! Ну и Макс! Не знаю, что с ним сделаю!

М а к с (появляется в дверях). И что вы со мной сделаете?

А н е с т е з и я. Ты еще и подслушиваешь? Ну, правильно, порок не бывает один.

М а к с. Сама вы порочная. Одни мужики на уме. Идите в свою жизнь, и не лезьте в нашу. Без вас как-нибудь разберемся.

А н е с т е з и я. Как ты разговариваешь! Ты хоть понимаешь, что убиваешь мать? У нее от тебя эмоциональная дистрофия.

М а к с. Гена столько сделал хорошего, что можно было потерпеть и немного плохого, ничего бы с нами не случилось, и сейчас не случится.

А н е с т е з и я. Макс, ты о чём? Какое добро? Вытащил из долгов, в которые сам же и загнал? Это, по-твоему, добро? Ты хоть понимаешь, что не имеешь права заставлять мать кого-то терпеть?

М а к с. Теперь я в семье старший.

А н е с т е з и я. Сам себя назначил, самозванец. А мать? А Никита, в таком случае, кто?

М а к с. Никитка – размазня и пофигист. А мне не все равно, как мы живем.

В дверях появляется старший сын Анны Никита. Он на голову выше Макса и в два раза толще. Он пытается подмять под себя Макса, но тот ловко берет Никиту на болевой прием.

М а к с (Никите). Повтори мои слова.

А н е с т е з и я (бросается на выручку Никите). А ну, отпусти!

На кухне возникают Павлик и Женя.

А н е с т е з и я (Павлику и Жене). А вы чего молчите?

П а в л и к. Я смотрю, слушаю и анализирую.

А н е с т е з и я. Хорошо устроился.

Плачущая Женя обнимает плачущую Анну. Звонок в дверь. Максим идет открывать.

А н н а (Павлику и Жене. Идите к себе.

Дети неохотно уходят. В кухне появляются Максим и Гена, симпатичный мужчина с неприятным лицом. В руках у него большая коробка. Анну охватывает волнение.

Анна (Максиму). Ну, теперь ясно, зачем спрятал мой паспорт. (Анестезии) Ну, как я могла уехать, если сюда ехали такие гости? Боже, мне кажется, что я не у себя дома.

А н е с т е з и я (Анне). Спокойно, подруга! Я тебя в обиду не дам! Если опять будет приставать, сама в полицию заявлю. И поедет наш крокодил Гена снова на нары. (Гене). А тебе, Гена, идет стрижка налысо.

Г е н а. Не налысо, а наголо. Ну, как вы тут без меня?

А н е с т е з и я. Не хотелось бы тебя расстраивать, но у нас все хорошо.

Г е н а (ёрничает). Все будет хорошо, зачем такие спешки? Все будет хорошо, и в дамки выйдут пешки. И будет счёт деньгам, и дождички пройдут по четвергам.

Гена хочет открыть коробку, но Анна жестом останавливает его.

А н н а. Не надо. Пожалуйста! У нас всё есть.

Гена достает из коробки большой ананас.

Г е н а. Это не простой ананас. Это ананас, фаршированный малиной, со сливками.

М а к с и м (потирая руками). Попробуем.

А н н а (возмущённо). Макс!

А н е с т е з и я. Гена, ну что ты делаешь? Вносишь в семью разлад.

Г е н а. Захлопнись, пожалуйста. (Максиму) Ешь, Макс, и других угости, это вкусно. Отнеси Павлику и Жене.

А н н а. Не надо!

Максим берет ананас и выходит из кухни. Следом за ним Никита, явно с целью помешать.

Г е н а. Анестезия, у тебя, наверное, столько дел.

А н е с т е з и я. Дела обождут. Вот говорят, богатый мужик – все равно, что красивая баба. А я смотрю – никакие деньги не сделают тебя лучше. Ударить хочешь? По глазам вижу. Ну, ударь. Давай! Боишься, что посажу? Это правильно. Говорят ещё, что женщину можно либо увлечь, либо купить. Но тут, ты же сам видишь, совсем другой случай. Не получится у тебя, даже не мылься. Забирай свою коробку, коробейник, и мотай отсюда. И забудь дорогу сюда.

Г е н а. Анестезия, знаешь, что больше всего ценится в женщине? Умение вовремя закрывать рот.

А н е с т е з и я. Не дождешься.

А н н а. Настя, выйди, пожалуйста. Разберись там с ананасом.

Анестезия выходит.

А н н а. Гена, как-то так получилось, что мы ни разу спокойно не объяснились. Вы всегда говорили, что хотите мне помогать. Говорили почти афоризмами…

Г е н а. Да, Аня, твои проблемы – это мои приятные хлопоты.

А н н а. Знаете, а у меня принцип – я со всем справлюсь сама. Вы говорили также, что у вас есть ко мне определенные чувства. Хотя тут, слава богу, обошлось без афоризмов. Видите ли, Гена, гармония возможна, если вышеназванное чувство взаимно. А если оно проявляется только с одной стороны, то это почти болезнь. Вам надо выздороветь, Гена. Только не сердитесь и не бросайтесь унижать меня, как вы обычно делали раньше. Это не срабатывает. Есть жесткая сила, а есть сила мягкая. И, как показывает жизнь, мягкая сила почти всегда сильнее. И не считайте, что я вас унизила отказом.

Г е н а. Если и есть какое-то унижение, то я сам в этом виноват. Не с того начал когда-то, и этим все испортил. Но я едва ли смогу выздороветь. Поэтому… Поэтому я все же буду помогать вам…

А н н а. Не надо! (достает из кухонного шкафа бумаги) Вот все квитанции на ваши переводы. Я не получила ни одного. Все вернулись к вам. Так будет и впредь. Ну, разве что, исключая ананас, фаршированный малиной, со сливками.

Г е н а. Максим хочет мотоцикл. Он его получит.

Входит Анестезия с блюдом, на котором лежит целехонький ананас, и ставит его на стол.

Г е н а. Слушай, Анестезия, а ты странная. Как ни появлюсь – ты здесь. Два года прошло, а будто не уходила. Чего замуж-то не выходишь?

А н н а. Гена, выход там.

Г е н а. Как грубо.

Гена уходит. Появляется Максим.

М а к с и м (Анестезии). Вы тоже уйдите, нам нужно поговорить в своем кругу.

А н н а. Ты в своем уме?

М а к с и м. Я в порядке. Просто мне надоело. Кто-то должен быть в семье старшим, а у тебя это плохо получается. Ты даже за себя ничего решить не можешь. Человек по твоей милости отсидел два года, но снова пришел. А ты продолжаешь ломаться.

А н н а. Макс, разве ты не знаешь, что замуж выходят по любви?

М а к с. По-разному выходят. Ты посмотри на себя. Женщина должна выглядеть на десять лет моложе. А ты… Любовь – это прежде всего забота. С ним ты не будешь работать с утра до вечера. А Павлик и Женя будут знать, что у них есть отец. Пусть не родной, но отец.

П а в л и к. Мам, а чем тебе Гена не нравится?

А н н а (Анестезии). Обычно родители что-то навязывают детям, а тут все наоборот.

А н е с т е з и я. Ну, ты ж хотела, чтобы они росли свободными. Развела демократию, вот и получай.

М а к с (Анне). Между прочим, я есть хочу.

А н е с т е з и я. Разогревай и ешь. И остальных покорми. Или, по-твоему, быть старшим – только командовать и что-то навязывать?

Анна усаживает детей за стол и разливает по тарелкам борщ.

М а к с и м (ковыряясь в тарелке). Матушка, ты же знаешь, я ненавижу баранину!

А н е с т е з и я (возмущённо). Всё! С меня хватит! Я пошла. Баранину он не любит, блин, убила бы! (встаёт из-за стола)

М а к с и м. Давно пора.

Ж е н я. Мам, а к чаю что?

А н н а. К чаю – кекс. Погоди, а где кекс?

А н е с т е з и я (смотрит на Максима). Неужели сожрал?

М а к с и м. Выбирай слова!

А н н а (укоризненно). Начал есть и не мог остановиться, Максик?

М а к с и м. Не надо так вкусно печь.

А н е с т е з и я. Никитка, а чего ты ему не врежешь?

Никита посматривает на карман рубашки Максима.

Н и к и т а. Так ведь мы братья. Нам жить дальше. Думаю, у него это временно. Лучше потерпеть, чем потом жалеть, что не хватило терпения.

А н е с т а з и я. Так ведь он тебя унижает.

Н и к и т а. Он не меня, он себя унижает. У него комплекс младшего брата. Младший брат хочет быть старшим. Это бывает. Вы идите. Не бойтесь, ничего страшного тут не случится. Мама у нас сильная. Она всё стерпит.

А н н а. Ах, Никитка. Так хочется быть счастливой, а не сильной.

М а к с и м. Слышали? Она с нами несчастна.

Неожиданно Никита обхватывает Максима руками.

Н и к и т а. Обыщите карманы.

Анна вынимает из кармана рубашки Максима паспорт.

А н н а (безо всякого торжества). Ура, теперь мы можем куда-нибудь съездить!

Павлик и Женя эхом произносят «ура» с тем же выражением.

Свет тускнеет. Наступает вечер. Анна и Женя готовятся ко сну. Анна расплетает дочери косички.

Ж е н я. Мама, помирись с Максиком. Он хороший. Он любит тебя ни капельки не меньше, чем я или Павлик, или Никитка. Просто он нервный. Давай зайдем к нему, поговорим, поцелуем его на ночь. Мы же одна семья.

А н н а. Пожалуй, ты права. Давай зайдем.

Они подходят к соседней комнате и стучат.

Голос Максима. Войдите.

Анна и Женя входят. Максим лежит в кровати с книгой в руках.

А н н а. Читаешь?

М а к с и м. Чтение детерминирует вербальную аддитивность.

А н н а. Женечка, ты что-нибудь поняла?

Ж е н я. Максик очень умный.

М а к с и м. Объяснять бессмысленно. Это просто прикол.

А н н а. Значит, и то, что не в деньгах счастье, тебе тоже не надо объяснять?

М а к с и м. Согласен, счастье не в деньгах, а в их количестве. Но это тоже прикол.

А н н а. У меня к тебе большая просьба. Не принимай ни у кого никаких подарков. Обещаешь?

М а к с и м. Нет, матушка, не обещаю. У меня размыты моральные принципы.

А н н а. И виновата, конечно, я?

М а к с и м. Я не просил тебя рожать меня. Но если уж родила, должна была позаботиться, чтобы я не чувствовал себя хуже других. А если не позаботилась, то какие могут быть ко мне требования?

А н н а. А я и не требую. Я прошу. Ты получаешь пенсию за отца, откладываешь. Я тебе добавлю, и ты купишь себе мотоцикл.

М а к с и м. На тот мотоцикл, который я хочу, ни у меня, ни у тебя денег нет. И никогда не будет.

А н н а. Значит, ты меня предашь?

М а к с и м. Это всего лишь слова. Я просто получу то, чего хочу.

Вконец расстроенная Анна собирается уйти.

М а к с и м. Ты меня не поцелуешь перед сном, матушка?

Ж е н я. Мама, давай поцелуем Максика.

Анна и Женя целуют Максима в подставленную щеку. Анна – с каким-то особенным чувством, будто ничего не произошло. Максим отвечает ей полной взаимностью.

Ж е н я. Максик неплохой.

А н н а. К тебе – да. Но о человеке надо судить по тому, как он относится к другим людям. Ладно, пошли спать.

М а к с и м. Матушка, останься на два слова.

Женя нехотя уходит, Анна так же нехотя остается.

М а к с и м. Присядь, матушка.

Анна садится.

М а к с и м. Матушка, Гена на тебя по-настоящему запал. Можно сказать, подсел, как на наркотик. Это надо уважать.

А н н а. Ты опять за своё? У тебя память отшибло? Ты не помнишь, как он нас терроризировал? Как он тебя в заложники брал? А ты теперь к нему в адвокаты записался?

М а к с и м. Он просто хотел добиться тебя. Ну, грубовато у него получалось. Но он за все заплатил и раскаялся.

А н н а. Не верю.

М а к с и м. А ты поговори с ним нормально. Понимаешь, он просто воспитан на том, что все неприятности от культурных сволочей. И поэтому лучше быть грубым снаружи и правильным внутри.

А н н а. Что ты придумываешь? Где ты увидел у него правильность?

М а к с и м. Повторяю, поговори с ним, и увидишь.

А н н а. Я не хочу ничего в нём понимать. Я хочу понять тебя. Тебе уже шестнадцать лет, на тебя девушки заглядываются, а ты… Ну, почему ты такой?

М а к с и м. Я качаюсь, мне жалко тратить энергию. К тому же все они шлюшки!

А н н а (взрывается). С чего ты взял? Какие у тебя для этого основания? Какое ты имеешь право считать всех девушек шлюхами? Почему чужой Гена для тебя – хороший человек, а родной брат – плохой? Я иногда думаю, а вот если бы был жив отец, какие у вас были бы отношения? По-моему, ты бы и им пытался помыкать.

М а к с и м. Как выпить дать. Нет, если бы дела у него пошли в гору, тогда другое дело. Но они бы у него не пошли. Он был неудачник. Влез по уши в долги, хотел разбогатеть, а ума не хватило. А в жизни за все надо платить, особенно за большие деньги.

А н н а. И тебе не стыдно вот так об отце? Неужели тебе не жалко его?

М а к с и м. Представь себе, нет. И почему я должен стыдиться правды? И потом…

А н н а. Что потом?

М а к с и м. Ничего.

А н н а. Слушай, а почему бы тебе, если ты такой умный, не начать самостоятельную жизнь? Тогда бы ты быстро понял, что ум – это совсем не то, что ты считаешь умом.

М а к с и м. О, я давно уже жду, когда ты мне это скажешь. Поэтому ответ у меня готов. Мне не нужна отдельная квартира. Как старший, я должен жить со своей семьей. Я должен следить, чтобы все вы, и в особенности ты, не наделали ошибок. Точка. Спокойной ночи, матушка. Иди и подумай: а вдруг я прав?

Ясный летний день. Дача Дмитрия. Простой рубленый дом. В большой комнате камин, много книг, компьютер, телевизор, картины на стенах. Зеленого цвета софа и кресла. Красивый торшер. Рядом кухня. Там сочетание красного и белого цветов.

Полина и Дмитрий только что приехали из города. Вносят в дом покупки и продолжают начатый в пути разговор.

П о л и н а. Димочка, странные здесь торговки мясом, ты не находишь?

Д м и т р и й. А что не так?

П о л и н а. Да всё! Как смотрят, как говорят, как держатся. Будто и не торговки вовсе.

Д м и т р и й. Они все бывшие сельские училки, Полечка. В девяностые ушли из школ и обратно уже не вернулись. Бог мой, мы не купили уксус! Как мариновать мясо?!

П о л и н а. Ты не знаешь, что у тебя в холодильнике. Вот уксус. (вынимает из холодильника бутылочку) А с чего ты взял, что они бывшие училки?

Д м и т р и й. Я здесь давний покупатель.

П о л и н а. То-то ты с ними такой ласковый…

Д м и т р и й. Так ведь иначе хорошего мяса не купишь.

П о л и н а. А когда за рулем, по сторонам поглядываешь… В этом какой смысл?

Д м и т р и й. Полечка, есть правило: смотри вперед с надеждой, а по сторонам – с интересом. Тогда жить будешь, пока не надоест.

П о л и н а. У тебя как у фокусника – в каждом рукаве по объяснению. Ладно, свари тогда кофе в счет своих будущих грехов, что-нибудь да спишется. (Наблюдает, с какой ленивой неспешностью Дмитрий включает газовую плиту и кладет в кофейник кофе) Бедный, совсем я тебя заездила. Давай уж. (Пытается подвинуть Дмитрия от газовой плиты)

Д м и т р и й (обиженно). Я сам.

П о л и н а. Все-таки мы произошли от обезьян. Такие же обидчивые. Ну, что не так, Димка?

Д м и т р и й. Хочу убить… Хочу убить в себе жажду успеха и жажду денег.

П о л и н а. Это каким же орудием?

Д м и т р и й. Сбавлю потребности. Всё надоело. Пишу с холодным носом.

П о л и н а. Эээ, товарищ! Уж не захотелось ли тебе на склоне лет несчастного случая? Это так смешно, что хочется плакать. Ну, бывает: устаем от своей темы, от самих себя…

Д м и т р и й. Надо мне сменить тему, Полечка.

П о л и на а. На какую же? Хотя я догадываюсь. Что ж, сейчас у тебя будет такая возможность. Не хотела тебе говорить сейчас, думала, как-нибудь потом…Зарубили твою рукопись, Димочка. Отвергли. Предлагают выбрать другую тему.

Дмитрий потерял дар речи и, судя по мимике, телодвижениям и жестам, пришел в крайнее волнение.

П о л и н а. Решили печатать Дрябкина. У него сходная тема и сюжет похожий. Если бы тебя напечатали, он бы вылетел из плана, а он сам знаешь, чей человек…

Д м и т р и й. Почему я узнаю это от тебя?

П о л и н а. Все боялись, что ты разорвешь договор. А я – спущу на тормозах.

Д м и т р и й. Это ты побоялась, а не все.

П о л и н а. Ну, какой смысл рвать отношения? К тому же ты сам не раз говорил, что устал от криминала. Ну вот, отдохнешь. А за неопубликованную повесть тебе заплатят.

Д м и т р и й. Что за другая тема?

П о л и н а. Сейчас на телевидении тренд всевозможных разоблачений. То детекторы лжи, то проверки ДНК. Вот надо что-то в этом роде.

Д м и т р и й. Да пропади они пропадом, эти разоблачения!

П о л и н а. Димочка, но о любви у тебя не получится. Это ведь не стрельба глазами по сторонам. О любви нельзя писать с себя. Страсти должны быть обобщены, тогда только они интересны всем.

Д м и т р и й. А если я докажу обратное?

П о л и н а (ехидным тоном). Ты что-нибудь слышал о ложной беременности?

Д м и т р и й. Нет, а если докажу? Ты понимаешь, что я имею в виду?

П о л и н а. Чего ж не понять? Ты хочешь сказать, готова ли я от тебя отказаться, если ты в кого-нибудь влюбишься. Я тебе отвечу: готова. Думаешь, не вижу, как ты мучаешься? Конечно, тебе надо на кого-то переключиться. Жаль, что я не могу тебя вдохновить. Вот ты меня вдохновляешь. Мы с тобой, как болт и гайка. Резьба в резьбу, несмотря на наши с тобой разницы. Так что, если ничего не получится, ты всегда можешь вернуться к своей гайке, я тебе слова не скажу.

Д м и т р и й. А если получится?

П о л и н а. Когда в нашем возрасте человек получает то, что хочет, он получает несчастный случай. Бойся, Димочка, подарков судьбы. Судьба что-то даст, но при этом обязательно что-то отнимает.

Неожиданно слышится сигнал автомашины. Входят Антон и Лена. Антон обнимается с отцом, галантно целует руку Полине, вручает ей цветы. Дмитрий и Полина тепло встречают Лену.

А н т о н (вполголоса Дмитрию). Ну, как ты тут?

Д м и т р и й. Хоть утопиться.

А н т о н (вполголоса). Эх, отец! А мне хоть удавиться.

Антон приносит коробку с разными вкусностями. Достает красивую бутылку в кожаном чехле.

А н т о н. Текила.

Д м и т р и й. Давай оставим для рыбалки.

А н т о н. Отец, к рыбалочке я ещё куплю.

Д м и т р и й. А вдруг забудешь?

Л е н а. Когда лодочник что-то забывал для своей рыбалочки? Рыбалочка – это бегство от непоправимого семейного счастья. Рыбалочка – почти любовница. Но! Но когда у него не клюёт, он особо не переживает. Он знает, что я уже сходила в магазин, пожарила рыбу или сварила уху, и купила бутылочку, чтобы он мог выпить за свою любовь к рыбалочке.

Д м и т р и й (Антону). Антон, давай в этом году возьмем Ленку с собой. Иначе она не подобреет.

Л е н а. Ага, кухарить вам? Мотырышей на крючок насаживать? Ну, уж нет.

А н т о н. Мотырыш – это у Ленки мотыль и опарыш в одном слове.

Все покатываются со смеху.

П о л и н а. Лена, а почему ты называешь Антона лодочником?

А н т о н. Это у нее как-то связано с Венецией. Лена там особенно часто бывает. Как захочет макарон, так туда.

П о л и н а (Лене). А ведь я до сих пор толком не знаю, чем ты занимаешься.

Л е н а. Я продавщица. Езжу по миру, продаю наши фильмы.

П о л и н а. Представляю, какая нелегкая эта работа.

Д м и т р и й. Не бывает хорошего кино там, где жизнь интереснее кино.

Л е н а. Вы считаете нашу жизнь интересной? А, по-моему, тут напрашивается другое слово. Помните, Герберт Уэллс писал «Россия во мгле»? Это ощущение мглы у меня даже тогда, когда прилетаю в ясную погоду.

А н т о н (с подковыркой). Особенно, когда ничего не продала.

Л е н а (тем же тоном). Ты прав. Из тех фильмов, которые снимал ты, я еще не продала ни одного.

П о л и н а. Ну, что, ребятки? Перейдем к сладкому? Кому чаю? Кому кофе? Кому кофе с коньяком?

Полина и Лена усаживаются в одной части большой комнаты, беседуют вполголоса.

П о л и н а. Леночка, давно хочу спросить: как у вас с Антошей? Надеюсь, ты понимаешь – это не бабье любопытство. Мне так хочется, чтобы у вас все было хорошо. Все-таки работаете в одной сфере…

Л е н а. А что? Видно, что не все хорошо? Не любит меня лодочник. И с этим ничего не поделаешь. Придется ждать, когда устанет не любить. Сама бросить его я не могу. Как ни старалась – никак. Для того, чтобы разлюбить, нужны какие-то большие недостатки, а их у него нет. Самый большой его недостаток – недостаток любви.

П о л и н а. Хочу быть честной с тобой. У нас с Димой примерно та же хрень. И бросить его тоже не могу. Только, в отличие от тебя, даже не пытаюсь. Я другое пытаюсь – оправдать его. Он ведь неплохо ко мне относится. Думаю, ну нет нежности. Это ли беда? У каждого возраста своя любовь, и каждый раз иначе любится. С возрастом бывает, наверное, любовь и без нежности. Вру сама себе. Эх, давай, Ленок, махнём водочки!

Л е н а (громко). Ой, я только сухого глоточек. Кажется, я переела. У вас всегда так вкусно.

Д м и т р и й. Я давно говорю Полечке: не готовь так вкусно. Это вредно.

П о л и н а. Ничего, Димочка, это скоро пройдёт. Леночка, а тебе все-таки надо больше пить. По моим наблюдениям, умеренно пьющие люди живут дольше непьющих.

Дмитрий и Антон беседуют у камина на другой половине комнаты.

Д м и т р и й. Что-то стал я здесь закисать.

А н т о н. Прошвырнулся бы на Пхукет.

Д м и т р и й. Ты же знаешь, я не переношу жару. Есть у меня на примете уютненький санаторий в тридцати километрах от Москвы, рядом водохранилище.

А н т о н. А как же наша волжская рыбалочка?

Д м и т р и й. Ну, к августу-то вернусь. Хотя до августа всякое может случиться. Когда человек куда-нибудь едет, ему обязательно кто-нибудь встречается. Хочу, чтобы повесть о любви написала сама жизнь.

А н т о н. Ты решил написать о любви?? А Полина в курсе?

Д м и т р и й. Она считает, что мне это не по зубам. Знаешь, на самом деле все серьезно. Мне надоела писанина. А если учесть, что писанина – это моя жизнь…

А н т о н. Тебе надоело жить?

Д м и т р и й. Ну, это было бы слишком. Не жизнь надоела, а я – сам себе, черт бы меня побрал. Между прочим, твоя текила – такая гадость. Хотя, возможно, я не распробовал.

Идет к столу, берет бутылку текилы и рюмки. Возвращаясь обратно, проходя мимо женщин, шаловливо напевает.

Как много девушек хороших мечтает втайне о плохом…

П о л и н а. Не умеешь петь – не пей.

Д м и т р и й. Я тебе всё равно докажу.

П о л и н а (с осторожным сарказмом). Винни Пух не хотел жениться, но мысль о медовом месяце сводила его с ума.

Дом отдыха в сосновом бору. Вечер. Анна с детьми (Павликом и Женей) обедают в столовой. Здесь же Дмитрий. Он сидит за соседним столиком и посматривает на Анну. Анна делает вид, что не замечает его взглядов.

Ж е н я (Павлику). Павлик, видишь?

П а в л и к. Конечно. Он и в конюшне на маму смотрел, и на пляже. Мама только как бы не видит.

Ж е н я. Мама, ты видишь?

А н н а. Доедайте и пойдем гулять.

П а в л и к. Мам, а мы поучимся ездить верхом?

А н н а. Это очень дорого.

П а в л и к. А научиться играть на бильярде дешевле?

А н н а. Будет тебе бильярд.

Д м и т р и й (официантке). А клуб одиноких сердец у вас есть?

О ф и ц и а н т к а. Если вы про танцы по вечерам, то да. Начнутся прямо здесь через десять минут.

Ж е н я. Павлик, по-моему, у мамы сейчас будет свидание.

На танцы собирается совсем мало народу. Это в основном пожилые люди. Отсюда и танцевальный репертуар: «Рио-Рита», «На сопках Манчжурии». Дмитрий ищет глазами Анну, но ее нет. Он находит ее на скамейке у жилого корпуса, где она сняла номер.

Д м и т р и й. Добрый вечер!

А н н а. Добрый вечер.

Д м и т р и й (с решительным видом садится рядом). Видите ли, я в некотором роде человек пишущий. Звучит почти, как «пьющий». До сей поры писал о чем угодно, только не о любви. А мне просто позарез нужно написать. Не могли бы подыграть? А я научу ваших ребят и верховой езде и шары гонять.

А н н а. Не поняла. Подыграть – это как?

Д м и т р и й. Честно говоря, сам еще не знаю. Как получится. Главное начать, а дальше сымпровизируем.

А н н а. На брачного афериста вы, вроде, не похожи. На ловеласа тоже не тянете.

Д м и т р и й. Ну, вот, вы уже улыбаетесь. А когда женщина улыбается…

А н н а. То что? (делает движение, чтобы встать со скамейки) Спокойной ночи.

Д м и т р и й. Погодите. Ну, уйдёте, и этим всё закончится.

А н н а. Что закончится?

Д м и т р и й. То, что началось.

А н н а. А что началось? Ничего не началось. Не придумывайте. Просто какой-то обычный дурацкий разговор. И вообще, надо ж так не соответствовать своему внешнему виду!

Д м и т р и й. Неплохое начало! Продолжим или пойдете скучно спать? Ну, не скажете же вы, что спите интересно.

А н н а. Я сплю обычно мертвым сном и не вижу снов.

Д м и т р и й. Нет, иногда вы просыпаетесь от чувства голода, потому что мало едите или совсем забываете поесть. Я еще не знаю, как вы добываете хлеб насущный, но уверен, что дается вам это нелегко. Выматываетесь. Отсюда – отсутствие аппетита.

А н н а. Что вы еще подумали?

Д м и т р и й. Вы свободная женщина. Конечно, я для вас слегка староват. Но что такое в наше время возраст? Всего лишь цифры. И к тому же у нас ведь всё не в серьез, а для обоюдовыгодного дела. Кстати, насчет обучения верховой езде. Завтра сразу после завтрака. А бильярд – после обеда, перед ужином. А наши отношения – в то же время, что и сегодня.

А н н а. Какие отношения? Тем более по какому-то контракту. Не стану я объектом ваших развлечений.

Д м и т р и й. Анна, это вы будете развлекаться, а для меня это работа.

А н н а. Надо же! И имя уже разведал.

Д м и т р и й. Вот, правильно, давай уж сразу на «ты».

А н н а. Не буду я с вами на «ты». Просто вырвалось.

Д м и т р и й. Будешь, Анечка. На лице твоем написано гуманитарное образование и хорошая внутренняя культура. Значит, «ты» тебе должно претить, как всякое другое проявление неестественности и жеманства.

А н н а. Ладно, вас-то как? Тебя?

Д м и т р и й. Дмитрий Калачёв.

А н н а. Припоминаю. Политические детективы. Листала, но не купила. Не мой жанр. А что за спор? Чего вдруг?

Д м и т р и й. Хочу доказать одному человеку и самому себе, что писать о любви мне тоже по силам.

А н н а. А без этой канители не напишется?

Д м и т р и й. Это не канитель. Это допинг.

А н н а. Ну, так в чём моя задача? Вот так с вами… с тобой вести диалоги?

Д м и т р и й. Не всё время. В какой-то момент слов становится мало… Мне трудно объяснить… Если честно, я еще ни разу никого по-настоящему не любил.

А н н а. Ну, да. Не было необходимости. Все время тебя любили. Как это знакомо! У меня второй сын такой.

Д м и т р и й. (с большим удивлением) Эти двое – не все?

А н н а. Всего четверо.

Д м и т р и й. Вот это да!

А н н а. А чего голос-то упал? У нас ведь не в серьёз.

Д м и т р и й. Я просто поражен, как ты справляешься. Тут самое время задать совсем бестактный вопрос…

А н н а. Ну, особенно-то не мучайся. Муж умер четыре года назад.

Д м и т р и й. Какой-то странный тон… Ты его не любила?

А н н а. То любила, то ненавидела. Какой же ты все-таки нахал.

Д м и т р и й Не нахал, а наглец. А за что ненавидела, в том сама была отчасти виновата?

А н н а. Конечно.

Д м и т р и й. А сейчас по выходным в церковь ходишь, просишь бога послать тебе мужчину, отца для твоих детей? Можешь не отвечать. Это так.

Анна несколько секунд сидит, будто пораженная молнией, потом с оскорбленным видом вскакивает со скамейки и направляется к входу в корпус. Дмитрий догоняет ее.

Д м и т р и й. Ну, прости. Что-то на меня сегодня нашло. Ну, пожалуйста, Аня!

Берет Анну за руку, она с ожесточением вырывает руку. Теперь они стоят лицом к лицу и смотрят друг другу в глаза.

Д м и т р и й. У тебя удивительное лицо. Из позапрошлого века. Не обращай внимания на мои закидоны. Я просто дергаю тебя за косичку. А ты даешь мне по башке портфелем. Теперь можно помириться. Мир?

А н н а. Эти слова для повести или для меня?

Д м и т р и й. Эти – для тебя. Про повесть я уже забыл.

А н н а. Ну, как не забыть. Вошел в роль. Не верю! Но можно проверить. О чем твоя повесть? Ну, есть же там что-то, кроме слюней любви?

Д м и т р и й. Я ведь уже сказал – как карта ляжет.

А н н а. Не бывает такого. У каждого писателя есть план. Где план?

Д м и т р и й. Нет плана. Как сложится сюжет сам по себе по ходу отношений, так и будет.

А н н а. Авантюра какая-то.

Д м и т р и й. Ну, авантюра. В этом и фишка.

А н н а. Не понимаю, что дальше-то делать?

Д м и т р и й. Наверное, что хочется. Я бы сейчас, прошелся с тобой, взяв тебя за руку.

А н н а. Еще чего!

Д м и т р и й. Боишься дать руку? Понятно.

А н н а. Что понятно?

Д м и т р и й. Не хочешь будоражить себя перед сном.

А н н а. Я приехала сюда отоспаться.

Д м и т р и й. Тогда не смею задерживать. Сон – это святое.

У Анны звонит мобильник.

А н н а. Да, Макс.

Г о л о с М а к с а. Чем занимаешься, матушка?

А н н а. Макс, давай потом.

Г о л о с М а к с а. Нет, матушка, потом не будет. Какой пример ты подаешь детям?

А н н а. Ну, ты гусь, Макс! (смотрит на окна своего номера, видит Павлика и Женю) Из всех соглядатаев сделал!

Г о л о с М а к с а. Матушка, мы не дадим тебе пасть в наших глазах.

А н н а. Больше не звони. Не отвечу.

Отключает мобильник.

Д м и т р и й. Второй сын еще и ревнивец? Это не лечится. Ни лекарствами, ни мордобоем. Либо само проходит, либо…

А н н а. Либо?

Д м и т р и й. Либо дай тебе бог терпения. Вот беда-то. Как же так получилось?

А н н а. Кто бы мне объяснил.

Д м и т р и й. Нежничала с ним?

А н н а. Ну, не до такой степени. Ты что-то не то подумал. Просто у него своя кандидатура.

Д м и т р и й. Тебе в мужья? Ну и как он тебе, этот кандидат?

А н н а. Это человек, которого я посадила за попытку взять детей в заложники.