Читать книгу: «Приключения Юстаса и его друзей», страница 3

Глава 7. Ночная беседа

Едва коснувшись головами подушек, путники тут же провалились в сон, глубокий и спокойный, какой бывает разве что в детской колыбели. Не спалось лишь Григорию. Как ни странно, новое место настроило его на мечтательный лад. При таком настроении кота обычно тянуло на свежий воздух, под звезды и луну, к запахам и звукам бездонной тьмы. В такие минуты он упивался своим одиночеством и воспоминаниями… Гриша поднялся с постели и вышел из спальни. Старушка с внуком сидели возле самовара и пили чай.

– Не спится? – улыбнулась Лоухи. – Что-то мешает?

– Нет, благодарствую. Всё прекрасно.

– Чайку?

– С удовольствием!

Кот сел на табурет и налил чай в блюдце.

– Узнаю русскую привычку пить чай из блюдечка и прикусывать рафинадом.

– Они давно так не пьют, – сказал Так-так. – Это уже пережиток.

– Ну что ты, Такушка! Господин Дарий-Григорий Второй вовсе не похож на саблезубого кота.

– Я выродок, роува Лоухи, – пошутил Григорий.

– Наити, – мягко поправила кота старушка. – Лучше говорите: госпожа.

– Миль пардон, госпожа наити! Горячий не пью, как обжегся на молоке. Хозяйка кастрюльку не закрыла.

– Как, нарочно?

– Ну что вы! Есть грех – любопытен… Какой ароматный чай!

– Иван-чай. Иммунитет повышает и очень полезен мужчинам.

– Я не жалуюсь, – откашлялся кот. – Впрочем, я одинок. Юстасу надо порекомендовать.

– Маклеоду не помешает, – сказал Так-так. – Беднягу утомила дорога.

– Старенький он, – вздохнул Григорий. – А скажите, почему вы это место называете Добрым краем? Это официальное название или аллегория?

– Официальное. И единственное. Другого Доброго края нет. Тут только мы с бабулей живем да теперь вы. Сюда даже злой комар не проскочит без нашего разрешения.

– А как же мы?

– Интересная компашка у вас подобралась, явных злючек нет, есть не очень далекие особы, но это поправимо, тут всё близко. А неявные злючки у нас легко становятся самыми добродушными созданиями.

– Да-да, очень легко! – подтвердила Лоухи.

Незаметно прошел час, может, и больше – время тут не ощущалось. Из спальни вышел Маклеод. Ему тоже предложили чай, но вместо сахара хозяйка подала сахарную косточку, чем растрогала старика до слез.

Так-так, заметив, что кота и особенно пса напрягает обращение по полной форме, предложил демократически обходиться без титулов, бесполезных в этом месте.

– Ведь мы, в конце концов, не в Палате общин, – сказал Так-так и одобрительно улыбнулся Грише, заметив, что тот оценил шутку. Ничто так не сближает и ничто не дается так легко, как чувство юмора, когда оно есть.

– А Юстас не может без титула, – сказал Маклеод. – Он носит его, как орден.

– Петух, что вы хотите! Петуху без титула только в котел или на мангал. А с титулом можно и в историю попасть. В крайнем случае, в элиту.

Услышав про элиту, Григорий не удержался от философской мысли, косвенно намекая, что и он из этих же сфер:

– В элите кого только не встретишь!

– Да-да, – согласился Так-так. – Жаль, в непогоду с элиты сползает позолота, обнажая чернь… Не сочтите назойливым, – обратился он к сеттеру, – ведь у вас нет паспорта? Как вы пересекли границу? И от бешенства не привиты. Хотя и так видно, что вы не бешеный.

– Боже упаси!

– У вас должна быть масса справок.

– Кошмар сколько! – сказал пес. – Я вообще не знаю, зачем людям эта морока с собачьими документами? Себя они не парят – получил шенген и ступай, куда хочешь! А для меня нужны ветеринарная книжка, клеймо, микрочип, всякие прививки, глистогон, международный сертификат… Я породистый, значит, еще справка о том, что своим отсутствием (и кто его заметит, мое отсутствие?) я не нанесу вреда отечественному собаководству! Что я не единственный представитель породы (а ведь я единственный!), что без меня не вымрет порода в стране. Так она и без меня вымрет – вместе со мной. К тому же документы должны быть на английском языке, который Денис не знает и знать не хочет. И это не главное!

– А что же главное? – полюбопытствовал Так-так. – Вы так интересно рассказываете о темном для меня предмете – пограничных заморочках. Мы с бабулей живем без границ. Зачем границы добру? Границы там, где зло.

– Вы правы, именно заморочках! За то время, что проверяют мои документы и сканируют чип, тысячи диких зверей, поодиночке и стаями, без паспортов и без чипов пересекают границу! И никто не останавливает их! Как их остановишь? Когда я шел позади волчьей стаи, пограничники не остановили нас. Навстречу промчались кабаны с поросятами, волки посторонились, а солдаты и вовсе попрятались от них. Страху тогда я натерпелся!

– Повезло вам, – поддакнул Так-так. – Эти растерзают и волка. Теперь понятно, как вы очутились здесь. Вы бродяга без паспорта. Как же так, ведь у вас богатая родословная!

– Се ля ви,⁴ – вздохнул пес. – Собачья жизнь! Я один в шотландской родне без паспорта!

– Почему? Когда вас забирали из клуба, должны были выдать паспорт.

– Дело в том, что я не от клуба. Мои родители – папаша с длинной родословной, а вот мамаша беспаспортная, хоть и аристократических кровей. Ее ввезли в Россию контрабандой. Можно, конечно, было оформить паспорт, но Денису не до этого было. И я стал переходить границу, как волк. Хозяин высаживал меня из машины за несколько километров до пункта пропуска, я пересекал границу, а потом подсаживался к нему уже на той стороне. И обратно так же. Практикуем не первый год.

– Да вы, батенька, не просто бродяга, вы злостный нарушитель границы! Упекут вашего хозяина в каталажку!

– Не упекут. Он в России. В Штатах шерсть вывел, теперь на водах.

– Я в курсе, – ухмыльнулся Так-так. – Хотя по статусу вас можно причислить и к эмигрантам. «Без бумажки ты – букашка, А с бумажкой – человек» – помните песенку? Ну да оставим это. Я обещал рассказать о нашей зоне. Вам это будет интересно, а птицы обойдутся – поверхностные создания! Особенно дамы.

При этих словах Гриша самодовольно усмехнулся, а Маклеод жарко задышал, что у него было знаком высочайшего одобрения.

– Вышло так, друзья мои, – продолжил Так-так, – что наш край сплошь окружили аномальные зоны. Люди не замечают этого, у них всё аномальное давно превратилось в нормальное, а отсюда хорошо видно, как там гибнет всё живое. Что вы хотите – гиблые места! Нам с бабулей трудно стало бороться с наползающей лавой зла.

– А как вы боретесь?

– Зло не снаружи, зло внутри нас. Надо изгнать его из себя, и не впускать новое. Как только у нас это получилось, край стал Добрым.

– А практически, как это сделать? Ведь зло с добром не разорвать.

– Мы же знаем, что будет через неделю, вот и разбираемся семь дней, где зло, а где добро, отделяем их друг от друга. Я сделал сепаратор, в котором отбиваю зло и выбрасываю его в сточную канаву. Плохо, конечно, что оно возвращается в человеческий мир. Но там всё равно никому до этого дела нет. Да и это обычный круговорот зла в природе. Зато хоть наш край без зла, и занимает площадь диаметром в тысячу километров!

– А как понять, что тут зона добра?

– Торопитесь вы! Всё узнаете. Комфортно здесь, ничто не гнетет? Это главное – нет страха. Как рассветет, я покажу окрестности. Здесь вы не увидите погибших птиц и животных, выжженной земли и сгоревших дотла деревьев. Тут нет светящихся шаров, странных предметов, нет призраков в белом (не считая меня, но я не видение, можете пощупать), пугающих звуков и мстительных взглядов. Тут вообще нет ничего, что нельзя объяснить. Зато сколько красивых деревьев, кустарников, цветов! Ясень, ольха, лещина, бересклет, крушина… Нарциссы, гортензия, анютины глазки, пеларгония, петуния, рододендроны… Поляны розового вереска и земляники! А малина, сирень! О, скорее бы настал рассвет!

Глава 8. Происшествие

Забрезжил рассвет, но – удивительное дело – Юстас не проснулся, во всяком случае, не драл по привычке горло. Гриша вышел на крыльцо, протер лапой влажные перила. Взошло солнце, зажужжали мухи. Совсем не хотелось спать. Но почему дрыхнет петух? Вышли Так-так с Лоухи.

– Не заболел ли наш Карузо? – спросил кот.

– Чего ему тут орать? – сказал Так-так. – Петушиный крик – пустое, бахвальство одно. Перед кем здесь бахвалиться?

Петух, словно услышав, что речь шла о нем, вышел на крыльцо, громко хлопнув дверью и разбудив всех, кто еще спал. Послышалось кудахтанье, цыплячий писк.

– А где Чернавка? – спросил Юстас. – В спальне ее нет.

– Обследует край, – успокоила петуха хозяйка. – Все встали? Завтрак на столе.

После завтрака Так-так повел гостей на вересковую поляну, потом в малинник, в котором малина созревала на месяц раньше, чем в других местах. В малиннике они увидели ворону. Чернавка с большим аппетитом уплетала ягоды.

– Вот не знала о такой вкуснятине! – воскликнула она.

– Конечно, малина только в Африке растет! – сыронизировал Григорий. – Михал Иванычу оставь!

– Он сейчас рыбу ловит, – сказал Так-так.

– Эх, и я по рыбалке соскучился!

– В чем же дело? – сказал Так-так. – Озеро вон там. В лодке удочки, банка с червями, ведерко. А мы еще походим.

– Я с тобой! – воскликнул петух. – Никогда не ловил рыбу!

– Зачем она тебе? Смотри, сколько ягод, жуков-червяков! – пробовал урезонить петуха кот, опасаясь, что тот своим криком распугает рыбу, но Юстаса было не переубедить. Пришлось взять его.

– Ты хоть ловил рыбу на удочку?

– Рыба летает?

– Всё ясно. Не хуже тебя.

– Юстас! – воскликнула Дура-Жанна. – Ты обещал поиграть с цыплятами!

– Вот и играй! Не лезь в мужские дела! – оборвал курицу петух, а кот добавил:

– Ешь червяков да неси яйца.

Юстас одобрительно засмеялся.

Озеро оказалось невдалеке. Глазам рыбаков предстал тихий заливчик, покрытый лилиями с коридором чистой воды для прохода лодки. Лодка стояла на причале. Они взяли удочки, банку с червями, ведерко для улова и уселись на бережку.

– Нанижи червячка. – Кот поплевал на червяка и ловко нанизал его на крючок. – Делай как я, боец!

Петух поплевал на червяка и проглотил его.

– Нанизал? Теперь забрасывай.

Юстас кинул удочку в воду.

Кот от неожиданности подскочил на месте и покрутил у виска лапой.

– Ты чего? Крючок надо забрасывать, а не удилище!

– Да откуда я знал? – обиделся петух.

– Как теперь ее достать? Плавать умеешь?

– Я? – передернулся от ужаса петух.

– Эх, неумеха! Чего не сделаешь ради друга.

Кот, задрав хвост, на задних лапах зашел в воду и палкой подтянул удилище.

Рыболовы закинули крючки и стали ждать поклевки. У кота клевало, но всякий раз рыба срывалась.

– Не везет, – вздохнул Григорий. – А почему у тебя не клюет? Погляди крючок, червяка нет? Ну да, голый. Рыба съела. Нанизывай нового. Э, приятель, а чего это ты его в клюв взял?

– А чем мне его брать? У меня нет твоих когтей.

– О господи, что у тебя вообще есть, голодранец? Плюй и забрасывай в воду.

– Червяка?! – опешил Юстас. – Ты что? Его – в воду?

– Дурень! На него же рыбу ловят! Дай нанижу!

Знай петух, что придется червяка бросать на съедение рыбам – ни за что не пошел бы на рыбалку! Но скоро у него заклевало, и он вытащил красноперку. Рыбка сорвалась с крючка и, сверкнув на солнце, шлепнулась на песок. В это время повело поплавок и у кота. Григорий схватил удилище и встал на кромку берега. Хвост его распушился, усы встали торчком, глаза загорелись. Не чуждый чувства прекрасного, Юстас подумал: «Хороший вышел бы портрет рыбака Григория, будь я художником!» Затем петух перевел взгляд на прыгавшую рыбку и, склонив голову, с интересом наблюдал, как та прыгала к воде, пока не булькнула в озеро. У кота поплавок замер, он достал леску из воды, на крючке червяка не было.

– А ты чего упустил рыбу?

– Почему упустил? Поймал. Она сама упрыгала.

– Поймал, когда она в ведре будет!

– Зачем ее туда? – буркнул петух. – В озере ей лучше.

Вскоре послышались голоса. Прибежали цыплята, а за ними появились и все остальные.

– Как улов? – спросил Так-так и глянул в ведро. Там было пусто. – Ничего, в другой раз поймаете. Но в другом месте. Здесь одни щуки, а для них блесна нужна.

* * *

Незаметно пролетело три дня, и Григорий захандрил. Он вдруг подумал, что Петр наверняка ищет его и конечно же нигде не может найти. «Как же я забыл о нем? – ругал себя кот. – Ведь он никогда не забывал обо мне. Даже уезжая в командировку договаривался с Максимом, чтобы тот приходил кормить меня, причесывать, включать на час-другой телевизор… Какой же я неблагодарный!»

Так-так обратил внимание на упавшее настроение Григория и спросил, не хочет ли тот навестить Петра. Кот обрадовался и машинально спросил:

– Может и Маклеода с Юстасом захватить? О них ведь тоже беспокоятся.

– Захвати. Знаешь что, я, пожалуй, тоже с вами пойду. Посмотрю, как там Петр, Зинаида. Мартонена навещу, давненько не был у него.

– Вы знакомы? – удивился Гриша.

– Общались как-то, – уклончиво ответил Так-так. – Нормальный мужчина.

Но в этот же день отправиться в поселок не получилось. Помешало неожиданное происшествие. В полдень возле избушки Лоухи объявились трое парней. Они о чем-то громко спорили. На крыльцо вышла Лоухи.

– А вот и баба Яга! – загоготал один из юнцов в ковбойской бандане.

– Кто такой, мил-человек? – спросила его хозяйка.

– Экстремал. Бабуся, ты чё, тут в натуре живешь?

– Живу, милок, и тружусь. Вы-то что тут забыли?

– Остров изучаем. Заплутали малость.

– Чего изучать его? Остров как остров.

– Мы спецы по аномальным зонам.

– И с богом! Где вы тут увидели аномальную зону?

– Ну как же, на карте отмечено.

– На какой?

– Въедливая старушка, – бросил речистый экстремал приятелям и небрежно помахал в воздухе рукой: – Да их полно этих карт с геопатогенными зонами!

– Ты хоть одну-то покажи! – не сдавалась Лоухи. Из дверей вышел Так-так.

– А это что за чудо! – воскликнула бандана.

– Чудо-юдо рыба-кит! – отрезал хозяин. – И царь Спарты Леонид!

– Опаньки! – опешил ковбой. – Бабуся, зачем карта? Вот это – разве не из зоны? – Он вдруг захлопал себя руками по ляжкам и дико загоготал. А двое других в восторге стали стукаться лбами, как бараны.

Тут на крыльце появился Григорий. Он сел на перила, свесив задние лапы, и спросил парня:

– Чего гогочешь, гусь?

Юнец едва не лишился дара речи.

– Товарищи! Да тут и коты говорящие!

– Еще и козлы, – не удержался Григорий от оскорбления. Он-то хорошо знал, как не любят люди этого обидного прозвища, хотя, что плохого, скажем, в винторогом козле или в туре? Отменные красавцы!

– Что ты вякнул, комок рыжей пакли? Да я тебя! – Парень замахнулся на кота, но тот неуловимым движением лапы разодрал ему руку.

– Не суйся! Еще получишь, – спокойно сказал он пострадавшему, но тот схватил палку.

Так-так разозлился не на шутку:

– Молодые люди! Вам лучше убраться отсюда подобру-поздорову. Считаю до трех.

Однако поганцы вовсе не думали убираться, а стали подниматься на крыльцо.

– Раз! Два! Три! – сказал хозяин края и дунул на пришельцев. Тех в мгновение ока не стало. Так-так глянул на солнце в зените, словно ища у него поддержки, и обратился к Лоухи: – Как думаешь, в оболочке пробой или что?

– Всё может быть, Такушка. Надо посмотреть.

– Первый раз такое. Как бы за цветочками ягодки не явились… Бабуля, я пошел, до вечера обернусь, а ты продезинфицируй после хлопцев атмосферу.

Глава 9. Страшно даже здесь

Так-так успел вернуться засветло до дождя. С собою он принес целое ведро плотвы, окуней и голавликов. Знакомый рыбак подарил ему рыбу в Карелии, где Так-так обнаружил дыру в оболочке края. К вечеру на небо набежали тучи, стал накрапывать дождь. Все зашли в избушку. Быстро стемнело. В наступившей тишине слышно было, как у проголодавшегося пса урчит в животе. Зажгли свечи. Лоухи, напевая песню из репертуара Мирей Матье, колдовала у плиты, но особого аппетита не было даже у Маклеода. Было тревожно, непонятно отчего. Но когда стряпуха подала толстенную рыбную запеканку, источавшую умопомрачительный аромат, никто не стал дожидаться, когда его попросят скушать хотя бы кусочек. С аппетитом пришел и азарт. Блюдо поглощали так споро, что оно и не заметило, как исчезло со стола.

– Ой, бабуля, уважила! С пальцами проглотил. Спиши рецепт, – нарушил молчание Так-так. Оглядев насытившихся гостей, сменил тему: – Однако надо к буре подготовиться.

– Шторм дойдет до сорока трех узлов, – уточнила Лоухи. – Такушка, ты дыру хорошо залатал?

– Не прорвет, бабуля… Как-то не по себе сегодня, а?

– Да, напирает стихия. Как бы не продавила… Ну да вспомни, как раньше было. Осилим и это.

– Ой, а что осилим? – спросила Дура-Жанна. – Сильно беспокоюсь за чад!

– Осилим ужин, драгоценная Д'Жанна! – воскликнул Так-так. – Да уже осилили! Бабуля, запеканка чудо! Спасибо большое! Пойду избушку закреплю, а то унесет куда-нибудь.

Так-так вышел, бормоча: «Всех любителей чад кинуть в озеро Чад! Потом вынуть оттуда – для любителей чуда. Что за чушь я порю! Д'Жанне чушь подарю!» После плотного ужина на него часто находило поэтическое настроение.

– Когда начнется непогода, вы не пужайтесь, – сказала Лоухи. – В моей избенке бояться нечего. Буря побушует и уйдет, и всё будет, как было. Деток уложи, Жанна, пора им спать.

– Я уложу, – сказал Юстас. – Ребятня, за мной!

– Какой у тебя заботливый муж! – сказала Лоухи.

Д'Жанна горделиво поглядела на Пеструху, но та проигнорировала ее самодовольный взгляд, так как подбирала крошки со стола.

Так-так тем временем закрепил избушку, чтобы ее не повалил и не унес ветер. По углам домика были цепи, которые хозяин зацепил за огромные крюки-якоря, врытые в землю. Чтобы избушку не придавило поваленное дерево, буде таковое, Так-так окружил ближайшие сосны и березы специальными подпорками, не наносившими вреда стволам.

Ночью началась буря. С воем налетел шквал ветра, под напором которого ломались ветки и огромные деревья гнулись чуть ли не до земли. Засверкали синие молнии. Трескучий и раскатистый гром, казалось, раскалывает небосвод. Хлынул, как из ведра, дождь. Избушка качалась и дергалась, точно ее несло по волнам. Порывы ветра рвали ее с якорей, как воздушный шарик, но цепи были надежные.

– Это лишь шторм, так что не дрейфь, команда! – прокричал Так-так, перекрикивая рев бури, доносившийся снаружи. – Вот когда шторм переходит в ураган, тогда есть чего опасаться, и есть на что поглядеть, но тут такого не было, и вряд ли будет. Хорошо, здесь не открытое море. Видели бы вы ураган на море. Может, кто видел?

Все молчали. Даже Григорий, хотя по телеку он не раз видел жуткие и разрушительные цунами, тайфуны, торнадо. Одно дело видеть в телеке – «бурю в стакане воды», а другое дело – оказаться в бушующем море.

– Незабываемое зрелище! Я наблюдал арктический ураган на Балтике. Волны выше пятиэтажек. Темно-серо-зеленое небо – низкое, лохматое; море, как бешеный зверь, – коричневое от взбаламученного песка; в воздухе хлопья белой пены и белые чайки. Пену уносит, а чайки висят, как прибитые. Никак не мог понять, почему их не сносит ветер? А они – машут крыльями и сами летят ему навстречу. Молодцы!

К утру буря утихла. Гости уснули. Утихла и тревога, обеспокоившая Так-така своей необычностью. Лоухи внешне оставалась бесстрастной, но видно было, что и ей не по себе. Они оба нутром ощущали в воздухе – в атмосфере – какую-то примесь, вроде запашка паленых перьев.

Лоухи спросила:

– Такушка, тебе не показалось странной наша тревога? Отчего она? От тех недорослей? А Григорий-то – молодчина! А? От бури? Да что буря, не в первый раз… Словно сам воздух вызвал тревогу. Точно в нем растворилось что-то… А ведь когда я дезинфицировала воздух, он не очень-то хотел очищаться, именно – не хотел, как живое существо! Вот, вот в чем дело! Воздух стал чужим!.. Уже светло. Давай-ка выйдем и посмотрим, как там. С якорей сними избушку, не любит она цепей.

Вышли на крыльцо. Воздух был по-прежнему свеж и приятен, небо обычное, совсем безоблачное, светило солнце, дул приятный ветерок. Хозяева занялись очисткой участка от сломанных веток и шишек. Так-так поднял упавшую изгородь, освободил избушку из якорного плена, слышно было, как та облегченно вздохнула. Лоухи засмеялась:

– Я же говорила тебе!

И тут Лоухи обратила внимание, как с запада наползают какие-то странные шарообразные и плоские квадратные облака. Уж кто-кто, а она досконально знала об облаках всё, поскольку много лет преподавала в Высшей школе природоведения предмет «Особенности небесной стихии»! По небу ползли исполины, похожие на листы бумаги салатного цвета и катились, подскакивая, изумрудные мячи. Не было ни одного облака привычной формы – в виде нити, когтя, волны, барашка, башенки, паруса, ряби, куска ваты, слюды, хлопьев, бесформенной кучи, наконец, или фигуры! Не было и привычного цвета облаков – ярко-белого, серого, синеватого, темно-синего, расплывчато туманного или перламутрового…

– Может, это НЛО, Такушка? Но сколько! Не может быть!

Так-так в задумчивости глядел на небо и пожимал плечами.

– Ой, теряюсь в догадках, бабуля. Тебе лучше знать.

– Такушка, а уж не газовая ли это атака наших старых друзей? Сходи-ка ты завтра туда, Мартонена проведай, – сказал Лоухи. – Может, и там тоже новости есть.

– Хорошо, бабуль. С утра отправлюсь.

Лоухи и Так-так называли внешний мир, расположенный за краем их Доброго края словом «там», а если надо было наведаться туда, так и говорили – «туда».

Неожиданно небесные полки, точно испугавшись намерения Лоухи разузнать о них «там», исчезли. Не осталось ни одного облака!