Читать книгу: «Естествознатель. Книга 2. Тернистый путь», страница 7

Глава 8 Или замыслы нечестивых
— коварство

Между тем, Артур и Тэнка погрузились в созерцание посетителей харчевни. Все они были совершенно различны по говору, одежде и внешности. Армутов сразу можно было распознать по смуглой коже, зеленым глазам и носам с горбиной. Молодые мужчины-армуты были красавцами с крупными мускулистыми фигурами и иссиня-черными густыми волосами. Но те, что постарше, уже теряли привлекательность. Птичьи носы в молодом возрасте могли еще добавить толику пикантности внешности, но у пожилых мужчин они смотрелись ужасно и напоминали кривые клювы.

Помимо этого, кочевники страдали полнотой и, как правило, после сорока лет любой уважающий себя армут должен был раздобреть и увеличиться, по крайней мере, раза в два, а то и три, что, конечно, отнюдь не делало его более привлекательным.

Такие вот полные, степенные господа и входили в харчевню, заказывая себе огромные миски жирного плова. Ели они его неспешно руками, а потом вытирали грязные пальцы о свои пестрые халаты, а иногда и волосы. Тэнка морщилась каждый раз, глядя на местных жителей.

– Никогда прежде не видела армутов, а ты? – спросила она.

Артур вспомнил красивое благородное лицо Даг де Вайта и улыбнулся.

– Один преподаватель в моей школе – армут.

«А еще сирена, карлик и естествознатель. Хорошая компания».

– У тебя есть свой единорог, да?

– Да, но… – Артур чуть было не сказал «был». Но мальчик все же надеялся, что Баклажанчик найдет его, как всегда было раньше. Какая сила заставила его покинуть Троссард-Холл? И тут же в голове своей он услышал ответ: «Та же, что заставила кагилуанцев воевать друг против друга».

– Я бы хотела его увидеть, – мечтательно произнесла Тэнка. – Я летала несколько раз на единороге, но он был арендованным и не особо-то обращал на меня внимание… Я и не знала, что животные могут говорить с людьми.

– Они говорят с помощью мыслей. Я слышу мысли своего единорога так же, как и он меня… Мой друг Тин называл это кадоросамой, – ответил Артур и наяву увидел оживленное лицо приятеля с длинным светлым чубчиком.

– Это его ты хочешь проведать в Беру? – с любопытством поинтересовалась Тэнка.

– И его тоже… Но я не знаю точно, где он. По крайней мере, мне известно, где живут его родители, я был у них в гостях. А что будешь делать ты? – спросил Артур, и девочка задумалась.

– Наверное, у меня не такой большой выбор. Я уйду с Аланом обратно в Ту-что-примыкает-к-лесу. И буду ждать вестей от родителей.

– Прошу прощения, драгоценные господа, не отвлекаю? – какой-то незнакомый мужчина, сидевший на подушках неподалеку от друзей, довольно бесцеремонно прервал их беседу. Тэнка с неприкрытым интересом воззрилась на армута. Мужчина был в преклонных летах, и его, как и всех армутов, ужасно портил возраст. У него было огромное брюхо, которое ходило ходуном каждый раз, когда он начинал говорить, лысая голова, некрасивый толстый, по-хищному изогнутый, нос и жиденькая бородка в три волоса. Вдобавок ко всему незнакомец был рябой, а правый его глаз немного косил в сторону. Одет он был в длинный халат с интересной вышивкой в виде диковинных птиц, а его толстые ноги едва помещались в бежевых сандалиях. Армут тяжело дышал, что, видимо, было вызвано его грузной комплекцией. Артур тоже скосил на него глаза – незнакомец ему отчего-то сразу решительно не понравился. Вероятно, причина сей острой неприязни крылась в хитром лице старого мужчины, либо же юноша просто вспомнил слова трюкача о том, что в Мире чудес следует проявлять бдительность. Как бы то ни было, но клипсянин, решив сразу же пресечь все дальнейшие попытки общения, невежливо пробормотал:

– Отвлекаете.

Впрочем, Тэнка продолжала с живым любопытством глазеть на господина, как будто он чем-то заинтересовал ее.

– Надеюсь, достопочтимые бриллианты извинят меня, если узнают, что я немного подслушал их разговор? – витиевато выражаясь, проговорил мужчина, проигнорировав нелюбезную реплику юноши. Его высокопарная речь звучала в этой харчевне неуместной, но тем не менее производила должное приятное впечатление, которое, впрочем, едва ли могло обмануть подозрительного клипсянина.

– Я слышал, дражайшие изумруды, как вы обсуждали Кагилу… Странные вести доходят из этого города. Говорят, все его жители мертвы… Но мне известно, что это не так. Несколько дней назад к нам пришла семья, которая вынуждена была в спешке покинуть подземелье… Я думал, вас могла бы заинтересовать эта информация.

Еще прежде, чем старый армут успел закончить свою фразу, Тэнка живо воскликнула:

– Да, да, продолжайте! Возможно, это мои родственники. Вы видели их?

Мужчина с искренним огорчением покачал лысой головой, и при этом его живот интенсивно затрясся, будто в припадке.

– Я – нет, но мой приятель, который содержит приют для нуждающихся, мне рассказывал о них. Он разместил семью в своем доме, так как у них совершенно не было средств.

Глаза Тэнки загорелись огнем.

– Я должна непременно с ним встретиться! – сказала она, но Артур осадил ее.

– Нет, мы должны дождаться Алана. Как он найдет нас, если мы уйдем?

Мужчина степенно кивнул.

– Юноша говорит разумно, и он, несомненно, прав. Вам лучше дождаться своего друга, так как Мир чудес – необычный город, здесь легко потеряться. Весьма жаль, но именно сегодня вышеуказанная мною семья съезжает, и куда она направляется, мне, увы, неизвестно. Возможно, они уже съехали. Если бы вы поторопились, то еще могли бы застать их в приюте.

– Артур, пожалуйста! – взмолилась девочка, чуть ли не со слезами на глазах глядя на своего спутника. – Мы не должны терять ни секунды! Вдруг они уедут!

Толстяк неопределённо кивнул головой, что могло означать все, что угодно, и отвернулся от них. Он собирался расплачиваться и уходить.

– Можно я пойду с ним? Я быстро вернусь, – начала канючить девочка.

– Тэнка, ты в своем уме? Мы не знаем этого человека, можно ли ему доверять… Тем более неизвестно, твои ли это родственники. Оставить тебя одну я не могу, а уходить отсюда просто глупо, ведь Алан, когда вернется, просто не найдет нас! – сердито проговорил Артур, пытаясь урезонить девочку, но Тэнка неожиданно разозлилась.

– Кто ты такой, чтобы командовать! – гневно сказала упрямица. – Ты мне не родитель, не брат, не парень! Почему я должна тебя слушать? Вы надоели мне, оба, со своим Аланом! Ты как хочешь, а я иду с ним!

Неприятный незнакомец расплатился большой засаленной монетой, которую он достал из своего расписного кошеля и медленно встал. Было видно, что при столь внушительной массе любые передвижения даются ему с огромным трудом. Затем тучный армут заковылял к проходу, сильно прихрамывая, так как объемный живот перевешивал то в одну сторону, то в другую.

– Подождите, подождите меня! – вскричала Тэнка и уже хотела кинуться за ним, но Артур грубо схватил ее за локоть. – Прекрати, Тэнка, что на тебя нашло, сядь!

Упрямая девчонка размахнулась и дала Артуру такую оплеуху, что тот от неожиданности разжал руки. Тэнка, ловко подобрав свою сумку, кинулась за незнакомцем.

– Чтоб тебя! Подожди! – крикнул Артур и хотел было побежать за ней, но владелец харчевни быстренько остудил его пыл, помахав ему перед носом неуплаченным счетом за инжировую воду.

– Да, да, – в страшной досаде вскричал клипсянин, пытаясь как можно быстрее достать монетки. Глаза его с напряжением следили за Тэнкой, которая выбежала вслед за незнакомцем.

«Глупая девчонка!» – про себя выругался Артур, действительно искренне жалея в этот момент, что связался с сумасбродной Тэнкой, Кагилу и прочими делами. Теперь он вынужден быть ее нянькой вместо того, чтобы находиться уже на полпути в Беру!

Расплатившись, наконец, с владельцем заведения, Артур выскочил на улицу. Ситуация была в высшей степени неразумной и нелепой. Как оставить весточку Алану, если он вдруг сейчас вернется? Артур не знал, а Тэнка уже скрылась в гуще людей. Мальчик принял решение и кинулся за ней, расталкивая потных прохожих. Люди недовольно смотрели ему вслед; некоторые даже с осуждением кричали: «Грубиян!», но его это нисколечко не смущало. Главным казалось скорее догнать девчонку. Если бы Тэнка и вправду была мальчиком, что ей подходило куда больше, Артур бы с ней особо не церемонился и надавал бы тумаков, но тот факт, что она все-таки являлась особой женского пола, увы, требовал более деликатного обращения.

Торговцы протягивали к Артуру грязные руки, цеплялись за его одежду, всячески мешая продвигаться вперед. В ушах у него звенел их крикливый, надломленный голос: «купи, купи, купи». Улицы меняли свою форму прямо на его глазах, и он не всегда успевал прошмыгнуть за Тэнкой и ее сопровождающим. Толстяк, на удивление, оказался весьма проворным малым, как только вышел на улицы Мира чудес. А может, просто и его увлекла снующая толпа и понесла по своим водам как щепу куда-то вперед.

Внезапно девочка с незнакомцем свернули с оживленной дороги, и Артур оказался, наконец, в прохладе уютного дворика. Вокруг не было ни души, ибо люди со всеми своими скарбами продолжали плыть по течению главной торговой улицы. Здесь же царили тишина и уединение. В центре дворика росли два больших платана, которые и давали спасительную тень. Тэнка стояла рядом с мужчиной; они о чем-то мирно беседовали.

Артур подошел к ним, с огромным неудовольствием глядя на подругу. Она, впрочем, старательно отводила взгляд, делая вид, что не знает мальчика.

– Вот мы и пришли, – как бы для всех проговорил толстяк. – Этот шатер, что вы видите перед собой, и есть тот самый приют для нуждающихся.

Артур с недоверием покосился на полотняный дом, что возвышался прямо перед ними. Легкая, почти невесомая, парчовая ткань, из которой были сделаны стены, выглядела весьма дорого и была украшена узорами, вышитыми золотыми нитями. У входа лежал чудесный пестрый ковер с изображением орла. Возле дома журчал фонтанчик совершенно изумительной кладки, и из него текла не простая, но розовая вода! Артур, конечно, мало понимал культуру и традиции армутов, но все же юноше слабо верилось в то, что дома для нуждающихся могут выглядеть подобным образом. Это место скорее относилось к дорогим хоромам какого-нибудь знатного господина, но уж никак не к приюту для бедных!

– Сейчас я позову своего друга, будьте добры, подождите здесь, – проговорил незнакомец и проворно скрылся в недрах дома.

– Ты совсем спятила, да? – накинулся Артур на Тэнку. – Пошли отсюда быстрее.

– Я никуда не пойду, – упрямо возразила девочка, чем вызвала огромное желание хорошенечко вздуть ее. – Послушай, Артур… – произнесла она уже другим, более мягким голосом, увидев его выражение лица. – Это мой шанс, понимаешь? Я буду вечно себя корить за то, что он у меня имелся, но я его упустила! Вдруг господин Ролли действительно хочет помочь…

– Кто, этот толстяк с маслеными глазками? Ты его лицо видела? – взвился Артур, но тут за его спиной раздался холодный голос, не предвещавший путникам ничего хорошего.

– Не очень-то вы любезны, молодой человек, по отношению к тому, кто любезно пригласил вас в свой дом.

Артур обернулся и увидел того же толстяка, во взгляде которого уже не было притворной доброты. Сейчас его глаза были холоднее мрамора, которым были отделаны пещеры Кагилу, а толстые, жирные после плова, губы его раздвинулись в наглой усмешке. Рядом с ним стояло трое подтянутых армутов с оружием в руках.

– Схватить их, – коротко приказал толстяк, и мужчины поспешили выполнить приказание.

И Артур, и Тэнка сопротивлялись как сумасшедшие, но что они могли сделать против троих сильных мужчин? Их тут же связали, изрядно при этом поколотив, и потащили внутрь шатра.

Артур глянул на Тэнку и хотел было пробормотать ей что-то язвительное, но, увидев ее расстроенное, поникшее лицо, не стал этого делать. Юноша вновь вспомнил слова трюкача про то, что никакие законы не работают в Мире чудес, и каждый тут может делать, что хочет. Артур в бессилии закрыл глаза, а перед его мысленным взором проносились образы друзей – Тина, Дианы, Триумфии, Даниела, Тода, Антуана и других. Они словно бы прощались с ним навсегда.

Глава 9 Или возврат к первой главе данной книги

Девчонка, назвавшая себя Сури, все не осознавала своего счастья. Она свободна от издевательств старухи и вроде бы наконец принадлежит сама себе! Однако какое-то смутное, неприятное предчувствие занимало сейчас ее прелестную маленькую головку. Ей чудилось, будто она не освободилась в полной мере, и, как и раньше, зависима, но вот от кого? На этот вопрос девочка не знала ответа. У бедняжки не было семьи, но не в том, разумеется, смысле, что она не была рождена матерью, а в том, что она не знала своих родных.

Все то время, сколько Сури себя помнила, она ютилась бок о бок с чудовищной женщиной, которая практически убила ее волю к жизни. Единственной целью ее недавнего существования была свобода. И вот страдалица реализовала свои заветные мечты, но, к сожалению, когда ищешь смыслы в самой земной жизни, то понимаешь, что, раз достигнув их, бытие сразу же приобретает некую бессмысленность и ненужность, поэтому счастливы те, кто может находить суть за гранью привычного мира, где ни время, ни люди, ни обстоятельства не властны.

Сури добилась всего, чего хотела, и теперь мучилась от совершенного непонимания, что ей следует предпринять дальше. Искать свою семью она не желала, ибо уже не считала себя принадлежащей к вообще какой-либо общности людей, пусть даже объединенной кровным родством. Скитаться по свету, выставляя себя в роли нищей сиротки, казалось ей недопустимым – ведь и у пожизненных пленниц может быть чувство гордости.

Что делать и стоит ли вообще стараться? Эти вопросы, отнюдь не детские, занимали ее во время путешествия с двумя незнакомцами. Девочка все прислушивалась к себе, пытаясь уловить в душе хоть какие-то желания, сомнения, намеки. Но в разуме ее было сумрачно, как в старом домишке ведьмы, и только одна фраза каким-то таинственным отголоском звучала в ее ушах. Девочка мысленно проговаривала ее на разный лад, все более восхищаясь ее певучестью и невыразимой прелестью.

«Именем Вингардио…»

Кто такой этот загадочный Вингардио, чьим именем двое спасителей вторглись в обитель ее мучительницы? Кто был тот сильный человек (а он в представлении девочки должен был быть непременно сильным и волевым), который так легко вмешался в ее судьбу? Сури было необходимо это узнать. Поэтому она спрашивала у своих спутников про него. Ларри был как-то более расположен к девочке, чем его приятель. Этот низкорослый коренастый мужчина являлся обладателем таких огромных плеч, что они казались непропорциональными по отношению к его тщедушному тельцу.

Хозяин пушистых усиков и добрых васильковых глаз – да, он как-то сразу расположился к девочке. Тот, другой, был подозрителен и при всем обладал крайне неприятной внешностью; мужчина напоминал старого ворона с маленькими блестящими, круглыми, как венгерик, глазами и несоразмерно длинным, будто клювом, носом. Серые родниковые глаза его смотрели холодно и неприязненно, как будто он мог усомниться в чистоте намерений их новой спутницы.

«Но это он зря…» – думала про себя девочка. Она не заслуживала таких подозрений. Сколько лет она мучилась, живя у старухи! И за свои вымученные страдания она должна была еще терпеть это холодное, почти заносчивое обращение!

– Ларри, – тихо и ласково проговорила Сури. – Расскажите мне про Вингардио.

Добряк расхохотался и потер широкой ладонью свои пышные усики.

– Да что тут рассказывать, моя милая? Может, и сама с ним встретишься. Вот приведем тебя в наш город и увидишь.

– Он ваш предводитель? – настойчиво интересовалась девочка, словно от этого зависела вся ее жизнь.

– Да, что-то вроде того, – ответил коротышка. – Он не просто человек, а, как бы тебе объяснить… Естествознатель. Именно благодаря ему все мы получили возможность стать такими же…

– Естествознатель? Что это значит? – восхищенно продолжала спрашивать любопытная.

– Ну я, например, могу сделать вот так, – мужчина взял холодные озябшие руки девочки и положил себе на колени ладошками вверх. Затем он поднял свои ладони над руками Сури, и через секунду легкий пар стал исходить от них и согревать замерзшую девочку.

– Это и есть естествознательство?

– Да, что-то вроде того.

Ерунда, бесполезное занятие. Ее кормилица могла сделать и нечто более удивительное. Девочке все это было не в новинку. Однако ей не хотелось обижать Ларри, который был к ней так искренне добр.

– Женщина, у которой я жила, тоже естествознатель? – напрямую спросила Сури.

– Думаю, да, к сожалению, – с грустью отвечал Ларри. – Далеко не все стали использовать приобретенные навыки во благо…

Не участвуя в их разговоре, Драгомыс то и дело фыркал и с неприязнью глядел на девочку, некрасиво вытягивая голову вперед и поблескивая в полумраке круглыми глазами. Просто сущий ворон.

– Что же ты делаешь, Ларри? Про нее еще неизвестно ничего, а ты ей все разбалтываешь. Я бы на твоем месте был поосторожнее.

Низкорослый добряк рассмеялся и потрепал своего товарища по спине.

– Да брось, друг. Она и так настрадалась, а ты так себя ведешь. Негоже при юной даме, – при этом он так залихватски подмигнул девочке, что Сури не выдержала и рассмеялась чистым детским смехом, а длинный тощий Драгомыс только с укоризной покачал головой. Но в его глазах тоже загорелись добрые искорки – он любил своего друга.

Сколько они с ним прошли и сколько пережили! Когда естествознатели только появились среди людей, многие из них уходили из деревень и селились в лесу отшельниками. Вначале сложно было объяснить это желание отделиться от других, однако потом, когда с их стороны начались бесчинства, все стало на свои места. Злодеи ушли, чтобы безнаказанно пользоваться своей силой, принося несчастье.

Именно в эти времена среди простых людей появились страшные сказки об уродливых старухах и жестоких стариках, живущих в лесу и предпочитающих вместо еды не что иное, как человеческих детей. О трясинах, где самые доблестные воины могли лишиться жизни. О разбойниках, промышляющих на купеческих дорогах. Все эти сказки, конечно, имели в своей основе нечто действительно существовавшее, и это делало их еще более страшными, чем они были на самом деле.

Дети пропадали, отправившись в лес за ягодами и случайно заблудившись. Что было тому причиной? Проказливая чаща со своими губительными топями и дикими зверями, либо же люди, чья изощренная жестокость казалась куда страшнее? Лес в народе стали называть гиблым местом. Подобного произвола, разумеется, не могли допустить естествознатели, ибо это позорило их самих, чье предназначение по слову единорогов было в наведении порядка и борьбе со злом.

Так появлялись небольшие боевые отряды, которые бродили по лесу, отыскивая таких вот отшельников, заигравшихся с силой естествознателей. Драгомыс безумно любил свое дело – он чувствовал себя врачом, который очищает организм от болезнетворной инфекции. Он не всегда был таким щепетильным в том, что касалось его работы. Этот худощавый, подозрительный до мнительности человек ставил всегда на первое место свою семью. Но однажды его собственная дочь пропала. Исчезла, будучи совсем крошкой. Может, беглые естествознатели в лесу были не причастны к тому исчезновению. Никто тогда не мог сказать наверняка. Но Драгомыс все же поклялся изничтожить их всех. Всех, кто прячется под лесным покрывалом. Всех, кто не может жить по правилам, четко установленным Вингардио в городах. А Ларри, старый добрый Ларри, был ему как брат – друг, соратник, человек, который всегда находился рядом с ним на этих бескрайних лесных просторах.

В какой-то момент мужчины решили устроить привал. Им надо было поесть и накормить голодную девочку. Ларри на костре вскипятил воду и разлил теплый дымящийся чай в походные кружки, от которых чудесно пахло пряными травами и медом. Сури с удовольствием взяла чашку, которую ей протянул Ларри, охотник за нарушающими закон естествознателями. Она медленно потягивала напиток, причмокивая своими замерзшими губами.

– А теперь, дочка, ты расскажешь нам, как попала к старухе, – приказным тоном заявил Драгомыс. Та сразу озябла под ледяным взглядом его стальных глаз. Словно ушат родниковой воды вылился на нее.

– Я не помню… – честно сказала она. Она и правда уже запамятовала. Драгомыс непонимающе сдвинул брови и отпил напиток из чашки. Ему хотелось выяснить больше фактов о незнакомке. Если бы он хоть на секунду заподозрил неладное, девочке бы не повезло, ибо для этого старого мрачного охотника за преступниками не существовало ни возрастов, ни полов, ни других условий, которые могли хоть как-то повлиять на его отношение к злодеям.

Вдруг мужчина как будто бы случайно подавился.

– Фу ты! – проговорил он, кашляя без остановки. Его кашель стал болезненно захлебывающимся: он, словно рыба, запрокидывал голову и открывал рот в поисках воздуха.

– Что с ним? – испуганно вскричала девочка, тронув Ларри за плечо. На сегодня ей сполна хватило переживаний и страха.

– В чем дело, Драгомыс! Не шути так! – обеспокоенно проговорил Ларри, быстро вскочив со своего места. Он решительно ничего не понимал. А тот все захлебывался кашлем, который душил его. Но вот спустя несколько секунд его лицо неестественно пожелтело, а глаза закатились.

– О нет, Драг! Мой брат! – возопил бедный коротышка, в отчаянии прижимая к себе голову своего приятеля. – О нет!

Голова старого вояки безмолвно покоилась на его коленях. Мужчина был мертв. Естествознатель, которому не было в их рядах равных! Что же могло так внезапно убить его?

Ларри пытался применить свою силу – но у него ничего не вышло. Дух уже вышел из тела бедного Драгомыса, который так верно служил их правому делу. Коротышка еще долго сидел на коленях около друга, не смея неосторожным движением нарушить его смертельный покой. Девочка молча плакала рядом – ей было холодно и страшно. Она уже второй раз за сегодняшний день видела смерть так близко.

Спустя несколько часов, когда костер уже начал догорать, и сразу заметно похолодало, Сури осмелилась нарушить тишину.

– Пожалуйста, Ларри… Давай уйдем из этого жуткого места, – умоляюще попросила она своего спутника.

Тот ужасно вздрогнул всем телом и непонимающе уставился на нее, словно не узнавая. Его добрые голубые глаза были ужасно отстраненными, будто и не принадлежали ему вовсе.

– Да, да, миленькая… Пойдем. Просто Драг, он…он… – Ларри все никак не мог произнести то роковое слово, которое становится поистине ужасным для того, кто потерял близкого друга.

– Почему он… умер? – спросила у него Сури.

– Я… Не знаю, – прошептал Ларри, с суеверным ужасом глядя на догорающие поленья. Что-то сегодня произошло не так, как планировалось. Совсем не так. Он глянул в чашку Драгомыса и, помедлив, будто на что-то решился.

Коротышка залпом опрокинул в себя остатки напитка, которым так неожиданно отравился его самый лучший друг. Однако смерть не захотела его забирать – он решительно ничего не почувствовал. Даже легкого покалывания в животе. С чаем все было в порядке. Странная, выходящая за рамки естественного, смерть вселила в сердце Ларри еще больший ужас.

– Я…. Нам нужно немедленно уходить отсюда, Сури, – сказал мужчина, вытирая с глаз непрошенные слезы. Девочка согласно кивнула и с готовностью встала со своего места. Она была рада уйти уже в тот момент, когда неприятный грубый человек, похожий на старую ворону, принялся расспрашивать ее, не проявляя ни малейшего такта. Ну а сейчас и подавно не было смысла здесь более находиться.

Так двое побрели в город, оставив перед тлеющим костром сидеть в вечности недвижимую сгорбленную фигуру – Драгомыса, славного охотника за ведьмами.

****

Воронес, главный город естествознателей, очаровал Сури сразу же. Здесь каждая мелочь напоминала ее таинственного избавителя – Вингардио. Того, чье имя она могла произносить только с внутренним трепетом.

В город путники добирались долго. Им пришлось пройти длинный лабиринт из нескончаемых деревьев, спускавшихся в загадочную лощину. Удивительное дело, но таинственный город купался в теплых солнечных лучах, будто эти края были и вовсе не подвластны смрадню. Дикая земляника с крупными пестрыми наливными ягодками рассыпалась по оврагам и холмам, чудесные цветы, распускавшиеся обычно только в оюне, подставляли солнцу белые, лимонные, алые, фиолетовые лепестки. Повсюду летали бабочки-шоколадницы, кокетливо, будто веером, обмахиваясь крылышками.

Как же выглядел сам город? Было ли что-то необыкновенное в нем, за исключением его жителей и необычайно благодатного климата? Несомненно. Чистенький, аккуратный, ладный, как с подарочной открытки, Воронес предлагал своим жителям небольшие уютные домики, заросшие зелеными виноградниками или плющом, с непременно круглыми окнами – дань существовавшей тогда моде, – красной матовой черепицей и крошечными садами, изобиловавшими плодовыми и ягодными культурами. Но ни красота архитектуры, ни причудливость круглых входов, ни благодатные гостеприимные сады не могли в полной мере впечатлить Сури, которую, как ей самой казалось, уже сложно чем-то удивить.

Однако же одна вещь действительно поразила воображение девочки – это некая призрачность домов. Они исчезали в буквальном смысле слова – и на их месте оставался лишь беспризорный сад. Удивительные дома-миражи возникали только в тот момент, когда хозяева возвращались к домашнему очагу. А стоило им покинуть родные стены, постройки растворялись в солнечном свете, подобно привидениям.

Как впоследствии рассказал Ларри, в Воронесе естествознатели могли возводить дома каждый раз в новом месте, какое только приглянется их взору, ибо все сады были прекрасны и плодородны. Однако это вовсе не означало абсолютную анархию и самовольные беспорядочные постройки. Были определенные правила в жизни призрачного города, которым все должны были следовать. К слову сказать, не все дома носили этакий призрачный характер – многие жители предпочитали фундаментальность – и ближе к центру можно было встретить постоянные каменные постройки, так прочно уцепившиеся за землю, словно всем видом показывающие, что они куда лучше своих призрачных собратьев.

Таковой являлась и библиотека, расположенная в самом центре города; она поражала своими величественными размерами и красотой архитектуры. Именно там хранились свитки, по которым могли заниматься жители, чтобы впоследствии стать естествознателями.

На каждом доме, как правило, висела табличка, на которой была указана должность его владельца. Профессии людей были необычайно многообразны, но в целом они принадлежали к одному из четырех направлений: лекари, энергетики, исследователи и всадники.

К примеру, энергетики занимались тем, что создавали погоду над лощиной, где располагался Воронес. Порою можно было наблюдать забавные и необычные для простого человека вещи, например, на отдельных огородах один естествознатель вспахивал землю, а другой удерживал своими коротенькими руками над ним тучку, дабы оросить посевы.

Лекари, конечно же, в основном занимались своими непосредственными обязанностями – то есть врачеванием. Впрочем, многие из них не желали оставаться в Воронесе: они уходили в города обычных людей и занимались лекарством, наживая на этом целые состояния. Кто-то отправлялся в Беру и становился там человеком, по своему могуществу сравнимым скорее с королем – ибо так было велико желание людей исцеляться.

Исследователи изучали новые территории, благополучно используя эффективную методику перемещений. Всадники же учились летать на единорогах, а также общались с этими прекрасными животными и таким образом получали новые знания.

Однако надо отметить, что к тому времени, как Сури попала в Воронес, профессия всадников в значительной мере упразднилась из-за Вингардио. Он все меньше прислушивался к друзьям-единорогам, и его все более манила мысль о распространении своего владычества и науки естествознательства.

Как правило, естествознатель мог довести до совершенства только одну специализацию, однако, тем не менее, встречались индивидуумы, способные освоить и другие направления. Это вовсе не означает, что всадник, например, не мог иметь лекарских навыков. Отнюдь. Но эти навыки вовсе не были углубленным познанием предмета. Тех, кто в совершенстве обладал всеми четырьмя способностями, было ничтожно мало. К таковым людям в первую очередь относился великолепный Вингардио.

В последнее время всадники и исследователи много путешествовали, используя все свои приобретенные способности, ведь им приходилось бороться с отшельниками. Этим же занимался и Ларри с несчастным Драгомысом.

В тот день, когда Сури пришла в город, единорогов здесь уже совсем не осталось. Единственным последним напоминанием о них была статуя прекрасного животного из мрамора, красовавшаяся на главной площади, а рядом с ней – фигура красивого моложавого мужчины с пронзительным взглядом совершенно черных, как безлунная ночь, глаз.

Продолжая описывать необычный город Воронес, необходимо добавить, что здесь не было социального неравенства. Люди не знали, что значит быть бедными или богатыми, так как в целом все, что имелось в городе, в равной мере принадлежало его жителям. У людей не было необходимости приобретать дома, так как любой мог возвести жилище самостоятельно, используя при этом свою силу и фантазию, а никак не деньги. Сады давали необходимое пропитание, специально созданный лабиринт защищал от вторжения незнакомцев – город напоминал идиллию, обычно труднодостижимую в человеческом обществе. Воры не проникали в дома, а разбойники не грабили чужих садов; но не стоит обольщаться, порядок сохранялся не благодаря благочестию и целомудрию жителей, а лишь из-за отсутствия необходимости нарушать его. Ведь в целом естествознатели оставались людьми, что в значительной мере отравляло их существование.

Рядом с библиотекой высился огромный каменный постамент, на котором были начертаны правила жизни города. И вовсе не король или его наместник управлял поселением, а именно эти маленькие и такие на первый взгляд незначительные буковки, высеченные на холодном камне.

Вингардио не был руководителем в прямом смысле этого слова, но его уважали повсеместно. И его авторитет был неоспорим. Любой, ослушавшийся его слова, должен был навсегда покинуть поселение естествознателей. Не хочешь смиряться с правилами – можешь уйти. Но обязательным условием было неиспользование своих способностей во вред людям. Если же изгнанный из города становился разбойником, такой естествознатель подлежал уничтожению.

Вингардио постоянно путешествовал по городам, созданным им самим для распространения своего знания. И везде его принимали с почестями и внимали каждому его слову. Это был поистине талантливый оратор.