Читать книгу: «Зигзаг истории», страница 2

– Ах ты, шалунья и проказница! Прелестница, сразившая меня наповал! – он погрозил пальцем и засмеялся, снова показывая свои жёлтые зубы. Пруденс выдавила из себя ещё одну улыбку, но при этом продолжала молчать, повторяя про себя: «он гость, он гость, он гость».

Граф же не сводил своих серых и хищных глаз с девушки. А потом вдруг вскочил и рывком опрокинул её к себе в ванну, при этом скрипуче засмеявшись, снова обнажив в оскале желтые зубы. Руки его тут же схватили её за талию, и он крепко прижал девушку к себе.

Пруденс только на долю секунды опешила, а потом стала хлестать его мыльной тряпкой по плеши и лицу. Щелочное мыло тут же попало ему в глаза, их начало щипать. Граф Коулбрук резко отпустил Пруденс, но та уже истошно визжала, продолжая колотить его тряпкой по его плеши, противным стальным глазам и этим желтым зубам.

Дверь резко распахнулась и вбежала Сара. Потянув свою хозяйку за руку, она вырвала мокрую Пруденс из объятий старого сладострастника. Всё её юбки впитали воду, и граф остался сидеть практически в пустой ванне, при этом пытаясь промывать глаза, шлепая руками по дну в попытках зачерпнуть воды.

Вся раскрасневшаяся, яростная и совершенно мокрая Пруденс выскочила из комнаты и натолкнулась на своего брата, Джудит Коулбрук и ещё какого-то молодого человека. Все они сбежались к двери графа на её вопли.

– Пруденс?! – выкрикнул удивленный Кит, увидев свою сестру абсолютно мокрую.

– Я его помыла! – она стояла, опустив руки, сжимая кулаки. – Особенно блестящую плешь, глаза и зубы! – продолжала отчитываться она перед братом. – И ничего мне больше не говори! Ещё что-то? – вода капала с её юбок, и вокруг неё уже растекалась огромная лужа.

– Пруденс, познакомься, граф Роберт Хардкасл.

Пруденс была в такой ярости, что даже не рассмотрела гостя, только заметила, что он очень весел и еле сдерживается, чтобы не засмеяться, от этого её ярость усилилась.

Она сделала реверанс, при этом воды натекло ещё больше. Джудит немного отступила назад, так как лужа подошла совсем близко к её туфелькам.

– Добро пожаловать! Вас тоже нужно помыть? Я с удовольствием, только руки вам свяжу, чтобы тоже не распускали! А если распустите, утоплю! – предупредила она и побежала, так как на глазах у неё выступили слезы.

– Пруденс! – услышала она голос брата, но уже не обернулась.

Девушку трясло как в лихорадке, шок прошёл, уступив место ярости, затмившей пережитые унижение и страх. Нужно отдать ей должное в том, что благодаря воспитанию, которым занимался ее старший брат, она умела быстро брать себя в руки и не была похожа на большинство девушек, которые бились в истериках, тряслись от страха и падали в обморок от любого пустяка.

– Госпожа! – Сара вбежала вслед за ней. – Давайте переоденемся. Всё будет хорошо, – стала она успокаивать Пруденс. – Старый развратник, ну что поделать, вы хорошенькая, а он вдовец, может, давно не видел таких милых девушек. Он мужчина, а вы знаете, какие они, им одно подавай. Он получил по заслугам, и ещё долго будет тереть свои глаза, – хихикнула она в конце.

Теплые слова возымели свое действие, и Пруденс перестала плакать и успокоилась. Сара надела на неё новое платье, затянула корсет, а затем сушила её длинные волосы, нежно расчесывая их перед камином.

– Нет! Ну каков негодяй! – снова воскликнула Пруденс.

– Ой! Забудьте про него. – Сара провела расчёской по волосам своей госпожи. – Он получил свой урок.

– Я очень на это надеюсь.

– А вы видели этого красавца? – с горящими глазами спросила Сара.

– Кого? – усмехнулась Пруденс. – Этого дохляка в ванной? Тоже мне красавец! Сара, что за вкус у тебя?! Или ты так шутишь?

Сара засмеялась.

– Нет, я о втором госте. Графе Хардкасле. Он взбудоражил всю женскую половину замка.

– Сара, кроме его ухмыляющегося рта я ничего не разглядела. Я была в такой ярости, а он вместо сочувствия потешался надо мной. Ну и гости у нас! Не буду его мыть! Хватит с меня на сегодня!

– А я бы помыла, – мечтательно произнесла Сара. – М-мм.

– Вот этим мы с тобой и отличаемся, – начала выговаривать горничной Пруденс. – Ты кроме мужчин кого-нибудь или что-нибудь замечаешь? Ты посмотри, сколько вокруг прекрасного и интересного!

Сара хихикнула.

– Ой! Госпожа, мужчины – это всё в нашей жизни, а особенно то, что у них между ног.

– Сара! Я могу себе представить, что между ногами у графа Коулбрука при его худобе. Нитка и два узелка, не более! Так что не говори глупостей.

Сара захохотала. Хоть госпожа и была невинной девушкой, но рассуждала на такие темы без стеснения. Она видела, как петух топчет кур, жеребец покрывает кобылу, а кобель суку. Многократно наблюдала, как после свадебного обряда женщины раздевают невесту, а потом мужчины ведут к её комнате голого жениха – это была нормальная жизнь в средневековом замке, жизнь, следовавшая законам и зовам природы – естественная и простая.

– Вы многое пропустили! Вы даже не видели графиню Джудит Коулбрук, и как она смотрела на графа Роберта Хардкасла. Я думаю, что девушка в него влюбилась.

– Ну и чудненько! Одним меньше. Жаль, у графа Хардкасла нет сестрички, а то бы и от второго избавились бы.

– Да-а… Не думала я, что граф Ирл такое себе позволит.

– Ты не видела его гадкие глазёнки, когда мы впервые встретились. Он… он ощупывал меня уже тогда, своими стальными и холодными глазами. Фу!

– А ведь он может попросить вашей руки, – задумчиво произнесла Сара.

– Что?! – Пруденс резко повернулась.

– Он же вдовец, а вам полагаются в приданное земли, и немалые, ведь вы графиня Ферфакс. А ещё вы соседи, к тому же – значит, эти земли можно объединить. Так что этот брак – огромная выгода для обеих семей.

– Земли, деньги, титулы. Ненавижу! Ну почему я не на твоём месте… – Пруденс тяжело вздохнула.

– У каждого своя судьба и предназначение в жизни, – пожала плечами Сара.

Сара отложила расчёску и взяла ленту для волос. Она только закончила с Пруденс, когда в дверь постучали, и вошла другая горничная, которая объявила, что обед готов.

Глава 2

Пруденс так и не успокоилась, она продолжала сердиться на брата, на гостей, на разбойников, из-за которых и произошло её купание в ванной. Яркий румянец покрывал её щеки, а, когда она спустилась к гостям, ее глаза горели ярче обычного. Кит уже находился там и развлекал Джудит и нового гостя. Пруденс их проигнорировала, так как с яростью уставилась на появившегося графа Коулбрука. Кит, как никто другой знавший свою сестру, подскочил к ней, и развернул к себе.

– Пруденс, – тихо прошептал он, – пожалуйста, молчи. – Затем Кит повернулся к гостям: – Прошу всех за стол.

Пруденс опустила голову, понимая, что неуместно быть одновременно хозяйкой и скандалить. Она медленно досчитала до трёх и направилась к своему месту за столом. Все расселись и принялись за еду. Кухарка Роза под предводительством Пруденс постаралась на славу. К обеду подавались и кабанина, и оленина, и пироги с перепелами, и воздушный хлеб и еще много разносолов. Кроме хозяев и гостей за огромным столом сидели самые близкие рыцари гостей и их оруженосцы.

Вкусная еда сделала своё дело, и постепенно Пруденс успокоилась. Подняв глаза, она с интересом принялась рассматривать всех присутствующих за столом. Естественно, сначала она уставилась на графа, который выглядел немного рассеянным, глаза его были красными, как Пруденс поняла, из-за мыла, попавшего ему в глаза. Встретившись взглядом с Пруденс, он тут же отвёл глаза, явно стараясь не смотреть на неё, что очень устроило девушку. Ему явно стыдно за свою шалость, решила Пруденс и перевела взгляд на его дочь. Эта блеклая и худая девушка что-то усердно жевала, но, как поняла Пруденс, абсолютно не чувствовала вкуса еды. Видимо, аппетит у неё был не очень, решила она, хотя посчитала, что Джудит необходимо как можно больше питаться, чтобы устранить худобу и стать менее не похожей на своего папашу-графа. Пруденс всё ждала, когда Джудит проглотит то, что у нее во рту, но та продолжала жевать. При этом она постоянно бросала косые взгляды в сторону и её щеки покрывал румянец, который немного преобразовывал ее блеклое лицо. Её что-то волнует, поэтому она никак не проглотит тот кусок, изумилась своей догадке Пруденс. Она перевела взгляд туда, куда по её мнению смотрела Джудит, и сразу её глаза столкнулась с сине-зелеными веселыми глазами, тут у Пруденс остановилось дыхание. Я тоже, видимо, покрыта сейчас красными пятнами, подумала она и порадовалась, что во рту не было ничего, иначе она бы тоже начала жевать, боясь это проглотить, понимая, что кусок застрянет в горле. Как я ещё дышу, снова подумала она. Пруденс нахмурилась, но увидев, что мужчина наблюдает за ней, по-старалась придать своему лицу равнодушное выражение.

Роберт Хардкасл, казалось, ждал той минуты, когда она наконец-то взглянет на него и улыбнулся.

Вернее, как решила сама Пруденс, это не была дружелюбная улыбка. Гость явно молча веселился, вспоминая момент знакомства с мокрой и яростной Пруденс. Эти мысли заставили её решительно нахмуриться, что сделало улыбку на лице Роберта Хардкасла еще шире.

Теперь Пруденс понимала, что имела в виду Сара. Молодой граф Хардкасл был дьявольски красив. Пруденс знала всех рыцарей в замке и умела оценить физическую красоту мужчин. Входя в столовую, она помнила, что Роберт был высок и широкоплеч, теперь же она увидела волосы цвета темного каштана и зелено-голубые глаза. Нос был прямым, с чуть более широкими, чем требовал стандарт классической красоты, крыльями, но это, напротив, придавало его облику больше мужественности и аристократизма. Рот был очень мужским, красивой формы и с четко очерченными губами. Бородка и усы придавали ему сексуальности. Сейчас, когда он улыбался, были видны белые ровные зубы.

Пруденс, взволнованная новыми чувствами, впервые проснувшимися в ней при виде Роберта, резко опустила глаза в тарелку, поэтому и не заметила, с какой ненавистью посмотрела на неё Джудит.

Гости постепенно насыщались, немного опьянев от вина, стали более расслабленными, и постепенно разговор за столом плавно перешел к проблеме разбойников. Даже рыцари дружин приняли участие в обсуждении.

– Нам необходимо совместными усилиями создать дружины, – предложил Кит.

– А кроме дружин нужно обязательно поговорить с фермерами, – дал идею Ирл.

– Фермеры боятся давать информацию, – возразил Роберт на слова графа Ирла. – Вы заметили, что тем фермерам, которые пытаются нам помочь, поджигают дома. Их просто запугивают! Они не будут нам помогать, если не почувствуют в нас защиту. – Роберт стукнул кулаком по столу.

Все мужчины за столом начали обсуждать этот факт, а Пруденс стала внимательно прислушиваться к их разговорам.

– Получается, что у каждого из нас во владениях есть предатели. Это те, кто якшается с разбойниками, дает им наводку, а в награду получает за это деньги, а так же определённую часть от награбленного добра. – Пруденс не поверила, что это сказала она.

Конечно же, живя вместе, они с Китом всегда советовались друг с другом. Брат посвящал сестру во многие дела и делал это намеренно. Он обучал её всему, что знал сам, и как говорил – на всякий случай.

– Пруденс, никто не застрахован от несчастного случая или болезни. И я хочу, чтобы ты была готова взвалить на себя всю ответственность вместо меня.

Они были очень близки, брат не считал, что избаловал ее или привил ей плохие манеры. Кит боялся другого, и делал все, чтобы, если с ним что-то случится, сестра умела и могла сама тянуть на себе замок и управлять людьми и землями.

Все присутствующие мужчины, услышав женский голос, резко замолчали и уставились на его источник. Кит смотрел на сестру с гордостью, граф Коулбрук очень странно сощурив серые глаза, явно пытаясь понять Пруденс, а вот молодой граф Роберт опять улыбнулся.

От взгляда последнего Пруденс опять покраснела. Да что за чертовщина с ней происходит, выругалась она про себя. Такие слова конечно благовоспитанным девицам нельзя было произносить даже в уме, но её же воспитывал Кит, поэтому она давно понахваталась разных солёных словечек. Но эти даже мысленно сказанные слова смогли взбодрить её, и Пруденс перестала краснеть, а сердце снова взяло старый ритм. Вот так-то лучше, подумала она и взглянула на Джудит. Увы, та явно не поняла, зачем нужно было Пруденс встревать в мужские баталии, поэтому смотрела на нее с презрением. Не дело молоденькой девушке встревать в серьезные разговоры мужчин, прочитала она в глазах своей гостьи.

– Мисс Ферфакс права, – начал Роберт Хардкасл, – я уже задумывался над этим. А это значит, нам будет гораздо труднее бороться с разбоями, пока мы не вычислим и не обезвредим предателей.

Пруденс обрадовалась. Значит, не одна она так решила и не сказала в присутствии мужчин глупость.

– Кто-то главный, он руководит всеми, – уже осмелев, продолжила она. – Он в курсе всех событий наших трех замков, земель и фермеров. И он среди нас.

Снова наступила тишина и три десятка пар глаз уставились на неё.

– Ой! Извините! Я имею в виду, что некто руководит из поместья, направляет разбойников и снабжает их сведениями. Это может быть любой фермер. Да кто угодно, – пожав плечами, пояснила она.

В этот раз молчания после её слов не было, напротив, началось шумное и бурное обсуждение. Только поздним вечером усталая Пруденс смогла, наконец, подняться к себе в комнату. После обильного обеда разговор продолжился, но Пруденс понимала, что самое главное будет решаться за закрытыми дверями, чтобы никто посторонний не узнал о решении графов. Потом продолжились игры и легкие турниры во дворе между дружинниками. Присутствие Пруденс в роли хозяйки вновь было необходимо. Многие пытались её очаровать и привлечь ее внимание. Затем состоялся ужин, после которого мужчины удалились в библиотеку, где продолжили за закрытыми дверями обсуждение плана – как обезопасить от разбоев людей, их жизни, здоровье, имущество, товары и дома.

Пруденс осталась с Джудит наедине, но, как она не пыталась подружиться с этой девушкой, у неё ничего не получилось. Джудит оказалась старше её, той было двадцать лет. При этом она часто бывала при дворе короля Генриха и королевы Елизаветы. Её интересовали наряды, известные фамилии при дворе и сплетни. Она кичилась своим положением, постоянно задирала нос и давала понять Пруденс, что та неотёсанная мужланка, и ей неинтересно в обществе хозяйки замка. В конце концов, Пруденс это надоело, она и сама не радовалась обществу Джудит, поэтому, наплевав на приличия и правила гостеприимства, она встала и поднялась к себе в комнату.

Открыв дверь, она сразу увидела Сару, которая уже всё приготовила, чтобы уложить свою хозяйку в постель.

– Госпожа, а щёчки-то у вас горят, – хихикнула Сара, стоило ей увидеть Пруденс.

– Сара! Не говори глупостей!

– Да ладно вам. – Сара махнула рукой и, подойдя к Пруденс, начала расшнуровывать ее платье. – Вы же знаете, я самые большие уши этого замка. И я всё слышала от служанок.

– И что же ты слышала? – нетерпеливо перебила её Пруденс.

– Все видели, как на вас смотрел молодой граф Хардкасл, а вы краснели под его взором и опускали глаза.

– Ага! – Пруденс фыркнула. – А ещё мисс Джудит тоже краснела, но глаза не опускала, при этом жевала, как корова.

– Да вы никак ревнуете! – всплеснула руками Сара и тут же продолжила, увидев сердитый взгляд хозяйки. – Но мне сказали, что он не смотрел на неё, а только на вас. И я его прекрасно понимаю, вы ведь такая хорошенькая.

– Сара!

– Ладно-ладно. Расскажу, что я узнала от их слуг.

– Чьих?

– Графа Хардкасла и графа Коулбрука.

– Ну, давай, рассказывай. Мне очень интересно. – Слушать истории Сары Пруденс любила, ведь именно через свою горничную она узнавала обо всех событиях, мыслях обитающих в замке людей, перипетиях их жизней, а также училась выстраивать правильную линию поведения, учась на проанализированных ей людских ошибках.

Сара надела на Пруденс ночную сорочку, и та забралась в постель. Камин уже горел, и приятное тепло распространялось по комнате.

– Графу Роберту Хардкаслу двадцать семь лет. Он бывает при дворе несколько раз в год, а это довольно часто. И все женщины ждут его приезда и сходят с ума, стоит ему только появиться. Но он приезжает только к королю и королеве, конечно, он позволял себе интрижки, но ничего серьезного. Генрих Седьмой очень любит этого молодого и красивого графа и всегда радуется его приезду. И вот что интересно, мисс Джудит Коулбрук тоже там бывает и именно тогда, когда приезжает граф Роберт. Не кажется ли это вам странным? Всё предельно ясно, мисс Коулбрук положила на него глаз. Она и сюда приехала из-за него. Зачем ей нужно было приезжать, если тут сугубо мужское собрание. Видимо, ждёт не дождётся, когда молодой граф сделает ей предложение. А вот он и в ус не дует. Слуги графа Роберта говорят, что не родилась ещё та женщина, которую он готов отвести под венец.

Пруденс снова фыркнула.

– Почему он один? Где его родные? – спросила она.

– Родители умерли от чумы, когда он был совсем маленьким, – снова затараторила Сара. – А вырастили графа его кормилица и телохранитель.

Пруденс тут же вспомнила здоровяка под два метра, который ел с ними за столом и сидел рядом с Робертом. Это был огромный бородатый блондин с большим шрамом на лбу, но, как ни странно, шрам совсем не портил, а только придавал мужества этому человеку. Пруденс видела, как он внимательно наблюдал за Робертом и другими присутствующими мужчинами. А иногда бросал внимательные взгляды и на неё. Пруденс он понравился, сразу было видно, что этот мужчина смел, умён и преданный друг.

– Кей Андерсон, – вспомнила она его имя, а Сара кивнула.

– Теперь я расскажу вам про папашу-графа, – продолжила Сара. – Госпожа, он положил на вас глаз. И думаю, он скоро поговорит с вашим братом о вашем браке с ним.

– Что?! – Пруденс отбросив одеяло, вскочила с кровати.

– Скорее всего, так оно и будет. Согласитесь, не все мужчины требуют к себе хозяек для мытья. Он выказал вам свой интерес и внимание. Вы не служанка, и свой интерес он может извинить только женившись на вас.

– А что с его женой? – Пруденс снова села на кровать.

– Дело в том… это только разговоры, но люди говорят, что он избил свою жену до смерти. Очень ревнивый муж, это к вашему сведению.

– И ему это сошло с рук? – возмутилась Пруденс.

– Никаких доказательств нет. Это слухи. Правда только в том, что она умерла, и он вдовец, – Сара пожала плечами.

– И что мне делать? Я не хочу замуж, – несчастным голосом произнесла Пруденс, но тут же представила себя в объятиях Роберта Хардкасла и покраснела от этих странных мыслей.

Сара хихикнула.

– Конечно, не хотите за этого старого и тощего графа. А как насчет молодого?

– Сара! Ты сама говоришь, что он никого не любит.

– Нуу… его слуги говорят, что он странно на вас посматривает. Кажется… вы его заинтересовали. Обычно он игнорирует женщин, хотя всегда с ними очень вежлив и внимателен. Но в отношении вас у него явно что-то на уме.

– Ладно! Хватит болтать! Давай гаси свечи и спать.

Сара загасила все свечи в комнате, кроме одной, но Пруденс ещё долго лежала и думала о Роберте. Что же произошло в тот момент, когда она взглянула в его глаза? В замке много рыцарей, они каждый день тренируются голые по пояс, она многократно наблюдала любовные сцены между ними и горничными, но ни один мужчина ни разу не разбудил такого сладкого чувства где-то глубоко внутри неё. Все время после обеда Роберт не выходил у нее из головы. Неужели она, наконец, влюбилась? И как быть, когда влюбляешься в самого молодого и богатого красавца, по которому вздыхают и в постель которого мечтают запрыгнуть все женщины королевства? Может у него есть любовницы при дворе и в замке? Да и не родилась еще, как утверждают, та женщина, которую он готов повести под венец. Новая проблема в виде влюбленности в графа Хардкасла, совсем не понравилась Пруденс, и она поняла, что ей нужно срочно что-то с этим делать.

В это же самое время Роберт Хардкасл тоже лежал в кровати, смотрел в потолок и думал о Пруденс. Он безуспешно пытался убедить себя, что Пруденс такая же как все остальные женщины, с которыми он встречался.

Сидя за столом и смотря на неё, Роберт ощущал волнение, а когда девушка, наконец, соизволила взглянуть на него, волнение перешло в возбуждение. Он вдруг возжелал её, как не желал еще ни одну женщину. И дело было не только в красоте Пруденс. При королевском дворе он встречал немало красивых женщин, среди его работниц в замке много было хорошеньких, но сейчас в нём проснулось не привычное вожделение, а какое-то новое и неизведанное чувство. Её непосредственность, свобода, угадываемые в ней необузданность и страстность возносили её над всеми женщинами, которых он встречал ранее. Она была свободной от условностей и настоящей – именно такой, какой её и создал Бог. И, чёрт возьми, он испытывал разочарование, обиду и раздражение, обнаружив, что в отличие от Джудит, Пруденс совсем не обращала на него внимания. Во всяком случае, именно раздражением и обидой он объяснял странную и непонятную тяжесть, смятение и огонь, поселившиеся в его груди.