Читать книгу: «Танец по осколкам любви», страница 4

“Сорокалетний миллиардер, вошедший в десятку списка «Forbs” Эдриан Лоуренс продолжает распродавать свою многомиллионную коллекцию, которой так гордился и дорожил. Из последних лотов одна из самых выдающихся копий картины Леонардо Да Винчи “Мона Лиза”, которая ушла с молотка за три миллиона долларов.” 

Закрываю журнал и беру газету, увидев его фото с темноволосой женщиной, сделанное у входа в какой-то отель.

“Завидный нью-йоркский холостяк с корнями испанской знати Эдриан Лоуренс был замечен в компании новой спутницы. Сколько их было за последний год? Мы сбились со счета. Еще ни одному журналисту не посчастливилось запечатлеть бизнесмена с одной и той же женщиной. Сможет ли когда-нибудь мужчина определиться? Появится ли счастливица, которой однажды он наденет кольцо на палец?” 

Дочитав последнее предложение сминаю газету, и с силой швыряю на пол.

Зачем я читаю это из раза в раз, чувствуя, как во мне что-то умирает?

Похоже, я стала мазохистской.

Встряхнув головой, встаю и направляюсь в одну из бывших гостевых комнат на первом этаже, которую переоборудовала под репетиционную. Лучшее, что я могу сделать, зная, что все равно не засну, это заняться тем, что больше всего люблю.

Глава 6

– Добрый день, мисс Перес, – приветствует меня Кайл, переступая порог моей квартиры.

– Добрый день, Кайл. Спасибо, что поднялся, – закрываю за ним дверь. – Я сейчас возьму из гардеробной жакет и сразу спущусь.

– Можете не торопиться.

– Я бы с радостью, но дизайнер уже ждет меня. Сегодня мне пришлось собираться без помощи Мишель, и это заняло больше времени, чем я думала. Ее малышка заболела.

– А как же Шарлотта?

– Сегодня она работает на показе с одним именитым дизайнером.

– Тогда не будем терять время.

– Я быстро, – поднимаюсь на второй этаж.

Оказавшись в гардеробной снимаю с вешалки небесно-голубой жакет и надеваю поверх персикового платья с завышенной талией и плиссированной юбкой. Обуваю пудровые лодочки на высоком каблуке и беру сумочку. В последний момент, перед тем как покинуть гардеробную, достаю из ящика брендовые солнцезащитные очки с большими темными стеклами, которые полностью затемняют глаза с внешней стороны.

Выходим с Кайлом из квартиры и подходим к лифту. Мужчина нажимает кнопку, и цифры на электронной панели начинают сменять одна другую.

– Насколько их сегодня много? – задаю вопрос, ощущая нарастающее волнение.

– Много, мисс Перес. Как только газеты разнесли новость о вашем мировом турне, их с каждым днем становится все больше.

– Не сойти бы с ума с таким вниманием, – произношу с горечью и лифт приезжает на наш этаж.

– Главное, держитесь рядом со мной. Я не дам им подойти близко, – Кайл заходит в лифт, и я захожу за ним, становясь рядом.

– Спасибо. С тобой мне гораздо спокойней, – нервно тереблю сумочку в руках.

– Моя работа в этом и заключается. Чтобы вы чувствовали себя в безопасности.

– Тебе ведь совсем не просто работать на меня, Кайл. Я знаю и не отрицай этого, пожалуйста.

– Не просто. Но это лучше чем-то, с чем мне приходилось сталкиваться на прошлой работе.

– Все было настолько плохо?

– Мне приходилось убивать людей.

– Но ведь это были плохие люди?

– Очень. Но все же это люди.

– И многих ты убил?

– Немногих. Но этого хватило на всю жизнь.

– Почему ты решил пойти в полицию, если тебе все это давалось так нелегко?

– Насмотрелся фильмов. Хотел почувствовать себя героем.

– Наверно, как многие мальчики.

– Не знаю. Но это было плохой идеей.

– Твоя невеста поддерживает то, чем ты занимаешься сейчас?

– Да. Полностью.

– Она знает, на кого ты работаешь?

– Знает. И очень восхищается вами. Она была на ваших концертах.

– Правда?

– Да.

– Это приятно слышать.

Как только лифт издает знакомый сигнал, все тело непроизвольно напрягается.

Металлические двери открываются, и в вестибюле сразу слышатся громкие голоса.

Кайл выходит первым, и я стараюсь идти за его широкой спиной.

Как только толпа замечает меня, все, словно с цепи сорвавшись, бегут в нашу сторону.

Кайл, как настоящий тигр перед нападением, расставляет руки и не дает толпе снести меня. Вся сжимаюсь в комок, когда мне чуть не тычут в лицо микрофонами, диктофонами с одной стороны, а с другой ослепляют яркими вспышками.

В последнее время темные очки стали моим спасением.

– Роза, вы замечательно выглядите!

– Посмотрите в камеру!

– Снимите очки! Мы хотим посмотреть на ваше лицо!

– Почему вы сегодня без вашего пиар-агента?

– Скоро вы станете мировой звездой, как вы себя чувствуете в этой роли?

Хватаюсь за пиджак Кайла, чтобы не упасть, пока он протискивается через толпу, сметая их своим мощным телом.

– Роза ответит на все вопросы официальным изданиям. Вы зря теряете время, – Кайл решает вмешаться.

Наконец-то оказываемся рядом с машиной, и охранник помогает мне скрыться в салоне с тонированными окнами.

Звучно выдыхаю и снимаю очки, обессиленно облокотившись головой о сиденье. Закрываю глаза, стараясь успокоиться. Сердце барабанит в груди. Дыхание прерывистое. На лбу выступил пот.

Кажется, еще немного, и у меня начнутся панические атаки от вида репортеров.

– С вами все в порядке, мисс Перес? – с переднего сиденья обращается встревоженный Кайл.

– Д-да… – голос дрожит. – Спасибо, что так ловко отбивался от них.

– Не за что. Я всего лишь выполнял свою работу.

– Ты слишком скромно оцениваешь свои заслуги, Кайл. Пожалуй, я попрошу Майкла поднять твое жалование, – подношу руку ко лбу и вытираю выступивший пот.

– Это не обязательно.

– Еще как обязательно.

– Одна из машин едет за нами, – произносит водитель, посмотрев в зеркало заднего вида.

– Сможешь оторваться от них? – интересуется Кайл.

– Попробую, – мужчина вдавливает педаль газа в пол, и машина мгновенно ускоряется прижимая меня к сиденью. Охаю от неожиданности, вцепившись в дверную ручку.

– Лучше пристегните ремень, мисс Перес, – обращается ко мне водитель, и я хватаюсь за ремешок безопасности. Но из-за дрожащих рук не получается сделать это быстро. И в тот момент, когда водитель резко сворачивает на другую улицу, меня швыряет в противоположную сторону, и я чуть не бьюсь головой о стекло.

Как только машина выравнивается, я судорожно хватаюсь за ремешок пристегивая себя. Внутренности скручивает в тугой узел.

– Кажется, оторвались, – заключает водитель через пять минут.

– Отлично, приятель, – Кайл хлопает мужчину по плечу.

– Вы как, мисс Перес? – охранник кидает взгляд на меня.

– Яяя…жива и это уже хорошо, – все еще нахожусь в полушоковом состоянии.

Через пятнадцать минут водитель останавливается напротив нужного мне трехэтажного таунхауса, каких много в Нью-Йорке, и Кайл помогает мне выйти из машины. Тело все еще скованно после случившейся погони. Ноги дрожат, когда я ступаю ими на асфальт.

– Ты можешь подождать меня в машине, Кайл.

– Уверены?

– Да.

– Хорошо.

Иду в направлении лестницы и поднимаюсь по высоким ступенькам.

Нажимаю кнопку звонка с фамилией жильца на домофоне, и через минуту дверь издает сигнал открытия.

Поднимаюсь на второй этаж и захожу в уже открытую для меня дверь.

– Роза, я здесь! – раздается из глубины квартиры.

Иду на звуки голоса и нахожу его владелицу в просторной комнате, стоящую ко мне спиной перед большим высоким квадратным столом, на котором разложены множественные эскизы моих будущих сценических платьев.

По периметру комнаты стоят многочисленные манекены. На некоторых из них надеты костюмы с необычным цветочным принтом. На других просто накинута ткань, закрепленная иголками в разных местах. У стены расположился высокий стеллаж, весь заставленный всевозможными мотками ниток, тесьмой, кружевами.

– Привет, Лесли.

– Привет, – поворачивается ко мне, широко улыбнувшись, но улыбка сразу уходит с лица. – Ты в порядке? – смеряет меня встревоженным взглядом. – Выглядишь так, будто убегала от кого-то.

– Чертовы папарацци преследовали нас на машине. Водителю пришлось ускориться, чтобы оторваться от них.

– Они уже совсем не знают границ. Такое ощущение, что они решили затравить тебя.

– Не знаю. Но, честно говоря, иногда мне кажется, что когда-нибудь я просто не выдержу.

– Знаешь, Роза. Тебе нужен мужчина, который будет всегда рядом и покажет этим кровожадным гиенам, что тебя есть кому защитить.

– У меня есть Кайл.

– Я не имела в виду телохранителя. А твоего мужчину. С положением в обществе. Смелого и с твердым характером, способного ставить на место любого, кто может нарушить твой покой.

– Мне сейчас не до мужчин, Лесли. Ты же знаешь. Мне нужно готовиться к турне. Все мои мысли на ближайшие четыре месяца будут заняты только этим.

– Одно другому не мешает. А в придачу хороший секс полезен для здоровья, – как всегда ее прямолинейность немного сбивает.

– Я уже пробовала. У меня ничего не вышло, – честно признаюсь.

Так уж вышло, что однажды за разговором Лесли буквально вытянула из меня признание, что я уже очень давно не была ни с кем близка. Ей даже не нужно было ничего объяснять, она оказалась очень проницательной и догадалась обо всем.

– Тебе уже пора отпустить, Роза и открыть свое сердце новому. И кто знает, может, став свободной внутри, ты обретешь то, необходимое каждой женщине.

– Что?

– Женское счастье, дорогая. Женщина не должна жить без любви. Она не может все время быть одна. Влюбляться – это так прекрасно. Это самое невероятное чувство.

– Я так не умею, Лесли.

– А ты попробуй. Стоит только постараться.

– Я ценю твою заботу, – кладу руку ей на плечо, натянув улыбку. – Но лучше покажи, что ты для меня приготовила, – стараюсь перевести слишком болезненную тему.

Замечаю, как янтарные глаза загораются.

– Ох…что же я для тебя приготовила, – лица касается играющая улыбка. – Сегодня ночью меня посетило такое бешенное вдохновение. Я рисовала до самого утра. Вот, взгляни, – подходит к столу, начиная перебирать листы с эскизами.

Прохожусь взглядом по нескольким, и на лице расплывается улыбка от того, что я вижу на них. Мое воображение сразу рисует как я буду смотреться в этих нарядах на сцене, и начинает одолевать приятное волнительное предвкушение.

– Они потрясающие, Лесли.

– Я знала, что тебе понравится.

– Когда ты сможешь приступить к ним?

– Мне еще нужно закупить материал. А поскольку мой итальянский поставщик больше не занимается тканями, мне придется найти кого-то другого.

– Если нужна какая-то помощь от меня, только скажи.

– Я справлюсь сама. Не переживай. У тебя и без меня забот хватает. Может, хочешь чего-нибудь выпить? Как всегда, забываю быть гостеприимной.

– Спасибо. Я совсем ненадолго. Мне еще нужно попасть к дантисту, обсудить детали предстоящего выступления в Линкольн центре. И успеть на запись кастинга, в котором я участвую в качестве жюри.

– Ты как всегда, нарасхват.

– Как и ты. Надеюсь, ты успеешь к нашему отъезду? У тебя и без меня работы хватает.

Лесли – один из самых востребованных и талантливых дизайнеров-костюмеров Нью-Йорка и Бруклина. Последние полтора года все мои выступления проходят в сшитых ее волшебными руками нарядах. Именно она – тот человек, который сделал меня иконой стиля на сцене. Когда я впервые познакомилась с ней, то не знала, как правильно с ней общаться. Для меня была несколько диковата ее прямолинейность и некоторая мечтательность. Но, узнав ее поближе, я поняла, насколько она замечательный человек. Ее откровенные истории о том, как она в очередной раз влюбилась, всегда забавляют меня. Она так просто может это делать, и также легко забывать тех, с кем у нее не сложилось. Лесли обладает необычной внешностью имея от природы ярко-рыжие вьющиеся волосы и просто огромные янтарные глаза, обрамленные длинными темно-рыжеватыми ресницами. Ее замечают везде, где бы она не появлялась. В списках ее поклонников было много знаменитых современных художников, рок-звезд, музыкантов и даже писателей.

– Ради тебя я буду работать день и ночь, Роза, – сжимает мою руку.

– Не хотела бы, чтобы из-за меня ты потом свалилась от переутомления.

– За это можешь не переживать. Когда я ухожу в работу, пусть я и устаю, но я получаю такое моральное удовлетворение от результата, что мои силы быстро восстанавливаются. К тому же у меня есть помощницы.

– Приятно слышать, что работа над моими костюмами вызывает у тебя такие эмоции.

– Ты даже не представляешь, что я испытываю, когда вижу тебя в моих нарядах на сцене.

– Не представляю.

– Мне уже не терпится к ним приступить, но к сожалению, еще не с чем работать. Поэтому придется шить наряды для Бродвейского мюзикла “Ромео и Джульетта”.

– Тогда не буду тебя отвлекать. Мне уже пора ехать.

– Хорошо. Когда я определюсь с новым поставщиком тканей, приедешь ко мне, чтобы выбрать.

– Обязательно. Жду с нетерпением.

– Была рада тебя видеть, Роза. И, кстати, сегодня ты, как всегда, сама элегантность.

– Спасибо, Лесли.

Когда выхожу на улицу в сумочке звонит мой телефон. Достаю его и вижу на экране входящий от сестры. Начинаю улыбаться и спешу ответить на звонок.

– Кори, сестренка.

– Привет, дорогая.

– Привет. Как же я рада тебя слышать.

– А как же я рада наконец-то до тебя дозвониться.

– Прости. Я слушала все твои сообщения на автоответчике, но уже когда возвращалась домой поздно ночью.

– Я понимаю. Знаю, что у тебя совсем нет времени, сестренка, и очень переживаю за тебя. Ты совсем не знаешь отдыха, Роза.

– Со мной все в порядке, Кори. Я уже привыкла.

– Ты ведь делаешь это специально? Я права?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты соглашаешься на все, что тебе предлагают, только чтобы у тебя не было времени на мысли о нем. И это твое турне. Это очередной повод убежать как можно дальше от того места, где он. Уверена, что ты все еще покупаешь газеты и журналы со статьями о нем.

– Ты ошибаешься, Кори, – внутри все сжимается.

– Я знаю тебя как никто, Роза. Я даже смеялась над этими статьями про тебя и Майкла. Правда ведь в том, что ты все еще любишь Эдр…

– Кори! – не даю ей договорить. – Пожалуйста, давай закроем эту тему раз и навсегда. Я просила тебя больше никогда не произносить это имя при мне.

– Сколько еще ты будешь изводить себя, сестренка? Я не могу не думать о том, что ты решила похоронить себя из-за него. Как бы я не была благодарна ему за ту помощь, что он оказал нам с Гарри, но этот мужчина собирался запереть тебя под замок. Лишить твоей мечты. Отобрал единственную память о нашей маме. Тебе пора выбросить его из головы и позволить себе стать счастливой с другим мужчиной.

Все как будто сговорились!

– Кори, мы так редко с тобой общаемся. Я очень сильно скучаю по родной сестре и не хочу обсуждать такие темы. Лучше расскажи, как там мой любимый племянник? Как дела у Гарри? – резко перевожу тему, наверняка зная, что может ее отвлечь.

– Ох…у него все хорошо, дорогая, – к счастью, она быстро переключается. – Ему очень нравится учиться. Особенно он любит уроки правописания. И вообще он такой у меня любознательный. Ему интересно буквально все.

– Как же это замечательно. Он уже нашел себе новых друзей?

– Да. У них очень дружный класс. Каждый раз после школы он рассказывает мне, как они вместе что-то делали на перемене.

– Я так рада за него. Я счастлива все это слышать.

– Он часто спрашивает про тебя. И очень скучает по любимой тете. Недавно я показала ему видео с твоим выступлением, и он так широко улыбался пока смотрел. А потом сказал, что у него самая красивая на земле тетя.

– Ох…Кори… – от ее слов на глаза наворачиваются слезы. – А как у тебя дела на работе?

– У меня тоже все хорошо. И, похоже, скоро меня повысят.

– Правда?

– Да. Руководитель отдела замолвил за меня словечко перед своим переводом.

– Это прекрасная новость, сестренка. Мне так сильно не хватает вас с Гарри. Я обязательно постараюсь найти время и провести с вами день. Мы сводим Гарри в развлекательный центр. И у нас будет время, чтобы поговорить.

– Я очень жду этого, сестренка. Гарри будет просто счастлив.

– Мне уже пора, дорогая. Я так рада была услышать твой голос. Поцелуй от меня Гарри и скажи, что я очень сильно его люблю. И тебя тоже очень люблю.

– И мы тебя любим, родная. Береги себя, милая.

– И ты себя. Пока, Кори.

– Пока, Роза.

Глава 7

Машина проезжает через автоматические металлические ворота, медленно двигаясь по широкой аллее, утопающей в растущих вдоль дороги многолетних деревьях. Весна уже полностью вступила в свои права, и видно, как на ветках распускаются свежие почки. Птицы перелетают с дерева на дерево, весело чирикая. Сегодня теплый солнечный день, и в воздухе приятно пахнет травой.

Водитель въезжает на гравийный участок расположившийся перед трехэтажным особняком и останавливается. Здание цвета слоновой кости с терракотовой черепицей построено в викторианском стиле. Узкие решетчатые окна утопают в широких проемах. Парадный вход, к которому ведут три широкие мраморные ступени, с двух сторон обрамлен колоннами, по две с каждой. Слева к зданию пристроен гараж с двумя роллетными воротами, перед которым припаркован красный внедорожник.

Как только водитель глушит мотор, парадная дверь открывается, и на крыльцо выходит хозяин дома.

Выбравшись из салона, сразу направляюсь к мужчине.

– Рад вас видеть, Роза, – протягивает мне руки, и я вкладываю в них свои, почувствовав, какие у него теплые, пусть и немного грубые на ощупь, ладони.

– Спасибо за приглашение, Ричард.

– Добро пожаловать, – улыбается мягкой улыбкой. – Пойдемте. Покажу вам мои владения.

– Конечно.

Входим в просторный светлый холл, разделенный по центру широкой лестницей с темными перилами и серо-зеленым ковром, лежащим на ступеньках.

Потолок и стены украшает красивая лепнина. В интерьере преобладает бежевый, темно-коричневый и молочные цвета. С потолка свисает винтажная люстра с позолотой.

Когда входим в уютную гостиную, навстречу нам выходит молодая темноволосая девушка в синей шелковой блузке и такого же цвета широких брюках со стрелками с завышенной талией.

– Мередит, дорогая. Познакомься с Розой.

– Роза, это моя дочь Мередит.

– Очень приятно познакомиться, Роза, – девушка расплывается в дружелюбной улыбке, протянув мне руку. – Я много слышала о вас от папы. И видела в интернете ваши выступления.

– Мне тоже приятно познакомиться, Мередит. Надеюсь, просмотр не вызвал у вас скуку.

– Ох…нет… – смеется моей шутке. – Ну что вы. Наоборот мне стало неловко от того, что я не была ни на одном вашем выступлении.

– Просто Мередит очень много времени уделяет учебе. Она заканчивает последний курс нью-йоркского университета по специальности бизнес-администрирование, – в голосе ее отца слышится искренняя гордость.

– Я просто однажды мечтаю работать в семейном бизнесе. Но не желаю пользоваться привилегиями, как дочь генерального директора. Я хочу сама быть компетентна во многих вопросах и внести свой вклад.

– Это очень благородная мечта.

– Спасибо.

– Милая, ты пока проконтролируй, что там у нас с обедом, а я покажу Розе дом и нашу конюшню.

– Конечно, пап. Еще увидимся, Роза.

– До встречи, Мередит.

Когда девушка уходит, Ричард ведет меня в библиотеку, в которой собрано огромное количество книг, который еще начинал коллекционировать его дедушка. После библиотеки он показывает мне цветочную оранжерею, за которой раньше ухаживала его жена. И которая была построена специально для нее. Он не стал ничего убирать и решил оставить это место как память о ней.

– Знаете, Роза. Иногда по ночам, когда мне не спится. Я прихожу сюда, чтобы посидеть в тишине, – произносит Ричард, стоя ко мне спиной, засунув руки в карманы брюк. Его взгляд направлен на задний двор с бассейном и летним патио.

– Должно быть, для вас это место все еще хранит ее энергетику?

– К сожалению, с каждым годом это ощущается все меньше, – его голос полон тоски, а некогда казавшиеся широкими плечи кажутся поникшими.

– Главное, что она всегда будет в вашем сердце.

– Вы правы, Роза, – поворачивается, взглянув на меня. – Простите, что снова говорю о ней, – виновато улыбается.

– Вам совсем не за что просить прощения, Ричард. Я всегда готова выслушать вас.

– И этим вы мне очень напоминаете ее.

– Яяя…кхм… – теряюсь от его слов. – Вряд ли я хоть рядом стояла с вашей женой.

– Вы когда-нибудь любили, Роза? – летит внезапный вопрос, и сердце сжимается в груди.

– К сожалению…

– Почему вы так говорите?

– Потому что эта любовь принесла мне лишь одни разочарования.

– Она была безответна?

– Дело не в этом.

– А в чем же?

– Когда мы любим человека, нам свойственно превозносить его. Мы становимся слепы и готовы спорить с любым, кто говорит что-нибудь плохое о нем. Но когда случается так, что на поверхность всплывает правда, и ты оказываешься в жестокой реальности, это бьет слишком больно.

– Как давно это было?

– Чуть больше двух лет назад.

– И вы все еще испытываете боль?

– К сожалению…

– Неужели за два года в вашей жизни так никто не появился?

– Никто.

– Вы разочаровались в мужчинах?

– Я бы так не сказала.

– А в чем же дело? Вы все еще что-то чувствуете к этому человеку?

– Я хотела бы сказать, что это не так…но… – отвожу взгляд, почувствовав, как глаза наполняются слезами.

– Спасибо за вашу откровенность, Роза. Я очень ценю это. Давайте прогуляемся на улицу. Я хочу показать вам своих питомцев.

– С радостью, Ричард.

Выходим на улицу и идем вверх по каменной тропинке.

Осматриваюсь на природу вокруг, понимая, как здесь живописно и красиво. Прилегающая территория перед домом очень ухоженная и радует глаз. Аккуратно подстриженные кусты и небольшой фонтанчик, выложенный камнями разных цветов, придают этому месту еще большую привлекательность. В воздухе слышно пение птиц. Легкий ветерок колышет ветки деревьев, создавая приятный слуху шум.

Когда поднимаемся по холму, моему взору открывается деревянное здание конюшни, с красными распахнутыми воротами. Когда входим внутрь, навстречу нам выходит пожилой мужчина в клетчатой рубашке и старых потертых синих джинсах.

– Добрый день, мистер Фостер. Решили навестить своих ребят? – задает вопрос, вытирая руки тряпкой.

– Добрый день, Билл. Хотел показать свои владения нашей гостье.

– Добрый день, мисс. Добро пожаловать.

– Добрый день. Благодарю, – улыбаюсь ему.

– Ты уже накормил их?

– Да, сэр. Но у меня еще осталось пара яблок. Они лежат в том ведре, – указывает на ведро, стоящее рядом с одним из денников, из которого выглядывает большая черная голова лошади.

– Хорошо. Можешь не обращать на нас внимания и заниматься своими делами.

– Хорошо. Если нужно оседлать лошадь. Только скажите.

– Не сегодня, Билл.

– Хорошего дня, – мужчина уходит в глубь конюшни.

Конюшня состоит из шести денников, в четырех из которых я замечаю красивых грациозных животных.

– Это у нас Ветер, – Ричард подходит к черному жеребцу, погладив его по блестящей ухоженной гриве. – Он титулованный арабский скакун.

– Какое красивое создание.

– Хотите покормить его? – достает из ведра яблоко и протягивает мне.

– Хочу, – беру яблоко из его рук и на раскрытой ладони подношу ко рту жеребца. Тот быстро наклоняется и захватывает яблоко зубами.

– Вы раньше кормили лошадей?

– Да. Несколько раз. Мы с мамой бывали в конных школах. Я даже умею ездить верхом.

– Если хотите я попрошу Билла…

– Нет-нет. Не нужно, Ричард. Как-нибудь в другой раз, с удовольствием.

– Ловлю вас на слове. В следующий визит к нам мы должны с вами вместе покататься.

– Договорились, – смеюсь.

– Здесь у нас Венера, – подходит к следующему деннику, откуда высунулась голова коричневой лошади. – На ней раньше ездила моя Ирен.

– А на какой катаетесь вы?

– С момента смерти жены я ни разу не садился в седло, – произносит, удивляя тем, что со мной он готов снова сделать это. – Но мой любимец, это Буран, – указывает на белоснежного жеребца, кивающего головой, будто зазывающего своего хозяина.

Ричард подходит к лошади и начинает гладить его двумя руками по мускулистой шее. – Буран – ирландский породистый скакун. Он у нас в прошлом чемпион штата, – наблюдаю, как жеребец толкается к руке хозяина.

– Кажется, он очень вас любит.

– У нас с этим парнем крепкая связь. Правда, дружок? – проводит рукой по длинной гриве. – А еще он обижается на меня за то, что я перестал кататься на нем, – кидает на меня какой-то странный взгляд.

– Вы обязательно должны это исправить.

– Только если вы мне в этом поможете.

Ничего не отвечаю, а просто киваю головой.

– Нам уже пора, должно быть, уже накрыли на стол.

Возвращаемся к дому в полной тишине, каждый погруженный в свои мысли. Сегодня он кажется мне каким-то слишком задумчивым и то, как он смотрит на меня несколько сбивает.

Входим в столовую с большим прямоугольным столом, стоящим по центру помещения, за которым может уместиться не меньше двадцати человек. Мередит дает последние распоряжения горничной, и та уходит. Девушка замечает нас и расплывается в широкой улыбке.

– Я как раз уже хотела отправить кого-нибудь за вами.

– Я познакомил Розу с нашими питомцами.

– И как вам, Роза?

– Очень красивые и грациозные животные.

– Папа не предложил вам покататься верхом?

– Предложил, но мы решили перенести на другой раз, чтобы сделать это вместе.

– Ооо…неужели папа готов нарушить свой обет?

– Обет? – кидаю взгляд на мужчину.

– Папа сказал, что больше никогда не сядет в седло после маминой кончины.

– Дамы, давайте лучше уже сядем за стол, а то все остынет, – резко отрезает и подходит к стулу, отодвинув его. – Роза, прошу, – приглашает меня сесть, но не смотрит на меня.

С какой-то загадочной улыбкой Мередит обходит стол и садится напротив меня.

Ричард, как хозяин дома садится во главе стола.

– Роза, как давно вы занимаетесь танцами? – интересуется Мередит, сделав глоток сока из стакана.

– С раннего детства.

– А я в детстве пыталась заниматься балетом, но у меня ничего не вышло. Хотя мама умела хорошо танцевать. Правда, пап?

– Правда, дорогая. Твоя мама очень хорошо танцевала. Особенно она любила аргентинское танго.

– Правда? – удивляюсь.

– Да. После свадьбы мы отправились в медовый месяц в Аргентину и много гуляли по вечерним улочкам Буэнос-Айреса. И однажды забрели в один колоритный дворик, где танцевали местные жители. Именно тогда она и влюбилась в этот танец. И по возвращению она захотела научиться танцевать. Я нашел для нее профессионального хореографа, который занимался с ней целый год. Помню, как любовался ее танцем, когда она возвращалась домой после занятий и демонстрировала, чему обучилась сегодня. А потом она каким-то образом уговорила и меня начать ходить с ней. После чего мы стали часто по вечерам в выходные включать музыку в нашей гостиной и могли танцевать до самого утра.

– Должно быть, в те моменты вы были очень счастливы, – вырывается у меня тихим тоном.

– Счастливей нас не было на земле, – произносит голосом, полным горечи, посмотрев на свой стакан, наполненный водой.

– Мама часто впутывала папу в какие-нибудь авантюры, а он всегда шел на попятную. Например, когда мне было еще только шесть, мама решила, что хочет открыть свою кондитерскую и начала печь дома торты и пирожные, которые потом мы с папой пробовали. И вот в один прекрасный день мама испекла банановый торт и дала нам его на пробу. Его вкус мне сразу не понравился, как и папе. Но чтобы не обижать маму, мы съели по целому куску. И ночью нам стало очень плохо. Это была ужасная ночь. Помнишь, пап? – начинает смеяться.

– Помню-помню, Мередит, – широкие плечи начинают подрагивать от смеха.

– После этого я больше никогда не ела бананы и десерты с их добавлением.

Не удержавшись, начинаю смеяться вместе с ними.

Остальной вечер проходит в очень позитивной и уютной атмосфере. Мередит многое спрашивает обо мне. А я интересуюсь о ее жизни. Сегодня Ричард больше слушает, чем говорит, но я стараюсь не придавать этому значения.

Когда на улице уже темнеет, прощаюсь с Мередит, а Ричард вызывается проводить меня до машины.

– Спасибо за очередной замечательный день, Ричард. Давно я так душевно не проводила время.

– Я рад, что вы смогли выкроить время. Вы очень понравились Мередит.

– Она мне тоже. Вы воспитали прекрасную девушку, которая очень любит вас.

– Она единственное, что у меня есть.

– Берегите себя, Ричард, – собираюсь сесть в салон, когда водитель открывает для меня дверь.

– И вы себя. Роза… – окликает меня, и я оборачиваюсь.

– Да?

– Через неделю у нью-йоркской онкологической ассоциации состоится благотворительный аукцион, и я приглашен на него как участник. Я бы хотел предложить вам сопровождать меня. Как вы на это смотрите?

– Я и так буду там. Мне предложили демонстрировать на себе одно драгоценное колье, которое будет одним из лотов. Я с радостью составлю вам компанию.

– Замечательно. С нетерпением буду ждать встречи, – улыбается теплой улыбкой.

– До свидания, – сажусь в машину, и водитель закрывает дверь.