Читать книгу: «Я тебя не хотела…», страница 12
– Оксана? – Это уже Фархад.
Бросаю украдкой взгляд на него, секунду раздумывая говорить или нет, а потом решаюсь:
– Я испугалась, пульс подскочил, а потом заболела голова…
Выговорила быстро как скороговорку.
Доктор бросает взгляд на мужчину, потом хитро прищуривается что-то записывая в карту пациента. И пока он задает ещё кучу вопросов, а я кутаюсь в одеяло, Фархад прожигает меня взглядом и одному богу известно, о чём он сейчас думает. Я знать не хочу.
Потом болезненно вынимают гигиенический тампон и всё тем же фонтаном орошая всё вокруг хлыщет кровь, мне уже не так страшно, но приятного мало.
Медсёстры коих тут целых три, ретиво подают уже медицинские тампоны, которые в меня загоняют с силой и параллельно убирают следы недавнего кровавого потопа вокруг.
Вот так просто и быстро затампонировав, перевозят в палату выдавая какую-то одежду взамен той, что на мне. Руку Фархада я выпустила в тот самый момент, когда вновь ливануло из носа, поэтому в палате оказалась одна. Очень аккуратно и быстро перевезли, вкалывая какой-то препарат в вену, а потом в плечо. К слову, я даже не спросила, что это, настолько находилась в дезориентации.
– Вам лучше не вставать, я принесу вам зеркало и салфетки.
Обратилась ко мне, как бы между делом девушка медсестра. Красивая и ухоженная блондинка, не по больничному в коротком халатике на голое тело. Ну как на голое, бельё на ней было, тоже красивое в кружевах и пружинило оно при ходьбе вместе с внушительной грудью, поэтому у меня были сомнения относительно рода занятий этой девушки, одета она была максимально не так как две другие.
– Зачем?
– У вас всё лицо в крови. Хотите так и остаться?
Опалило всё лицо. Она меня практически отчитывала, в рамках… но взгляд я оценила.
Отрицательно качаю головой и пока она отворачивается застёгиваю наконец-то бюстгальтер на спине. Дальше идёт унизительная процедура разворачивания из одеяла и снятия окровавленной майки.
Оказалось, что меня пожалели и слава богу, потому что разводы и местами комками засохшая кровь на лице, шее, груди была как из фильмов ужасов. Кошмарное зрелище. Надевала выделенную одежду светло-голубого цвета, под оценивающий взгляд всё той же девушки. Было неприятно, но выгонять я не стала, не осмелилась если прямо говорить.
Оказалось, что мне дали что-то похожее на сорочку, достаточно длинную и приятную к телу. Собрав окровавленную одежду и вынудив снять многострадальный бюстгальтер, медсестра вышла, а я натянула одеяло до шеи ощущая себя голой.
Спустя пару минут на подносе красовалась горка грязных салфеток, а я немного откинулась на подушку прикрывая глаза.
Чёрт знает где нахожусь, без денег, документов, телефона. Лучше не придумаешь…
Вошел тихо, я бы и не услышала, если бы не была так напряжена.
Встрепенулась, села ровнее и натянула одеяло выше, без бюстгальтера чувствовала себя абсолютно голой. Надеюсь, он не знает об этом, так я стану чувствовать себя более неловко, чем сейчас. Хотя… куда уж больше?!
Злюсь на саму себя. Только я могла попасть в такую ситуацию.
Следила за каждым движением, настороженно, а он ощупал моё лицо взглядом, хорошо, что стёрла ужасные разводы, было бы ещё и стыдно. Прошёл дальше, сел на кровать вновь вторгаясь в личное пространство. Касание через ткань всё равно обожгло. Отодвинула ноги, постаралась сделать это как можно незаметнее.
Заметил, холодно проследил за моими нелепыми попытками прикрыть свои действия банальным удобством и так же холодно и остро посмотрел в глаза.
Замерла.
– Значит, испугалась?
В горле пересохло.
Сразу в корень, другого и не ожидала. Было бы глупо, что он не обратил внимание, даже больше его это задело. Мужское эго…
– Да.
Нет смысла врать. Все всё понимают.
– И промолчала? – чуть вздёрнутая бровь.
– А у меня есть право голоса? – не удержалась от шпильки.
По лицу пробежала тень, непроизвольно вцепилась пальцами в край одеяла. Проследил за моими движениями и если раньше он был просто не доволен, то сейчас в ярости и я банально испугалась, от того и выпалила:
– Я тебя не знаю! Ты меня запер в своей квартире! У меня учёба! Твой брат вчера напугал меня до чёртиков, сегодня ты! И…
И замолчала, когда он тихо и отчётливо произнёс:
– Мой брат что?
Опустила взгляд.
Господи, я не боец. Совершенно, пора уже признать. Слабая и не умеющая за себя постоять. Мне долго удавалось пускать себе пыль в глаза, так что я сама в это поверила.
Неожиданно теплые руки взяли за лицо, мужчина придвинулся, ближе практически нависая надо мной, ласково убрал локон с щеки, не без удовольствия провёл костяшками пальцев по шее. Побежали роем мурашки.
– Не хочу, чтобы ты меня боялась.
– Но я уже боюсь, – шёпотом.
Фархад непрерывая зрительного контакта пододвинулся ещё ближе, окутывая своим запахом, который я чувствовала одной практически полноценно здоровой ноздрёй. Он притягивал, он был сексуален с лёгкой небритостью и горящими пламенем глазами. Я плавилась, держалась как могла, ругала себя и всячески отрекалась от этого, но гормоны брали вверх.
Притягивало всё. Воспоминания какой он может быть мягкий, какой, когда меня касается, как ему нравится меня касаться любым способом, как заволакивает дымкой взгляд. Этому невозможно полноценно сопротивляться, я пытаюсь, искреннее и с каждым моментом всё безнадёжнее.
Мне стыдно.
Мы не подходим друг другу, отец бы убил меня узнав кто он, что делает и в какой ад меня сносит вот эта обманчивая поволока страсти.
Да, это именно страсть. Чем больше думаю о том, что не хочу и боюсь его, тем чаще осознаю реальность. Это всё мне привили, меня этому научили. Пожалуй, установки что даются нам маленьким расшифровать возможно только в устоявшемся возрасте. Тем тяжелее становится их осознание.
Секс, удовольствие, раскованность – стыдно, неправильно, пошло, унизительно, недостойно любящей себя девушки.
Подросток внутри меня, которому все вбивалось в голову, зашипел в агонии, клеймя встрепенувшуюся женскую сущность. И я бы опять встала в позу и защитой сработал испуг, если бы не вкрадчивый шёпот в тишине больничной палаты.
– Не надо…
Я сдалась.
Мягкие губы опустились на мои, спокойно, нежно, с каким-то трепетом. Из-за тампонов я дышала преимущественно ртом, поэтому… поцелуй сразу же становился интимным.
Он весь на контрастах, сейчас особенно. Секунду назад зол, а сейчас так нежен.
Именно нежничал и мне стало хорошо. Всё ещё не доверяла, но на эти мгновения я поддалась. Девочки такие девочки… каждая из нас хочет сказку, принца и нежностей. Я тоже. В моей сказке принц был без выбора. Это называется буквально: «выбор без выбора». Слышали о таком? Я тоже думала, что такого нет. Уже нет.
Поцелуй затягивался, он распалял меня, ласкал кожу, завладевал моими движениями. Дождался того, что я сама потянусь и вот тогда, пропускаю момент, когда его рука, ласкающая шею, опустилась чуть ниже, потом ещё ниже, а губы стали настойчивее.
Увлеклась ведомая им.
В момент углубления поцелуя, а он стал как говорится взрослым и страстным, по телу пробежала волна, приятная и неожиданная. Не сдержавшись, я тихо выдохнула через губы, не успевая осознать, что это вырвался стон. Очень тихий, но не менее сексуальный стон, как только я это поняла, резко отпрянула смотря во все глаза на Фархада, что не скрывал победной улыбки.
Смутилась и отвернулась.
Не дал.
Поймал за подбородок, припечатал ещё один поцелуй, не получив особого сопротивления, обнял и уткнул в свою грудь.
– Чем больше ты не хочешь, тем больше разжигаешь меня. – А потом неожиданно добавил, – Но это всё не значит, что ты не можешь сказать мне нет.
КАК?
Непонимающе заглянула в глаза. Фархад же как маленькому ребёнку объяснил.
– Это ни нет. Это да, просто ты сама этого ещё не поняла.
Хамло.
На этом моменте я оскорбилась, вырвалась из захвата. Сердце грохнуло в груди. Он меня… он меня… он меня обидел! Пощёчина за пощечиной сегодня.
Рассмеялся, садясь прямее и словно имея право положил руку на моё бедро. Я же красноречиво и максимально недовольно посмотрела на оккупацию своего тела вызвала его очередной смешок.
– Люди разговаривают. От того что ты молчишь, никакие проблемы не решаются.
Сказал, как щёлкнул по носу.
Обиженно засопела. И это он будет говорить мне про разговор? Серьёзно?
– Тебе не сбежать, -продолжил подтрунивать надо мной, – а я уже тут. Так что начинай.
Нагло завалился на кровать, сдвигая меня на своё плечо и прижимая голову ладонью. Охнула от неожиданности. В очередной раз подтянула одеяло выше, словно оно меня защищает от наглого взгляда и не менее наглых рук.
– С чего начинать?
– А давай с того, что кипит, – благодушно предложили мне, – выскажись.
Слова, горящие огнём на губах, наконец были произнесены в слух.
– Ты меня запер, – сказала не без обиды.
– Я ограничил возможную опасность для тебя. Ты ещё до конца не поняла куда попала. Пока я решаю твои проблемы, все решения относительно твоей безопасности решаю я.
Спокойный голос, спокойные слова, но резанули как тесак по нежной коже. «Пока я решаю» – мозг зацепился и обрадовался за эту фразу.
– Я не могу ходить на учёбу, у меня теперь проблемы с преподавателем.
Благоразумно опускаю тот момент, что уже решила всё, ему это знать не обязательно. Мне хочется вылить на него максимум.
– Окей, без проблем, как зовут твоего педагога?
Так просто…
Нахмурилась, смотря в окно и упрямо держу руки вдоль своего тела стараясь не касаться его лишний раз. В душе протест. Не готова слышать его, он для меня человек оккупирующий моё пространство.
– Сама решу.
Тихий смешок. Ощущаю, как он касается моих волос, перебирает их пальцами. Я натянута как тетива, готовая в любой момент сорваться. А ещё откровенно бесит его спокойствие и покровительственный тон, вот это вот его спокойное биение сердца, когда у меня всё переворачивается!
Эгоист. Самый настоящий! Классический вариант. Он запер меня как птичку и ждёт что буду петь. Видимо ему дифирамбы.
– Значит, ни такая проблема. Продолжай.
– Я не могу позвонить родным. У меня банально нет телефона.
Секунда и он вытаскивает свой и протягивает мне.
– Очень смешно.
– Это выход, – опять этот снисходительный тон.
Фыркаю.
–И всё?
Молчу. Молчу, потому что пытаюсь сдержаться.
– Ну же смелее.
Прикрываю глаза. Это тяжело. Вот так просто сказать это тяжело! Я хочу быть понятой, но это настолько тяжело выразить словами, словно мы говорим на разных языковых группах.
Фархад переворачивает меня на спину и нависает сверху. Очень умный взгляд нереальных чёрных глаза сканирует моё лицо. Он всё понимает, но заставляет выговорить в слух. Зачем?
Вопреки тому, что он делает со мной, не хочу обидеть, потому что это разделение и это всегда неприятно, я бы восприняла это как оскорбление.
Не хочу говорить… не хочу.
Глаза опускаются на мои губы, а потом пальцы пробегают по нежной коже. Прижался всем телом и ему абсолютно плевать как я себя чувствую, правят балом только его желания.
– Я не могу с тобой…
Усмехнулся.
Перестал давить и возвышаться, просто откинулся на подушку, больше не укладывая меня на себя. Он всё понял, я видела это в глазах.
– Интересная игра слов.
И всё, больше ничего. Сжалась в комок, мне казалось, точнее… я моделировала только вариант с его агрессией, но шли минуты, в палате сквозила лишь тишина.
Всё тот же белый потолок, всё так же мужчина в одной кровати со мной и всё та же неопределённость
– Почему ты ничего не скажешь начет брата? Что тебе сказал мелкий?
Чёрт… только этого не хватало сейчас.
– Как ты определил, что это именно младший?
– Вопросом на вопрос? Больше некому.
Тяжело вздыхаю. Ступая на очередной тонкий лёд, воочию слышу, как он трещит подо мной и грозится проломиться к чёртовой бабушке. Сглатываю вязкую слюну. Из-за набитых бинтов в носу мне становится тяжело и больно дышать, лёжа на спине особенно.
– Он сказал, что из-за меня война и то, что если я сама не уйду, то отец… ваш отец мне поможет.
Молчание.
Опираясь на локоть, привстаю, чтобы посмотреть на эмоцию. А её не было, никакой, просто он молчал.
– Мне страшно, я совершенно не понимаю, что происходит, что со мной будет и чем мне это грозит.
Оторвался от созерцания стены напротив, очень медленно повернулся, так же крайне медленно дотронулся до шеи, запутался в волосах, притянул совершенно разбитую меня ближе.
Поцеловал, долго, тягуче, со вкусом. Смакуя каждое своё движение. Ему нравилось, не смотря на то, как я сейчас выгляжу. В какой-то степени это было приятно, с другой стороны, он услышал от меня настолько много и ничего конкретного не сказал. Как была в подвешенном состоянии, так и оставалась. А я к этому не привыкла. Вся моя система координат рушилась и разрушала меня саму. Мне страшно, я не знала, чего ожидать, к чему готовиться завтра и какое будет это самое завтра.
Мою голову он вскрыл крышкой от консервной банки, а в свою пустить не захотел.
При этом нахождение сильного мужчины рядом, что сам собой излучал уверенность не смотря на отрешённость в голосе, было каким-то балластом спокойствия. Именно балластом…
– У тебя есть я. А это значит, проблем больше нет.
– А взамен?
Спросила, а сама уже точно знала ответ.
– Взамен у меня есть ты. Складно выходит, не находишь?
Подмигнул, по-мальчишечьи улыбнувшись. Черты лица преобразились, переставая быть хищными, всего на пару секунд он снова стал каким-то другим человеком.
Дверь открылась, являя нам медсестру с активной женской позицией.
Закатила глаза и тут же было поймана. Покачал головой улыбаясь, а после спокойный взгляд перевёл на входящую женщину.
– Девушка, я принесла документы подпишите, – замерла в дверях увидев Фархада и мгновенно натянула лучезарную улыбку, – доброе утро, Фархад Ильясович.
Документы он в руки взял сам, напрочь игнорируя красивое декольте и рассыпающуюся в улыбке медсестру.
– Что там?
Села удобнее заглядывая через его руку на документы.
– Согласие на хирургическое вмешательство.
– Операция? – в панике переспрашиваю, ещё окончательно не веря в происходящее.
– Конечно, – вмешивается сотрудница медицинского центра, – сейчас несколько обследований и на операционный стол. У вас опасное состояние. Неужели вы этого не понимаете?!
На глазах навернулись слёзы. Самый главным страх всего моего девства – наркоз.
Глава 16
Родителям рассказать побоялась.
Первая причина – не хотела лишний раз волновать и миллион раз отвечать на вопросы о том, как я. Отец обязательно станет спрашивать какие препараты мне назначили и прочее, и прочее. Всё понимаю, они волнуются, но иногда меры в этом просто нет. Разговаривая с мамой вечером по телефону, я нагло наврала. А ещё и телефон был не мой. Вернулась после МРТ, а он одиноко лежал на подушке. Новенький и жутко дорогой с моей сим-картой и даже с учёткой… удобно, но был чёткий повод задуматься о том, что мои данные знала только я и перенести без пароля ни мог никто, но этот кто-то, это сделал. Одним словом – неприятно.
А вторая причина я не смогу объяснит на какие такие благотворительные деньги я нахожусь в частной клинике, в одном из центральных районах города. Тогда пойдёт цепная реакция и придётся рассказать про Фархада и дальше, и ещё и я не готово совершенно!
Родные думают, что у меня обычная простуда и я в добавок подхватила вездесущий ринит. Из-за этого говорю в нос и не могу делать этого долго. Представляю лицо мамы если бы она увидела эти торчащие ватные тампон. До трёх часов дня я ходила с ними и под конец даже привыкла.
Я красотка.
Губы треснули, потому что через нос дышать возможности нет, глаза впалые, а ещё в обед покрылась пятнами. На какой-то препарат началась аллергия. «Везение» преследует меня на каждом шагу.
Оперирующий меня врач был с большим энтузиазмом и огорошил:
– Девушка, радуйтесь, если бы ни лопнул сосуд, то был бы инсульт.
Ирония в голосе была ни к месту. Я промолчала, мысленно считая до десяти, даже пискнула, когда почувствовала привкус во рту и выключилась с ощущением удушливого страха, растекающегося вместе с наркозом по венам.
Ужаснее всего было просыпаться. Это кошмарное состояние, когда мозг уже вроде бы начинает соображать, а речь и всё остальное как ни твоё.
Я что-то говорила, рвалась куда-то, требовала телефон, пару раз ругнулась. И если бы ни чьи-то руки, удерживающие меня на больничной койке, черте что я бы ещё натворила.
Это потом до меня дошло кто тут и чей запах я так жадно вдыхаю, уткнувшись в шею и полностью обволакивая руками и ногами крепкое тело. Вообще не стесняясь того, что практически голая жмусь к мужчине.
Притихла, боясь поднять голову, но чётко понимала, что тело уже начинает слушаться.
–Буянить продолжишь?
Прикрыла глаза, стыд окатил как из грязной лужи. Память подкинула всё и сразу. Тихо мученически простонала.
Фархад лежал на моей кровати читая что-то в телефоне, что я не видела, перед глазами всё ещё пелена мутная, но руку, расположившуюся на бедре, видела отчётливо. Она меня жгла хуже огня. И всё бы ничего, если бы он не обнимал меня прижимая к себе, а я ни перекинула через него собственно ногу. Попыталась максимально аккуратно убрать её.
