Читать книгу: «Невыдуманные истории», страница 3

Букет

Мрачное небо, изморось, серые панельные пятиэтажки с мокрыми боками от постоянных дождей – никуда не деться от погоды, осень. Вспоминается: «Унылая пора, очей очарование». Нет, сейчас уже нет того очарования, что происходило с природой месяц назад. Сейчас, «уж небо осенью дышало, короче становился день». Кусты черной акварелью нарисованы на все еще зеленых газонах возле домов. Но цветов уже нигде не видно. Заморозки по ночам, хоть и легкие, но много ли надо такому нежному созданию, как цветок, уничтожили все многокрасочное очарование. Даже падшие листья под деревьями стали превращаться в труху серого цвета. Природа готовится к зиме. Вот выпадет снег и все преобразится. Но, это только будет когда-то, а что сейчас?

Я работал тогда недалеко от дома, от моего жилья. В любую погоду пройти эти триста метров пути для меня было большим удовольствием. Именно по утрам и вечерам встречаешься с людьми, которые в течение дня недоступны для взгляда, они работают. В одно погожее утро я шел на работу нарочно медленно, глядел под ноги, чтобы не оступиться случайно в выбоину в бетоне дороги, заполненную грязной водой. Периодически бросал свой взгляд вперед, чтобы увидеть случайную машину, двигавшуюся навстречу и вовремя уйти с дороги. В этот раз машин не оказалось, но мой взгляд постоянно упирался в фигуру идущей впереди женщины. Если судить по одежде, а ее одежда была типична для всех женщин и мужчин в это время года, да еще и смотреть на нее со спины, вряд ли сможешь сделать объективную оценку ее внешности. А на ней был одет джинсовый костюм, на голове – что-то наподобие кепи, тоже джинсовое. На ногах черные полусапожки на шпильках. Я ускорил шаг и, вскоре, обгоняя женщину, мельком посмотрел на нее. Она уловила мой взгляд и моментально лучики-морщинки побежали от ее глаз. Глаза улыбались. Для первого знакомства довольно, подумал я, но про себя отметил, что она неплоха собой и раньше я ее совсем не встречал. И откуда она взялась, такая? Может, случайная? Поживем, увидим. Не оглядываясь, я ушел от нее.

На следующий день, помня время, в которое я вчера вышел из дому, точно так и вышел. И что же? Дорога была пуста. Мне было немного жаль, что вчера не заговорил с незнакомой женщиной. Но тут – же я обомлел от внезапно увиденного, она, эта женщина, выходила из подъезда соседнего дома. Я оказывался идущим впереди ее, мне это не было на руку, хотелось подойти к ней незамеченным. Я круто развернулся и пошел в обратном направлении, а когда вновь развернулся, она стояла на перекрестке, повернувшись в мою сторону и, глядя на меня, махнула мне рукой, наверное, мне, больше было некому. У меня кровь прилила в голове, когда приближался к ней, соображая, как мне вести себя. Все равно она какая-то необычная. Наверное, она думала обо мне, по крайней мере, вспоминала, раз с самого утра так активна. Могла бы и не увидеть меня. Поравнявшись с ней, я сказал: «Здравствуйте». Она улыбнулась и кивнула головой, а через мгновение проговорила: «Здравствуйте». Обогнав ее, я все-таки мельком взглянул в ее глаза. Все те же лучики у глаз от улыбки. Заговорить с ней я так и не решился, а что сдержало меня, непонятно. Обогнав ее, я не оглянулся ни разу.

Утром следующего дня ничего особенного не произошло, все те же «Здравствуйте», те же лучики у глаз и ничего нового. Шел на работу и разбирался в уме сам с собой. Что, в конце концов, мне от нее нужно? Довольно того, что она просто улыбается мне, легко, одними глазами, но улыбается. И, притом, мне. Достаточно этого.

Я стал меньше думать об этой женщине, а временами просто забывал утром выйти вовремя, чтобы встретиться с ней. Чаще получалось видеть ее в воскресные дни. Я старался всегда увидеть ее первым, для того, чтобы выбрать путь соответствующий моему настроению. Некоторый раз я сразу шел на сближение с ней, чтобы увидеть ее вблизи и поздороваться с ней, другой раз, когда она шла с лыжами и была одета по-спортивному, старался приблизиться к ней незамеченным, чтобы лучше разглядеть ее хорошенькую фигурку. Бывало, что я забывался и без конца шел за ней следом, не сводя с нее глаз. Я подмечал каждое ее движение, каждый шаг фиксировался у меня в памяти, но и она, видимо, тоже контролировала каждый мой шаг. Как ей только удавалось делать это? Однажды я так увлекся преследованием ее, что вслед за ней перешел дорогу и вышел на заснеженное поле, где все было видно, как на ладони. Она нагнулась, чтобы надеть лыжи на ботинки, я повернул, было, обратно, но скип снега под каблуками ботинок выдал меня. Не разгибаясь, она посмотрела все же на меня, получилось как-то из-под руки, тут же разогнулась и просто попросила:

– Помогите надеть лыжи. Раз уж вы здесь.

Около нее, сойдя с тропки, я провалился в снег по колено. Она ойкнула и жалобно сказала:

– Ну, вот! Вы простудитесь теперь, ведь у вас полные ботинки снега. А виновата в этом только я. Простите!

– Да, бросьте вы! Какая может быть тут простуда. Дом рядом, – успокоил ее я и, нагнувшись к ее ногам, скоро закрепил ее ботинки в металлических лыжных креплениях. Над собой я слышал ее дыхание.

– Ну, я поехала. Спасибо.

Она не торопясь уходила от меня, не оглядывалась ни разу, словно я не оставался стоять на тропке, а я не уходил, опасаясь, что она оглянется и, не увидев меня, расстроится, или, просто, ее отношение ко мне изменится в худшую сторону. Она дошла до опушки леса, так ни разу не оглянувшись, и вскоре исчезла между деревьями. Только тогда я направился домой.

Всю зиму я с нетерпением ждал весну, не ту весну, которая мокрая, грязная, остро пахнущая талыми водами, а ту, которая заставляет распускаться кусты и деревья. Ждал ту весну, которая заставляет цвести зеленые лужайки и, в конце концов, заставит женщин раздеться и подставить свои бледные тела под солнечные лучи.

Снег сошел в марте, но апрель был настолько прохладен, если не использовать слово – морозен, что к маю, ни на одном дереве еще не распустились листочки. Тепло пришло только в первых числах мая, но никто не роптал, куда деваться – Сибирь, матушка. Бывало и хуже.

Ранним теплым весенним утром я вновь оказался позади незнакомки и был глубоко разочарован, увидев впереди себя красивую женскую фигуру, испорченную и увеличенную брюками цвета индиго. Правда, вторую верхнюю половину тела прикрывала красивая и аккуратная курточка, но и она не меняла общей картинки. Я, даже, постарался обогнать ее, как можно быстрее, чтобы не разочароваться полностью.

Вот так, вот, женщины преобразились, превратились наполовину в мужчин, добившись отмены ограничений по признаку пола. Вот они, результаты эмансипации женщин. Помните, как в фильме «Гусарская баллада» говорил Кутузов, накалывая крест на грудь мундира Шурочке: «Девчонкой был бы краше». Приятнее было бы посмотреть на голые красивые ножки женщины, простирающиеся от крохотной юбочки до самых каблучков обуви. Тут уж есть на чем остановить свой взгляд, чем полюбоваться.

Вечерние часы в будни и целиком все дни отдыха приходится проводить на огороде. Нужно наверстывать с землей. А между тем, в палисаднике около домика, где наш огород, начали набирать цвет ландыши – настоящее чудо природы – нежное и прелестное.

В будни приходилось выходить на работу вобрез, после работ на земле, долго не мог уснуть, а утром стал просыпать. По-видимому, из-за этого свою незнакомку не приходилось совсем видеть. Какая там она стала? Неужели не сбросила с себя этот цвет «индиго». Посмотреть бы на нее, хоть краешком глаза взглянуть на нее, скинувшую с себя брюки.

Возвращался с огорода поздненько, людей на улице в это время уже не было, нет ведь еще летнего тепла, по вечерам становится прохладно, а к утру, неделю только, как нет заморозков.

Я с нетерпением ожидал того момента, когда передо мной появится моя красавица. Я уже знал ее имя, но только понаслышке. Кто-то, однажды, при мне окликнул ее: «Рита!». Она в ответ помахала рукой какому-то мужчине и изменила направление своего движения, направляясь к нему. Мне, в тот момент, стало немного горько, что она идет не ко мне. Но это было когда-то, а теперь я с нетерпением жду ее появления. Прошли дни, стало гораздо теплее. В палисаднике расцвели ландыши. Я, ежедневно, после работы на огороде, по обыкновению, выбирал три самых крупных и полностью расцветших ландыша, срезал их вместе с крупными листьями, и нес домой, чтобы порадовать жену этим бело-зеленым букетиком.

Прекрасные цветы, на фоне темно-зеленых продолговатых листьев, на длинной светло-зеленой ножке, крохотные белоснежные колокольчики с дурманящим запахом. По-моему, нет ничего дивнее этого запаха. Он не только дурманит и кружит голову. Этот запах заставляет сердце учащенно биться.

Теплые дни усиливали мое нетерпение увидеть мою незнакомку без лишних оболочек, без одежды, скрывающей ее фигурку. Девчонки на улице ходили уже в …. Нет, вру. Это раньше, когда-то, стоило только солнечным лучам пригреть немного землю, женщины начинали робко раздеваться: обнажали ноги и плечи, а получив дозу ультрафиолета и окрасив тело в коричневый от загара цвет, освобождались от всего лишнего, мешающего показать их прелести.

Часто бывает, что лицом красавица обладает более чем скромной фигуркой, и наоборот. С таким мне приходилось встречаться. Никогда не забуду, как однажды в Бресте, в ожидании своего поезда мне с женой и с детьми, пришлось почти целый день просидеть в зале ожидания, правда, на мягких креслах. С детьми нельзя было уходить с обжитых мест, обязательно займут другие пассажиры, кресла дефицитны. Уйти можно, но вернуть утерянные места, вряд ли удастся. Уставших детей, тогда, придется носить на руках. Вот и приходилось по очереди нам с женой сидеть и охранять свои места.

Жена уходила с девчонками на прогулку, а я оставался. Приходилось даже отбиваться от людей, желающих занять уже насиженные нами места. Но больше всего мне нравилось наблюдать за людьми вокруг и за всем происходящим с ними. Красивую женскую фигурку издалека разглядишь. Вот и тут, несколькими рядами ближе к выходу, с места поднялась высокая женщина с красивым телосложением и изумительной прической, излаженной из каштанового цвета волос. Я непрерывно глядел на нее, боясь отвести взгляд и потерять ее из вида. Около нее бегали двое маленьких детишек. Женщина разобралась с их носами, поскольку в руке ее был виден большой белый платок и, пятясь назад, вновь села на свое место на диване. Тут мне не удалось увидеть ее лица, наверное, очень красивого. Я стал с нетерпением ожидать с прогулки по привокзальным садикам жену с детьми, чтобы под предлогом «схожу, разомнусь», пройти к выходу из зала ожидания и вернуться назад, чтобы разглядеть затерявшуюся среди ожидающих пассажиров привлекательную женщину. И что вы думаете, таковой я не увидел. Показалось странным, минутами раньше, я видел ее со спины, она больше не поднималась с места, уйти она не могла. Тогда, почему я ее не увидел? Эксперимент пришлось повторить, и снова – ничего. Разочарованный и немного расстроенный, я уселся на свое место и прекратил даже думать о ней, об этой иллюзорной красавице. Случай поставил все на свои места: дети с криком убежали от матери и по проходу кинулись в мою сторону, гоняясь друг за другом. Обеспокоенная мать вскочила, ее прелестная фигурка вновь появилась перед моим взглядом, и кинулась за детьми. То, что я увидел…. Не стоит больше говорить ни слова, ибо они, слова, опорочат женщину, чью-то жену, мать хорошеньких, но шаловливых детей.

Однажды, теплым вечером, когда солнце было готово спрятаться за горизонт, возвращался я с огорода домой. Шел медленно, устал, да и погода расслабляла – тепло и легкий ветерок, который, казалось, выдувал из тела всю усталость. В руке, бережно держал маленький букетик ландышей, перевязанный какой-то длинной травинкой, периодически подносил его к лицу и вдыхал неповторимый аромат. Сердце начинало стучать быстрее, хотелось чего-то очень и очень хорошего. Подходя к углу дома, за которым уже был виден и мой дом и, даже, подъезд, я встретился с моей, ожидаемой мной, молодой и очаровательной женщиной. Мне трудно было ее разглядеть, ведь мы почти столкнулись с ней. Я видел только ее большие темные глаза и лучики, бегущие от края глаз к волосам. И еще я разглядел ее высокую грудь, белеющую в вырезе яркого цветастого сарафана.

– Здравствуйте, – вырвалось у меня.

– Ой! Здравствуйте, – сказала она. – Откуда это вы?

– С огорода. Устал, а вас я не ожидал встретить, но так хотел!

– Правда? У меня есть немного времени. Может, сядем на лавочку, вы заодно и отдохнете.

– Да. Лавочка – это хорошо. – Только, возьмите вот этот букетик, – я протянул ей сорванные мной ландыши, три цветочка, перетянутые какой-то длинной травинкой.

Женщина была очарована подарком. Закрывая глаза, она вдыхала в себя дивный запах, от которого начинало биться учащенно сердце и хотелось жить и любить, любить, любить! Наконец-то, успокоившись, она указала на лавочку, где хотела бы сесть, пошла первой, и я, в этот момент, успел рассмотреть мою незнакомку в новой, непривычной одежде. Сарафан, хоть был он немного длинноват, не мог скрыть тонкую талию женщины, красоту ее крутых бедер и стройность ее длинных ног. Все было аккуратно и красиво. Мы сели на деревянную лавочку вполоборота друг к другу, она улыбалась, продолжая держать ландыши у своего лица. Я в это время соображал, о чем можно будет разговаривать с этой прелестной женщиной. И тут я вспомнил одну легенду, имеющую прямое отношение к этим прекрасным цветам. Но первым делом, мы, конечно, должны будем познакомиться, ведь официально нас никто не представлял друг другу, и сами мы еще не знакомились.

– Меня зовут Алексей, – нерешительно представился я.

– Да, я знаю, – быстро ответила она.

– Откуда же, ведь нас не знакомили? – был удивлен я.

– Да я, даже, и не помню, откуда знаю ваше имя. По-моему, кто-то вас окликнул, а я услыхала. Вот и весь секрет. Может быть, и вы знаете мое имя.

– Рита, – стараясь быть невозмутимым, сказал я.

– Ну, вот и познакомились. А за цветы вам от меня особенная благодарность, это – мои любимые цветы!

– Я знаю легенду об этих цветах. Рассказать?

– Да! Конечно!

– На Волге рассказывают такую историю. Уезжал один воин в поход. На прощанье подарил он своей возлюбленной ожерелье из речного жемчуга, чтобы помнила его. Каждый вечер выходила девушка на околицу, все ждала своего суженого. Вернулась дружина, только не вернулся ее любимый. Вне себя от горя, побежала она в лес, упала на траву и разрыдалась, а когда успокоилась, видит, что нитка порвалась, и рассыпались жемчужины по густой траве. Еще горче заплакала девушка, принялась отыскивать в траве жемчужинки, но не смогла, трава густа, да слезы в глазах помешали. Сжалились боги над несчастной и проросли белые жемчужинки нежными цветами, бутончики которых всегда грустно склонены к земле.

Я замолчал, молчала и Рита. Я глянул на нее, склонив голову, Рита плакала, с ее реснички скатилась слеза. Я не находил, что сказать нужно Рите, надо же, как растрогана женщина. А она вскоре отошла, слезы пропали, и сказала, уже с улыбкой:

– И кто же вам дал такое право, доводить людей до слез?

– Я совсем не подумал о том, что вы можете оказаться такой впечатлительной женщиной. Простите. Только теперь я буду знать, что, вам не все следует говорить.

Некоторое время мы с Ритой еще болтали, потом я подумал про себя, что дома меня ждет жена, горячий, если уже не остыл, ужин и мягкая постель. Я хотел уже, было, предложить ей разойтись по домам, но Рита заговорила первой:

– У меня есть новость, я выхожу замуж.

– Как это, замуж? Разве вы не замужем?

– Вы видели когда-нибудь меня с мужчиной?

– Нет! То есть, однажды мужчина окликнул вас: «Рита!», и вы пошли к нему навстречу. Тогда я впервые услышал ваше имя. И еще я тогда подумал, что он – ваш муж. Неплохой, такой, мужчина. Интеллигентно выглядит.

– Спасибо. Он и будет моим мужем. Вы одобряете мой поступок?

Я не знал, как отвечать на этот прямой вопрос Риты и промолчал, но настроение мое изменилось. Двумя минутами раньше, я, по своей инициативе, хотел уйти от нее, променять общение с ней на ужин и мягкую постель. При этой новости, мне вдруг она, Рита, стала так дорога и нужна, что не было сил сдержать себя от глупых мыслей. Я хотел схватить ее, обнять, прижать к себе, наговорить кучу комплиментов и обещаний. Но, словно кто-то держал мои действия под контролем – я смог только протянуть руку, прикоснуться к ее руке, словно погладить, и снова замолчать. Настаивать, чтобы она не делала этого, я не мог, стану выглядеть, как собака на сене. Зачем мешать, очаровательной женщине, жить? Разве она мне чем-то обязана?

Рита не сводила с моего лица своего взгляда. Я чувствовал ее глаза вишневого цвета, по моему лицу она наблюдала за ходом моих мыслей.

– Не переживайте, Алексей. В наших с вами отношениях мое замужество не сыграет абсолютно никакой роли. Ничего не изменится. Поймите меня правильно, я, все-таки, должна как-то устраивать свою жизнь. Ведь, вам я не нужна, – она глянула на меня своими темными глазами, чтобы уловить мою реакцию на ее вывод, я дернулся, но промолчал, а она продолжила. – Но, стоит только чему-нибудь измениться в вашей жизни, и я вам потребуюсь, позовите – я приду. Знайте и помните это.

08/04/2013

Варькин заступник

Шел урок географии. Тот материал, который давал учитель, не выходил за рамки школьной программы, было слушать неинтересно, и потому, ученики, почти все, занимались какими-то своими делами. Кто просто ворон считал, кто потихоньку от глаз учителя играл в морской бой, сойдясь с единомышленником парой и расчертив на последней странице тетради квадратное поле боя. Вобщем, каждый занимался тем, что считал интереснее урока.

Сразу необходимо предупредить, что школа эта не совсем обыкновенная. Это – школа рабочей молодежи, и все ученики в ней, конечно же, обыкновенные рабочие, по той или иной причине вынужденные пойти работать на предприятиях города и зарабатывать деньги, совмещая сразу две профессии – ученика и рабочего человека. Не лишенные надежды продолжать учиться, они настойчиво познавали науки средней школы, поскольку без школьного Аттестата дорога в ВУЗы была закрыта.

Темноволосая девочка, по внешнему виду – отличница, поначалу прислушивалась к монотонному говору учителя. Внимание ее привлекло легкое постукивание по стеклу окна, рядом с которым она сидела за партой. Первая мысль, птичка, мелькнула в голове. Любопытство заставило ее посмотреть в окно и вздрогнуть от легкого испуга. По ту сторону стекла на темно синем фоне вечерних красок, ярким пятном выделялась улыбающаяся физиономия молодого человека, ярко освещенная светом, льющимся через окно из класса. Она была совсем не отвратительная, а, кажется, даже наоборот. Девочка отвернулась, сделала вид, что внимательно слушает учителя, но легкое постукивание по стеклу снова заставило ее повернуть голову. Рядом с улыбающимся лицом появилась рука, которая сделала несколько прощальных движений и исчезла, пропала вместе с лицом. Сердце девчонки стало тревожно биться, она уже не воспринимала того, о чем сообщал для всех слушателей по теме урока школьный учитель, голова была занята другим.

Сразу, после окончания уроков, когда все ученики закопошились, собирая свои учебники и тетради, Варька, ватными от какого-то странного душевного переживания руками, затолкнула все свои тетради и учебники в сумку и, чуть дыша, направилась к выходу. Предчувствия не обманули ее. Высокий паренек стоял чуть поодаль от входных дверей и напряженно вглядывался в выходящую толпу учеников. Первое, что пришло Варьке в голову, это желание скрыться от этих глаз, присесть и в толпе проскочить незамеченной мимо него. Но что-то внутри посоветовало не делать этого, она гордо вскинула голову и быстрым шагом прошла мимо стоявшего паренька.

А он не окликнул ее, наверное, просто не знал, как ее зовут, а может – ждал не ее; она успокоилась и почти сразу же вздрогнула, почувствовав идущего в шаге от нее человека. Она боязливо оглянулась, но приятное лицо молодого человека не позволило ей усомниться в порядочности обладателя этого лица. Да, будь, что будет, подумала она, что, съест, что ли? На улицах везде фонари горят, пройти до автобусной остановки, на это надо не более пяти минут, да и люди кругом, не дадут обидеть, выручат, если что.

Паренек шел совсем рядом с Варькой, но шел, молча, толи не зная, с чего начать знакомство с девушкой, толи, не хватало храбрости завести разговор. На остановке стояли люди, Варька, чувствуя, что паренек все же намерен что-то сказать ей, нарочно остановилась в нескольких шагах от людей, все люди одинаково любопытны. Паренек тоже остановился рядом с ней, она взглянула на него.

– Так и будешь молчать? – тихо спросила Варька.

– Юра, я, – так же, вполголоса ответил он.

Затем глаза его оживились, он улыбнулся и спросил:

– Ты не боишься меня?

– Почему я должна тебя бояться? – удивилась Варька.

– Я только вчера из тюрьмы вышел, – наивно сознался он.

– Ну, и что? Ты, ведь, человек, не стал же ты волком после этого, – убедительно и тоже очень наивно произнесла она, заглядывая в глаза Юры.

– Ты правильно понимаешь, другие совсем не так рассуждают. Уголовник, и все тут, – с грустью и с глубоким вздохом сказал Юра.

– А ты, разве кого-то убил? – спросила Варька, испуганно поглядев на паренька. Тот торопливо ответил:

– Да нет, конечно! Я отлупил одного парня, тот к девушке на автобусной остановке приставал, вот так же, как и сейчас в темноте, ночью. Народу там не было, а он пьяный был. Меня, видимо, за человека не посчитал. Ну, я ему и дал. Говорят, я три ребра ему сломал, хотя, едва ли. Я ему несколько раз по лицу стукнул, ну, нос разбил, синяк под глаз посадил, а причем тут ребра, не понимаю. На суде справку от врача зачитывали. Там и написано, что перелом трех ребер у него, а про нос, который я ему разбил, даже слова не сказано.

Эта история заставила Варьку задуматься, затем она тихо сказала:

– Ты знаешь, а я тебе верю. Верю в каждое слово, которое ты сейчас сказал мне. Я думаю, что ты не можешь врать.

В концы улицы ярко вспыхнули фары автобуса. Юра заволновался и сказал:

– Жаль, что автобус уже идет, твой, тут другие не ходят. Я буду часто приходить к вашей школе, у меня тут девчонка одна знакомая учится, только в другом классе. Деньги-то у тебя есть на автобус? – спросил он и, получив утвердительный ответ кивком головы, он широко улыбнулся и помахал рукой, затем, развернулся и исчез в темноте мрачного двора дома, стоящего неподалеку от автобусной остановки.

Приятный мальчишка, думала о Юре Варька, расположившись у окна и уткнув нос в самое стекло. Мимо проносились темные силуэты кустов и деревьев, растущих вдоль дороги, домов уже не было на этом участке пути и только где-то вдали светились огоньками дома родного Шлюза. Там она жила почти всю жизнь, хоть совсем еще пока коротенькую. Отец привез ее сюда, когда ей было всего два года. Вот с тех пор она и сибирячка. И она была горда этим. С приближением дома, сегодняшняя встреча и знакомство с Юрой стало уплывать куда-то в сторону и забываться, в голове были одни проблемы. Их было много.

Вот, например: завтра рано вставать на работу, сейчас времени уже почти полночь, а она еще только в пути; когда еще ляжет спать? Да еще, как там все дома? Отец может прийти домой пьяным, в последнее время он очень злоупотребляет спиртным, по вечерам устраивая скандалы. Дом, который так и не построили родители, вернее будет сказано – отец, когда-то, так и остался времянкой. Если ей, Варьке, сейчас было только восемнадцать лет, то младшей сестренке, а всего их в семье пятеро, скоро будет только восемь лет. И вот, в этой небольшой времянке вынуждены ютиться семь человек, четверо из которых еще совсем дети. Поэтому Варька и вынуждена была пойти работать на радиозавод, семью-то надо поддерживать.

В очередной раз Юра заглянул в окно класса через несколько дней и притом к самому концу занятий. Он, чтобы не испугать девушку, тихо поскребся в оконный переплет, а она, Варька, словно ждала этого визита. Она исподтишка взглянула в окно, где была видна освещенная светом лампы добродушная физиономия паренька. Как и в прошлый раз, он улыбнулся и поприветствовал ее взмахами большой ладони. И снова Варька с волнением ждала конца занятий, а на выходе из школы, она сразу же увидела высокого паренька в защитного цвета ветровке, глазами выискивающего кого-то в сплошном потоке выходящих учеников. И снова, сделав независимый вид, Варька прошла мимо Юры, ведь прошлый раз он ясно сказал, что ждал одну знакомую девчонку, да ее почему-то не было. Наверное, в этот раз судьба будет более благосклонна к этому пареньку.

Стоило ей только подумать об этом, как почувствовала дыхание идущего следом молчаливого высокого парня, Юры.

– Ну, что опять молчишь, – слегка повернув голову, спросила Варька.

– Не знаю сам, почему так, получается, тянет меня к тебе, ты одна только понимаешь меня, – обнадеживающе начал говорить Юрий.

От его слов у девушки учащенно забилось сердечко в груди, но дальше разговор пошел совсем по другому сценарию:

– А когда подойду к тебе, вроде и начать разговор не о чем. Ведь я не думаю, что мне вместе с тобой придется весь век куковать. Для этого у меня есть моя знакомая Нинка. Только, строптивая она у меня, чуть что, сразу: «Пошел вон, уголовник!». А какой же я уголовник? Так, зря отсидел, хоть и доброе дело сделал.

Так вот оно в чем дело! Настроение Варьки сразу испортилось. Она решилась поставить все на свои места:

– Знаешь что, Юра. Я не хочу, чтобы твоя подруга стала ревновать тебя ко мне. Не ходи, пожалуйста, за мной, даже до остановки.

– Да я, ведь, за тебя боюсь. Мне от тебя ничего не нужно. Просто, ты человек хороший, не дай бог, обидит кто-нибудь. Да и не каждый день такое бывает, чтобы мне приходилось тебя до остановки провожать. А ты что, обиделась на меня?

– Да нет! За что мне на тебя обижаться. Но и провожать не стоит. Людей много ездит еще в это время. Да и парень у меня есть, – соврала Варька. – Если нужно будет, он сам встречать меня станет.

– Посмотреть бы на твоего парня, на что он способен. Разве можно одну оставлять тебя, да еще почти в полночь. Такую красивую и хрупкую девушку может каждый дурак обидеть, – продолжал возмущаться Юра.

Подошедший автобус услужливо открыл двери, девушка запрыгнула в салон, села у окна, и тотчас ярко освещенная рука появилась на темно-синем фоне стекла. Варька улыбнулась, махнула рукой. Находясь в пути, она не привыкла дремать, это свободное время она использовала для составления планов на завтрашний день. Двигаясь по плотине, автобус, за рулем которого сидел молодой шофер, реагировал на каждую выемку на дороге. Внутри металлического салона, вместе со стеклами, казалось, вибрировал весь воздух, закладывая уши. У пассажиров создавалось впечатление, что они вот-вот должны оторваться от земли и взлететь, находясь внутри лайнера после продолжительного разбега по бетонной взлетно-посадочной полосе. В такой обстановке думать и составлять планы вовсе не получалось, да и не хотелось. Хотелось быстрее оказаться на правой стороне реки возле своего дома. Варька на время даже забыла о существовании Юры, в общем-то, неплохого парня, по чьей-то воле несправедливо отсидевшего срок в тюрьме.

Наконец-то, ад в салоне прекратился, автобус распахнул свои двери, и Варька, выскочив на улицу, с большим наслаждением вдохнула в себя свежий поток прохладного осеннего воздуха. До зимы оставались сущие пустяки времени, холодало. Дома все спали, пришлось быстро попить чайку из чайника, стоящего на шестке хорошо протопленной печки и нырнуть под одеяло, где тихо посапывая, крепко спала ее младшая сестренка. Места мало, приходилось делиться постелью.

Шло время, Варька продолжала работать и учиться. Юра, на протяжении всей зимы, изредка провожал ее до автобусной остановки, предварительно отметившись перед ней в школьном окошке. По пути, Юра успевал сообщить Варьке все новости, происшедшие за последнее время у них с Нинкой. Простодушный паренек говорил буквально обо всех деталях их совместной жизни, порой, касаясь некоторых вопросов интимной жизни, чем приводил в крайнее смущение девушку, еще никогда даже не дружившую с мальчишкой. Она останавливала его, прикрывая ему рот рукой в шерстяной вязаной варежке. Он недоуменно смотрел на нее, затем осознавал свою ошибку и нескладно извинялся.

– Прости, прости! Не с кем мне больше поделиться, никто не понимает меня, а, может, не хочет понять, – возбужденно говорил он. – Ты одна переживаешь за меня, я это чувствую. Оттого и тянет меня к тебе, чтобы с души камень снять. Поговорю с тобой – легче на душе становиться. Забываюсь, начинаю все подробности говорить, а ты, ведь, по сути-то своей, совсем еще девчонка, притом, маленькая. Прости, думать буду, прежде чем сказать тебе что-то.

Продолжая встречаться с Варькой и провожать ее до остановки, он при следующей же встрече вновь забывался и начинал выдавать все свои семейные секреты, делясь с ней, как с самым закадычным другом. И снова она останавливала его, а он снова извинялся.

Ближе к весне Варька познакомилась с одним человеком, который постоянно оказывался в этом же ее автобусе в это позднее время. Когда она выпрыгивала на своей остановке, он оставался в автобусе и уезжал куда-то дальше. А тут, накануне 8 Марта, когда она сидела у окна автобуса, зажимая в руке три прекрасных цветка, только что полученных от ее знакомого Юры, и счастливо улыбалась, к ней на соседнее сиденье, попросив разрешения, присел этот самый человек. Варька смотрела в окно, где мимо стекол проносились темными пятнами кусты и деревья, и не замечала его, этого человека. Она была счастлива оттого, что сегодня ей, впервые в жизни, молодой человек подарил прекрасные цветы, поздравив Варьку с праздником. Да! Она была счастлива!

Человек, подсевший к ней, нервно поглядывая на цветы в руках девушки, достал из большого портфеля, стоящего у его ног, большой букет таких же тюльпанов и притронулся к ее плечу. Она повернула голову, на ее лице блуждала улыбка, глаза светились от небывалого счастья. Варька долго не могла сообразить, что хочет этот человек с цветами в руках.

– Мы совсем не знакомы, но учимся в одной школе и работаем на одном заводе, – заговорил он негромко, и Варька стала приходить в себя, осознавая, что происходит. – Я часто вас там вижу, когда захожу в ваш цех по делу, а то, и просто без дела, чтобы посмотреть на вас. Но вы меня словно не замечаете. Жаль, что не нашлось человека, который бы познакомил нас.