Читать книгу: «10 лет санкиртаны», страница 7

Глава 5

Феномен выездной Санкиртаны.

Зима 1992 года, я шагаю на самой окраине города, в промзоне. Шел на дрожжевой заводик, попробовать договориться насчет возможности подписать на книги. С собой в тележке было 8 или 10 больших книг. Помню, договориться в тот раз не удалось, начальства на месте не было, но книги у меня купили прямо на проходной. Шел обратно в город. Дорога была очень узкая, занесенная снегом, с высокими замерзшими обочинами. Сзади меня стал догонять порожний грузовик, ЗИЛ, вроде бы. Я залезаю с тележкой на скользкую высокую обочину и пропускаю машину. Вот мимо проезжает кабина, и тут мерзлый снег под ногами проседает, я поскальзываюсь и съезжаю ногами под задние колеса. Два больших ската переезжают мне голени. Очень больно. Водитель смотрел видимо, вперед, и ничего не увидел, спокойно уехал.

От неожиданности произношу несколько невайшнавских слов, и пробую шевелить пальцами ног. С удивлением понимаю, что ничего не сломал. Только очень больно икрам ног. Кое-как уползаю с дороги. Жду следующую машину. Минут через 10 показался грузовик. Водила подсадил меня и довез до города. Приковылял в ашрам, осмотрел ноги – на голенях ссадины, на икрах приличные гематомы. В больницу решил не идти. Полежал в ашраме дня три. Пока лежал, думал, где нам распространять дальше. Решил проходить неплохой городок в сорока километрах от Тагила – Верхнюю Салду, в нем титановый завод. Там же рядом прозябает и второй маленький городишка – Нижняя Салда. Позже там появились преданные, у которых можно останавливаться, а поначалу решил ездить из Тагила на автобусе. Стал выезжать днем, когда один, когда с Агнилочаном. Ходил до вечера, потом на автобус и обратно в Тагил. Прасад брал с собой в пластиковой баночке. Брали книги примерно как в Тагиле – 10-15 больших книг – это уже очень неплохой результат был.

К тому времени мы отказались от тележек. Таскать их по подъездам и поднимать на этажи оказалось неудобно. Когда тележка едет по асфальту, по бордюрам, она подпрыгивает и трясется, и книги в ней быстро истираются обложками и теряют красивый вид. Если походил день и какие-то книги не продал – внешний вид у них становился не очень, и продать их было труднее. Мы даже стали прокладывать между книгами мягкие картонки. Это помогало, но не в полной мере. Ради сохранности книг мы перешли на плечевые сумки. В них книги гораздо меньше подвергались тряске. Конечно, это вредно для спины, и сейчас у меня позвоночная грыжа. Но книги и их распространение нам тогда были дороже спин.

Была зима, и прасад в пластиковой банке замерзал. Я садился в каком-нибудь подъезде на ступеньки, и съедал его холодным. Спустя месяц такого питания у меня начались боли в желудке. Болела поджелудочная железа. Потом или Сарада, или Агни, не помню уже, догадались купить термоски с широким горлом. Туда перед выездом загружался горячий прасад, а потом теплым поедался в подъезде. Боли прошли. Вскоре закончился и город Салда. Книг распространили нормально. Решили ехать дальше. Салда – это ещё не совсем выездная санкиртана, ведь мы каждый день возвращались домой.

А первая настоящая наша выездная санкиратана была сделана в небольшой город Красноуральск.

А.К. нас вдохновил, благословил. Мы упаковали несколько здоровенных сумок с пачками книг. В каждую продолговатую сумку помещалось около 10 пачек. На дне сумки мы укладывали фанерное дно, на него пачки с книгами. Перевозили сумки на больших крепких тележках. Доехали в Красноуральск на электричке, от Тагила километров 50 до него. Поселились в какой-то общаге, рядом с нами жили какие-то кавказские торговцы. Они попробовали наш прасад, какую-то сабджи мы сделали и их угостили. Им понравилось, сказали – Вах, вах! Чистая еда, восточная еда!

Пошли по квартирам, и выяснилось, что в этом городе книг ещё люди почти не видели. Денег там было не больше, чем в Тагиле, но книги брали примерно в два раза больше. Тогда мы почувствовали этот феномен выездной санкиртаны. На выездной книги ВСЕГДА (ну, почти всегда) берут гораздо больше, чем дома. Мы были очень вдохновлены. Помню ещё там был один райончик, где жили работники химзавода. В этом районе попадалось очень много мужчин, которые говорили с большим трудом, хрипя гортанью. Оказалось, что у многих там сожжена гортань химией, работая много лет, они не одевали средства защиты, и постепенно сожгли гортань. Говорить с ними было жутковато.

Быстро и успешно распродав книги, мы почувствовали вкус выездной санкиртаны. А.К. был тоже очень доволен результатом. Он стал переводить деньги в доллары и дойч-марки (евро тогда ещё не было), и копить их для покупки квартиры для ашрама, ведь мы всё ещё снимали затрапезную однушку. А наши взоры обратились дальше – на северо-восток, туда, где горели нефтяные факелы и бежал по трубам газ. В отличие от бедноватых уральских городков, там были большие деньги, поскольку тогда экономика страны скатилась практически до состояния мировой бензоколонки. И нефть и газ – это практически были единственные отрасли, где людям платили нормальные деньги.

Глава 6

Старые карты, романтика и путешествия.

Передо мной лежат старые санкиртанские карты, которые я зачем-то до сих пор бережно храню в папке. Поистертые на сгибах, на пожелтевшей старой бумаге. Тогда у нас не было навигаторов в телефонах, и самих мобильников не было. И гугл карт не было. А были вот эти бумажные, которые я отскринил сейчас. И по ним мы планировали свою проповедь. Ведь Господь Чаитанья велел нести санкиртану в каждый город и деревню. Ну, мы и несли, как могли и как умели.

Россия – очень огромная страна, может не по населению, но уж по расстояниям просто гигантская. Особенно это чувствуется на северо-востоке страны, в западной и восточной Сибири, где просторы огромны, а люди живут реденько, и от города до города лежат сотни километров лесов, болот и тундры. И редкие маленькие городки и поселки, затерявшиеся вдоль железных дорог между большими городами. В этих поселках живут газовики, нефтяннники, леспромхозы – тогда это очень хорошо. Или просто безработное население, без денег и в ужасном климате – и тогда это очень плохо.

Центральные районы страны с Сибирью связывают толстые канаты, артерии железных дорог. Они идут от крупных городов центра страны – Москвы, Питера, Екатеринбурга, Перми, Тюмени – к городам Сибирским – Красноярску, Новосибирску, Омску, Барнаулу и Томску. От этих толстых артерий отходят более мелкие железнодорожные ветки, ведущие к некрупным и маленьким городам, типа Сургута, Нефтеюганска, Ноябрьска, Воркуты, в которых добываются богатства страны – нефть, газ, руды, алмазы всякие, и прочие дары земных недр.

В 90-е годы в стране сложилась странная, уродливая система экономики, которая сохранилась отчасти и сегодня. Нормальные зарплаты и сколько-нибудь приемлемый уровень жизни сохранялись в столицах, крупных городах миллионниках, и в сырьевых городках, стоящих на газовой трубе или нефтяных вышках. В городах же обычных, провинциальных, с металлургической и машиностроительной промышленностью (а таких в России большинство), царила безработица, разруха и нищета. Конечно, книги распространялись везде, но вот только в разных количествах. Там, где покупательная способность населения была получше, и результаты были в разы лучше.

На всё это ещё накладывается дикое расслоение зарплат по регионам, и даже по величине городов. Например, какой-нибудь токарь в Москве получает 70-100 тыс. рублей. В Питере такой же токарь получит уже 50-70 т.р. В Екатеринбурге или Перми 40-50 т.р. В Нижнем Тагиле – 25-35 т.р. В маленьких Златоусте или Миассе – 15-20 т.р. В каком-нибудь Волчанске уже и 10-12тр. За одинаковую работу. Это несправедливо, и поэтому из маленьких городов люди стараются перебраться в крупные. Из маленьких городков уезжают хорошие врачи, хорошие педагоги. Маленькие городки в провинции – это черные тоскливые дыры, откуда несчастные люди смотрят в телевизор на жирующую Москву, и тихо её ненавидят. Мы много распространяли в таких городках, я знаю, о чем говорю, и расскажу потом ещё пару историй об этих провинциальных людях.