Читать книгу: «Шёпот Колыбели. Кетаб третий»
Нагхаб (Пролог)
Девичий смех, спелый и хрусткий, словно надкусанный фрукт, прокатился по пустому залу. Заплясал между книжных полок, взлетел к высокому потолку – и затих. Вдогонку ему полетел короткий нежный стон, и ещё один, и ещё… Стопка бумаг, задетая гладкой девичьей коленкой, разъехалась по полу. Чернильница жалобно звякнула, но чудом удержалась на краю стола. Зато перья – пушистые, белые, остро заточенные – кружась, слетели вниз со столешницы.
«Тшшшш…» – простонала Аурдана и закусила губу от удовольствия.
Впрочем, весь шум производила именно она. Меррду ласкал её, не проронив ни звука – как и всегда. Сначала девушке это казалось странным, но со временем она привыкла.
Когда наконец вспыхнувший яркими красками мир перестал раскачиваться сумасшедшим маятником, молодая мэйна легко поднялась, по-деловому собрала чёрные непослушные змейки волос в толстую косу, сладко потянулась, встав на цыпочки. И лишь после этого взглянула на юношу, развалившегося на полу посреди книг.
– Я так и знала, – повела она гордым острым плечом и поправила мантию. – Тоже мне, позаниматься ему нужно. Больше не пойду с тобой в библиотеку в такое время.
– Не понравилось? – Парень приподнялся на локте, сощурил один глаз, словно глядел на солнце, криво улыбнулся. Аурдана хмыкнула, но про себя уже простила нахала. Она таяла от его улыбки с самого первого дня.
– Дурак, – всё-таки проворчала она с притворным недовольством. – А если бы мы порвали какую-нибудь книгу?
– Подумаешь. Я вместо этого пыльного хлама напишу десятки – нет, сотни новых книг. Обстоятельно напишу, хорошим почерком, а не…
Девушка ткнула его кулаком в плечо, строго погрозила пальцем, и Меррду со вздохом начал одеваться.
– Давай, – потребовала она, когда тэйнар встал на ноги и помог ей собрать рассыпанные бумаги. – Повтори ещё раз: почему Влияние оставляет ментальный след?
Юноша закатил глаза. Начинается… Ему не пять лет, он прекрасно знает, почему. Он здесь, чтобы понять, как преодолеть этот пресловутый конфликт однородных типов чувств, как ту минимальную, недоступную глазу разницу свести к нулю или органично встроить одно чувство в другое, создав нерушимую сцепку. Двадцать шесть просмотренных за вечер фолиантов так и не дали ответа. Аурдана терпеливо сидела рядом, объясняла, показывала, зачитывала подзабытые куски текста. Бесполезно.
Любое Влияние на объект так или иначе оставляло шрам. Всегда.
– Слушай, зачем тебе это? – Девушка опустила руки, примирительно коснулась тонкими нежными пальцами плеча Меррду. – Есть же проверенные способы: повторное Влияние, близость Одарённого или аккумулирующего Силу места… Ты не изобретёшь ничего нового. Зачем ты ищешь то, чего нет?
– Я должен понять… – Тэйнар упрямо уставился на собранные бумаги. – Просто понять суть. Нет, не надо повторять мне одно и то же – что радость, страх, похоть, удивление, интерес и даже безразличие двух людей отличаются незаметными нюансами, малозначительными деталями, но именно эти детали и вступают в конфликт, калеча душу и сознание. Всё это я знаю. Знаю… Я хочу, Вливая своё, незаметно забирать чужое, и на его месте уже выстраивать…
– Меррду… ты не сможешь. Ты – Влекущий, Изъятие выше твоих способностей.
Юноша зарычал, зло стукнул кулаком по столу, но через миг успокоился.
– Давай ещё раз, – твёрдо сказал он. – Что испытывает объект во время Изъятия?
– Меррду…
– Пожалуйста, Аурдана. Прошу тебя. Я должен понять, найти лазейку. Итак, Изъятие. Сложнейший процесс контакта, который никогда не проходит бесследно…
Мэйна вздохнула.
– …вспышка дикой головной боли сменяется растерянностью, – проговорила она очевидное для себя, но запредельное для Меррду, – теряется ощущение пространства и времени. Сознание объекта изо всех сил пытается восстановить утраченное, шаря в памяти, как ночной вор в тёмном углу дома. Вытащить на свет, рассмотреть, убедиться – да! оно! Но только угол пуст. Восстановить не получается – ведь мы забрали это. Однако сознание пытается снова и снова. Боль усиливается и отступает, словно океанские волны. Иногда накатывает тошнота. Объект озирается по сторонам, будто выныривает из глубины, и начинает впитывать жадно всё, что видит, слышит, ощущает кожей – чтобы залатать образовавшуюся событийную дыру. Новая информация извне быстро переходит в первичную память, затем глубже, во вторичную – и вот рана рубцуется, создавая новое, ложное воспоминание. Уродливый шрам, ущербный нарост, безобразный рубец. Теперь чувства утраты больше нет. Голова перестаёт болеть. На смену боли приходит краткое чувство эйфории, которое часто сменяется сонливостью. В редких случаях объект на самом деле засыпает, а по пробуждении лжевоспоминание уже изолировано подсознанием. Оно как бы есть, но мозг старается его не трогать, обходить стороной этот кривой участок памяти… Слушай, уже поздно. Пойдём спать, а? Завтра тебе на занятия, а Луорна терпеть не может опозданий.
– Эйфория… – Юноша зашарил в стопке бумаг, но так и не нашёл нужную, взял чистый лист и быстро набросал схему. – Эйфория наступает ближе к концу контакта, верно? Объект цепляется за неё, как за спасительную соломинку. Именно эйфорию он ищет снова и снова… А если попробовать заменить её на какое-нибудь другое удовольствие? Я имею в виду, подсунуть объекту сладкий леденец сразу после Влияния, чтобы закрепить именно этот способ – пусть не исцеления, но хотя бы облегчения ломки, если впредь рядом не окажется Одарённого? Что думаешь?
Аурдана покачала головой. Они обсуждали это тысячу раз. Чувства наслаиваются на чувства – подавляя, конфликтуя, создавая проблемы. Конфликт снимает только Дар, будто алкоголь, крепкий и злой, разбавляющий кровь. Сперва приятно, но постепенно он отравляет объект, вызывает зависимость. Человек хочет ещё и ещё. Голод, зудящая рана без надежды на исцеление. Безответная любовь, дружба, чувство благодарности, за которыми стоит лишь поиск очередной дозы такого желанного Дара.
В противном случае – ненависть, гнев, агрессия или, наоборот, вялость, апатия, мысли о смерти.
– Мы уже говорили, это путь деградации, – устало ответила девушка. – Храм Высшего – меньшее из зол. Разве плохо, что у человека появляется вера?
– Нет, конечно, но…
– Всё, я иду спать, – отрезала Аурдана. – Хватит.
Она развернулась на пятках и пошла к выходу, однако через несколько шагов обернулась. Тэйнар всё ещё стоял над столом и пялился в бумаги. Молодой, гибкий, нежный, сильный… она помнила его испуганным ребёнком.
«Откуда у тебя необычное имя – Меррду? – спрашивала совсем ещё юная служительница у мальца, что исподлобья глядел на весь мир. – Досдэррское?»
Тот втянул в себя соплю, шаркнул по носу рваным рукавом. Аурдана улыбнулась. Нет, он не горец. Хоть и гордый. Наверное, полукровка. Лексары привезли его из Фольнарда, она знала наверняка. Но имя, что выдавил из себя грязный семилетка, звучало как эхо, отражённое от далёких южных перевалов. Мерррррррду. Распевно, перекатисто, так пастух кликает разбредающихся по лугу кхоров, когда пора собираться назад в аул, иначе сядет солнце, и тогда точно заплутаем по бесконечным горным тропам.
«Мамка назвала в честь деда, – ответил мальчишка с вызовом. Подумал секунду и добавил: – Будешь обзываться – поколочу».
«Ой, не надо! – Мэйна вскинула руки, притворно защищаясь. – Не буду, конечно. Добро пожаловать в Колыбель, Меррду».
Она подтирала ему капающую слюну во время инициации, она учила его азам обращения с Даром, она не отпрянула, когда пылкий подросток впервые жадно дотронулся до неё… Этот взгляд, кривая улыбка, пытливый ум – Меррду был такой один на всём острове.
На всём свете.
– Если хочешь, продолжим завтра, – снисходительно улыбнулась мэйна, и юноша благодарно кивнул и двинулся за ней следом.
***
Он вернулся спустя шесть лет, хмурым, молчаливым, гладко выбритым по дафиаркамской моде. Держался отстранённо, отводил глаза. И Аурдана поняла, что ничего ему не расскажет.
Впрочем, она и не собиралась.
Роды были лёгкими, как у любой Одарённой. Умение изолировать боль, регулировать работу мышц и эластичность тканей она постигла давно. Долго глядела в маленькое розовое личико девочки в поисках сходства с Меррду, потом покормила малышку в первый – и последний – раз и передала рыбачке. Оглянулась напоследок, чтобы закрепить благодарной женщине умелое, выверенное до мелочей Внушение. Тихо вышла в ночную прохладу.
Не она первая, не она последняя оставляла своё дитя в Аргонусе.
Меррду так и не узнал о дочери. Может, всё сложилось бы иначе между ней и Аурданой. А может, и нет. Но он бы однозначно не позволил отправиться глупой названной матери с младенцем в Фольнард.
Только в Дафиаркам.
Империя очаровала молодого тэйнара. Строгий порядок, дисциплина, крепкая рука правящей династии Ликанторов, государственное регулирование торговли – всё было прекрасно и столь не похоже на захолустный юг, куда отправил Орден молодого, подающего надежды Влекущего. Архитектура, искусство, медицина – о, чего стоила одна лишь медицина! Эструдейл безнадёжно отставал во всём этом. Люди гибли от болезней, от рук разбойников, а то и от произвола солдат, особо ретивых, направляемых королями или лендлордами усмирить очередную шайку. Молодой служитель рахтаэльского храма чего только не повидал и не наслушался за два года.
Обычно Одарённых, рождённых на юге, после Посвящения Третьего круга отправляли нести службу на север, и наоборот. Орден считал, что так юные послушники смогут изжить из собственных сердец вековую вражду. В конце концов, лишь вера способна смягчить души страждущих, привнести в них мир и покой. Но для этого мир и покой должна обрести душа несущего веру.
Аурдана думала, что любимому будет проще служить на родине. Она подсуетилась, замолвила словечко там, подмаслила здесь. Меррду отправился в Фольнард. А через два года подал прошение о переводе в северный Дафиаркам.
Наверное, это был вызов самому себе. Но, так или иначе, он полностью изменил молодого человека.
– Ты скучал? – тихо спросила Аурдана, лёжа на окрепшем плече любимого. – Ничего не хочешь рассказать мне?
Меррду молчал. Притворялся спящим.
– Она лучше меня?
Снова тишина.
Мэйна вздохнула, поднялась с кровати, нашарила на полу сброшенное платье. Демонстративно медленно принялась одеваться, давая мужчине возможность остановить её, признаться, раскаяться. Она бы простила. В конце концов, любая, даже самая красивая женщина – ничто против неё, Одарённой. Но Меррду молчал.
– Ну и ладно, – холодно бросила Аурдана, проглотив слёзы. – Мне плевать.
Она коснулась закрытых глаз тэйнара и быстро сплела тугую нить Контакта. Что ж, ты сам виноват. Никогда, слышишь? – никогда больше не посмеешь коснуться меня. С этого дня мы чужие. Между нами ничего не было и быть не могло.
…Размыть яркость, сгладить пики, увести в глубину. Заменить картинку шаблоном. Сместить акценты. Дальше и глубже, ещё, ещё чуть-чуть. Ни одной жаркой ночи, никакого пылкого шёпота, никаких касаний под столом. Лишь безличное общение на самой границе дружелюбия. Она – одна из многих, живущих с ним под одной крышей. Всегда была такой. И всегда будет…
Изъятием, недоступным и столь желанным для Меррду, Аурдана владела отменно.
Мало кто из нэйстаров мог похвастаться такой же глубиной проникновения. Преподаватели быстро разглядели небывалый талант, кое-кто даже пророчил ей путь Изымателя. Да, были случаи, когда сильные мэйнары, аднары и даже тэйнары брали на себя тяготы этой дороги: нэйстаров катастрофически не хватало. Но настоятель покачал головой. Нет, девочка останется в Колыбели. Такую Силу нельзя выпускать в мир. И девочка осталась, конечно. Жизнь Одарённого принадлежит Высшему. Сам Одарённый ничего не решает.
Ничего.
Выдавив по капле свой образ из памяти тэйнара, женщина молниеносно поднялась, не оглядываясь, прошагала к порогу и шумно захлопнула дверь. Мэйна больше ни разу не заглянула в эту комнату, даже когда Меррду покинул Колыбель. Научилась безразличию быстро, буквально с наскока, за считанные часы. Утром она уже не замечала молодого Влекущего, как он не замечал её. Впереди ожидало Посвящение Первого круга, это вам не шутки. Первый круг составляли самые сильные Одарённые мира. Скоро она получит доступ к запретным фолиантам, будет много и усердно трудиться и – кто знает? – может, однажды займёт место в Ордене. От перспектив кружилась голова. Так стóит ли тратить время на предателя?
Уже много позже она поняла, что предательство Меррду было куда страшнее обычной мужской неверности.
Тэйнар открыл глаза сразу, как только Аурдана ушла. Он не знал, каким чудом ему удалось закрыться от Изъятия. Наверное, сработал механизм самозащиты. Голова всё равно нещадно болела, в горло насыпали песок. Мужчина сел, зло посмотрел на дверь.
Нет, он ничего не забыл. Но от тёплых чувств, что связывали его и молодую мэйну несколько лет, не осталось и следа.
***
Первое смелое заявление тэйнар сделал спустя три декаты после возвращения из Дафиаркама.
– В императорской академии начинается новый учебный год, – сказал он на одной из ежевечерних бесед в столовой. – Я намерен пройти обучение и освоить лекарское искусство.
Десятки пар глаз ошарашенно уставились в молодое красивое лицо Влекущего.
Вот так. «Я намерен». Другой бы нижайше просил у настоятеля дозволения, излагая десятки причин. Меррду ещё только предстояло этому научиться. Но сейчас он не снисходил до объяснения причин. Он нагло и открыто изъявлял свою волю.
Свою. Не Высшего.
– Зачем? – изумлённо спросил настоятель Арнус, глава Ордена.
– Чтобы освоить лекарское искусство, – дерзко повторил тэйнар. – Это не запрещено.
– В библиотеках Колыбели собраны лучшие фолианты. Ты можешь изучать медицину здесь, причём гораздо глубже.
– Могу. И непременно сделаю это до поступления.
По столовой пробежал тихий шепоток. Аурдана расширила глаза, потом не выдержала – сделала короткий предупреждающий посыл Меррду. Что ты творишь, идиот? Тэйнар несомненно почувствовал, но лишь отмахнулся от короткого укола чужой воли.
Арнус резко поднялся со своего места, сверкнул стальным взглядом.
– Я как глава Ордена запрещаю обучение в Академии. Твоя непокорность возмутительна.
Меррду тоже поднялся, выдержал взгляд настоятеля.
– При всём уважении, вы – не весь Орден. Я требую созыва.
– Ты – требуешь?!
В воздухе заискрилась Сила; словно гроза собиралась она над головами. Секунда – и громыхнёт так, что задребезжит на столе посуда. Дети и подростки вжали головы в плечи. Опытные служители напряглись, кто-то вскочил, кто-то, наоборот, медленно сполз под стол, стараясь сделаться маленьким и незаметным.
– Спокойно, прошу, – подала голос старая Перпетуя, тоже поднимаясь. Маленькая, сухая, с белоснежной головой, она помнила каждого из Одарённых Колыбели ещё ребёнком. – Давайте успокоимся. Ребятки, продолжайте трапезу. Меррду, мальчик мой, помоги старушке дойти до постели.
Он послушался лишь из уважения к ней. Тэйнар неспешно ковылял рядом с невесомой Перпетуей, заменившей ему когда-то мать, слушал тихий старушечий щебет, и злоба медленно угасала. Он не знал, что обеспокоенная Аурдана в это время торопливо извиняется за него перед настоятелем. Не знал, что она будет извиняться и выгораживать его всю жизнь.
Сначала он хотел предъявить Ордену свой план – простой, и оттого гениальный. «Странно, что никто не додумался до этого раньше, – твердил он ошарашенной Аурдане сразу по возвращении из Дафиаркама. – А ведь всего-то нужно установить связь культа Высшего с правящей династией и узаконить её на государственном уровне. Власть и вера, два столпа, на которых будет строиться благоденствие народа. Вернуться в Фольнард, подсказать королю верный курс, методично, шаг за шагом, искоренить разбой и голод…».
«С ума сошёл?! – выкрикнула мэйна. – Это немыслимо! Забудь! Даже слушать не хочу этот бред!».
Она никак не связала его слова с моментально возникшей отстранённостью Меррду, сперва дневной, а затем и ночной. Вместо этого Аурдана придумала себе глупую историю про дафиаркамскую любовницу. Конечно, в измену было поверить куда проще, чем в нарушение любимым незыблемого закона использования Силы.
Наутро озлобленный тэйнар засел в библиотеке, долго и тщательно изучал все доступные фолианты. Постепенно он пришёл к выводу: Орден не поймёт, не поддержит его, как не поддержала Аурдана. В лучшем случае – поднимет на смех. В худшем – запрёт в Колыбели, лишив всякой связи с миром. Моралисты, закостеневшие глупцы! Для них каждый запрет священен. Влияние на правителей? Побойся Высшего! Хочешь повторения Эпохи Мрака? Самозащита, поиск и изъятие Одарённого ребёнка из семьи – вот единственные основания для использования Дара. А ты что предлагаешь, нечестивец?
Нет, идти этим путём нельзя. Нужен иной путь, пусть более тернистый, но зато надёжный. И Меррду нашёл его.
Мир и процветание южному континенту может принести только Дафиаркам.
Добраться до императора не представлялось возможным. Вестаний Ликантор, сильный и властный правитель, не подпустит к себе никого. Никого, кроме лекаря – дипломированного специалиста с безупречной репутацией. Значит, нужно стать таким специалистом.
В том году в Академию Меррду не поступил. Лишь спустя двадцать лет, когда глава Ордена Арнус почил с миром, тэйнар, тайно снявший мантию служителя, переступил порог учебной аудитории.
˜ 1 ˜ Допустимо, но неэффективно
Эдиан отмахнул от тушки кусок мяса, попробовал на вкус, поморщился.
– Жестковато, конечно, – пробубнил он, пережёвывая тёмные волокна, – но мягче, видимо, не станет. Жилистый этот… как его?
– Лепус, – подсказала Виоланта. – У нас это тэлай.
– Не-не-не. – Лучник справился наконец с куском, снял тушку с костра, принялся разделывать острым своим ножом. – Наши тэлаюшки толстенькие, мяконькие, с хвостищами пушистыми – подушку набить можно! А этот? Ноги длинные, морда злющая, носится, как бешеный: я две стрелы упустил, пока не попал в гада. Когда со мной такое было? Ну когда, ваше высочество?
– Никогда, – подтвердила девушка с улыбкой, благодарно принимая от Эдиана кусок.
– А жир? – не унимался тот. – Зачем ему такой слой жира? Я думал, этакой туши на вечер и утро хватит, а как шкуру срезал – аж прослезился: тут и одному мне не наесться. Ужарился паразит почти втрое. Короче, кругом обман. Тьфу! Никогда не верь дафам, даже зверью ихнему.
Мясо действительно было жёстким. Принцесса Нэскайдарда Виоланта-Иола дер Вэйл к такому не привыкла, но всё равно ела впрок: призрак голода, который она испытывала по пути в Дафиаркам, до сих пор стоял за спиной. Стратус молча пережёвывал доставшуюся ему четвертину, изредка поглядывая на девушку. Первый день Эдиан пытался протестовать, отказываясь кормить принца, но получил от Виоланты такой втык, что больше не заикался про невозвратный долг, корабль до Эструдейла и вечную благодарность за спасение жизни. Впрочем, Стратус и сам был бы рад отказаться от стряпни южанина, но принцесса твёрдо заявила, что тогда и она не будет есть, гордо вздёрнула подбородок и, хромая, пошла дальше, не смотря на то, что мужчины объявили привал. Властный характер, странным образом сочетавшийся с её стеснением, манерами и умением соблюдать этикет даже здесь, посреди леса, удивлял, вгонял в ступор и в итоге – заставлял подчиниться.
Нога ныла. Виоланта изо всех сил старалась не хромать, но через час-полтора пути неизменно выбивалась из общего темпа. Стратус предложил купить пуинов в первый же день, достал из кармана полновесный дарн, покрутил в пальцах и протянул Эдиану.
«Зайди в деревню, купи трёх животных и сразу возвращайся, – холодно проговорил принц. – Тут хватит штук на пять».
«Издеваешься? – возмутился лучник, не прикасаясь к монете. – Да меня же сразу скрутят или на вилы поднимут за такое богатство. Нужен меняла, но в деревне вряд ли такой имеется».
Стратус хмуро кивнул: практичный южанин был прав. Ближайшего менялу можно разыскать только в городе. Лонгард остался позади, впереди же, в трёх днях пешего перехода, маячил Нордтрон. Если учесть, что двигались путники не по ровному тракту, а по пересечённой местности, делая широкие крюки в лесистые холмы, сроки увеличивались ещё больше. А если учесть ещё и хромоту принцессы…
– Я же говорил, – гнусавил Эдиан себе под нос, останавливаясь на очередной привал и косо поглядывая на девушку. – Привязали бы наших пуинов в лесу, потом я бы сбегал быстренько за ними – и скакали бы себе сейчас с ветерком. Но нет, кто меня слушал? «Отпускай, отпускай…» Теперь плетёмся еле-еле, а зима, между прочим, дышит нам в затылок. С утра хлебнул воды из бурдюка – ух! Колючая, всё горло ободрала, словно льда наглотался. Опоздаем, как пить дать опоздаем, если раньше не замёрзнем к херам собачим, ночи-то холоднючие.
Виоланта краснела, прятала глаза. Она уже сама поняла, что погорячилась с решением бросить животных. Не возвращаться же в столицу, не рыскать в окрестных лесах в поисках оставленных пуинов. «Украду, – шептал лучник ей на ухо, когда в очередной раз перебинтовывал ногу. – Проберусь ночью в хлев, уведу парочку – и уедем. А даф пусть замерзает».
«Не надо, – останавливала его принцесса. – Доберёмся до города, разменяем деньги и купим всё, что нужно в дорогу».
«Ага, купим, – шипел Эдиан. – Нас так и ждут в каждой лавке с распростёртыми объятьями. Вы видали этот блестящий кусок золота? Да если такая деньга всплывёт, разведка мигом поймёт, откуда она, вышлет отряд прочесать пролески – что тогда делать будем?»
Он был прав, Виоланта понимала это. Но опускаться до воровства она не хотела. Стратус молчал, осторожно разминал раненое плечо, жевал неподатливого лепуса. Вот уж кому точно нельзя появляться на людях, так это принцу: слишком узнаваемый, он мигом привлечёт внимание. Приходилось двигаться сквозь леса с частыми остановками и вторую ночь спать под ненадёжной защитой костра – не от животных, а от зябкой ночной прохлады. С одной стороны, лурры не водились в приморских лесах, и огонь мог привлечь лишнее людское внимание, но с другой – без маломальского костерка холод, обрушивающийся на путников с наступлением темноты, пробирал до костей.
Эдиан лёг первым, обнял девушку, крепко закутал, чтобы та не мёрзла. Принцесса смутилась, но спорить не стала: в его объятьях спалось тепло и спокойно. К тому же никаких непристойных попыток прошлой ночью мужчина не предпринимал, а своим поведением лишь стремился показать Стратусу, кто главный спутник Виоланты.
Принц хмуро промолчал. Он вновь дежурил до середины ночи – засыпая, девушка смотрела в его широкую спину – затем должен был разбудить южанина и лечь сам. Она страшилась и надеялась одновременно, что он тоже ляжет рядом, хотя предыдущую ночь мужчина спал поодаль, закутавшись в плотный свой акетон и крепко сжимая рукоять меча. Однако когда принцесса проснулась и поискала его глазами, Стратуса нигде не было. Она поднялась рывком, завертела головой.
– Железкой своей машет, – пробубнил Эдиан, зевая, и кивнул куда-то за спину. – Ненормальный. Ещё спать и спать, а этот выпендривается. Ишь, холодина, а он разделся.
Стратус не выпендривался: тело само просило тренировки. Клинок он держал в левой руке – правое плечо всё ещё нещадно ныло. Акетон и дуплет лежали у костра, нательная рубаха, выстиранная Виолантой, облегала тугие мускулы. Девушка замерла, не в силах отвести взгляд. Красивые, выверенные движения приковывали внимание. Сначала мужчина начал разрабатывать запястье, описывая в воздухе вертикальные и горизонтальные восьмёрки, потом – предплечье и наконец само плечо.
Затем он стал наносить рубящие удары по невидимому противнику. Принц рубил сверху, справа, слева, из разных позиций, двигаясь в разных направлениях. Постепенно от одиночных ударов он перешёл к закольцованным связкам. Обычно он тренировался с двумя мечами и с противником, но сейчас приходилось обходиться тем, что есть. Оберегая правую руку, он двигался левым боком, мягко перекатываясь с пятки на носок по прелой лесной подстилке, и клал удар за ударом.
Виоланта невольно зарумянилась, подавив поднявшуюся тёплую волну внизу живота: один за другим вспомнились ей уроки Рая. Стратус двигался иначе. Он атаковал, уклонялся, ставил блоки, делал выпады и финты, постепенно увеличивая скорость. Красивые, слаженные и чёткие манёвры, неизвестные девушке, заставляли любоваться, затаив дыхание.
Ни намёка на плавность и размеренные переходы Рая она не видела: принц бил резко, постоянно меняя скорость выпадов и блоков для внезапности. Он рубил как короткими полуударами, так и размашистыми, используя всю длину меча. Он бил прямо и с разворота, в комбинациях с обманными финтами. Вскоре Виоланта настолько увлеклась, что начала видеть невидимого противника, который постоянно держался на расстоянии кончика клинка и никак не мог приблизиться. Стратус, всегда на шаг впереди, предугадывал самые невероятные выпады и ловушки, вновь и вновь продолжая наступать и обороняться.
Мужчина натолкнулся на взгляд девушки, резко остановился. Она смущённо отвернулась, уставилась на Эдиана. Тот уже начинал собирать нехитрый скарб в дорожную суму и еле сдерживался от язвительных шуток.
Принц опустил меч, сел на камень, взглянул на повязку, которая обагрилась кровью. Дыхание его почти не сбилось, лишь бисер пота щедро выступил на лбу. Одной рукой Стратус стянул рубаху через голову, попытался поправить съехавшую материю. Виоланта поднялась, молча села рядом. Осторожными пальцами поймала его руку, отвела в сторону и принялась сама перебинтовывать раненое плечо. Кровь пополам с сукровицей медленно сочилась из-под лопнувшего струпа, но в целом рана выглядела неплохо.
– Спасибо, – сказал принц, глядя на девушку.
Она покраснела, слегка кивнула. Прикосновения к его телу, горячему после тренировки, и крепкий мужской запах сводили с ума.
– Я наблюдала за тренировочными боями гвардейцев в Антариане, – негромко произнесла принцесса, желая переключиться. – У тебя совсем иной стиль боя. Удары и проходы короче, ты часто используешь обе стороны клинка, противовзмахи. В Нэскайларде другое оружие, заточка односторонняя. Не знаю, уместно ли сравнивать, что эффективнее, но мне кажется…
Она не договорила, поймав внимательный, слегка изумлённый взгляд принца, смутилась, густо зарумянилась.
– Имперский мечевой бой, – медленно проговорил мужчина, – разработан специально для армии Дафиаркама и считается лучшим из возможных.
Виоланта опустила глаза, сосредотачиваясь на перевязке. Стратус с интересом глядел в её напряжённое лицо. Он неоднократно вспоминал, как в далёком смутном сне принцесса вставала против него с тяжёлым мечом в руке. Неужели тот образ – не метафора, а правда, и она на самом деле умеет обращаться с оружием? Впрочем, от дочери Вергаэльской бестии этого следовало ожидать. Принц подождал, пока тонкие пальцы завяжут последний узелок на повязке, поймал обманчиво хрупкое запястье, улыбнулся.
– Покажи, как тренировались ваши гвардейцы, – попросил он, протягивая ей меч. – Хотя бы основные удары. Почему-то мне кажется, простым наблюдением ты не ограничивалась.
Девушка покраснела, но меч взяла, встала на ноги. Поднялся и Стратус, подмечая правильную стойку и верный хват. Вот только оружие было слишком тяжело для неё: остриё неудержимо клонилось к земле.
– Подожди, – сказал он, забрал клинок и скрылся за деревьями.
– Выпендрёжник, – холодно бросил Эдиан, кутаясь в безрукавку. – Разве вы не видите? Он просто выделывается.
– Это не так, – возразила девушка. – Он отличный фехтовальщик, это правда.
– Тогда тем более не понимаю, зачем вы согласились, – проворчал южанин. – Пусть сам с собой и машет своей железякой. А если он вас покалечит?
– Не беспокойся, я тоже немного разбираюсь, – улыбнулась принцесса. – У меня даже был учитель.
– Учитель… знаем мы этого… – Мужчина осёкся, недовольно сплюнул в затухающий костёр, взглянул на неё исподлобья, но говорить больше ничего не стал: вытащил из-за голенища нож и принялся править лезвие о плоский камень.
Стратус вернулся с палкой длиной в руку, уже очищенной от коры.
– Вот, пробуй этим.
Виоланта взяла палку, встала в основную стойку. Принц одобрительно кивнул. Она знала, что делает: простое наблюдение исключало навык, а навык у девушки несомненно был. Покладистый характер, дворцовое воспитание, умение держать себя и общаться – она владела в совершенстве всем, что необходимо принцессе; но знание особенностей мечевого боя… Вы полны сюрпризов, ваше высочество.
А Виоланта уже начала движение. Тело быстро вспомнило прежние уроки, потекло вслед за импровизированным оружием, легко разложило удары на основные элементы, словно далёкий, чистый голос Рая комментировал каждое действие. Небольшой шаг вперёд; широкий замах мечом и удар сверху; шаг назад, меч над головой перпендикулярно оружию противника. Выпад вперёд правой ногой; удар по ноге противника, направив меч к полу; шаг назад, меч вертикально вниз. Шаг вперёд левой ногой, небольшой замах и полукруговой удар по левому предплечью противника; шаг назад, правую руку влево, меч в блок, прижимая запястье к туловищу…
– Хорошо, – кивнул Стратус, внимательно наблюдая за мягкими, текучими движениями. – Я понял. А если так?
Он медленно замахнулся мечом снизу вверх. Девушка отступила правой ногой назад и влево, отводя удар и смещаясь.
– Отлично. А так?
Прямой удар в корпус. Виоланта ушла вправо и ударила с разворота по левому плечу принца. Палка загудела в руках, наткнувшись на блок.
– Разворот, ясно. Допустимо, но неэффективно, – произнёс принц, слегка улыбнувшись. – Открывается спина и шея. Если моя скорость будет выше, я легко достану тебя. Поняла?
Девушка кивнула.
– Продолжим? – спросил мужчина, мечтая, чтобы она согласилась.
Она согласилась.
– Да, продолжим.
Движения, как танец. Стратус вёл – Виоланта неизменно следовала за ним, не боясь, не жмурясь, не отклоняя оружия. Удар в голову. Шаг с линии атаки, блок. Контрудар в корпус слева, затем справа снизу вверх. Шаг назад. Мягкие, но настойчивые наступления, уверенные переходы. Мелкие, незначительные ошибки, вызванные не слабостью техники, а отсутствием реального боевого опыта. Принцесса справлялась не хуже любого курсанта-середнячка второго года обучения.
– Ты всё правильно делаешь, – проговорил мужчина в одной из пауз, – но забываешь, что я держу меч в левой руке, поэтому твои атаки захлёбываются. Бить надо сюда, сюда и сюда. И не забывай про ноги. Давай еще раз.
Он неторопливо показал короткую связку. Виоланта попыталась повторить, но запуталась в шагах и споткнулась о палку. Стратус придержал её правой рукой за талию, не дав упасть.
