Цитаты из книги «Собор Парижской Богоматери», страница 54

Каждый город средневековья, каждый город Франции вплоть до царствования Людовика XII имел свои убежища. Эти убежища среди потопа карательных мер и варварских судебных установлений, наводнявших города, были своего рода островками вне пределов досягаемости человеческого правосудия. Всякий причаливший к ним преступник был спасен. В ином предместье было столько же убежищ, сколько и виселиц. Это было злоупотребление безнаказанностью рядом с злоупотреблением казнями — два вида зла, стремившихся обезвредить друг друга. Королевские дворцы, княжеские особники, а главным образом храмы имели право убежища. Так Людовик XI в 1467 году объявил убежищем Париж.

Болтовня влюбленных – вещь довольно банальная. Это – вечное «я люблю вас». Для равнодушного слушателя она звучит бедной, совершенно бесцветной музыкальной фразой, если только не украшена какими-нибудь фиоритурами.

Да,шутка скверная была,

Когда сама богиня права,

Съев пряных кушаний немало,

В Париже свой дворец сожгла.

Если я существую, существует ли всё окружающее, а если существует всё окружающее, существую ли я?

«…Он был им ровня, этот чулочник, дающий отпор кардиналу, – сладостное утешение для бедняг, приученных с уважением подчиняться даже слуге судебного пристава, подчиненного судье, в свою очередь подчиненного настоятелю аббатства святой Женевьевы – шлейфоносцу кардинала!»

А когда ты из народа, государь, у тебя всегда что-нибудь да лежит на сердце.

- Взгляните, Копеноль, - сказал, понизив голос, Рим. – Вот он [Людовик XI] сидит между Куактье и Тристаном. Это весь его двор. Врач – для него, палач – для других.

Это какой-то муравейник умов. Это улей, куда золотистые пчелы воображения приносят свой мед.

Увидев тебя однажды,

я хотел тебя видеть тысячу раз, я хотел тебя видеть всегда. И можно ли

удержаться на этом адском склоне? -- я перестал принадлежать себе. Другой

конец нити, которую дьявол привязал к моим крыльям, он прикрепил к твоей

ножке. Я стал скитаться и бродить по улицам, как и ты. Я поджидал тебя в

подъездах, я подстерегал тебя на углах улиц, я выслеживал тебя с высоты моей

башни. Каждый вечер я возвращался еще более завороженный, еще более

отчаявшийся, еще более околдованный, еще более обезумевший!

В тот день, когда женщина отвергнет такую любовь, как

моя, горы должны содрогнуться.