Читать книгу: «Прозрение русского человека», страница 3
– Что – то не так? – спросил её Николай.
– Нет, всё хорошо, вот возьмите.
Она протянула визитку, на которой крупными красными буквами было написано «ВОЗРОЖДЕНИЕ», чуть ниже и мельче, «обычаи, обряды, традиции», и номера телефонов.
– Моя мама там главная, вот подумала, а вдруг вам будет интересно.
Я взял визитку, поблагодарил, и, не вытерпев, спросил:
– А ваша мама не в народном костюме ходит?
– Да, верно, у неё свои причуды, а вы откуда знаете?
– Нет, мы её не знаем, но уже встречали. А то, что она в национальной одежде ходит, вовсе не причуды, ей в пояс поклониться надо, вот так! Ещё раз благодарю!
Она улыбнулась.
– Ну, тогда пока, будете у нас, милости прошу в моё кафе, буду рада!
– А можно ещё вопрос, мужчина такой крепкий за первым столиком сидел, он кто?
– Я с ним незнакома, хотя знаю, что служит в «ЧОПе», всегда у нас обедает, а что?
– Нет, ничего, просто показалось, извините!
Когда хозяйка кафе ушла, Николай сказал:
– Милая девушка, в жёны бы её.
– Так в чём же дело, давай сосватаем?!
– У меня есть Лидка, скоро может, и поженимся, а вот ты возьми на заметку.
– Лады, возьму! А ты заметил, Колян, как я точно мужика срисовал?
– Да, Вань, прям в десятку! Выходит, физиогномика «рулит»!
Мы рассмеялись, настроение было хоть куда. В машине Николай спросил:
– Ну что, какие планы, может по историческим местам?
– Не хочу, давай домой, меня так и подмывает сесть за компьютер, прочитать про это «ВОЗРОЖДЕНИЕ».
– Ладно, обратно так обратно, только зачем столько катили, поесть могли бы и во Владимире?
– Хорошо, раз уж приехали, давай сходим в самый старый храм Суздаля, говорят 16 век, пойдёт такой расклад?
– А то!
Николай завёл машину, и мы «рванули» в город.
На центральной площади стояло несколько туристических автобусов, гиды с громкоговорителями призывали посетить достопримечательности города и его окрестности. Всюду, как воробьи, шныряли стайки иностранных туристов, в основном китайцев. На слова гида, они как заведённые игрушки всё время кивали головами, и постоянно фальшиво улыбались. Подошли к одной из женщин, которая бойко рекламировала старинные церкви.
– Скажите, а как нам попасть в самый старый храм? – спросил Николай.
– А что в него попадать, проходите через площадь, тот, что из белого камня он и есть, – без выражения как робот, ответила она.
Небольшое здание из тёсаного известняка, по углам резьба, карниз трёхступенчатый, правда, исполнения не лучшее, линии не ровные, пляшут, вырезанные детали декора далеки от совершенства. При входе заплатили по 200 рублей, и прошли внутрь. Зал оказался совсем небольшим, от силы десять на двенадцать метров, убранство простенькое, на стенах блёклые фрески в чёрно – коричневых тонах, и, судя по стилю написания, они были нанесены вовсе не в 16 веке, а где – то в середине 19 века, ну с натяжкой в конце 18 века. Я принялся разглядывать образа, Николай безразлично смотрел на стены, то и дело хмыкал.
– Что не нравится?
Вместо ответа он спросил меня:
– А что на фресках всё иноземцы намалёваны, лица круглые, глаза миндальные, волосы чёрные, как смоль, будто эфиопы какие!?
Всмотрелся, и правда, лики на фресках не были похожи на русов, они скорее напоминали египетских коптов, стало досадно. В голове закрутилось понимание того, что рисовали намеренно не славян, так ломали психику, вбивали в подсознание чужой облик, приучали к терпимости.
– Ладно, пошли отсюда, говорил тебе поехали домой, а ты всё рвался посмотреть, вот и посмотрел?
Мы вышли из церквушки, настроение подпортилось. Проходя обратно через площадь, вдруг услышали.
– Поездка на древнее капище, недорого, не пожалеете!
Переглянувшись, мы пошли на голос, к стоявшему в сторонке УАЗу. Рядом с машиной расхаживал мужчина в камуфляже, лет сорока, при виде нас, он оживился, стал уговаривать:
– Парни поехали на древнее святилище, обещаю, не пожалеете!
– Скажи ещё, что там Андрей Первозванный служил, да? – съязвил Николай.
Водитель опешил, потом поняв шутку, ответил:
– Да вы что парни? Я вас свезу туда, где русские люди ещё бога Перуна славили!
Тут на громкоговоритель пришёл священник, в чёрной рясе, с большим крестом на шее, и, обращаясь к водителю, зло сказал:
– Ты опять, Петя, людей с толку сбиваешь, от храма уводишь, от Бога отворачиваешь?
Пётр промолчал, и отошёл к машине. Мне стало обидно за него, и я вступился:
– Разве может бог находиться в единственном храме?
Поп, повернувшись ко мне, надменно сказал:
– Ты кто, что лезешь!?
– А вам, что переживать? Нельзя уменьшать величие божественной силы, и сводить её к одной церквушки в маленьком городке!
Поп снисходительно бросил:
– И?
– Я, к примеру, божественную силу представляю иначе.
– Давай глаголь, как?
– Космос, взаимодействуя с силами природы, порождает всё вокруг, можно ещё назвать высшие силы Абсолютом, и эта сила всюду, в лесах, горах, а не только в здании построенным человеком! Ещё большое влияние оказывает Эгрегор…
Поп перебил:
– Физик, небось? То, что мне сказал, попробуй вон той бабушки объяснить! Ты рассматриваешь христианство, лишь с позиции своей личности, а ты взгляни как государственник, с цивилизационного процесса, мировые религии структурировали общества, заложили гуманные цели! И главное, христианство прощает, и даёт надежду на лучшее оступившемуся человеку!
– А разве в японском синтоизме нет структуры, или оно не учит гуманным целям? Да, в нём нет прощения от бога, человек сам решает, если поступил не по чести, совершает харакири!
– Ты молод ещё, и судишь поверхностно, психика человека не так проста, как тебе кажется!
Он развернулся и пошёл в сторону храма. Николай упрекнул меня:
– Что ты завязался с ним, их с лёту не прошибёшь? И зачем вообще с ними спорить, доводи свою мысль, не сталкиваясь по возможности с чужой! Все споры бессмысленны, никто ещё не объяснил бога, да и вряд ли кто объяснит, у каждого своё понимание и трактовка. А ты иди своим путём!
– Это верно, зрелый совет, учту! Ты всегда был прагматиком, это я наивный идеалист.
– Да ладно тебе!
Мы пошли к стоявшему рядом с машиной водителю.
– Сколько возьмёшь за поездку?
– По 1000рэ с человека.
– Что – то дороговато.
– Так и путь не ближний, ещё на месте ждать, ну и дорога обратно. Парни говорю вам не пожалеете, кто там побывал, теперь всё время туда приезжает. По поверью таких мест на Руси по пальцам счесть. Ну что поехали? Кстати, меня Петром кличут!
– Я Иван, это Николай, ладно поехали!
– Ещё бы кого взять, а то накладно получится.
– Давай, поехали уже, заплачу за четверых! – торопил его Николай.
Любопытство стало в конец нас одолевать, поскорее хотелось увидеть древнее святилище. УАЗик дёргаясь, тронулся.
– Холодный движок, – оправдываясь, пояснил Пётр.
Почти час мы тряслись по грунтовой дороге, ехали по лесу, наконец, прибыли на опушку, на которой стояло пару таких же УАЗиков. Возле них несколько человек, они негромко беседовали о своём.
Пётр, указал рукой на дорожку.
– Идите по той тропинке, она приведёт вас к месту. Давайте парни, время определим, я обычно жду один час, если больше, то следующий час 300 рэ с человека, так что не мешкайте там.
– Там есть, на что смотреть? – полюбопытствовал Николай.
– По – всякому бывает, одного туриста несколько часов ждал, думал, пропал уже, хотя тут ходу минут пятнадцать, всё в горку, и заплутать негде.
Мы направились на тропу. Проходя мимо стоящих людей, вернувшихся со святилища, обратили внимания, с каким интересом они смотрят на нас. Интрига усиливалась. Дорожка плавно по траверзу уходила в горку, высоту подъёма трудно определить, может сотня метров, может чуть больше. Вокруг густой, нетронутый лес, что редкость для этих мест. Ещё удивляло то, что совсем не слышно пение птиц, лишь изредка доносился стук дятла о сухое дерево, да далёкий крик ворона. По сторонам от тропы, много упавших стволов, покрытых толстым «панцирем» мха, дальше вглубь леса полумрак, нас всё время не покидало ощущение необычности. Вскоре вышли на полянку, метров пятьдесят в поперечнике, в неё вписан круг, выложенный камнями, размером с кулак. Сам круг около тридцати метров, в центре большой валун, редкого «грязного» зелёного цвета, формой похожий на лежащую корову, рядом три кумира славянских богов (узнал позже). В круге песком отсыпаны дорожки, делающие причудливые петли вокруг каждого из кумиров. У капища на складном стульчике сидел старик, мастер народных промыслов, перед ним на скатерти лежали всевозможные поделки, свистульки из глины, вышитые рушники, деревянные ложки. Наверно, чтобы соответствовать атмосфере, одет он был в белую вышитую национальным узором рубаху.
– Здравствуйте дедушка! Нам вот посоветовали побывать здесь!
– И вам не хворать! Ну, коль так, глядите, толь этого мало, надо почуять предков.
Глядя на меня, добавил:
– Вот ты, пробуй, тебе должно открыться, сможешь понять. А ты, – он посмотрел на Николая – будь осторожен по жизни, и глядеть тебе сейчас не к чому, не твоё время ещо.
Показывая на край дорожки, старик объяснил:
– Ты парень начинай от камня, которай жёлтым пятнышком помечен. Иди не спеша, не отымай ног от земли, и не дозволяй промежутку образоваться меж ступней, гляди от камня до камня, не пропускай, а главное поминай своих дедов, кого знашь, о роде своём думай, значит о фамилии своей. Так пройди по всем дорожкам, опосля коснись Зеленца – камня, и гляди в лики богов, Перуна, Стрибога, Велеса. Хош спрашивай, хош просто жди, что само в голову придёт. Всё уяснил? Ступай!
Он хоть и говорил понятно, но всё равно в его речи присутствовало, что – то далёкое, забытое, заставляющее внимательней слушать его речь.
Я стал, где была отметина, и пошёл по первой дорожке, переставляя ступню пяткой к носку, не отрывая от земли, взгляд переводил от камня до камня. Поначалу ничего не происходило, было даже забавно, подумал, что это очередной развод на деньги, как вдруг почувствовал, как реальность отдаляется, а голову наполняет поток чистых мыслей, меня словно переключили на другую волну. Строго соблюдая узор дорожек, продолжил продвигаться от одной к другой. Не знаю, сколько прошло времени, пока дошёл до Зеленца – камня, и предстал перед ликами богов, в голове крутилось одно желания, как мне увидеть своих предков. Посмотрев на Велеса, и подумал о дедушке Илье. Вдруг сначала бледно, но потом всё отчётливее и отчётливее на фоне кумира, ниже лика, проявились лица моих родных, они возникали неоткуда, и выглядели как в старых чёрно – белых фильмах, чем – то напоминали лазерную голограмму, только не цветную, а серую. Первым «вышло» лицо отца, затем деда Ильи, прадеда Василия, дальше шли предки, имён их не знал, последним лицо старца, в моей голове закрутилось.
– Я, Родомир, хранитель рода.
Я жадно всматривался, старался запомнить каждую деталь происходящего.
Увиденное потрясло меня, казалось наваждением, и, тем не менее, всё вокруг было реальностью, хотя и необъяснимой.
Как издали прозвучал голос старика:
– Ну что внучок, вижу, ошарашен ты? Эко тебя проняло.
Я бросился с расспросами к старику.
– Дедушка, что это, объясни мне!? Я ведь трезвый! Как ты узнал, что мне откроется?
– Да ясно, что не хмельной, дурному тут делать нечаго. Сейчас поясню. Ты снял заслон в своей голове, поверил по – настоящему, и тебе открылось то, до чего наука только вот сейчас добиратся, да и то мелкими шагами, а называют учёные наши древние знания особой физикой. А что видел, Древо рода ты узрел, дедов своих, пращуров, и это хорошо, значит, горит ваш родовой костёр, горит родимый, и дорожка к нему не заросла. А вот у многих, кто быват здесь, погасли родовые костры, и дорожки к ним заросли от беспамятства и невежества, от неверия в родную кровь и предков своих. Теперя внучок твоя жизнь пойдёт по – иному, конечно, ежели сам того пожелаш. Я парень не один годок тута, и по жизни видал много чаго, всего конешно не уяснил, но и понял не мало. Как прознал, что откроется тебе? Да свет над тобой особливый, словами трудно такое разъяснить.
– Неужто это возможно, дедушка?
– Старайся познать мир, ещё не то откроется, нет границ разума, как и границ миров!
Только теперь я осмотрелся, Николая на поляне не было.
– Ушёл твой приятель, сказал, что у машины ждать тебя будет. Ты тоже ступай, негоже здесь излишку находиться, не надобно, иди внучок. Напоследок одно скажу, видать тебя пометили для больших дел! Пущай наши боги с тобой рядышком будут!
Неожиданно для себя, я поклонился старику в пояс, и почти бегом пустился с поляны, к месту, где ждала машина. Предсказание Косаря Владимир Владимировича с заброшенной деревеньки оказалось более чем верным, именно в Суздале для меня начался путь в другую жизнь.
Когда прибежал, на поляне стоял лишь наш УАЗик, а в нём дремавший Николай.
– Видишь, говорил же вам, время идёт на святилище по – иному! – встретил меня Пётр.
Николай открыл глаза, спросил:
– Что так долго, неужто прикольно ногами перебирать, да на камни пялиться?
– Коль, я такое видел, не поверишь, не знаю даже как тебе объяснить!
– Да говори, как есть.
Я подробно поведал Николаю, всё, что видел.
– Вань, ты же знаешь, мне трудно поверить, я же ярый материалист и атеист.
– Так и я был атеистом, а теперь вот такое дело! Не знаю, что это было, но убеждён, к обычной религии, увиденное не относится. Меня просто шокировали, по – другому не скажешь, но видел же, что не верить себе? Конечно, я немного читал, о квантовой физике с её фантомной параллельностью, об опытах генетика Петра Горяева, но чтобы вот так самому столкнуться с проявлением, это сверх моего понимания.
– Да глюки разные бывают, я вот слышал на одной горе газы выходят, так там люди тоже всякое видят.
Мне совсем не хотелось вступать в бессмысленный спор. Мне стала понятна истина, нельзя требовать от человека такого же понимания, как понимаешь сам, это невозможно, у каждого свой потенциал, своя генетика, свой потолок «впитывания» информации и знаний.
Всю дорогу до Владимира мы молчали. Не знаю, о чём думал Николай, я думал о старике с капища, о женщине в национальной одежде. Вот на них держится Россия, они невидимыми нитями ещё скрепляют народ, не дают превратиться в массу, лишённую своих корней. Не сытый зажравшийся чиновник от власти, не полицейский охраняющий правопорядок, не так называемая богема, потерявшая нравственные рамки в своей вседозволенности, а простые русские люди, они опора народа, бескорыстно любящие Родину, смотрящие на много лет вперёд! И в этих мыслях пришёл к выводу, что послания Косаря Владимира Владимировича из далёкого 1974 года, обязательно должно было появиться, он предвидел, в каком бедственном положении окажется Россия через сорок лет после его смерти.
НАЧАЛО ПЕРЕМЕН
Машину поставили на платную стоянку, и дворами пошли к моему дому. В одном из переходов услышали крики, увидели, как несколько человек бьют одного, бедолага катался по земле, закрывался от ударов, пытался подняться. До нас доносились оскорбления и маты, я рванул к ним, сзади услышал голос Николая:
– Вань, не надо, пусть сами разбираются!
И, тем не менее, друг тоже побежал за мной. Когда оказались ближе, увидели, мигранты избивают местного. Кинулись в драку, парню удалось подняться, и он с яростью бросился на обидчиков. Мы дрались с таким ожесточением, что чужаки кинулись бежать, и скрылись в соседнем дворе. Я достал платок, протянул незнакомцу, он утёрся, но кровь всё равно продолжала бежать из рассечённой губы, вызвав «скорую» и полицию, повернулся к Николаю. Он сидел, облокотившись спиною о стену, ладони были прижаты к большому тёмному пятну на «ветровке», меж пальцев сочилась кровь.
– Коля, что с тобой?
Николай прошептал:
– Пырнули, твари.
Меня охватила растерянность.
– Сейчас, потерпи, сейчас!
Я заметался, выбежал на дорогу.
– Да где же эти медики!?
Ещё раз позвонил, мне ответили, что уже выехали. Вскоре с соседней улицы донёсся вой сирены, затем в арку влетела «скорая».
– Быстрей, пожалуйста, быстрей, всё намного хуже, моего друга ударили ножом в живот!
Николая быстро погрузили в машину, и, включив «мигалку» скорая умчалась в больницу. Я подошёл к парню, протянул руку:
– Иван!
– Андрей! Спасибо что не прошли, звери точно забили бы меня. Со мной дружок был, убежал, падла трусливая!
Я достал телефон, чтобы позвонить в «приёмную», и по возможности всё разузнать. На душе хуже не придумаешь.
– Надо мотнуться до больнички, узнать, что да как. Друг в гости приехал, а тут такое. Тебе нужно зашить рассечение, иначе приличный шрам будет.
– Мигранты оборзели в корень, средь бела дня до наших девчат пристают, соседку чуть не изнасиловали, она нам пожаловалась, мы решили с ними поговорить, но «гастеры» сразу в драку, знают твари, что наши парни не дружные и толпой не собираются, так двое, трое, таким числом их не напугаешь.
Подъехала полиция. Из машины вышел лейтенант, спросил, кто вызывал. Мы рассказали, что и как произошло. Он выслушал нас, отвёл меня в сторонку.
– Заявление писать будешь?
– Конечно, буду, и не один, вот ещё парнишка пострадал, его избили не за что!
– Ты бы с заявлением не торопился, знаешь, наш начальник не любит разбираться в подобных делах, сам понимаешь национальный вопрос, пресса, в общем, шумиха.
Слова полицейского меня разозлили.
– Нет, не понимаю, они творят беззаконие, совершают преступления, а мы должны молчать!?
– Не психуй, что только у нас так? В Европе ещё хуже, ты в курсе, что происходит в Германии, Норвегии, Франции? В Норвегии изнасилования так вообще не рассматривают…
Я перебил его.
– Что хотите, чтобы у нас так стало? Заявление напишу, а если не примете пойду дальше! Вы что не понимаете, к чему приведёт такая толерантность и лживая политкорректность? Односторонние уступки, и политика страуса приведут к ещё большим преступлениям, в результате произойдёт захват нашего жизненного пространства! Неужели сложно понять? Как можно так не любить своих детей и внуков, чтобы не думать об их будущем, или сиюминутная выгода вам дороже? Ведь настанет время и у ваших детей и внуков, отнимут то, что вы нажили! Разве Косово вам не пример, где теперь тамошние сербы, кому досталось их имущество, дома, земля наконец?
– Мне дали негласное распоряжение, все национальные вопросы гасить в зачатке. Я человек маленький, приказали, выполняю!
– Пока ты исполняешь приказы! Могу напомнить случай, когда в Новосибирске полицейский при задержании нарушителя был вынужден применить табельное оружие, и убил мигранта, тот кинулся на него с ножом. Сколько усилий стоило, чтобы отстоять лейтенанта от уголовной ответственности. Но не это главное, после случившегося, он и его жена не могли выйти из дома, боялись, у их подъезда всё время стояло несколько машин с мигрантами, поджидали, чтобы отомстить. Не друзья, не сослуживцы помощи не оказали, наверно рассуждали как вы! И только вмешательство публичных людей помогло полицейскому, вот куда зашла ваша толерантность. И что толку в твоей службе, если она не приносит пользу нашему народу, кому тогда ты служишь, не задумывался? Или я не прав?
Лейтенант, наверное, настолько боялся своих мыслей, что ничего не ответил, только кивнул в знак согласия и сел в полицейскую машину, но перед тем, как уехать, подозвал меня.
– Если с мигрантами разберётесь сами, мы искать никого не станем, надеюсь, ты меня услышал?
Наряд уехал.
Я перезвонил в такси, стали ждать. Андрей не переставал сокрушаться:
– Были бы русские сплочёнными, дали бы отпор чужакам, а так они делают что хотят. Хорошо, что вы вступились, мигранты уже не одного убили, совсем страх потеряли, и менты ничего не делают. Скажи, почему русские не дружные, а Вань?
– Я не смог бы пройти, не так воспитан.
Подошло такси, мы сели и поехали в больницу, узнать, как там Николай. В такси Андрей пожал мне ещё раз руку, с благодарностью сказал:
– Спасибо дружище, знай, мой дом всегда открыт, последним куском хлеба поделюсь с тобой!
Признаться, мне было приятно слушать его откровения, порыв души. Выждав паузу, я ответил:
– Да ладно тебе Андрюха, ты поступил бы также, мы же русичи!
Слово русичи выскочило само, непроизвольно, даже таксист слегка повернул голову, прислушался.
– Нет Вань, это важно для меня, сколько вокруг людей, и никто не помог, я ведь кричал, если есть русские, помогите, и, представь никого! Обидно блин! Мигранты, вечером уже как на охоту выходят, проходу нет, что дальше будет!? Знаешь ситуация напоминает, когда в саване гиены нападают на антилопу, другие от страха бегут прочь, лишь бы их не сожрали! Что с нами стало, почему мы не помогаем друг другу!?
Меня разрывала досада, горькая правда резала по живому, отвечать я ему не стал. Да и как можно в короткой беседе объяснить, что русскую нацию ещё в 1917 году большевики «поломали», а потом политики так увлеклись борьбой с государство образующим народом, что не могут остановиться вот уж сто лет. За десятилетия, уничтожая лучших сынов России, загнали страх в гены, подавили национальное самосознание, произошла страшная деформация русского общества, исчез коллективизм, каждый стал сам за себя, лишь бы выжить и не попасть под репрессии. Одновременно меняли историческую официальную линию, роль русского народа в истории намеренно занижали, то будто варяги Русь создали, то монголы нами правили двести лет, что совсем не так. Дальше больше, будто советская власть дала русским всё, а до неё лишь сплошная нищета да безграмотность. В прессе, и на ТВ, намеренно упоминали только про советский народ, изредка про славян. Пропаганда жёстко вбивала в умы людей, что они порождение социализма. И ведь преуспели в своём чёрном деле, целые поколения русских людей забыли, что они есть нация и прошлое своё забыли в несколько тысяч лет, всех превратили просто в советских граждан, людей без национальности.
В затянувшейся паузе, заговорил таксист:
– Они и в такси обнаглели, нас выдавливают, лучшие точки «забили», попробуй, возьми при них клиента, сразу в драку кидаются, свиньями нас называют!
Мне нечего было ответить, но тяжёлые мысли повисли грузом. Как им объяснишь, что чиновникам во власти нужно спокойная жизнь, сытая, беспроблемная, да и решения национального вопроса они не знают, у них только советский «опыт», который базировался лишь на уступках со стороны русского народа. А всего – то надо набраться решимости, и заставить всех отвечать на равных перед законом, и неважно какой национальности человек.
Подъехали к больнице.
– Сколько с нас?
– Ничего не возьму, настоящих мужиков за честь подвезти! Меня Серёгой зовут, вот моя визитка, если понадоблюсь, помогу, чем смогу.
– Ну что же, благодарим, тебе удачи, а родным здоровья!
Распрощавшись с водителем такси, мы прошли в приёмный покой, разузнать о Николае. Стойкий запах лекарств, санитарки, снующие по коридору, на скамьях вдоль стены сидят «гости», пришедшие проведать своих близких. У всех «понимающий» взгляд, совсем не такой как на улицах города. Здесь время замедляется, делая «завитки», вокруг вязкое ощущение затянутости. Меня ждала неприятная весть, ранение оказалось серьёзным, удалена селезёнка. Чуть позже к нам вышел дежурный врач, эдакий «батан» в очках, таких ещё часто в кино показывают, обрисовал сложившуюся ситуацию, объяснил, что пару недель Николаю придётся полежать в больнице. Первым делом я позвонил Колиной маме, сказал, что мы надумали путешествовать по «Золотому» кольцу России, и его не будет недельку, другую, а вот невесте Лиде пришлось сказать правду, с уговором, что она не кому не расскажет о происшедшем.
Домой вернулся разбитым, на душе кошки скребут от того, что так вышло с другом. Приняв душ, улёгся на диван. Мысли беспорядочно скакали, но вдруг эта «пляска» сменилась потоком направленной информации, не знаю, как она сходила, просто появлялась в моей голове.
«Америку ждут сильные потрясения. Столетнее лидерство сменится сплошными проблемами, и всё от того, что настоящие ценности, подменят ложными. Свобода слова станет формальностью. Политкорректность к неграм, приведёт к тому, что белых американцев начнут ущемлять во всём. На хорошую работу в первую очередь будут брать цветных, на учёбу тоже, престижные премии будут получать только негры, и представители меньшинств. Жизнь в городах для белых станет, невыносима, их будут избивать, грабить, женщин насиловать, всюду несправедливость и унижения. Неграм будет мало того, что белые становятся перед ними на колени, они начнут требовать каждодневных извинений, и полного финансового содержания. Перед уроками белых детей обяжут просить разрешение на присутствие в классе. Придёт слабый лидер, при котором начнётся раздел территорий, в одних штатах будут жить белые, в других негры, в – третьих латинос. США по факту распадутся на три части, а после произойдёт конфликт по расовому признаку. Многие штаты опустеют, будут царить хаос и беззаконие, десятки городов постигнет участь Детройта. Северные штаты пойдут на унию с Канадой. В то же время в умах некоторых учёных бывшего США появится возможность и желание создать генное оружия. Мир станет перед ужасным истреблением».
Когда «сход» информации прекратился, я бросился к серванту, достал фотографию Косаря Владимир Владимировича, и долго смотрел на неё.
– Куда же ты меня подключил, дедушка?
Мне понадобилось больше часа, чтобы прийти в себя, в голове пустота, хоть шаром кати, а на душе ощущение, как после тотализатора, ты сделал ставку, а взамен беспокойство и неизвестность. И всё же собравшись с мыслями, всю полученную информацию записал в тетрадь. Конечно, удивляло то, что предсказание сошло про США, а не про Россию. Я тогда не знал, что всё ещё впереди, и предсказания, и тяжёлые испытания.
Следующий день у меня оставался выходным. Вспомнил, что у моей приятельницы день Рождения, она всех сотрудников нашего отдела пригласила в ресторан. Мне коллеги говорили, что Регина ко мне не равнодушна, да и сам замечал её чрезмерное внимание ко мне. Девчонка она неплохая, но мне никак не удавалось пересилить себя и сделать решающий шаг навстречу её симпатиям. А после недавних происшедших событий со мной, всё смотрелось теперь, как говорится в ином цвете. И всё же решил пойти на день рождение, поздравить надо. Но прежде купив фрукты, отправился в больницу. Уговорив медсестру, прошёл в палату. Николай лежал на кровати, на фоне цветастой наволочки, была сильно заметна его бледность, под глазами темнели круги, губы потеряли цвет. Почему – то больные люди выглядят иначе, в их лицах появляется кротость, а во взгляде понимание, будто они в раз стали старше и мудрей.
– Колян, привет, как себя чувствуешь!?
– Уже терпимо.
Николай через силу улыбнулся мне. Я выложил фрукты, сел рядом.
– Знаешь, а тот парень, за которого мы заступились, оказался настоящим мужиком, порядочный, смелый…
– Не надо Вань, я не жалею, всё нормалёк.
И всё же чувство вины меня не покидало, чтобы не затягивать молчание, с бравадой в голосе выпалил:
– Ну, ты тут не разлёживайся, ага? Прости, Коль, надо бежать, у нашей сотрудницы юбилей, мне надо быть!
– Давай Вань.
– Пока, быстрей поправляйся!
– Постараюсь.
С больницы направился в универмаг, присмотреть подарок для Регины. В первом же отделе нарвался на грубую продавщицу. Среди них почему – то часто попадаются законченные хамки. Передо мной стояла толстая, небольшого роста продавщица, волосы для объёма начёсаны копной и примитивно блестят под лаком, нос курносый настолько, что ноздри зияют на перепудренной мордашке, губы рыбьи, круглый анфас, в общем, типичная «дворняжка». Свиные её глазки смотрели на меня высокомерно, будто она владелица этого торгового комплекса, вся её физиогномика говорила о пониженном интеллекте и скверном характере. И всё же решил проверить, вдруг ошибаюсь, и напрасно думаю плохо о человеке.
– Скажите, а у вас кто любимый поэт, полагаю, Тютчев, или Жуковский, а может Есенин?
– Чаво?
Дальше я прочитал начало известного стиха:
…Выткался над озером, алый свет зари
А в лесу со стонами, плачут глухари.
Где – то плачет иволга, схоронясь в дупло
Только мне не плачется, на душе светло…
Продавщица отреагировала, как и предполагал.
– Ты чё, блин больной?
Общаться с такой дремучестью совсем не хотелось, и я пошёл по «гиперу» дальше искать подарок. Долго блуждал по большим залам, всё не мог выбрать, что купить, наконец, мне приглянулся оригинальный фарфоровый чайный сервиз. Чашечки в виде драконов, хвостики играли роль ручек, а лапки как подставочки, а сам панцирь ёмкость для чая, в общем, вещь диковинная, и последний экземпляр. Так что купил его, попросил упаковать как подарок.
Ровно в шесть вечера, я переступил порог ресторана «Золотые ворота», на удивление все приглашённые уже сидели за столами. Подошёл к Регине, восседавшей в несуразно большом кожаном кресле, очевидно подаренным одним из гостей, мебельным «королём». На ней тяжёлое гофрированное тёмно – бордовое платье, на груди крупная брошь в виде цветка розы, в пышной причёске в тон платья вплетена лента с золотой цепочкой, на лице яркий макияж. Зачем эта дурацкая помпезность, непонятно? Вручив подарок, громко на весь зал озвучил своё поздравление.
– Поздравляю, желаю большого счастья в личной жизни, «Пух»!
Гости рассмеялись, моя шутка со словами из «мультика» удалась. К ней на юбилей приехало много её родственников с Кубани, они шумно разговаривали на своём языке, «подтверждая» свои слова активной жестикуляцией рук. Броско одетые женщины в платье под заказ, на всех без исключения, много золотых украшений, массивные цепочки, обилие колец с камнями, на лицах сочная броская «индийская» косметика. Мужчины все, в дорогих костюмах, короткие причёски аккуратно уложены, «зализаны» назад, чёрные модельные остроносые туфли, начищены до блеска, стойкий запах парфюма, мне они напоминали сицилийцев из знаменитого фильма «Крёстный отец». Встал их старший, стал поздравлять, затем вручил Регине приличную сумму денег, дальше поочерёдно поднимались остальные родственники по старшинству, также говорили слащавые тосты, и подносили деньги. По сравнению с их дарами, наши поздравления выглядели совсем уж скромно, сложилась неловкая ситуация, а тут ещё громко заиграла национальная музыка, под которую южные гости стали динамично отплясывать. От неловкости наши сотрудники под разными предлогами стали покидать ресторан, вскоре из всего отдела остался я один. Ко мне подошла Регина, озабоченно спросила:
– Что- то не так Вань? Все почему- то ушли.
Я попытался сгладить неловкость.
– У людей выходные, каждый хочет переделать домашние дела.
Она перебила:
– Да ладно, я ведь не дура, понимаю!
– Ну, если понимаешь, надо было для нашего отдела в другой день столы накрыть, и получилось бы мудрое решение.
